≋
Мир движется, и Луи подвешен в воздухе во времени, давление — словно пророчество. Осознание хронической боли, которую этот день извлечёт из него. Ему снятся абстрактные формы и цвета, ужасные песноподобные образы, мелодия снов, затем пробуждение, сны, снова пробуждение. Волны целуют берега. — Я ненавижу эту часть, — произносит голос, торжественный и отчётливый. — Почему? — спрашивает другой, более глубокий, слова были искажены и покрыты вуалью вульгарности. Слабый, неразличимый голос. Смех, потом ещё один. — Это ужасно. — Серьёзно? Луи распахивает глаза. Золотой солнечный свет тут же ослепляет его. Он по-прежнему чувствует волны, его тело подбрасывает сначала вверх, а потом вниз. Мелькают оливковые черты лица, подбородок, волосы собранные в пучок на макушке, худая щека, густые ресницы. Гарри. Стайлс дышит через потрескавшиеся губы, Луи прижимает ухо к его груди. Боль в шее более резкая, чем компрометирующее положение, однако Томлинсон остаётся на месте. Мягкое солнце цвета ирисок льётся, поблёскивая на коже Гарри. Тени скрываются в глубине его лица. Окно приносит запах листьев и затяжной аромат травы, крошечный порыв ветра сдвигает жалюзи, заставляя плясать свет на лице парня. Ещё один звонкий смех, окутывающий всё вокруг. С неохотой Томлинсон поднимается. Его конечности скрипят, на плечи наброшено сиреневое одеяло. — Я, должно быть, вешу тонну, — бормочет Луи. От ещё одного порыва ветра по спине ползут мурашки, он переводит взгляд к открытому окну. Судя по его периферийному зрению, глаза играют с ним злую шутку. Он поворачивается к Гарри только для того, чтобы встретиться с его спокойствием. — Это шоу никогда не состарится, — раздаётся голос позади него. Найл. — Я знаю, неудивительно, что они удалили его с Netflix, — отвечает ему другой голос. Джемма. Луи зевает, избыток сна оседает в его костях. Он подтягивает одеяло и откидывается на спинку стула. Взгляды Найла и Джеммы прикованы к телевизору, слишком увлечённые эпизодом «Друзей», чтобы заметить его состояние. Легкое движение — и Луи становится жертвой солнца, золотистые лучи ослепляют его глаза. Уже прощаясь с небом, оно опускается на горизонт. Привычка только формируется, когда глаза Луи снова устремляются к груди Гарри, наблюдая за тем, как его рёбра расширяются, позволяя сердцу биться. Томлинсон зацикливается на движении дольше, чем это было необходимо, ожидая, что действие прекратится. Больничные плитки такие же, как те, на которых Гарри истекал кровью; потому что рано или поздно все драгоценные вещи были у него отняты. Особенно те, что он не ценил. Отёк на брови Гарри уменьшился. Синяки теперь уродливого жёлтого цвета. — Надеюсь, этот шрам тебя не напугает… — шепчет Луи с тайной улыбкой на губах. Он запрокидывает голову к потолку, вытягивая шею. — Это банальщина, но я уверен, что это то, о чём ты будешь беспокоиться. Джемма поворачивается с широкой улыбкой на лице. Томлинсон коротко машет рукой в ответ, стараясь не привлекать к себе внимания. Найл снова разражается смехом, сидя рядом с девушкой. Томлинсон смотрит на экран, Джоуи рычит: он не делится едой. Луи сам слегка усмехается. Не потому, что он думает, что это смешно, а потому, что знает, что Гарри бы так подумал. Луи поддаётся своим порывам, не сводя глаз с груди Гарри. Хоран заговаривает с ним, задавая вопрос. Томлинсон не слышит этого, потому что Гарри открывает глаза. Всё приглушено, забыто в одно мгновение. Луи приходится напомнить своему мозгу о функциях и необходимости того, чтобы его лёгкие перекачивали кислород. Он не возражает против этого ухудшения. Кровать зелёного цвета с золотой фольгой — специально для Луи. — Гарри? — голос Томлинсона чужой, неузнаваемый для его ушей. Джемма и Найл подходят к нему. Джемма громко ахает, и Найл выбегает из комнаты. Он не уверен. Гарри посмотрел на него.≋
Стайлс проявляет признаки сознания, но по большей части не реагирует. Он не отвечает, когда к нему обращаются, не выполняет никаких команд Рени. Однако его глаза навязчиво следят за фигурой Луи, а пальцы дергаются, когда Томлинсон что-то говорит. — Это работает, — подбадривает их Рени, сверкая глазами. — Намного лучше, чем ожидалось, у него проявляются типичные признаки минимально сознательного пациента, его мозг восстанавливается правильно. — Так он нас слышит? — спрашивает Джемма. — Гарри основном реагирует на голос Луи, скорее всего, это связано со снами, — задумчиво отвечает доктор. Взгляд Томлинсона не отрывается от Гарри. — Это действительно значительное улучшение, у нашего предыдущего объекта не было такого уровня реакции. Луи подтягивает колени к груди. Рени заставляет его заговорить, оценивая реакцию Гарри. Связь очевидна, даже голос сестры не мог вывести его из транса. — Значит, вы думаете, что заключительная сессия всё изменит? — спрашивает Джемма. Она садится с другой стороны кровати, держа безвольную руку Гарри, его подбородок наклонён в сторону Томлинсона. — Я не хочу давать ложную надежду, но… — отвечает Рени, осторожно приподнимая веки Гарри, а затем записывая что-то в свой блокнот. — Он проснётся, — произносит Луи, отчего все в комнате тут же поворачиваются к нему. Большой палец Гарри шевелится в руке сестры, Джемма сжимает его в ответ. — Да, шансы высоки, — осторожно отвечает доктор. — Спасибо, блять, — восклицает Найл, по его щекам текут слезы. Он вытаскивает свой телефон, вытирая нос рукавом. — Надо позвонить Лиаму, он всё ещё в отеле. — Он торчит там уже несколько часов! — Джемма хмурится. — Передай ему, что я хочу его видеть. — Да, мэм! — Найл улыбается, после чего направляется к двери. Джемма и Рени продолжают разговаривать, девушка задаёт всё те же вопросы, а доктор отвечает одним и тем же набором слов. Солнечные лучи скользят по комнате, останавливаясь на фигуре Гарри. Во вселенной образовывается тонкая трещина, и Луи сквозь изумрудный взгляд видит, глубоко погрузившись в их собственное пространство, крошечный мир общего комфорта, скопленных желаний и явной неуверенности. Абсолютная секретность, поглощенная друг другом. Взаимная связь и понимание; Гарри тянется к Луи, и Томлинсон хочет протянуть руку в ответ.≋
Апельсин абсолютно пресный, сока почти нет, ему попросту не хватает яркого вкуса. Тонкий слой льда покрывает снежные грядки в саду, кусты без цветов и волшебные пруды вокруг странного участка пожухших листьев. В кафетерии слишком людно, но Луи всё равно решает дать Брайсу выходной. Больничный сад пуст из-за нынешней погоды, большинство растений — безжизненные коричневые кусты. Он сидит снаружи на скамейке, наслаждаясь последними часами дневного света. Почти четыре. Больничный свет начинает освещать внешнее пространство, большая часть окружающей территории окрашивается в тёмно-синие оттенки. Томлинсон отделяет ещё одну дольку апельсина. Он жуёт и жуёт. Субстанция прилипает к деснам, поэтому он выплёвывает ее в руку, когда из желудка хлынет поток кислоты. Он выбрасывает остальное в мусорное ведро в нескольких футах от себя, вместо этого предпочитая сигарету. — Рени ищет тебя, — Джемма садится рядом, опаловый свет лампы на столбе над ней придаёт мягкий блеск её бледной коже, — она довольно непреклонна на счёт интервью. — Не хочу об этом говорить, — отмахивается Луи, скрещивая ноги и отодвигаясь подальше от девушки. — Похоже, ты на самом деле не хочешь ничего обсуждать, — Джемма выхватывает сигарету у него из пальцев. Томлинсон ухмыляется. — Я рад, что ты поняла намек. Ты же не куришь. — Придурок, — Джемма делает глубокую затяжку. — Никогда не поздно начать. Тротуар влажен. Пальцы Луи дрожат от холода. Он закрывает глаза, и всё, что он видит, — Гарри. — Думаю, Эйч скучает по тебе. Луи делает глубокий вдох носом. — Остановись. — Я серьёзно, он продолжал смотреть на дверь после того, как ты ушёл, только через пять минут закрыв глаза. Рени сказала, что это нормально, но на самом деле я очень обиделась. Мы с Найлом пустое место? — Это ещё один упрёк? — Хорошо, — Джемма с силой тушит сигарету несмотря на то, что остаётся больше половины. — Понятно, капризные штаны. — Передай Рени, что я ещё не готов для интервью. — Хм. Она разозлится, жди. Луи пожимает плечами в ответ, поджимая ноги, чтобы согреться. Затем тянется за новой сигаретой. — Эти штуки убьют тебя, — бормочет Джемма. Она встаёт, смотря так, будто собирается уйти, но затем добавляет: — Я не манипулировала тобой, заставляя это делать. — Никогда этого не говорил, — Томлинсон щёлкает зажигалкой. Девушка скрещивает руки на груди. — Это подразумевалось. — Пусть Брианна скажет ей, — Томлинсон вдыхает дым. В небе начинают появляться крошечные огоньки. — По поводу интервью. Она питает к ней слабость. — Луи, я надеюсь, ты не винишь меня, что… — Ты замечательная сестра, которая делает всё, чтобы защищать своего младшего брата, — Томлинсон прикусывает часть щеки, впиваясь в неё зубами. Швы начали потихоньку снимать. Гарри становится лучше, Гарри жив. Тугие узлы и завязки, которые Луи сшивал последние три года, распутываются из-за его трусости. Появляются новые формы, варианты, с которыми Луи не может столкнуться. Загадочный шанс начать что-то новое. — У каждого будет свой счастливый конец, Джемма. Он скоро проснётся. Гарри скоро проснётся. — А потом, — спрашивает девушка, — ты готов отпустить его снова? Гарри и Луи так аккуратно связаны. Узел почти несуществующий. На тонкой нити. Забытая мысль, которой он придерживается с убежденностью, несмотря на то, что она неоднократно оказывалась ложью. Томлинсон ухмыляется. — Я никогда этого не делал. — Лу, — Джемма снова опускается на скамейку. — Что происходит у тебя в голове? Однажды Томлинсон расскажет ей, объяснит это так, чтобы она могла понять. Даже сейчас это сплошные бессмысленные каракули, которые ему нужно распутать самому. — Знаешь что? Я думаю, что сам скажу Рени, — Луи встаёт. Небо совершенно тёмное. Он протягивает Джемме сигарету, после чего спешит вернуться в здание больницы. Даже повернувшись спиной, он слышит её ворчание, и то, как она снова растаптывает сигарету.≋
Луи так и не нашёл Рени. Не проходит и пяти минут, как он возвращается в здание, и Найл возникает из ниоткуда, таща его в противоположном направлении. — Помогите, — произносит Томлинсон, — меня похитил ирландец. — Нам нужно проверить Лиама, — отвечает Хоран, ведя их к больничной стоянке. Они выходят на парковку. Луи натягивает капюшон толстовки на голову, пресса приутихает, но он всё ещё беспокоится из-за отсутствия безопасности. — Он не ответил ни на один из моих звонков, и мы с Джем не видели его с начала второго сеанса. — Ну и что? — Томлинсон следует за Найлом к его Рендж Роверу. — Ты планируешь отправиться на спасательную миссию? — Просто собираюсь заехать к нему в отель и посмотреть, в чём дело, — Хоран забирается на водительское сиденье своей машины, ожидая Луи. Томлинсон тяжело вздыхает, бросая взгляд на время. У них остаётся несколько часов до заключительного сеанса. — Он не ответил ни на один из твоих звонков? — Позвони ему, — произносит Хоран, пожимая плечами, — мы оба знаем, что он немедленно приедет, если узнает об изменениях Эйча. Луи сомневается, что Лиам ответит на его звонок, учитывая последние несколько дней. Но Пейн не из тех, кто надолго исчезает из поля зрения. Он запрыгивает на пассажирское сиденье и пристёгивает ремень безопасности. Найл выезжает со стоянки. — Как думаешь, нам следует сказать Рени, что мы уезжаем? Томлинсон отрицательно качает головой в ответ. — Всё нормально, просто давай поторопимся.≋
Пейн остановился в гораздо более дорогом отеле, чем Луи. Курортного типа — такой, какой можно увидеть на брошюрах. Деревянная архитектура, золотые таблички с головами животных на стенах. По прибытии консьерж предлагает им чай и горячий шоколад. Искра узнавания не остаётся незамеченной в его глазах, когда они запрашивают информацию о Лиаме, а он спешно просит сделать фото. Личная информация конфиденциальна, но мужчина предлагает позвонить в номер. Луи и Найл располагаются в зоне ожидания у большого камина с меховым ковром, соответствующим теме. Хоран протягивает руку и берёт горсть карамели, противно жуя, разглаживая обертку на колене. Он любезно предлагает одну Томлинсону, выковыривая кусочки из зубов. — Господи, как же ты меня раздражаешь, — бормочет Луи. — Я тоже скучал по тебе, Лу, — широко улыбаясь, отвечает Найл. Консьерж прерывает их перепалку, сказав им, что Лиам попросил их подняться в его номер. Парни тут же хмуро переглядываются, послушно следуя за мужчиной. В лифте пахнет яблочным сидром, освещение ярче, чем необходимо. Луи теребит шнурок на своей толстовке. Оказавшись у двери номера Лиама, мужчина вежливо поклоняется и направляется к лифту. — Команда Лиама сильно заботится о нём, — произносит Найл, наблюдая за тем, как мужчина скрывается за углом. — Или они пытаются сделать его счастливым, — Луи потирает бедра. — Он говорил о том, что собирается уйти с лейбла. — Тогда понятно, — Хоран прислоняется к двери. Томлинсон стучит. Они ждут. Слышится какое-то движение, но никто не открывает дверь. Луи пробует ещё раз. Затем они слышат слабое: — Открыто. Парни растерянно смотрят друг на друга, после чего Луи поворачивает ручку. Основное пространство люкса занимает серый диван с несколькими стульями, большой телевизор и стол. Дальше располагалась спальня, отделённая и закрытая. Пейн сидит на диване с чашкой кофе в руке, рядом с ним двое незнакомцев. Девушка сидит рядом на диване. Мужчина занимает кресло. Кофейный столик завален множеством страниц и фотографий. Все о Рени. — Что происходит, Лиам? — резко произносит Найл. — Парни, почему бы вам не присесть… — отвечает Пейн, тут же вставая. — Что происходит? — снова спрашивает Луи, но незнакомцы продолжают молчать. — Она мошенница, — фыркает Лиам. — Кто эти люди? — Хоран указывает на незнакомцев. Первый незнакомец — лысый мужчина, одетый в серый костюм, он выглядит старше их на несколько лет. Его зубы мерзко окрашены в желтый цвет, он встаёт, чтобы поприветствовать их, застёгивая свой костюм на животе. — Марти Линард, а это моя помощница, Эми Мин, — он указывает на девушку, сидящую на диване. Она заметно моложе, её черные волосы коротко подстрижены. Розовый блеск на губах. Луи видел её в больнице, он несколько раз махал ей рукой, предполагая, что она медсестра. Его челюсть сжимается от осознания. — Мы частные детективы. — Частные детективы! — Найл усмехается, свирепо глядя на Лиама. Томлинсон не видел Найла таким злым с того дня, как он впервые прибыл в больницу. — Я нанял их, чтобы они раскопали информацию о докторе Мэдлин. Найл выругивается. Затем хватает Лиама за локоть. — Пейн, ты же знаешь, какие проблемы у неё из-за этого могут возникнуть. И не только у неё — у нас. Он смотрит на Марти и Эми. — То, что она делает, незаконно. — Мы не сотрудничаем с полицией, — добавляет Эми, потягивая кофе. Её спина выпрямлена, ноги поджаты, словно ей некомфортно. — Уведомите ли вы власти, зависит от вас. — Господи, Лиам, — Луи качает головой, — это то место, куда ты тайком убегал? Ты ведь не планировал впускать нас в свой маленький дом, не так ли? — Послушай, — Лиам встречается взглядом с ними обоими, в его карих глазах плещется печаль. — Я должен был убедиться, что это безопасно, и я был прав всё это время, она мошенница, — Лиам поворачивается к Марти. — Расскажи им все. — Ну, — Марти хрустит костяшками пальцев, беря со стола лист бумаги, — мошенничество — это немного мягко сказано, но она определенно лгала вам, мальчики. Томлинсон ошеломлён. Найл наконец рушит молчание. — Что Вы имеете в виду? — Доктор Мэдлин солгала о своей истинной личности, её настоящее имя — Таша Гаммингс, — Марти читает имя с напористой уверенностью, как у полицейского. Луи моргает, пытаясь подавить потрясение. — Её жених, Эллиот Гаммингс, был арестован за непредумышленное убийство одного из своих пациентов. Шесть лет лишения свободы с лишением медицинской лицензии. — Значит, он не умер? — спрашивает Луи. — О, нет, он мёртв, всё в порядке. Умер от сердечного приступа на втором году заключения. — Всё в его деле было странным, пока мы не поняли, что Таша была недостающим звеном, — Эми скрещивает ноги. — Она и Эллиот работали над испытанием вместе, принудив пару сестер участвовать без одобрения FDA. Во время одного из сеансов одна из сестер, Лори Перкинс, умерла, а её сестра — Бейли Перкинс, умерла несколько дней спустя. Однако они не могли связать смерть Бейли с самим процессом, так как у неё были другие осложнения. Так что его обвинили только в смерти Лори. Семья узнала об этом и выдвинула обвинения, её муж взял вину на себя, настаивая, что он был единственным причастным. Было сомнительно, что он смог справиться со всем этим без посторонней помощи, но без доказательств судья ничего не мог с этим поделать, кроме как осудить только Эллиота. — Проснувшийся пациент умер, — произносит Найл. — Лори, — вмешивается Лиам. Хоран смотрит на Пейна. — Лори умерла после какого сеанса? Эми ставит кружку на стол, перелистывая страницы. — После второго. — Это объяснило краткое описание Рени третьего сеанса, — отвечает Найл, поворачиваясь к Луи, кладя руки на бедра. — Она никогда не заходила так далеко… Лиам качает головой, не обращая внимания на бред Хорана. — Это не имеет значения, она мошенница, мы должны сообщить о ней властям. — Притормози коней, Лиам, — продолжает Найл, его челюсть напрягается, — мы на третьей ступени испытания, и Луи всё ещё жив. — И что? — лицо Пейна напряжено, словно он пытается понять мотив Найла. Эми заговаривает первой. — Он думает, что на этот раз это сработает, Лиам. Пейн смотрит на Найла с предательством разбивающейся волны. Океан никогда не обещал быть на его стороне. — Это работает, Лиам. Он открыл глаза, он ответил Луи. — Ты когда-нибудь думал о том, что, может быть, она хочет, чтобы ты так думал? — Лиам поворачивается к Луи с обвинением, как будто рассуждения Найла — обычное дело. — Ты даже не потрудился узнать второе мнение. — Не было времени, — фыркает Луи. — Он умирал. — Нет, ты просто хотел сделать все по-своему, — шипит Лиам, агрессивно прижимая палец к груди Луи. Томлинсон смотрит на Лиама так, словно тот превратился в ужасное существо. — Послушайте, — Марти начинает собирать свои вещи с помощницей Эми, — это ваше дело, но я предлагаю вам позвонить в полицию, я уверен, что есть команда ФБР, которая ждала, чтобы заполучить её. Мы будем в кафетерии, ждать оплаты. — Спасибо, — отвечает Лиам, провожая их до двери, — я разберусь и спущусь через несколько минут. Луи падает в кресло Марти, съёжившись, погружаясь в тёплую подушку. Он яростно почёсывает запястье, наблюдая, как краснеет кожа под татуировкой клевера. — Блять! Никто из парней ничего не говорит. Воздух плотен, давящий в маленьком пространстве. — Что нам теперь делать? — спрашивает Найл, опираясь спиной на стену. Лиам нахмуривается. — Что ты имеешь в виду? Это убьет его! — Или нет, — произносит Томлинсон, глядя на тёмный дубовый пол, покрытый блестящий лаком. — Луи, — Лиам садится на диван, наклоняясь вперед. Луи чувствует запах чистого хлопка от его рубашки. — Тебе нужно подумать о себе, сейчас не время быть героем. — Прошу прощения? — Мы были не правы, ты был прав. Мы поняли, дай нам секунду на обдумывание, — произносит Найл позади них. Острый взгляд Луи смягчается. — Нам нужен план, — произносит Томлинсон через мгновение. — Зачем? — спрашивает Лиам. Он откидывается на спинку стула, опустив ноги на пол. — Ты был прав, — Луи закидывает ногу на стул, — но и Найл тоже, это работает. — Её цель не в том, чтобы убить Гарри и Луи, — добавляет Хоран. — Она хочет, чтобы это сработало так же сильно, как и мы. — Нет, она пытается достичь своей цели любыми средствами. Ты защищаешь кого-то, кто солгал тебе и избежал тюремного заключения после того, как убил двух человек, — Лиам встаёт, начиная расхаживать в пространстве между Луи и Найлом. — Я не могу позволить тебе сделать это теперь, когда я всё знаю. Это слишком большой риск. — Лиам, это решение должны принимать я и Джемма. — Только не тогда, когда оно нарушает закон! — Пейн взволнованно проводит рукой по волосам. — Я был с тобой с первого дня, Лу, с первого дня. — Думаю, сейчас не время выбирать какую-либо сторону. — Ты знаешь, что сейчас как раз оно, — Лиам съёживается от огорчения. Хмурый взгляд на его лице, колеблющийся с каждым вдохом. В ярком свете гостиничного номера Луи наблюдает, как Пейну становится хуже. Событие, произошедшее гораздо раньше, чем сегодня, событие, которое Луи проигнорировал. Признаки беспокойства Лиама можно было заметить в коротких примерах, нерешительности в мельчайших деталях, уверенности в планах. Даже сейчас, когда Лиам рассеянно теребит бороду, Луи замечает, что у него на подбородке появилась лысина. Пейн за последние три года был разделён на две части, но никогда не был целым. Луи — катализатор, и Лиам всегда знал об этом. Негодование застывает в позе Лиама, он даже не смотрит в его сторону. Наступит время, когда Лиам простит Луи за контроль и эксплуатацию. А может и нет. Драгоценные вещи у него не отняли, Луи просто заставил их исчезнуть. Томлинсон отворачивается от Пейна, зажав голову между колен. — Я не буду просить тебя делать что-либо, что доставляет тебе неудобство… — Впервые, — отвечает Лиам. Враждебности в его голосе нет, но он всё же направляется к двери, хватая по пути свою куртку. — Я иду к Марти, чтобы позвонить в полицию. Лиам вытаскивает свой телефон, поигрывая им в руке. — Мама звонила, я быстро перезвоню ей, прежде чем спущусь, разговор будет долгим, — Лиам держит руку на дверной ручке, готовый повернуть. — Плюс-минус тридцать минут. — Спасибо, — отвечает Луи, когда дверь захлопывается. Найл морщится. — Вы двое будете в порядке? — Нет, — отвечает Луи, выпрямляя спину. — Вероятно, он никогда меня не простит. Найл подбрасывает ключи в воздух, Томлинсону приходится вскочить со своего места, чтобы поймать их. — Я поговорю с Лиамом, — произносит Хоран, набирая сообщение на своём телефоне, — постараюсь выиграть тебе больше времени. Луи смотрит на ключи в своей руке, затем на Найла. — Всё ещё не знаю, что делать… — Я уверен, что ты поймёшь это по дороге в больницу. — Скажи Джемме… — Собираюсь позвонить ей, — отвечает Найл, указывая на дверь, — Иди, позвони мне, если что-нибудь случится. Луи сжимает ключи в руках. — Убедись, что Джем ничего не скажет доктору Мэдлин. Я сам с ней поговорю. Хоран кивает, его взгляд скользит по стене. — Она может быть опасна. — Она просто в отчаянии. — Наихудший вид опасности, — предупреждает Хоран. — Я буду осторожен, — отвечает Луи, делая паузу. — Позвони Лотти тоже… Скажи ей, чтобы она прилетела следующим рейсом. Найл кладёт телефон, парни обмениваются взглядами. — Хорошо… Томлинсон чувствует, как взгляд Хорана обжигает его лопатки, когда он оборачивается. Он не может сказать ничего, что могло бы его успокоить.≋
— Она забрала Гарри… — произносит Джемма, её глаза наполняются слезами. Щёки Луи раскраснелись, он безумно мчался по улицам, поглядывая на время с каждой остановкой. Он пересёк отделение больницы, замедляя шаг, когда медсестра посмотрела на него с подозрением. Кровать Гарри была пуста. Вскоре вошла Джемма, сжимая в руке телефон. — Я думаю, Брианна слышала, как я разговаривала с Найлом, — губы Джеммы дрожат, и она отчаянно машет руками. — Они знают. Я собираюсь вызвать охрану. — Подожди, — Луи хватает её за руку, чтобы остановить, — полиция уже в пути. — Что, если она причинит ему боль? — Джемма всхлипывает. — Клянусь, Луи, я не знала. — Она не причинит ему вреда, поверь мне, — Томлинсон хватает её за плечи. — Послушай меня, иди и подожди у входа полицию. Дай мне пятнадцать минут, хорошо? Пятнадцать минут. Убедись, что ты и Найл поддерживаете связь. Девушка кивает, несмотря на озадаченное выражение лица. — Что ты собираешься делать? Это небезопасно! — Просто нужны ответы, Брайс уже на парковке, ждёт меня. Я буду в безопасности, — Луи крепко обнимает её. — Хорошо? — Пятнадцать минут, а потом я прикажу охране ворваться туда, — произносит Джемма, вытирая слезы. — Верни моего брата. Луи быстро кивает. — Иди. Томлинсон ждёт, пока она завернёт за угол, после чего открывает дверь на пожарную лестницу и устремляется вниз. Сердце бешено колотится у него в груди. Он продумывает все возможные варианты, знает лучший как для себя, так и для Гарри. Он бежит по маршруту лаборатории, его кроссовки царапают плитку. Образ Стайлса, умирающего на полу, сжимается в трещине его мозга. Есть только один вариант. Луи тяжело дышит, добравшись до входной двери лаборатории. Он хлопает ладонью несколько раз. — Открой, это я. В ответ не слышно ни звука, пока Томлинсон не видит, как плавно поворачивается ручка. Когда доктор Мэдлин открывает дверь, её взгляд перемещается за его спину — единственное свидетельство её горя. И серебряный пистолет в её руке. Она улыбается Луи, обнажая клыки. Томлинсон упирается ногами, чтобы не сбежать. Это должно сработать. — Привет, Луи. Томлинсон пятится, поднимая руки. — Мы знаем всё. — Я слышала, — Рени открывает дверь шире, одновременно поправляя рукоятку пистолета. — Брианна сказала мне перед уходом. Она не должна быть вовлечена в это… — Полиция уже в пути, у Вас есть пять, может, десять минут, — предупреждает Томлинсон, — Я знаю, что Вы забрали Гарри, и я знаю, что Вы не планируете причинять ему вред. Рени усмехается. — Почему ты здесь, Луи? — Я сделаю это, позволю вам провести последнюю сессию, — отвечает Луи, — выражение лица Рени не изменяется. — Но сначала Вы ответите на несколько вопросов. Доктор поднимает пистолет, качая головой. — У нас нет времени… — Тогда пристрелите меня, потому что я не сделаю этого, пока Вы не ответите на мои вопросы, — смело произносит Луи. Рени поджимает губы, её поза напряжена, она кладёт пистолет и отходит от двери. Как и предполагалось, Гарри уже пристегнут ремнями к кровати с закрытыми глазами. Грудь всё ещё двигается. Комната уже светится красным. Рени кладёт пистолет на стол и садится. — Я не злой человек. — Да? Наличие пистолета говорит об обратном, — Томлинсон замирает в дверях. — Просто мера предосторожности, — небрежно отвечает доктор, набирая код на своем компьютере. — Вы знали, что до этого дойдёт. — Я знала, что ты доведешь всё до конца, да. — Что случилось с Вашим мужем и сёстрами Перкинс? — Луи прислоняется к двери, его глаза смотрят на Гарри, лежащего за стеклом. Рени делает паузу. Луи вздрагивает от её неподвижности. Она поворачивается на стуле. — Это действительно был несчастный случай, — она кладёт руку на колени. — Эллиот и мухи не обидит. Я та, кто подтолкнула его продолжить, несмотря на то, что у Бейли появились ранние симптомы несовместимости с процедурой. — И Вы позволили ему взять вину на себя, позволили ему сесть в тюрьму, — ехидно отвечает Луи. Доктор закрывает глаза, крепко сжимая руки на коленях. — Эллиот был безнадёжным романтиком, он думал обо мне как о любви всей своей жизни. И так всё и было, — Рени сглатывает. — Но он был печально известным эмпатом. Он начал всё это после того, как мы потеряли моего отца… уход в хосписе был не тем, чего бы он хотел, — глаза доктора подрагивают и блестят. — То, что он взял на себя вину, было его и только его выбором, но после некоторых раздумий я согласна, что это было лучшим решением. Это был шанс продолжить нашу работу. — Господи, это полный пиздец, — Луи чешет челюсть, — тогда каков план? Полиция уже в пути… Рени пожимает плечами. — К тому времени ты уже будешь в отключке. Луи понимает. — Ты думаешь, они позволят тебе закончить процедуру… — Им придётся это сделать, если они хотят, чтобы Гарри Стайлс и Луи Томлинсон вышли из этого целыми и невредимыми. Луи недоверчиво прикрывает рот рукой. — Ты всё равно отправишься в тюрьму, Рени. Доктор не выглядит обеспокоенной, Луи знает, что она, вероятно, тоже предсказывает такой исход. — Но мир узнает о возможностях этого препарата и обо всём, что мы здесь сделали, вы с Гарри не пара сестер из маленького городка в Калифорнии, вы суперзвёзды. Мой муж умер не напрасно, и я отбуду свой срок, как и было задумано, но, по крайней мере, эта процедура будет известна. Это может спасти тысячи людей, Луи, я не могу позволить FDA похоронить наше дело. — И это то, чего ты хочешь? Спасти жизни? Я должен в это поверить? — Я чернокожая женщина-невролог, скорее всего, даже если бы я сделала это правильно, какой-нибудь белый чувак в любом случае забрал бы все лавры себе. Это… это на моих условиях… — Каковы… — Луи глубоко вздыхает. — Каковы шансы, что Гарри выживет? — Девяносто шесть процентов, — без колебаний отвечает доктор, — я бы поставила на это свою жизнь, — за всё то короткое время, что Луи знал её, способность Рени оценивать и изучать большинство ситуаций поражала его. Вот почему, несмотря на все пугающие вещи, которые она ему говорила, он верит ей. — А я? — Ты показываешь лучшие знаки, чем Лори… — отвечает доктор. Морщины между ее глазами говорят об обратном. — Я сделаю всё, что в моих силах. Другого выхода нет, не так ли? — Нет, если только ты не хочешь пожизненного заключения, — мрачно произносит Томлинсон. У Луи вибрирует телефон. Найл: Полиция уже в пути Рени смотрит сначала на Луи, а потом на его мобильный. — Пойдем? Томлинсон думает о своих маме и сестре, затем смотрит на Гарри. — Да. Всё идёт следующим образом: Рени пристёгивает его, Луи закрывает глаза, когда она вводит ему знакомую иглу. Из глаз брызжут первые слёзы. — Спокойно, верно? — Луи смотрит на доктора, когда она поправляет розовое лекарство на подставке для капельницы. — Без боли. — Больше никакой боли, — повторяет она. Томлинсон поворачивается к Гарри и встречает пустой взгляд. Луи протягивает руку так, чтобы их ладони соприкоснулись. Пальцы Гарри дёргаются. Рени похлопывает его по колену, затем крутит колесико, Луи видит, как розовая жидкость входит в него. Она протягивает руку и делает то же самое с Гарри. Головокружение быстро проходит, когда Луи смотрит в глаза Гарри, когда он представляет их совместный мир, всё за пределами этого. Лихорадочное присутствие Гарри, слившееся с его собственным. Запутанные завитки, совместимые при слиянии. Луи с трудом различает черты себя и Гарри. Сознание пары раскачивается взад и вперёд в безмятежности. За стеклом Томлинсон видит фигуры, вошедшие в лабораторию. Белый свет в прихожей. Гарри тянет его за собой, и Луи позволяет ему.