Desires for Woolgatherings

      Вода била в мраморную раковину, капая из золотого крана.       Луи вымыл руки. Зачем? Он не был уверен. Согласно этикету, нужно мыть руки после того, как ты облегчился. Хотя Томлинсон и не был способен на такие действия, видимость была таковой. Это то, что сказал доктор Коуэлл.       Темная изумрудная ванная комната отдавала блеск своих золотых приборов. Запах роз проникал в комнату через вентиляционные отверстия в потолке. Чёрные скульптуры стояли по обе стороны от него, бесполезно наблюдая за тем, как приближается пустая опасность. Единственной опасной вещью в здании был он и, ну…       Дверь открылась, вошёл мужчина в черном смокинге со сверкающим моноклем. Луи проследил за тем, как стеклянный круг выпал из глаза мужчины и повис на короткой цепочке, когда на его лице появилось понимание.       — Привет, — произнёс Луи, его голос был пронизан цифровым блеском. Он вручную отрегулировал его, активировав более человеческий голос.       Мужчина мрачно кивнул в ответ, в его взгляде блеснул задумчивый оттенок. Это было обычным делом, Томлинсон был единственным в своём роде. Многие хотели узнать подробности его биологии, это было одной из многих целей ночных событий. Мужчина подошёл к кабинке, закрывая её за собой гулким звуком. Одинокий тёмно-синий писсуар в углу сегодня вечером использоваться не будет, богатые любят уединение.       Кран автоматически отключился. Луи взмахнул руками, и капли воды мгновенно испарились с его кожи. Он поправил запонки, осторожно прикасаясь к металлическим полоскам, выгравированным на запястье. Его костюм был разработан каким-то богатым дизайнером, о котором он не хотел ничего знать. Верхняя половина пиджака была срезана, не доходя до живота, тонкой полоской. Три пуговицы по бокам, высокий воротник. Брюки с завышенной талией компенсировали откровенный верх, а под ним — тонкая черная водолазка. Ботинки были из чёрной кожи, отполированы, как галька, с золотыми шнурками, открывающими лодыжки. Внешний вид имел значение.       Луи щёлкнул пальцами, и на его ладони появилась голограмма, края были рассеянны и светились ярким бирюзовым светом. Маршрут вечера был типичным для подобных церемоний, награды будут объявлены в конце. Учёные напивались золотистым ликером, чтобы успокоить нервы и усилить их снобистские манеры.       Томлинсон моргнул и выключил экран, толкая широкую дверь. Окрашенный тополь с акриловой отделкой, данные были вплетены в его голову. Луи встретил освещённый нарциссами коридор с высокими стенами и потолками. Несколько украшенных драгоценностями люстр, расположенных вдоль дорожки, загорелись перламутровым светом. Маленький каблучок его туфель стучал по красному полу, усеянному белыми прожилками, сияя с такой ясностью, что в нём могло бы поместиться его собственное отражение.       Главный зал широко раскинулся, собирая толпы людей в одинаково элегантных нарядах с восхищенными улыбками и пристальными взглядами. Роскошь сочилась из их хрупких тел, высокомерных и напыщенных. Богатые учёные, обладающие знаниями и деньгами для решения большинства мировых проблем, но вместо этого ежегодно собирающиеся, чтобы хвалить друг друга за создание бессмысленных кусков металла, приносящих пользу главным образом самим себе. Луи этого не понимал, но ему хотелось, чтобы он, появившись в «Апаче», проплыл мимо, а не осматривался и изучал.       На протяжении многих лет учёных всегда прославляли: у них было огромное количество степеней и сертификатов, высоко висящих в их роскошных офисах, пока они проводили свои дни в лабораториях, изобретая многочисленные гаджеты. Их влияние на публику впечатляющими речами о переменах, заманчивыми статьями про тонны новейших технологий, лицами, размещёнными в детских комнатах, документальными фильмами, приносящими миллионы в прокате. Самые блестящие умы были рабами капитализма и жадности. Кто бы мог подумать?       Жар охватил его у основания позвоночника. Луи остановился как вкопанный.       Все его атомы визжали и дрожали. Волосы на его коже встали дыбом. Кинетическая энергия, преобразующаяся в горячую пульсацию. Возбуждающее, сводящее с ума блаженство. Жаждал и ненавидел одновременно. Его глаза светились, радужная оболочка расширялась, превращаясь в туманно-белую, переходящую в сапфир. Пальцы его ног подогнулись, когда он боролся с этим, тело рванулось в определённое место в особняке. Электрический разряд пробежал между металлическими прутьями на его запястье. Зелёный арлекин.       Луи вонзил тупой ноготь себе в шею, разрушая чары. Он застонал, слегка задыхаясь, и задержал дыхание, чтобы сдержать дрожь, щёки покраснели. Он посмотрел на толпу людей, обеспокоенный тем, что привлёк к себе лишнее внимание. Большинство развлекались с помощью своего собственного устройства.       — Блять, — выдохнул Томлинсон, бормоча себе под нос. Он потер шею, как будто она болела. Это то, чему его научили, несмотря на отсутствие признаков травмы. Он не был способен испытывать такое. — Я его точно убью.       Томлинсон оглядел большую толпу. В комнате находилось ровно тридцать четыре тысячи пятьсот тридцать пять человек. Выдающаяся явка — лучше, чем годом ранее. Он сделал движение в сторону бара, однако был схвачен тюремщиком. Доктор Коуэлл заключил его в объятия. Или, что более уместно, создатель поймал его в ловушку для шоу.       — Луи, вот ты где! — Саймон радостно закричал, похлопывая его по спине руками в отеческом жесте. Конечно, это было для галочки. — Я надеюсь, тебе нравится здесь.       Его голос был слишком громким и выразительным для частной беседы. Их окружил небольшой кружок, все обменивались шепотом, ухмылками и удивительным хвастовством. Луи мог слышать их всех.       — Да, сэр, — ответил Томлинсон, доброжелательно улыбнувшись. То, чему его научили через несколько часов после зачатия. — Для меня большая честь находиться в комнате с такими талантливыми умами.       Толпа благоговела. Ещё одна реплика, которую Саймон специально отрепетировал для сегодняшнего вечера.       — Такой воспитанный, — сказал Саймону мужчина, глядя на Луи так, словно он был одаренным ребенком или, что ещё хуже, выставочной собакой.       Саймон положил руку ему на плечо, похвалив за хорошее поведение. Морщины на лице Коуэлла разгладились, когда он улыбнулся, показывая свой истинный возраст. Ему предстояло сделать ещё одну инъекцию ботокса. Его волосы были в основном седыми, осталось лишь несколько тёмных пятен. Зубы были фальшивыми, как и у всех его сверстников, чтобы никогда не понадобились зубные протезы.       — Где твоя вторая половина? — спросил Саймон, небрежно осматривая комнату. — Я всё время говорю вам, парни, держаться вместе.       Луи слышал это на протяжении всего своего недолгого существования: вы нужны друг другу и остаетесь рядом друг с другом. И всё же, вздрогнув, он изменил свою уравновешенную позу. Внутренняя реакция, возможно, неисправная ошибка в его системе.       Луи безмолвно указал на единственное место в баре, не сводя глаз с Саймона. Он бросил взгляд туда, куда указывал Томлинсон. Его фальшивая улыбка превратилась в настоящую.       Среди королевских синих корсетов, облегающих костюмов цвета древесного угля и шифоновых облегающих платьев стоял Гарри в ярком коралловом блейзере, чёрной рубашке, заправленной в брюки с соответствующими расклешёнными брюками, прислонившись к стойке из нержавеющей стали. Он повернулся к ним лицом, салютируя мартини. Даже без помощника Луи он уверен, что толпе не составило бы труда найти его товарища.       Стайлс неторопливо шёл сквозь толпу, легко пробираясь сквозь окоченевшие тела и переполненные места, практически ни с кем не соприкасаясь. Его навязчивая привычка поддерживать чистоту в одежде была очевидна. Даже манера, в которой он потягивал свой мартини, была жесткой и деликатной. Пурпурная нить, вышитая замысловатыми завитками на его воротнике, была индивидуальным дополнением, добавленным скорее для эффектности, для демонстрации гостям своей иностранной ткани и непомерного труда.       Единственным признаком их координации был коралловый шарф Луи в переднем кармане.       Толпа рассеялась, хлопая, когда Саймон захлебнулся смехом:       — Вот он!       Гарри удовлетворенно улыбнулся, открывая свое тело навстречу толпе, и обнял Саймона.       — Я подумал, что стоит развлечься, раз сегодня единственная ночь моей свободы.       Толпа единодушно рассмеялась, прижав руки к губам. Улыбка Саймона померкла, и Луи стиснул зубы. Гарри отстранился. Их взгляды встретились на полсекунды, но этого было достаточно. Волосы на руках Томлинсона встали дыбом. Он выпрямил спину, когда Гарри встал рядом с ним, представ перед толпой.       — Пожалуйста, вы ведь знаете все секреты этого места! — произнёс прожорливый мужчина, его свекольно-красные щёки напоминали клоуна. — Это правда, что Саймон держит свои игрушки в подвале?       С момента своего зачатия Луи и Гарри только однажды были в доме Саймона. Упомянутое происшествие произошло сегодня. Всё, что они знали, — это ограниченные возможности знаменитой лаборатории доктора Коуэлла в городе. У каждого из них была отдельная комната с белыми стенами и без окон, их выпускали только на миссии или подобные мероприятия. Держали на поводке.       — С какой стати мне раскрывать Вам чудесный секрет моего создателя? — пошутил Гарри, дерзко подмигнув мужчине.       На этот раз смех был более приглушенным, в воздухе витала зависть. Именно по этой причине его и Гарри даже пустили сегодня вечером в печально известный дом Саймона. Никто не приглашает несколько сотен самых передовых умов в свой дом без предосторожности.       — Мои мальчики, преданные, как всегда, — тон Саймона сменился на интимный, Луи знал, что будет дальше. История о том, как Саймон оказался на самом дне, достиг плато в своей карьере, а затем в один прекрасный день на свет появились они. Добавьте мелодраму о миссис Коуэлл, неспособной родить детей, и несколько изнурительных попыток осуществить американскую мечту. И пожалуйста, рассказы о том, как он и Гарри были созданы, слово в слово в точности из бестселлера Саймона «Нью-Йорк Таймс»: «Как создать "убийственную" семью (буквально!)». Ученые окружили Саймона, поздравляя его, повторяя ту же похвалу, что и в течение последних двух лет. В прошлом году он получил высшие награды, выставляя Луи и Гарри напоказ на каждом пресс-цикле. В этом году он удостоился чести провести церемонию награждения Марселлуса, позволив тысячам гостей войти в его особняк на целую ночь.       Возможность, в которой так нуждались Луи и Гарри.       — Ты избегаешь меня, — тихо произнёс Стайлс. Эти слова застряли у Луи в голове, почти эхом отдаваясь о металл.       — Ничего подобного, — простонал Томлинсон, оборачиваясь. — Ты же знаешь, я ненавижу, когда меня демонтируют.       — А значит игнорировать мои звонки — нормально, — просто ответил Гарри, заинтересованно оглядывая комнату с напитком в руке. Луи не знал, почему он беспокоился. — Мне нравится вкус, — ответил Гарри, прочитав выражение лица Томлинсона.       К настоящему времени Саймон и его отряд переместились в центр комнаты, освобождая Луи и Гарри, чтобы они смогли продолжить свою работу. Томлинсон полностью повернулся лицом к Гарри без зрителей. Профиль Стайлса пропитался светом медальона, придавая его коже привлекательный оттенок. Его волосы были коротко подстрижены, спереди уложены в свободный завиток на лбу.       — Может уже перестанешь пялиться на бармена? — произнёс Луи, наблюдая за тем, как Гарри нахально ухмыльнулся, когда бармен подмигнул ему в ответ. — Мы здесь не для твоего быстрого перепиха.       — Эй, эй, не говори так, пока не попробуешь, — ответил Гарри с дерзкой улыбкой на губах. Стайлс в течение последнего года изучал своё искусственное сексуальное мастерство как с людьми, так и с андроидами. Саймон ясно дал понять, что они не предназначены для сексуального удовольствия, после чего установил кое-что им в систему. Сексуальные андроиды были обычным явлением. Луи и Гарри были редкостью, единственными в своем роде.       — Я пас, спасибо, — резко произнёс Томлинсон.       — Мы в раздражённом настроении, — рассмеялся Гарри, откусывая оливку от своего мартини, — или это моё присутствие тебя разозлило?       — Ты можешь сосредоточиться, — прошипел Луи. — Вот он! Если мы все испортим, нам конец.       — Я знаю о ставках, — ответил Стайлс, его тон был полон пресыщенного типа раздражения со сроком жизни подёнки. Его губы скривились, когда он сдержал обычную усмешку:       — Почему M&M ходили в школу?       Луи со стоном откинул голову назад:       — Гарри, сейчас…       — Давай, — Гарри толкнул его ногой, нагло ухмыляясь, — ради меня.       Томлинсон подозрительно приподнял бровь. Пара обменялась насмешливыми взглядами, Гарри выглядел более нахально, чем обычно.       — И кто сейчас возбуждён? — усмехнулся Гарри. — Почему M&M ходили в школу?       — Потому что они были тупыми, — невозмутимо ответил Томлинсон, наблюдая за тем, как старый чудак шепчет что-то на ухо женщине вдвое моложе его с отпечатком воскового логотипа на плече. Секс-бот. Скорее всего, купили по такому случаю.       Гарри попытался снова:       — Ты слышал об астронавте, страдающим клаустрофобией?       Луи закатил глаза в ответ.       — Ему нужно было немного пространства.       — Где производится обычная вещь?       Луи сморгнул задумчивость и повернулся лицом к Гарри. Его улыбка стала шире, демонстрируя ямочки на щеках.       — Что?       Гарри сделал жест рукой, как бы говоря:       — Давай, — Луи ничего ответил, перенеся вес на одну ногу. — Ты этого не знаешь, — поддразнил Гарри.       — В чём дело, Стайлс?       Гарри сделал последний глоток своего напитка, уже качая головой.       — Нет, нет. Ты должен догадаться.       Луи попытался уйти. Гарри схватил его за локоть, притягивая ближе, чем было раньше.       — Удовлетворительно, — они оба смотрят друг на друга с пустыми лицами. Губы Гарри приподнимаются вверх, и это все, что требуется, чтобы пара сломалась, их лица тут же сморщиваются от смеха.       — Нет, ты это выдумал, — Луи снова рассмеялся, качая головой. Внутри всё горело от жары.       — Вот оно, — произнёс Гарри, указывая на свою губу. Их взгляды встретились. — Ты должен расслабиться, внешний вид имеет значение.       Мимо прошёл официант, и Стайлс поставил свой пустой бокал на поднос. Луи посмотрел в сторону бара, раздумывая, стоит ли ему взять бокал шампанского. Он всегда любил газированные напитки. Потом подумал ещё раз. Они были на задании. Бармен, работавший ранее, поменялся с другим работником, который оглядывал толпу, стоя на цыпочках. Глаза заблестели, когда он заметил их, стоящих не слишком далеко.       Луи инстинктивно придвинулся ближе к Гарри, ведя себя так, как будто они ведут глубокую дискуссию.       — Я действительно не понимаю, чего он ждет.       — Что? — Гарри растерянно приподнял брови.       Луи подбородком указал на бармена, он слонялся рядом, явно ожидая, когда Гарри оторвётся от разговора.       — Ты тоже хочешь его. Не так ли?       — Слишком, — вырвалось само собой. Ни один из них не стал бы упоминать об этом, тема выходила за рамки дозволенного. Даже для них.       Улыбка Гарри искривилась, когда он вежливо помахал бармену, не двигаясь с места.       — Может быть, мне нравится близость, — бармен, казалось, разрывался между тем, чтобы прервать их или подождать. Гарри нежно положил руку на середину спины Луи, наклоняясь ближе. — Быть близким с кем-то.       — Значит, больше, чем просто удовольствие, — Томлинсон проследил за тем, как Гарри облизнул губы, пристально глядя тяжелым взглядом, — ты хочешь большего.       Между ними вспыхнула живая пульсирующая искра. Пространство растянулось, как эластичная лента, сопротивление колебалось в щели пустоты. Горячая кожа Луи, напряжённая, как грозовое облако в небе. В животе у него образовался лихорадочный разряд. Неизменное явление, когда дело касалось пары. Они были магнитами. Запрограммированными на вращение вокруг друг друга.       Это была чистая правда, однако в обстоятельствах Луи было что-то крайне неприятное. В некоторые дни этого было недостаточно, в другие дни это был возбуждённый зуд, слишком сильный, чтобы его вынести.       — Просто приятно чувствовать себя желанным.       Их руки почти соприкоснулись, розовое прижалось к черному. Гарри посмотрел на Луи, а затем на переполненную комнату, его глаза светились люминесцентно-зелёным, когда он мысленно пересчитывал людей в комнате. Бармен давно ушёл.       — Мы… — запястье Луи дёрнулось, механический тик, движение было слишком быстрым. — Мы с этим справимся?       — Да, — ответил Гарри, мысли которого были где-то далеко. Глаза остекленели, когда он коснулся волос. — Я проверил каждую комнату на первом этаже.       — И что?       Гарри жестом пригласил Луи следовать за ним.       — Я покажу тебе…       На сцене начались первые приготовления.       Люди начали двигаться, занимая свои места. Круглые столы были расставлены стратегически с бархатными драпировками, золотыми табличками на стульях со схемой рассадки. Сцена была грандиозной, возвышающейся на стеклянной палубе, с декоративными кустами форзиции и калины канареечно-жёлтого и розового цветов, с акцентом на зелёных стеблях и листьях. Пушистые пчёлы парили над безобидными ботами. Пчёлы вымерли десятилетия назад и были вредны, пока доктор Аргос не создала «BuzybotsTM». Её чертежи были украдены у неё в тот же год, когда она получила свою награду, и с тех пор о ней никто не слышал. Теперь поддельные пчелиные боты были выведены для продажи в местных универмагах.       Они вошли в коридор, противоположный толпе, быстро уворачиваясь от тел, и посмотрели на охранников, направляющих толпу. После чего проскользнули в причудливую часть дома, мимо них промчался мужчина, ускорив шаг, как только он мельком увидел эту пару. Зона была явно закрыта для гостей.       Когда они задвигались как одно целое бок о бок, шаги постукивали по полу в такт. Перед ними остановился мужчина в ярко-синей рубашке с серебряным значком на груди. Безопасность.       — Гарри, Луи? — он крикнул им вслед, когда они попытались проскочить мимо. Его глаза горели вечным красным светом, в ушах виднелись металлические пики. Ещё один клон. — Доктор Коуэлл ясно дал понять, что хочет, чтобы вы были у главного входа.       Парни посмотрели друг на друга, между ними проскользнуло понимание. Мужчина продолжал приближаться.       Гарри ярко и дружелюбно улыбнулся.       — На самом деле, он нас поменял, теперь мы должны охранять эту территорию.       Мужчина прищурился, его глаза горели красным. Томлинсон прикусил внутреннюю сторону щеки, медный привкус металла шокировал его сильнее, чем следовало бы.       — Прости, мне придется…       Луи набросился на него, ткнув двумя пальцами прямо в глаза роботу. Рот мужчины расслабился, конечности подкосились, с губ сорвался тихий скулёж, похожий на потрескивание. Томлинсон вытащил палец из тёплой глазницы, чёрная слизь потекла по его щеке. Мотор робота замедлился, когда он упал на пол.       Убийство, совершённое с изяществом и эффективностью — цель их создания.       В тот год, когда были изобретены Луи и Гарри, в наёмных убийцах больше никто не нуждался. Их брали для любой мыслимой работы, как карателей, известных своим умениями следовать плану. Гуманоиды были выше конституции и закона. И в любом случае доктор Саймон был слишком могущественным человеком, чтобы его можно было посадить в тюрьму.       — Лу, — прошептал Стайлс, проверяя коридор на наличие посторонних, — Саймон получит уведомление, у него возникнут подозрения.       — Напиши ему и скажи, что ты случайно убил одну из его игрушек-клонов, — ответил Луи, несколько раз пнув тело и наблюдая за тем, как дергаются его ноги, — ты же его любимчик.       — Тебе повезло, что он не был человеком, — пробормотал Гарри, вытаскивая чёрный носовой платок и бросая его Томлинсону, а затем подхватывая тело одним быстрым движением: — Эти твари с каждой минутой становятся всё более жуткими.       — Хм-м-м, — Луи согласился, вытирая пальцы. — Это потому, что они всё больше и больше похожи на тебя.       Стайлс прошёл дальше по коридору, пока не добрался до нужной двери. Просканировав содержимое за ней, он повернул ручку и бросил тело на пол.       — Гардеробная.       Зазвучали первые аккорды на главной сцене.       Гарри быстро сделал круг, осматривая местность. Он снял свой блейзер, расстегивая манжеты.       — Чисто.       Луи нахмурился. Без предупреждения Гарри дернул Луи за запястье, опуская рукав. Панели на запястье Томлинсона ожили. Рука Стайлса крепко схватила его за предплечье, отчего панели чуть слышно щёлкнули. Глаза загорелись родным цветом. Соединение нагрело их кожу, металл слился воедино.       Глаза пары быстро задвигались, обмениваясь воспоминаниями: переживания, дискуссии, мысли друг друга в течение всей ночи. Все это было своеобразной каруселью, чтобы другой мог впитать все необходимое.       Луи вырвался из хватки Гарри, разрывая связь, вереницу искр, тесно связывающую их, как паутина слюны между жарким поцелуем. Он держал свое запястье противоположной рукой, прижимая его к груди. Перед глазами до сих пор все плыло. Тело окутало огнём. Он несколько раз моргнул, ожидая, когда ощущение вернётся к его запястью.       — Ох, ебать! — произнёс Стайлс, пристально глядя на Луи, после чего отпустил рукав. — В этом не было необходимости.       — Что ж, предупреди меня в следующий раз, если захочешь провернуть что-то подобное! — обиженно зашипел Томлинсон, Гарри ничего не ответил, снова натягивая костюм и оставляя его расстёгнутым. Музыка заиграла громче, струны виолончели сотрясли стену.       Парни стояли в пустом зале, от них исходила энергия, воздух пульсировал вместе с барабанами.       Томлинсон прочистил горло.       — Хорошо, надо поторопиться.       — Может быть, у него есть какой-нибудь секретный подвал, — предположил Гарри. Луи приподнял бровь, едва сдерживая едкое замечание, но потом задумался. Саймон был трудоголиком и приносить свою работу домой было для него привычным делом.       — Возможно, ты на что-то натыкался, может быть, личная лаборатория? — произнёс Томлинсон, натягивая воротник, на его спине выступил пот. Он поправил чёлку, чтобы отвлечься. Гарри посмотрел на него, подходя ближе.       Луи заговорил первым.       — Хорошо, я проверю наверху, а ты поищи подвал.       Гарри не пошевелился, сдвинув брови.       — Ты...       — И больше не игнорируй мои звонки! — Томлинсон отступил, проскользнув за угол.       В холле был лифт. Луи щёлкнул пальцами, открывая голограмму чертежей особняка. Изображения исказились, их трудно было прочесть. Он щёлкнул ещё несколько раз, но ничего не изменилось.       — Черт, блять, — Томлинсон раздражённо нажал кнопку лифта. Поморщившись, он смахнул пот со лба. Он позаботится об этом позже.       На втором этаже была жилая зона, которая, несмотря на свое назначение, всё ещё выглядела как выставочный зал. Диван цвета лесной зелени, кресло в тон, в комнате пахло скотчем и розами. Роскошный парфюм по цене новой машины. Луи оглядел комнату, всё было на своих местах. Как и ожидалось. Он прошёл через небольшой холл и обнаружил тёмную дубовую дверь. Внутри был большой кабинет, на столе были разбросаны страницы, книги свалены на пол.       — Бинго, — прошептал Томлинсон. Прежде чем войти, он оглядел коридор и запер за собой дверь. Он опустошил все папки в шкафу, быстро впитывая информацию, вытряхивая книги, передвигая полки. Ничего.       Луи сел за стол, щёлкнув кнопкой под деревянной поверхностью. Появился экран с голограммой, он взломал программное обеспечение, просматривая каждый документ. Грохот громких хлопков донёсся снизу, заставив Луи застыть в напряжении. Объявлен первый победитель.       У них было часа полтора, может, два.       Томлинсон застонал, каждый файл раскрывал всё больше о новых изобретениях Саймона, но он не мог найти ничего о себе или Гарри.       Луи бросил стопку бумаг на пол в приступе разочарования и неохотно наклонился, чтобы убрать беспорядок. Краем глаза он заметил, как стол изменил форму, одна сторона теперь была слегка наклонена. Глаза Томлинсона измерили угол: сто семьдесят восемь градусов.       На покрытом ковром полу одна из ножек стола была приподнята на несколько дюймов. Сначала Томлинсон заподозрил неисправные половицы, но доктор Коуэлл был проницательным человеком и зарабатывал миллионы долларов в год, наверняка он вложил бы деньги в ремонт. Луи просканировал ковровую ткань, но не нашёл ничего, кроме твёрдой древесины.       Стол слегка накренился, когда Томлинсон приподнял одну сторону, осторожно прикасаясь к содержимому. Он пошевелил деревянными ножками, заметив колпачки на концах. Позолоченное покрытие с углублениями, изготовленное на заказ. Он потянул за ножку, но она не сдвинулась с места. Луи перевернул стол, и колпак начал легко поворачиваться. Он разобрал его на части. Внутри была выемка, в которой лежал красный кожаный футляр. Томлинсон вытащил его из безопасного места.       Вернув стол в исходное состояние, Луи открыл футляр — внутри был аккуратно спрятан металлический стержень в форме ручки с крокодиловыми бороздками на конце. Ключ.       Томлинсон встал и осмотрел комнату, машинально поправляя статуэтки на полке. Всё должно быть как и прежде. Неважно, преуспеет ли он и Гарри. Он дважды щёлкнул пальцами, потрёпанная голограмма появилась перед глазами, после чего снова исчезла. Томлинсон застонал: он был слишком легкой добычей без неё. Луи направился в гостиную, постукивая ногой в ожидании лифта. Ещё больше хлопков и одобрительных возгласов в главном зале. Вторая врученная награда. Осталось четыре.       Вернувшись на первый этаж, Томлинсон поискал глазами Гарри, быстро обшаривая каждую зону. Он завернул за угол и тут же спрятался за колонну, наблюдая за тем, как мимо проходит ещё один бот-охранник. В третий раз его чуть не поймали. У него не было достаточно энергии, чтобы почувствовать их. В конце холла была роскошная дверь. Глубоко вздохнув, он быстро юркнул внутрь, захлопнув за собой дверь. Он прижался к двери, прислушиваясь, как бот без колебаний прошёл мимо. Пот просочился сквозь костюм Луи.       Проверяя полки вдоль стен, на которых были расставлены десятки книг, Томлинсон пришёл к выводу, что нашёл убежище в домашней библиотеке. Скорее всего, она принадлежит миссис Коуэлл. Кремовые жалюзи образовывали полосу света, прорезающую комнату. Солнце дремало, готовясь к ночному отдыху.       С большим усилием Луи поплёлся к креслу, упав на подушки. Он сделал вдох через нос, сосредотачиваясь на своих мыслях и закрывая глаза. Его зрачки за веками были безумными, одержимыми силой. Он искал.       Его окружение рассыпалось в пыль, Томлинсон парил в пространстве тьмы. Он не слышал ничего, кроме собственного дыхания, его сердце билось мучительно медленно. Послышался знакомый заряд, исходящий из неизвестного источника. Звёздная фигура мерцала вдалеке, пульсируя в ритме сердца, светясь ярким арлекинно-зелёным цветом. Гарри.       Томлинсон потянулся, страстно желая прикоснуться к нему.       Шар стал большим, опаляя собою и Луи. Томлинсон стиснул челюсти, преодолевая обострившееся ощущение. Тело распухло от электричества, малейшее движение выбрасывало искры, как раскалённый камень.       Дверь открылась.       Луи вздохнул с облегчением, откидываясь на спинку сиденья. Его глаза открылись и увидели очертания фигуры. В ушах у него звенело, он всё ещё чувствовал заряды силы. Фигура пылала всеми оттенками малахита. Каждый слой покрылся рябью от воспламенения. Волосы на руке Томлинсона как магнитом потянулись в его сторону.       — А что случилось с «позвони, если вляпаешься в дерьмо»? — произнесла фигура. Луи перезагрузил своё зрение, замечая как улыбка исчезла с лица Гарри. — Чёрт, у тебя что, кончился заряд?       Луи выпрямился, пытаясь придумать оправдание. Однако его напряжённое выражение лица свидетельствовало о его нынешнем состоянии.       — …Да.       Стайлс вытащил из кармана пиджака маленький футляр. Луи закатил бы глаза, если бы был на это способен.       — Я много раз говорил тебе, чтобы ты не доводил себя до такого состояния, — произнёс Гарри, открывая футляр с воткнутой в него иглой для подкожных инъекций. Шприц был коротким, но толстым, с изогнутым металлическим концом. — Ты вот-вот отключишься.       — Я думал, что буду в порядке, — Луи расстегнул пиджак. Прикосновение металла щелкнуло по его пальцам. — Сделал снимок перед тем, как мы ушли, думал, не смогу тебя отыскать.       Гарри вытащил шприц, наполненный темно-синей жидкостью. Томлинсон сглотнул. Его пальцы скользнули к впадине на челюсти, окаймленной холодным металлом. Они вряд ли способны чувствовать боль, если только это не связано с электричеством, однако некоторые действия вызывают беспокойство даже при отсутствии причинённого вреда.       Луи наблюдал за шприцем в руке Гарри, покачивая коленом. Стайлс спрятал иглу за спину, однако, это не сильно придало облегчение. С каждым шагом Гарри Томлинсон всё глубже вжимался в кресло — рефлекс.       — Расслабься, — пробормотал Стайлс и присел на корточки рядом с Луи. Он положил руку на колено, останавливая мандраж. — Это не так больно, как ты думаешь.       Гарри нежно положил руку на щёку и скользнул обратно к волосам. Губы Луи задрожали, отчего он тут же прикусил их. Успокаивающее тепло исходило от кожи Гарри, убаюкивая его запутанные чувства. Его глаза сверкали сапфировым блеском.       Стайлс придвинулся ближе, ласковый голос прижался к его щеке.       — Ты всегда такой напряжённый.       Солнце скрылось за горизонтом, лишь маленькая тень их тел тянулась вдоль стены. Гарри пристально смотрел в глаза Луи, когда игла приблизилась к коже. Раздался резкий щелчок, когда шприц проткнул металл. Жидкость потекла по венам.       Томлинсон обмяк, глаза закатились, и затем он отключился. Его сердце остановилось, кровь в его теле замерла, прежде чем снова начала качать мотор. Жидкость прошла по его организму, кости воспламенились. Гарри вынул иглу, удерживая парня на месте, когда Луи почувствовал, как чувства медленно возвращаются к нему.       Гарри наклонился вперед, прижимаясь губами к щели между носом и скулой, невесомо касаясь языком металла. Чисто и интимно.       Томлинсон замер.       Воздух был мощным, текучим круговоротом. Луи посмотрел в глаза Гарри в поисках ответов, которые он уже знал.       — Извини, я просто… — произнёс Стайлс, слегка ослабив хватку.       Луи придвинулся ближе, делая глубокий вдох. Это действие вынудило Гарри замереть как вкопанного. Его хватка в волосах усилилась, и это подействовало на Томлинсона сильнее, чем он хотел бы признать. Он облизнул губу, Стайлс же продолжал смотреть, всё ещё открыв рот на полуслове. Трепет на их губах.       — Я и забыл… — произнёс Томлинсон, выдавливая из мозга бессвязные мысли, — как ты раньше смотрел на меня, — стеклянный оттенок в его голосе и стук его сердца раскрывали многие истины без объяснения причин. Где-то далеко они не были этими версиями самих себя.       Мимолётное ощущение обрушилось вниз, с неба падал метеорит; гибель была близка. Луи посмотрел на Гарри так, как будто у них остались секунды совместной жизни, как будто зловещее существо возьмет верх, заставив его изгнать все, что связывало его с Гарри. Сомнение было разъедающей субстанцией, давящей на его разум, говорящей ему помнить, что есть причина, по которой это должно быть запрещено. Вместо этого Луи отбросил все сомнения и прижался губами к губам Гарри.       Поцелуй был обжигающим, маленькие щепотки заряженного тока пробежали между их губами, когда они буквально пожирали друг друга. Скрежет зубов, сладость языка, обмен слюной, блестящие губы. Тёплое дыхание было живым между ними. Луи был лишён всего, что было дано Гарри — как будто прошли годы с тех пор, как последний раз он чувствовал это. Стайлс прикусил нижнюю губу, и рот Томлинсона машинально открылся, тихо застонав в ответ. Они притормозили, наслаждаясь моментом. Вялые прикосновения их губ, когда они ласкали друг друга с горячей страстью.       Несмотря на пьянящее удовольствие, черная трясина пропитала внутренности Луи. Тихий голос внутри ругал его, заставлял стыдиться. Абстрактное существо, отделяющее его от всего, что было добротой и любовью. Реальность пронзила его насквозь, обнажив короткие клипы, прокручивающиеся в его голове. Всё было мрачно и холодно. Луи уже тосковал по блаженству неведения.       Томлинсон отстранился, разрывая связь. Его пальцы дрожали от внезапного прозрения.       — Извини, мы должны…       Глаза Стайлса распахнулись, ошеломлённые внезапной разлукой. Крошечное свидетельство боли быстро исчезло, когда он взял себя в руки, выпрямившись.       — Да, извини, это было… непрофессионально.       — Потому что это то, кто мы есть, — Луи изменил свой тон на что-то лёгкое и небрежное, позволяя смятению в своём сердце угасать с каждым глухим ударом. Он поцеловал Гарри. — Коллеги.       — Технически говоря, мы были созданы вместе, — Стайлс положил руки на бёдра, зацепившись большим пальцем за штаны. Луи решил тактично промолчать. — Так разве это не делает нас братьями?       — Да, потому что гуманоиды могут иметь общую ДНК, — Томлинсон выдавил из себя смешок, направляясь к выходу. — Ты угроза.       — Если то, что здесь произошло, не было инцестом…       Луи ничего не ответил, его губы отяжелели от горя. Метеорит упал на землю. Ни следа той красоты, которая когда-то была. В комнате было темно, на небе сияли звёзды. Он поправил свой пиджак, кожаный чехол упал на пол.       — Что это такое? — спросил Гарри. Томлинсон наклонился, чтобы поднять ключ, но Гарри опередил его. Стайлс задумчиво посмотрел на Луи, после чего перевёл взгляд на чехол. Томлинсон сосредоточился на застёжке пиджака.       — Нашёл ключ, — ответил Луи через секунду. Снаружи раздались хлопки. Он подпрыгнул. Осталось трое.       — Хорошо, — нахмурив брови, произнёс Гарри. — Ты собирался сказать мне это в какой-то момент или…       — Ой, да ладно, — фыркнул Томлинсон, — вот почему я тебя искал.       — Хм-м, — Гарри скривился. — Похоже, ты опередил меня.       — Гарри, прекрати. Мне очень жаль, — ответил Луи. Извинение было тяжелее, чем предполагалось.       — Нет, ты в порядке, это я, просто, — Гарри рассеянно покачал головой. Морщинки собрались между его глаз. — Это всего лишь я.       Томлинсон проглотил комок в горле. Затем посмотрел на свои туфли. Энергетическая нить между их телами была слабой, почти невидимой. Луи таил в себе пустоту, сродни тем трём годам, которые они провели порознь за пределами этого сна.       Гарри открыл футляр, на его лице появилась улыбка:       — Думаю, я знаю, что можно им открыть.       — Ну, показывай дорогу, Казанова, — ответил Луи, не удостоив Гарри взглядом, когда выходил из комнаты.       Снаружи Томлинсон услышал голос, объявляющий об очередной награде. Он щёлкнул пальцами, и в его руке появилась голограмма маршрута. Им нужно было поторопиться. Гарри осторожно шагнул вперед и повёл их по коридору, остановившись перед дверью с электронным замком.       Гарри взломал пароль, открыв дверь для них обоих. Они бросились вниз по лестнице. Луи наблюдал за тем, как затылок Гарри качнулся, когда он галопом скакал вниз. Отпечаток их поцелуя всё ещё присутствовал в его сознании. Даже в реальности Луи сомневался, что сможет избавиться от мрачного чувства комфорта от такой тесной связи с Гарри.       Лестница привела их в тупик. Вокруг были лишь огромные стальные стены. С губ Луи уже готов был сорваться ядовитый комментарий, когда Гарри вытащил кожаный футляр. Стайлс поднёс ручку к углублению, и мгновенно появилась выемка. Гарри поместил ручку внутрь. Стена раскололась надвое, открывая вход в большую светлую комнату, стальные приборы, телескопы, стеклянные цилиндры. Лаборатория.       Гарри повернулся к Томлинсону, пытаясь подавить усмешку. Затем наклонился, щипая Луи за бок.       — За то, что сомневался во мне.       Томлинсон отстранился, близость Стайлса нервировала.       — Ничего подобного.       — Ты так думал! — Гарри указал на парня, оглядывая пространство. — Как думаешь, Саймон приводит сюда всех своих любовниц? — Луи притворился, что не слушает, проводя инвентаризацию лаборатории.       — Что-то новое, — пробормотал Томлинсон, глядя в микроскоп. На стекле лежало неидентифицируемое красное вещество.       — Все говорят об этом, — Гарри небрежно облокотился на стол, — они думают, что это тот исследователь, который открыл новый вид динозавров. Он болтает об этом с тех пор, как мы приехали сюда, — не обращая внимания на отсутствие участия Луи в разговоре, он продолжил: — Ох, на что только не пойдёт ученый, чтобы сохранить свой имидж нетронутым.       — Это прекрасно, Хазза, но у нас есть работа, которую нужно выполнять, так что прибереги мысли для следующего альбома или чего-то в этом роде, — ответил Томлинсон, листая файлы.       Последовала пауза, Томлинсон нахмурился, ожидая какого-нибудь кокетливого опровержения. Затем повернулся к Гарри. Что-то мелькнуло в глазах Стайлса.       — Альбома? — прошептал Гарри, опустив глаза. Томлинсон замер, когда заметил свою ошибку. Глубокая дрожь пробежала по Стайлсу, его глаза расширились, когда он замер.       — Гарри… Ты помнишь меня? — спросил Луи. Он осторожно сделал шаг ближе к Гарри. — Ты должен постараться и запомнить, что всё это нереально, это просто сон, мы вместе состоим в группе, мы лучшие друзья. То, чем бы это ни было…       — Я помню, — голос Стайлса дрогнул, глаза сосредоточились на точке на столе, — Я сплю.       Уголок его рта опустился, он наклонил голову и посмотрел на Луи.       — Ты мне снишься?       — Нет, нет, — Луи обошёл стол и посмотрел парню в глаза. Он подумал взять его за руку, но затем передумал. — Я тоже сплю.       Гарри прищурился и покачал головой.       — Это не имеет никакого смысла, это невозможно…       — Подумай об этом, Гарри. Ты можешь контролировать всё в этом сне, мы оба можем. Мы просто не можем контролировать друг друга, — Томлинсон сосредоточился на микроскопе, наблюдая за тем, как он превращается в футболку с фотографией обложки «Four». — Видишь? Попробуй и ты…       Гарри кивнул в ответ.       — Я поверю тебе на слово, — он наклонился вперед, поглаживая фотографию большим пальцем, — Подожди, тогда…       Видение их поцелуя всплыло в голове Луи, было ли это от его собственного согласия или Гарри. Это не имело значения, тема подразумевалась.       — Я обещаю тебе, Гарри, — произнёс Томлинсон, встретившись взглядом с Гарри. — Все решения, которые я принимал до сих пор, были моими и только моими, независимо от того, что я не знал, кем ты был помимо этого.       Луи сделал шаг ближе, позволяя инстинктам управлять своими действиями. Предыдущая версия Гарри, уверенная и дерзкая, превратилась в осторожную и задумчивую интерпретацию. Его плечи были напряжены и насторожены. По мнению Гарри их последнее взаимодействие в реальном мире было менее чем приятным. Что бы ни происходило на последних нескольких сессиях, это не могло стереть негодование, сформировавшееся за эти годы. Забыть было проще, но уже не вариант.       — Я понимаю, как… — Стайлс потянул себя за губу, хмурый взгляд между его глазами не сдвинулся с места с тех пор, как он вспомнил. — Тебе нужно начать всё сначала, как ты здесь…       — Я вижу, вам, мальчики, весело, — голос донёсся от двери, доктор Коуэлл подошёл к ним, в его руке было странное устройство, похожее на пистолет, однако оно обладало большей силой, чем большинство созданных видов оружия. Один выстрел, и Луи или Гарри отключатся навсегда. — Веселье закончилось, парни. Думаю, я позволил вам достаточно хорошо повеселиться.       — Мы не хотим никаких неприятностей, — Гарри поднял руку, глядя на пистолет в руке Саймона. — Мы просто хотим нашей свободы.       Саймон прошёл дальше в комнату, поигрывая пальцем на спусковом крючке.       — Как стыдно, я создал вас обоих, сделал вас такими, какие вы есть, всё, что произошло сегодня, было посвящено вам. Конечно, вы не приняли во внимание доброту, которую я проявил.       — Мы не принадлежим тебе, — прорычал Луи, — ты не был бы никем без Гарри или меня. Ты не смог бы создать ничего лучше нас.       Саймон злобно ухмыльнулся.       — Я нахожу забавным, что только ты осмелился сказать мне об этом в глаза.       — О чём ты говоришь? — спросил Томлинсон.       — Ты прав, — Саймон выставил пистолет вперёд, — я был бы никем без своего величайшего творения, но это не имеет к тебе никакого отношения, Луи. Ты не моё величайшее изобретение.       — Что? — Томлинсон похолодел.       — Гарри, — Саймон указал на Стайлса, — он был оригиналом. Я создал его первым, а затем использовал его, чтобы породить тебя. Ты клон, Луи.       — Нет, — губы парня задрожали, дыхание участилось, руки сжались в кулаки.       — Я знал, что не смогу вложить всю силу в одного бота, поэтому я решил создать еще одного EI, компаньона, кого-то, кто будет циклически перемещать его энергию.       — Нет, это неправда, Луи, ты сказал, что мы контролируем всё. Это не я, — Гарри повернулся к нему лицом, широко раскрыв глаза от отчаяния. Томлинсон утонул в собственных мыслях. — Ты же знаешь, что это неправда.       — Подумай об этом, Луи, — Саймон прислонился к двери с притворной небрежностью, — ты тот, у кого заканчивается энергия, которую нужно зарядить. Те уколы, которые тебе нужно сделать, без них ты был бы полностью истощен, Гарри истощил бы тебя. Ты — клон. Гарри — оригинал, Гарри — настоящая звезда.       — Луи, посмотри на меня, — Стайлс схватил его за плечо, заставляя их глаза встретиться. — Ты знаешь, что это неправда, мы все должны были сыграть свою роль в равной степени. Мы — команда. Ты не реквизит.       Глаза Томлинсона затуманились, он медленно моргнул.       — Тогда почему мне так кажется?       — Интересно, что произойдет, если я поднимусь и расскажу всем правду, как всё изменится? Никто не будет больше смотреть на тебя так же, не так ли? — Саймон задумался.       — Нет, не слушай его, — хватка Гарри усилилась, он слегка встряхивал парня, когда говорил. — Это не имеет значения, даже если бы это был я. Это не имело бы значения. Это касается только нас.       — Мы не одинаковые, — Луи посмотрел в сторону, не в силах выдержать пристальный взгляд Гарри.       — Давай покончим с этим сейчас, — Саймон оттолкнулся локтем от стены.       — Значит, твой план состоит в том, чтобы убить его? — произнёс Гарри, осторожно меняя позу, готовясь к битве.       Саймон цыкнул в ответ.       — Он оказал на тебя ужасное влияние, мой бедный мальчик. С этим надо покончить раз и навсегда.       Гарри начал действовать, скользнув через стол и выбив пистолет из руки доктора Коуэлла. С лестницы донёсся громкий стук, в комнату тут же вбежало восемь роботов-охранников, и Луи вырвался из своего тумана. Он перепрыгнул через стальной стол, разбив головы двум ботам, наблюдая за тем, как из их черепов льётся голубая жидкость. Они упали, их тела рассыпались на пол вместе с оружием.       Луи повернулся, пнув пистолет в сторону Гарри.       — Хаз!       Стайлс с силой толкнул Саймона на пол и, схватив пистолет, выстрелил боту в голову. Гарри и Луи встретились в середине комнаты, спина к спине. Боты не заканчивались.       Томлинсон пригнулся, выставив ногу и сбив нескольких ботов, когда Гарри выстрелил лазером над ним. Датчик на стене дрогнул и заискрил, дверь лаборатории закрылась, блокируя вход для остальных. Один бот боролся с Гарри за пистолет, в то время как Луи быстрым движением обезглавил другого, двигаясь намного быстрее, чем они могли. Он оттащил бота от спины Гарри, выколол ему глаза и отпрыгнул назад, прежде чем тот упал на пол.       — Давай, Луи, — произнёс Саймон, прячась за барьером из своих ботов. Гарри выстрелил лазером в его сторону, пытаясь прицелиться ему в голову. — Не усложняй задачу.       Томлинсон промахнулся, предоставил боту прекрасную возможность ударить его коленом в живот. Он слышал, как Саймон смеётся над его недостатками.       Гарри бы этого не допустил.       Луи всем телом бросился на бота, обхватил его рукой за туловище и прижал к стене. Глаза гуманоида были ледяного голубого цвета, как и его собственные. Это мог быть он. Грубые пальцы крепко сжали его шею.       Томлинсон вырывался из хватки бота. Он посмотрел на столешницу и воткнул стеклянный цилиндр в глаз бота. Голубая жижа пропитала пальцы бота, когда он прикрыл уцелевший глаз, ослабляя хватку. Луи ударил бота головой о стену, услышав удовлетворительный хруст.       И вдруг раздался выстрел.       — Луи! — Гарри бросился через комнату, Томлинсон с глухим стуком ударился о стену.       Сцена перед ним была ужасной: Гарри упал на колени, схватившись за живот, задыхаясь. Саймон закричал, бросая пистолет на пол, отталкивая бота и бросаясь к Гарри. Луи увидел красный цвет и бросился вперед. Он схватил Саймона за голову и быстро повернул её. Его шея хрустнула, тело обмякло, из глаз пропала жизнь. Оставшиеся боты в одно мгновение упали на пол. Провода затрещали, когда их конечности отделились от тел. Связь с Саймоном была потеряна.       — Это зрелище, о котором я мечтал всю жизнь, — прохрипел Гарри, снова опускаясь на пол. Зеленая жижа вытекла из его живота, размазываясь по белой плитке, тело свело судорогой. Он судорожно прикрыл рану рукой, пальцы промокли за считанные секунды.       — Нет, нет, Гарри, нет, — ноги Луи подкосились, колени стукнулись об пол, когда он подполз к Гарри. — Должно быть… что мы можем сделать, Хаз, что мы можем сделать, что мы можем сделать?       — Ш-ш-ш, дыши, Лу, ш-ш-ш.       — Нет, Гарри, я могу это исправить, мы… я могу.       В груди Томлинсона бушевало горячее безумие, ребра щелкали, когда он пытался дышать. Он накрыл руку Гарри своей, пока теплая жизнь вытекала из него. Чернильные пятна запятнали его кожу, когда он сильно надавил на рану. Рыдание сорвалось с его губ — единственный звук в комнате.       — Всё хорошо, всё хорошо… — Гарри высвободил руку, заставляя Луи усилить давление на рану. Его пальцы были липкими и слишком тёплыми на шее, когда он велел Луи лечь рядом с ним, прижавшись щекой к холодной плитке. Кровь Гарри продолжала вытекать, его тело было свободно.       — Давай послушаем музыку.       Наверху снова заиграл хор, струны скрипок издавали знакомые звуки, к ним присоединились флейты. Вскоре оркестр загрохотал по залу, рояль гудел от каждой клавиши. Волна воспоминаний об их общем доме накрыла их словно пеленой. Луи порхал пальцами по роялю, Гарри наблюдал от входа, его глаза мерцали, как вода в ручье, солнце согревало их спины. Именно после этого дня Гарри стал писать всё неразборчивее, изобретая новые формы, которые Луи не мог понять.       По мере того, как пианино растягивало каждую ноту, его реверберация заставляла слабую психику Луи осознавать ужасное.       — Я сделал это, — слеза скатилась по переносице Томлинсона, — это моя вина.       — Всё хорошо, — Гарри сглотнул, прикрыв глаза. Он уже знал. — Ты не это имел в виду.       — Господи, чёрт, — произнёс Луи сморщенными губами. Мир был запятнан медленным взломом деструктивных изъянов Луи. Гарри был жертвой. — Ты всегда жертвуешь собой ради меня.       Большой палец Стайлса погладил Томлинсона по щеке, глаза опустились.       — Я просто хотел помочь.       Луи закрыл глаза. Он представил, что загорает на пляже, белый искусственный свет теперь был жёлтым, как одуванчик, а кровавое месиво было водой и водорослями, дразнящими их тела, просящими искупаться. Гарри был Гарри, всё было хорошо, всё было так, как и должно быть.       — В реальном мире всё по-другому, — прошептал Стайлс, — но это в реальном мире.       Луи сжал губы, разрушая свой мираж и открывая влажные глаза:       — Мы не такие…       Музыка подходила к пугающему концу, замолкая, когда пианино начало свою сольную партию.       Лицо Гарри побледнело, губы дрожали, когда он говорил.       — Я собираюсь… со мной… в порядке…?       — М-м-м, — прошептал Луи, его зрение затуманилось. — Я скоро увижу тебя… на следующем сеансе.       Томлинсон задрожал, сдерживая каждую частичку себя, чтобы глупо не разрыдаться. Зелёная кровь Гарри покрывала большую часть плитки, просачиваясь сквозь штаны, достигая фигуры Луи. Даже пережив трагедию, они страстно желали друг друга.       — Тебе… нужно… всё мне рассказать, — выдохнул Стайлс. Луи прижался к его щеке, посылая Гарри последние остатки своей энергии. Глаза Стайлса загорелись, но тут же потускнели. Этого было недостаточно, и у Луи ничего не осталось.       — Я… — прошептал Томлинсон, его собственные мышцы ослабли, чувствуя, как Гарри теряет силу.       — Луи… — дыхание Стайлса было тяжелым, лёгкие старались из последних сил. Его глаза затрепетали, на плитку брызнули слёзы.       — Да?       — Я очень рад… — сгусток крови окрасил его зубы, — что ты здесь.       Луи слабо вздохнул, свет в комнате потускнел, автоматически переключаясь в режим энергосбережения из-за отсутствия движения. Он наклонился вперёд, целуя Гарри в нос и щёку, между ними вспыхнула тусклая электрическая искра. Было бесполезно: Гарри давно умер.       Луи прижался к Стайлсу, уткнувшись лицом в изгиб его шеи, костюм был залит зелеными чернилами. Оркестр заиграл новую песню. Мелодию, которую Томлинсон знал слишком хорошо.

≋

      Веки Луи трепещут.       Большая слеза скатывается по его шее.       Приглушенные голоса настойчиво зовут его. Луи не обращает внимания. Мир безмолвен, неясные очертания и мутные цвета завладевают его восприятием.       Томлинсон закрывает глаза, возвращаясь на пляж, пока напряженная мелодия по прежнему звучит у него в голове.