≋
Задняя дверь открылась, дом наполнился громким смехом. Луи удалось свернуть коврик и спрятать его в шкаф до этого. Стол был накрыт, а пицца украшена большим количеством пармезана, уже посыпанного на каждый ломтик. Томлинсон проверил свое отражение на магните холодильника, убедившись, что все следы его слёз были вытерты. Гарри вошёл на кухню с их дочерью, висящей у него на плече. Её крошечные ножки виднелись из-под зелёного сарафана со стегозаврами. — Нет, пять минут, папа! — запротестовала Пенелопа. Гарри еще сильнее пощекотал её в своих объятиях, заставляя визжать и хихикать. Он опустил её на пол, и девочка мгновенно бросилась обратно во двор, но Стайлс ловко снова поймал дочь. Он подтолкнул её в сторону кухни, преградив выход строгим хмурым взглядом. Но вместо этого она подбежала к Луи, сжимая маленькими пальчиками его ногу. — Папочка, еще пять минут… пожалуйста? Томлинсон рассмеялся, после чего поднял её и посадил к себе на бедро. — Нет, жучок. Пора ужинать. Поверхность её подбородка сморщилась, голубые глаза заблестели, на глазах выступили слёзы. — Всего пять минут… — Ты весь день была на улице, Пип, — Луи прижался губами к её лбу, покачивая дочь на бедре. — Завтра ты сможешь разбудить папу так рано, как захочешь, и снова поиграть на улице. Гарри пристально посмотрел на него, после чего схватил пиццу прихватками, ставя её на стол. Он хмуро уставился в пол, но ничего не сказал. — Завтра не надо идти в школу? — в словах звучала грусть. Она вытерла слёзы с лица, щёки покрылись пятнами. Луи убрал прядь с её лица. — Нет, никакой школы. Гарри и Луи обменялись взглядами, готовые к тому, что должно было произойти дальше. Пенелопа, казалось, собиралась надавить, но затем её ресницы затрепетали, а щёки запузырились: в её голове зрело новое требование. — Губер может поесть с нами? Стайлс вздохнул, уже собираясь взять дополнительную тарелку из шкафа. Томлинсон остановил его легким покачиванием головы. — Ты же знаешь, что Губер не ест такую еду, как мы, верно, Пип? — Я знаю, — кивнула Пенелопа в ответ. Луи посмотрел на свою дочь, она посмотрела на него в ответ; между ними натянулась упрямая струна. Рот Пенелопы растянулся, когда она улыбнулась, под верхней губой появилась щель, десна обнажилась из-за отсутствующего зуба. Она знала, что победила. — Хорошо, дорогая, — сдался Томлинсон, потирая ей спину, — вот что я тебе скажу. После ужина вы с Губером можете покататься на качелях, пока не стемнеет. — Окей! — девочка мгновенно оживилась. Гарри закатил глаза от её выходки. За столом Пенелопа сидела в своем детском стульчике, поглощая пиццу с пугающей скоростью. Кусочки пармезана были повсюду. — Помедленнее, — произнёс Гарри. Он сидел рядом с ней, обхватив рукой её стульчик, время от времени протягивая руку, чтобы вытереть ей лицо. Луи сидел напротив, его улыбка постоянно скрывалась за куском пиццы. — Нужно торопиться, Губер ведь там совсем один, — Луи взглянул на Пенелопу, и её губы сомкнулись. Гарри вздохнул. — Губер в порядке, любовь моя. Подумай о том, что в твоих интересах. Пенелопа проглотила свою еду, на этот раз медленнее, чем в прошлый. — Ты прав, он же мой друг. Луи попытался подавить смех. Гарри фыркнул, на его губах появилась коварная улыбка. — Ты знаешь, что это значит, не так ли? Пенелопа кивнула, затем пожала плечами, как будто эта тема была ниже её достоинства. — Выучила это в школе, — затем положила пиццу на тарелку. — Папа, я хочу вернуться в школу. И вот настал этот момент. Пенелопа не была в школе больше недели. И Гарри, и Луи были удивлены, что эта тема не всплыла раньше. Томлинсон отложил пиццу, вытирая руки салфеткой. — Жучок, мы говорили об этом, помнишь? Это небезопасно. Пенелопа скрестила руки на груди, её лицо сморщилось. — Я не хотела, папа! Мелисса хотела увидеть Губера, и она сказала, что я лгунья, если не покажу ей, а я не лгунья, потому что лжецы плохие и… — слёзы потекли по её розовым щечкам, когда она заплакала. Гарри потянулся и пересадил дочку к себе на колени. — Мы просто хотим, чтобы ты была в безопасности, понимаешь? Мы с папой всегда будем заботиться о твоих интересах, потому что мы сильно тебя любим! — произнёс Гарри, вытирая её слёзы. — Домашнее обучение — это весело, ты можешь вставать позже, и у тебя больше перерывов! Похоже, это в твоих же интересах, правда? Разве ты не согласна? Девочка уткнулась лицом ему в шею. — Я скучаю по Мелиссе, по моему классу, по мисс Перкинс. — Я знаю, дорогая, я знаю, — Гарри покачал дочь на руках. Сердце Луи разрывалось, когда она снова всхлипнула. — Эй, но теперь ты можешь играть с Губером всё время! И когда мы переедем через несколько недель, у нас будет двор ещё больше, чтобы мы могли построить тебе дом на дереве! Пип подняла голову. — Тогда, наверное, стоит придумать секретный пароль? У всех домов на деревьях есть пароль. — Конечно, — Луи потянулся, легонько щипая дочь за щёку. — Почему бы вам с Губером не придумать что-нибудь? Пенелопа улыбнулась, уже высвобождаясь из объятий Гарри. — Мы можем сделать это на улице? — Поиграйте час, а потом купаться, хорошо? — произнёс Луи, смотря на часы, стоящие на микроволновке. После он встал, хватая тарелки со стола. Пенелопа радостно закивала, спускаясь на пол. — Губер! — закричала Пенелопа. Гарри погладил её по голове, пробормотав: — Не так громко, пожалуйста. Сначала ничего не было. Луи приготовился позвать его сам, но тут тени вдоль стены расширились, теснясь, пока не сомкнулись позади их дочери. Длинная чёрная линия искривилась, превращаясь в черную фигуру. Она сгорбилась, руки свисали ниже колен. Чёрная масса, слепленная из кусочков теней. Глаза представляли собой линии каракулей, извивающиеся, находящиеся не на своем месте, как паутина, скопившаяся в мрачном углу. Зубы крупные, контрастно-белые, торчащие изо рта, челюсть сжата в прикусе. Губер навис над ними. Пенелопа мгновенно потянулась к нему, грязные пальцы схватили чудовище за руку. Долговязая чёрная рука поднялась, чтобы погладить её по голове. — Не спускай с неё глаз… — проинструктировал его Луи. Губер отодвинулся на несколько дюймов от лица Томлинсона, его заострённые зубы растянулись в пустой улыбке, челюсть широко раскрылась, а затем сжалась в беспорядочном движении. Клац-клац-клац. — Да, да, не обижайся на нас, мы тоже тебя любим, а теперь иди, — Луи махнул на них рукой. Губер исчез при контакте, вновь появившись рядом с Пенелопой. Она побежала вперед, длинная фигура Губера плыла позади. — Вымой руки, будь… Задняя дверь захлопнулась. Томлинсон закатил глаза. Снаружи шелестели деревья. Послышалось слабое эхо смеха их дочери. Нетерпеливые сверчки запели своим хором, когда небо потемнело. Гарри не смотрел на него, когда выдернул тарелки из его рук, Луи не мог не заметить, как кожа на его пальцах стала красной. Нежность, проявленная ранее, казалась неуместной, клубничный джем размазался по стене. Гарри ополоснул каждую тарелку, вода из-под крана усилила искажение его голоса. — Где коврик? — Я случайно пролил на него сырный соус, — Луи засмеялся, неудачная попытка. Гарри не присоединился к нему. Улыбка Томлинсона погасла. Гарри наклонился, чтобы загрузить посудомоечную машину, и тарелка с громким фырканьем хлопнула по столешнице. Луи забыл освободить машину от предыдущей загрузки. — Хотелось бы, чтобы ты был более осторожен. Томлинсон замер. — Я его почищу. Посуда скрипела, когда Гарри вынимал тарелки. Голубое индиго, плескавшееся вокруг них, затмилось лазурью, дневной свет уходил всё дальше от их досягаемости. Автоматическое освещение над духовкой включилось громким щелчком. В темноте лицо Стайлса приобрело более добрые очертания. Луи прерывисто вздохнул, залечивая рану, которую он не имел права переносить сюда. — Когда ты вспомнил? Гарри прошёл мимо, схватив то, что осталось от пиццы на стойке. — Снаружи. — Он начал заворачивать оставшиеся кусочки в пленку, повернувшись спиной к Луи, складывая остатки в холодильник. — У неё смех Джеммы. — Так и есть, — согласился Луи, разглаживая взъерошенную рубашку. — И улыбка Энн. Гарри захлопнул дверь с излишней силой. — Ты собираешься посвятить меня в то, что происходит? Как ты оказался у меня в голове? Что значит… — Стайлс скрестил руки на груди, качая головой. — Что? — спросил Луи. — Почему все это кажется… — взгляд Гарри был проницательным. Томлинсон считал секунды, одну за другой, пока снова не смог дышать в проклятом свете прожектора. — Почему все это кажется мне настоящим? Луи вздохнул и, опускаясь на стул, выдвинул другой рядом с собой. Гарри посмотрел на предложенное место отсутствующим взглядом, затем закрыл посудомоечную машину и присоединился к нему. — Ты что-нибудь помнишь? — спросил Томлинсон. Их взгляды встретились, и Луи вспомнил время, когда они были в предыдущей реальности. — До этих снов. Лицо Гарри исказилось, само выражение было болезненным. Воспоминания было нелегко вытащить. — Я снимался в фильме… На съёмочной площадке произошел инцидент… — Гарри прикусил губу, не сводя глаз с увядающей лаванды в центре. — Всё немного размыто. — Хорошо, — Луи откинулся назад, не в силах понять, чего не хватает в его словах. — Это не… — Стайлс пошевелился, приподняв одно плечо. — Что сейчас происходит? Томлинсон прищурился, смотря на неудачную попытку Гарри уклониться, но продолжил: — Ты в коме, Гарри. Лицо Стайлса исказилось, морщинка на его лбу медленно углублялась по мере того, как он думал. — Значит, я сплю…? — И да, и нет, — с опаской ответил Луи. От раздражения Гарри начал кусать губы, разглядывая Луи из-за отсутствия ясности. — Мы оба спим. Находимся в экспериментальной процедуре… — Экспериментальная процедура? — на лице Стайлса отразилось замешательство, но затем он расслабился. — Почему? — Чтобы разбудить тебя, — мягко ответил Луи, нежным тоном, которым он говорил с Пенелопой. — Я не могу объяснить всё научное дерьмо, стоящее за этим, но это был лучший и единственный вариант… — В отличие от… Луи ничего не сказал. Гарри поставил локоть на стол, опираясь на руки. — Тогда я умру. Томлинсон мгновенно протянул руку, чтобы погладить Гарри по плечу. Тот без колебаний наклонился к контакту. В их движении не было никакой сдержанности, это было второй натурой — зависеть друг от друга. Луи посмотрел на золотое кольцо на своем пальце с тем же презрением, с каким он мог бы относиться к рюмке спиртного. Сожалея в ожидании своего часа. — А что насчёт риска? — Гарри поднял голову. — Для тебя, например. Что, если это не сработает? Что, если я не проснусь? — Ты скоро проснешься, — Луи отстранился, срывая бутон со стебля. — Все испытания сопряжены с риском. Гарри видел его насквозь. — Что ты мне не договариваешь, Луи? — Как ты упал с балкона? — возразил Томлинсон, вызывающе приподняв бровь. — Что… — Гарри сел, распахнув глаза от возмущения. Его челюсть сжалась. — Не помню ничего из этого… — Попробуй, — огрызнулся Луи. — Должна быть связь, ты не помнишь… — Я не помню, — брови Гарри нахмурились. — Не думал, что когда-нибудь замечу… — Луи почесал запястье. — Может быть, это потому, что мы здесь женаты или… — он пожал плечами, глядя на свою пылающую кожу. Слово «женаты» на вкус было словно мел — ему пришлось несколько раз сглотнуть, чтобы избавиться от него. — Я не… — Ты лжёшь мне… — Томлинсон откинулся на спинку стула, слегка покачав головой. — Раньше ты так не делал. Осознание этого причиняло боль больше, чем что-либо другое. Былое сострадание и доброта Гарри по отношению к нему теперь превратились в пресыщенный холод. Через призму их нынешних условий, когда они сидели в своей столовой, в своём семейном доме, женатые, с дочерью, ирония была отрезвляющей. Скрученная, онемевшая боль. Гарри сложил руки на коленях, скрестив ноги. — Почему выбор пал на тебя? Луи позволил острию лезвия коснуться его нерва. — Это— — Я говорю это не со злым умыслом… — Да, ты знаешь… — произнёс Луи, глядя на свои пальцы. — Я понимаю, что был тем, кто отдалился, игнорировал твои звонки, я был неправ… Я понял, — он рассеянно потянул за кутикулу. — Только не притворяйся, что ненавидишь меня… — Притворяюсь, что ненавижу тебя… — повторил Гарри, как будто это была шутка. — Я не… — Ты прыгнул под пулю, Гарри, — Луи набрался храбрости, чтобы посмотреть на него. На лице Стайлса не было никаких признаков сожаления, глаза были полузакрыты, когда он позволил Луи продолжить. — Ты нарочно решил покончить с собой, — Луи потёр рукой по лицу, — и всё это… Раздался звонок в дверь, Гарри и Луи обменялись одинаковыми взглядами. Томлинсон встал, чтобы открыть. Гарри направился на задний двор, сетчатая дверь громко закрылась за ним. Томлинсон сжал пальцы в кулак, ожидая, когда ощущение вернётся к каждому пальцу, после чего открыл дверь с широкой улыбкой на лице. Это была миссис Брэнти, их соседка, глава родительского/учительского совета в школе Пенелопы и мать Мелиссы. Кремовый свет на крыльце подчёркивал чрезмерность тонального крема цвета слоновой кости на её лице. Выкрашенные в чёрный цвет волосы стали тёмно-каштановыми, кончики были недавно завиты. В руках она держала тарелку с печеньем. Луи вышел на улицу как раз в тот момент, когда она попыталась сделать движение, чтобы войти внутрь. — Здравствуйте, миссис Брэнти… — О, пожалуйста, Луи, ты же знаешь, что меня можно называть Брианной. Ты уже достаточно долго живешь по соседству… — Что привело вас сюда, миссис Брэнти? — Томлинсон лучезарно улыбнулся. Улыбка на её лице сползла, прежде чем она вернула ей прежнюю форму. — Ну, — она сжала губы в рекламной ухмылке, — Мелисса сказала мне, что маленькая Пенелопа не была в школе всю неделю, я подумала, что было бы неплохо принести тарелку с моим печеньем, я знаю, как сильно ей не хватает домашней еды, — она бросила на него острый взгляд. — Учитывая… Когда-то Луи приготовил для класса Пенелопы партию пирожных на её день рождения, и в итоге половину класса пришлось отправить домой с пищевым отравлением. Миссис Брэнти любила напоминать ему об этом. — Я обязательно передам их ей, — ответил Томлинсон, его улыбка не дрогнула. Он потянулся к тарелке с печеньем. Миссис Брэнти отодвинула тарелку подальше от него. — О, могу я сама отдать их? — спросила она, помада на ее губах размазалась по зубам, когда она говорила. Луи прикусил щёку и изо всех сил постарался ответить взаимностью. — Билл повёл детей в парк. Он всё ещё не вернулся, так что мне нужно убить немного времени. — К сожалению, мы рано уложили Пенелопу спать. Ей всю неделю нездоровилось, — спокойно произнёс Томлинсон. — Знаешь, у нас с Биллом есть знакомый отличный педиатр… — Да, доктор Магрет, она живет прямо за городом, — ответил Луи, не пропуская ни секунды. — Верно, — круглые щеки миссис Брэнти опустились в наклонное состояние, её макияж запёкся вокруг морщин. — Надеюсь, Пенелопа скоро вернется в школу, Мелисса скучает по своей маленькой подруге. Кстати говоря, нам, вероятно, следует запланировать небольшую вечеринку. — Конечно… — Как насчет следующей недели? — Возможно, — его щёки болели от улыбки. — Болезнь довольно заразна, мы не хотим рисковать, — Луи застал миссис Брэнти врасплох и выхватил печенье из её ухоженных пальцев. Миссис Брэнти скрестила руки на груди, выпятив бедро. — Чем болеет Пип? — Оспа. — Я уже сталкивалась с этим, наша семья переболела ей несколько зим… — она попыталась пройти мимо Луи, но он быстро преградил ей путь, положив руку на ручку двери. — Это редкая форма, похожая на опоясывающий лишай, поэтому мы на днях ходили к врачу. — Я никогда не слышала о… — Да, но вы же не врач, не так ли? — ответил Луи слишком громко. Щёки миссис Брэнти покраснели, а губы задрожали, прежде чем она сложила их в недовольную улыбку. — Что ж, спокойной ночи. Передай Пенелопе, что я по ней скучаю, надеюсь скоро её увидеть. — Хорошего дня, Брианна, — крикнул Луи ей вслед. Он подождал, пока она покинет их владения, глядя на её фигуру, пока та не двинулась вниз по кварталу. Плечи Томлинсона поникли, он повернулся, чтобы вернуться в свой дом, когда старик Снайдер поймал его взгляд. Снайдер был соседским ворчуном, восьмидесятисемилетним ветераном войны, проводящим большую часть своих дней на крыльце в кресле-качалке, жуя табак и крича на машины, которые ехали слишком быстро. Большинство соседей пришли к единому мнению: стоит просто оставить этого человека в покое. Луи часто вежливо кивал старшему в знак уважения. Это никогда не было взаимно, но он не принимал это близко к сердцу. Однако сегодня старик Снайдер посмотрел прямо на него. Томлинсон вежливо помахал рукой, но тот, казалось, был в своем собственном трансе. Луи потребовалась секунда, чтобы понять, что старик смотрит не на него, а на их машину на подъездной дорожке. Серебристый джип, который Гарри купил несколько лет назад. Луи проследил за его взглядом, подозревая, что, возможно, голубь нагадил на крышу или внезапно лопнула шина, но машина выглядела нормально. В том же состоянии, что и всегда. Томлинсон ещё раз попытался привлечь внимание старика Снайдера, но безуспешно. Через минуту он устало выдохнул и, списав это на старость, возвратился в дом. Он вошёл на кухню с подносом в руке, услышав, как наверху льётся вода в ванной. Гарри с улыбкой сбежал вниз по лестнице. — Как ты выманил её? — спросил Луи. — Сказал ей, что ты прочитаешь две сказки перед сном, — Гарри довольно ухмыльнулся. — Ты дьявол, — Томлинсон выбросил печенье в мусорное ведро, наблюдая за тем, как покрытые оранжевой глазурью динозавры ломаются пополам. — Это было необходимо? — спросил Гарри, наблюдая, как пропадает глазированное печенье. — Что? Это компост? — спросил Луи, думая об ингредиентах, которые используются для сахарного печенья. Разве сахар можно перерабатывать? — Нет, я имею в виду, что Пип любит печенье миссис Брэнти… — Не доверяй ей, Эйч, — шепчет Луи в ответ, как будто миссис Брэнти могла появиться из ниоткуда. — Ты бы видел её только что, не удивился бы, если бы она попыталась поставить жучок в нашем доме. Гарри покачал головой, стиснув зубы. — Она не так уж плоха. Осталась всего лишь еще одна неделя, максимум две. Они приняли предложение о доме. Нужно позвонить Ким, чтобы мы могли выставить его на продажу. — Слава богу, — добавил Луи, — не могу дождаться, когда Пип увидит наш новый дом. Ты не знаешь, есть ли у старика Снайдера родственники? Или, может быть, семья? — Нет, насколько мне известно, нет. С чего ты решил об этом спросить? — поинтересовался Гарри. — Думаю, старикан сходит с ума, он— — Папочка! Могу я использовать ещё одну бомбочку для ванны? — раздался голос Пенелопы из ванной. Гарри улыбнулся, качая головой. — Да, конечно, дорогая! — Спасибо! Луи нежно улыбнулся. — Вода станет коричневой к тому времени, как ты доберешься до неё, — пробормотал он. Гарри рассмеялся. Вскоре смех сменился мрачным вздохом, его глаза остекленели, когда он посмотрел на лестницу. — Это самое странное чувство… быть отцом, — серьёзно произнёс Стайлс. — Мы только попали сюда, но такое ощущение, что мы прожили с ней всю жизнь. Я помню, когда она сделала свои первые шаги, её первое слово… — Щенок, — произнесли они оба одновременно, широко улыбаясь. Они были на утренней прогулке, Пенелопа была пристёгнута в коляске. Без предупреждения она указала на золотистого ретривера на поводке и крикнула «Щенок!» во всю силу своих лёгких, её лицо покраснело от напряжения. Она не останавливалась, пока не подошёл хозяин со своей собакой, Геркулесом, который тут же облизнул пальцы Пенелопы и радостно завилял хвостом. Все их утренние прогулки в течение всей той недели заканчивались одинаково, они с Гарри даже подумывали о том, чтобы взять собаку из приюта, однако идея была быстро отброшена после поездки в детский зоопарк, где Пенелопа выучила новое слово: Пони! Гарри фыркнул. — Воспоминания просто… появляются, когда я думаю о них… Луи кивнул, ощущение пустоты врезалось в его сердце, он уже скучал по той жизни, которой жил. — Это действительно смешно, как сильно я люблю её, но она просто… придумана в наших головах. Мы только что её выдумали. Они стояли на кухне, слушая, как Пенелопа плещется в ванной. — Папа, можно— — Больше никаких бомбочек, милая! — кричит Луи в ответ. — Но папочка! Луи лишь качает головой. — Тебе лучше пойти к ней, я ей не доверяю. — Она училась у лучших, — со смехом ответил Гарри, поднимаясь по лестнице. Томлинсон проследил за тем, как он исчезает на втором этаже. После он быстро стёр тыльной стороной руки с щёк слёзы и выбросил стеклянную тарелку в мусорное ведро вместе с расчленённым печеньем.≋
Луи с двумя чашками чая направился в гостиную. Гарри устало опустился на диван, его футболка была влажной и от него исходил запах ванили. Лампа освещала комнату теплым отблеском орехового дерева, шёлковые шторы раздвинулись. Небо было тёмным, сквозь деревья проглядывали отблески перламутровых шаров. Телевизор на стене был выключен, собирая пыль от запущенности. Гарри был прав насчёт того, что это пустая трата денег. На журнальном столике в центре стояла плетёная корзина с принадлежностями для вязания и ещё одна, из которой торчали поделки, ленты и цветная бумага, убранные в спешке. — Наконец-то уложил её? — Гарри взял чашку, которую Луи предложил ему, кивнув. Он сделал большой глоток и затем, поморщившись, понюхал свою рубашку. — Чёртовы бомбы для ванны вызывают у меня головную боль. Томлинсон сидел в замшевом кресле, поджав под себя ноги. Это был первый предмет мебели, который они купили для этого дома, ткань со временем стала коричневой, а подушка была комковатой от того, что Пенелопа прыгала на ней, когда они не видели. Он потянул за потёртые завязки на подлокотнике. — Немного крепковат, не так ли? Стайлс наклонился, чтобы поставить свою чашку на стол, плохо нарисованный трицератопс на лицевой стороне выглядел более свирепым, чем когда Гарри и Пип принесли его домой с урока керамики. — Думаешь, она проспит всю ночь? — спросил Луи главным образом для того, чтобы заполнить пустоту. Однако эти слова вызвали ложное воспоминание о том, как Пенелопа забралась в их постель и распихала их ноги, чтобы втиснуть свое крошечное тело между ними. Связка драгоценных воспоминаний, которые отражали его собственное детство. Гарри откинулся назад, качая головой. — Не думаю. На подбородке Стайлса был легкий персиковый пушок, несмотря на то, что он только что побрился. Вырез на его воротнике опустился, открывая проблески ласточек на груди. Он потёр глаза и выпрямился, быстро моргая. Он снова потёр их, и Луи бросился вперед, останавливая его. — Не три, только хуже будет. Томлинсон направился в ванную и вернулся с маленьким флакончиком глазных капель. Он протянул его Гарри, который посмотрел на него из-под полузакрытых век. — Ты не против? — пробормотал Стайлс, указывая рукой между ними, смаргивая ещё одну слезу. — Ненавижу это делать. Луи кивнул, садясь рядом с Гарри. Стайлс устроился поудобнее на диване, пока его голова не легла на колени парня. Не раздумывая, Луи провел пальцами по коротким волосам мужа. Гарри расслабился от контакта, нормальность и привычки этого мира говорили громче, чем любые остаточные эмоции от их реальности. — Конечно, — Луи принял это с распростертыми объятиями, двигая пальцами, чтобы помассировать висок Гарри. — Не пойму, почему пена всегда попадает тебе в глаза? — Гарри закрыл глаза, мурлыча в знак согласия, и скрестил руки на груди. Луи хихикнул. — Открой глаза, Эйч. Гарри ухмыльнулся, всё ещё не открывая глаз. — О, так вот как это работает? — Такой малыш, — проворчал Луи. — Может, мне разбудить Пип и попросить её подержать тебя за руку? — спросил Томлинсон, отвинчивая крышку с бутылки. — Она постоянно меня дразнит, — фыркает Гарри в ответ. — Папочка, сколько мне лет? Правильно, шесть, и я могу это сделать сама! — Она больше так не говорит, — тихо смеётся Луи. — Я знаю… — Гарри открыл глаза. Они блестели. Томлинсон быстро поднял бутылку и выдавил несколько капель в глаз. Гарри застонал, вскакивая со своего места и потирая глаз. Луи быстро схватил его за руку, сцепив их пальцы. Связь была заземляющей, привязывающей его к этому миру, к которому они относились почти деликатно, как будто не хотели нарушать тот покой, что они создали. Гарри моргнул ещё несколько раз. — Я думаю, должно подействовать. — Хорошо, — Луи потянулся, чтобы отдернуть руку, однако Гарри сразу же поймал её, сжимая крепче. Они стояли очарованные, растворяясь друг в друге. На лице Гарри появилась улыбка, напоминая невинность, которую он сохранял в юности. — Я думаю, этого можно было бы избежать, если бы я принял свои лекарства… — Лекарства? — поинтересовался Луи. — Я не знал… — он замолчал. Учитывая все обстоятельства, об этом было глупо спрашивать. — Для чего? — попытался он снова. Гарри отстранился и закрыл глаза, откинувшись назад и закинув ноги на стол. — По сути, чтобы заснуть. — Немного иронично, не так ли? — Томлинсон отодвинул чашку на столе подальше от опасной зоны, затем прикусил губу, осознав слова, которые вырвались у него изо рта. — Извини, что… — Ха, вроде того, — Гарри от души рассмеялся, обдумав это утверждение. — Эти сны — настоящий кайф. Я вообще не мог вспомнить свои, когда просыпался. — Кто сказал, что ты запомнишь этот? Кадык Гарри дёрнулся, взгляд устремился в потолок. — Надеюсь, я… — комната Пенелопы была прямо над ними. — Я не хочу, чтобы это заканчивалось. — Ты не можешь жить вечно в своих мечтах, — пробормотал Луи. — И всё же, — Гарри глубоко вздохнул. — Мы здесь. — Это ещё не конец, — Луи встал, забираясь в своё кресло, его чай давно остыл. — Эти вещи никогда не заканчивались для нас в лучшем случае, — пробормотал он в свою чашку. Брови Гарри сошлись вместе, как будто он хотел уточнить. Томлинсон мог только пожать плечами в ответ. Гарри облокотился на подлокотник дивана. — Я перестал их принимать. Мои лекарства. — Хорошо, — кивнул Томлинсон, — Тогда что? Я предполагаю, что недостаток сна — это данность. Гарри фыркнул. — Это не главная проблема, если честно… — Луи хотел надавить, но передумал, когда Стайлс продолжил. — Просто не спал какое-то время. Луи поправил очки. — Как долго? Гарри потянул себя за губу. — Три… может быть, четыре… — Дня?! — глаза Томлинсона расширились. — Господи, Хаз. — Да, — Стайлс поморщился. — Немного запутался в своих мыслях, — Гарри потёр глаза ладонями, усталость на его лице была не нова, но всегда трагически скрывалась за морщинками в уголках глаз. Луи никогда раньше этого не замечал. — Это было всё равно, что прожить целый день с отключенной половиной мозга, — Гарри не смотрел на него, но Луи в этом нуждался. — На съёмочной площадке была сцена — я увлёкся, мне пришлось наложить несколько швов на костяшки пальцев. Они дали мне что-то от боли, потому что я хотел ехать домой, и у меня болели пальцы. Это был довольно хреновый и глупый поступок. — Это была ошибка, твоя голова не соображала, и вопреки тому, что говорит о тебе жёлтая пресса, я знаю, что ты невнимательный, — попытался пошутить Луи, а затем пожалел об этом, когда уголки губ Гарри опустились. — Ну конечно, — грубо ответил Стайлс. Последовала пауза, Гарри закрыл глаза и выругался. — Прости, это было… Луи пожал плечами, скрывая обиду и потягивая свой чуть тёплый чай. Это было не то, что можно было бы решить сегодня вечером, рана еще не зарубцевалась. — Мои мысли о тебе означают, чёрт возьми, что я тебя почти не знаю… — Ну, как ты и сказал, все это произошло не потому, что мы незнакомы, не так ли? — слова Гарри были сказаны не лучше, чем его, стало трудно дышать, когда воздух застрял между ними. Ни один из них не произнёс ни слова, прежде чем плечи Гарри опустились в знак капитуляции. — Итак, эта штука с «Началом», ты думаешь, она сработает? — Твои шутки отстойны, как всегда, — невозмутимо произнёс Луи. — Кристофер Нолан — мой приятель. Неосознанная улыбка появилась на губах Томлинсона. — Видишь, я знал, что ты по-прежнему любишь мои шутки, — улыбка Гарри была не такой широкой, как должна была быть, но она была. Луи посмотрел в свою полупустую кружку и произнёс: — Это скорее как идея, предположение, попытка разбудить тебя, в это даже не закладывалась реальная возможность, поскольку нет никакой уверенности, что действительно получится. Рени объяснила это как-то так. — И что должно произойти? Как это должно произойти? — Честно говоря, я всё ещё пытаюсь понять механику сам, — Луи посмотрел в сторону, уже предугадывая реакцию Гарри. — Мы с тобой своего рода подопытные кролики. Как и ожидалось, лицо Гарри скривилось от раздражения. — Это обнадёживает, — сарказм сочился в каждом слове. — Насколько ты уверен, что это сработает? Томлинсон попробовал другой подход. — Ты открыл глаза после последнего сеанса… — Ты имеешь в виду, когда я умер… — закончил Гарри без особого веселья. — Ты на самом деле не умер, — Луи даже не мог переварить это слово для себя без ужасной картины того, как глаза Гарри теряют жизнь, сопровождаемые большой тёмной пустотой горя. — Луи, — Гарри наклонился вперёд. На секунду Томлинсону показалось, что он схватит его за руку, это было бы очень уместно в этом мире. Тем не менее, рука на неловкую секунду повисла в воздухе, а затем легла на подлокотник дивана. — Насколько ты уверен? Томлинсон встретился взглядом со Стайлсом. — Это сработает, Гарри. Ты скоро проснешься. Тот в ответ покачал головой. — Луи— — Папочка, — раздался тихий голос из-за угла. Пип замерла в дверях гостиной. Её ярко-оранжевая пижама мягко волочилась по деревянному полу, когда она прыгнула на колени парня. Её маленькие пальчики потерли глаз, после чего Томлинсон прижал её к своей груди. Это действие было слишком знакомо его конечностям. — Мы тебя разбудили, жучок? — прошептал он ей волосы. Она покачала головой у него на плече. — Нет, это сделал Губер. Он всё время парит у кровати, он волнуется, папа. Томлинсон нахмурился. — Я уверен, что она драматизирует. — Гарри встал, прижимая к себе дочь. Он машинально поправил девочке волосы, поднимаясь вверх по лестнице. — Давай посмотрим, что привело этого ворчуна в негодование. Луи вздохнул, услышав лёгкий голос Стайлса сверху. Он схватил их кружки, вымыл их в раковине, но Гарри всё ещё не было. Луи решил, что сейчас самое подходящее время подышать свежим воздухом. Он подошёл к двери, отодвинул фотографию в рамке, на которой они втроём были запечатлены на ярмарке развлечений прошлой осенью, и обнаружил коробку сигарет, приклеенную скотчем сзади. Он сказал Гарри, что бросил, когда родилась Пип. В ту минуту, когда он вышел на крыльцо, Томлинсон мгновенно сделал глубокий вдох, позволяя дыму наполнить его лёгкие. По телу прошла дрожь, но не от температуры, а от мгновенного дежавю из реальности. Луи шёл по тротуару, жадно посасывая никотиновую палочку. Соседние огни освещали каждый квартал, несколько окон светились различными оттенками жёлтого, в некоторых домах уже не горел свет. Седарвуд был причудливым районом, сообщество установило несколько законов, относящихся к каждому месту жительства, большинство соседей знали друг друга по барбекю на заднем дворе или по сбору средств для вечеринок. Пенелопу любила большая часть детей её возраста в округе, и многие родители отмечали, как хорошо она вела себя на вечеринках по случаю дней рождения или случайных, очень редких ночевках. Было трудно покидать это место, но переезд был необходим после несчастного случая в школе Пенелопы на прошлой неделе. Пенелопа сблизилась с Мелиссой, их соседкой и её одноклассницей, и, как любому ребенку, ей захотелось поделиться со своей лучшей подругой секретом, то есть существованием не такого уж воображаемого друга Пенелопы, Губера. Можно с уверенностью сказать, что демонстрация прошла не очень хорошо, поскольку бедную Мелиссу отправили домой в слезах, она буквально не могла говорить от страха. Они не были уверены, кем именно был Губер — Сгустком теней, как однажды описал его Гарри. Они появились у детской кроватки в первую ночь, когда они принесли её домой. После первоначального шока, нескольких часов в интернете и понятного беспокойства новоиспеченные родители решили продолжать жить своей обычной жизнью, поскольку им было ясно, что существо не причиняло вреда и, казалось, занимало столько же места, сколько золотая рыбка. Со временем Губер очень привязался к их дочери, забавлялся её существованием, даже помогал им в те дни, когда она была особенно капризной. Странная длинная тень вызывала яркую улыбку на лице Пип. Губер стал частью их семьи, ведя себя как дружелюбный призрак, который часто нянчится с детьми. Конечно, были установлены определённые правила. Главное из них: ни при каких обстоятельствах не показывать его на публике. Людям не нравятся люди или вещи, которые отличаются. Учителя, которые, к счастью, не присутствовали, чтобы стать свидетелями этого испытания, списали это на насилие и отстранили Пенелопу от занятий на неделю. Гарри и Луи узнали об истинном инциденте после прибыльной взятки шоколадным мороженым на ужин — идея Гарри, а не его — и немедленно позвонили в школу, чтобы сообщить им, что Пенелопа не вернётся. Той ночью Гарри нашёл им жилье в новом городе в нескольких часах езды к югу. Пара беспокоилась о том, какие слухи могут распространиться о них или их дочери после инцидента. Особенно с миссис Брэнти, постоянно вынюхивающей что-то. Одному богу известно, какую прессу она соберёт, узнав о существовании Губера. Или, что ещё хуже, чем пресса, она могла бы прибегнуть к информированию властей, таких как ISA, заставив их провести расследование, после чего они навсегда потеряют опеку над своей дочерью. Луи выбросил из головы мерзкие мысли. Им нужно было начать всё сначала. Дуновение дыма распространилось по всей летней ночи. Его сигарета догорала. Жажда ещё одной исходила от поп-звезды Луи, который подавлял свою депрессию, выкуривая почти пачку в день, а не от семейного человека Луи, который посвятил свою жизнь воспитанию дочери и прибегал к сигарете только в стрессовые дни. Большой палец Томлинсона покрутил золотое кольцо на своём пальце, вмятина отпечаталась на его коже, когда он пошевелил им. Вся жизнь с Гарри — сплошная выдумка в их головах. Все желания и страхи, которыми они делились, были записаны в главы истории. Как они будут жить потом? Если они дойдут до конца? Как жить в реальности после того, как осуществили свои мечты? Луи затушил сигарету о бетон, одновременно оглядываясь через плечо. Мусорить не разрешалось. Миссис Брэнти продолжала рассказывать об отвратительном состоянии тротуаров на собрании соседей в этом месяце, направляя своё презрение в его сторону, говоря о подозрительных сигаретных окурках, появляющихся возле её дома. Томлинсон извинился, указывая на свой телефон. «Извините, я должен ответить, срочный звонок из дома». «Легок на помине дьявол», — подумал Луи, замедляя шаг и подходя к дому, выкрашенному в жёлтый цвет, с почтовым ящиком «Пепто-Бисмол» розового цвета на лужайке перед домом, сбоку которого жирными белыми курсивными буквами было написано «Семья БРЭНТИ». Томлинсон закатил глаза, уже поворачивая обратно домой, когда заметил яркий свет, пробивающийся сквозь фиолетовые жалюзи дома Брианны. У Луи не было времени, но он знал, что для школьного вечера уже довольно поздно. Основываясь на более раннем утреннем расписании миссис Брэнти — «я действительно не могу понять идею спать после семи утра, это нелепо и ужасно для вашего психического здоровья» — у него сложилось впечатление, что они были немного приверженцами последовательности. Сам по себе этот факт не остановил Луи, но мимолетный взгляд старика Снайдера говорил о многом. Старик Снайдер был не из тех, кто подлизывается к Брэнти, да и вообще к кому бы то ни было. Любопытство взяло верх над Луи, и он обнаружил, что пригнулся, ползая по лужайке Брэнти, пока не прижался к их живой изгороди прямо под главным окном. Томлинсон осторожно поднялся, заглядывая внутрь. Старик Снайдер повернулся к окну, поймав его взгляд. Луи попытался пригнуться, когда старший слегка ткнул его в подбородок, жестом показывая ему смотреть вперед. Выражение его лица было пустым, рот сжался в тонкую линию. Томлинсон приподнялся на цыпочки, чтобы заглянуть в дом. Брианна Брэнти стояла перед экраном компьютера, на котором был открыт PowerPoint, энергично двигая рукой, указывая на изображение, которое он не мог разглядеть. Её муж, Билл Брэнти, рядом с ней кивал, скрестив на груди массивные руки, опустив усы с проседью, нахмурившись и застыв, как сержант. Все их соседи были втиснуты в пространство их гостиной, все сосредоточились на её презентации. Слайд изменился. Внутренности Луи затвердели, а затем похолодели, ноздри раздулись, а во рту появился едкий привкус. На экране шрифтом Arial, выделенным курсивом, появилась надпись: «семья Томлинсон-Стайлс, представляющая опасность для нашего района». Томлинсон бросился на землю и пополз с большей осторожностью, чем раньше, возвращаясь на тротуар. Он избегал уличного фонаря, когда переходил дорогу. Оказавшись на другой стороне подальше от желтого дома, Луи помчался по дороге, его сердце колотилось в груди. — Гарри! — закричал Луи, как только вошёл в их дом. Он открыл дверцу шкафа, вытаскивая слишком тяжёлый багаж. Он уже был упакован, его рук дело. На случай чрезвычайной ситуации. Гарри бросился вниз по лестнице, черты его лица были неподвижны. Они заговорили одновременно. — Что-то не так. — Нам нужно уходить! Они оба остановились, на их лицах отразился одинаковый испуг. Гарри заговорил первым. — Губер ведет себя странно, — он лихорадочно провёл рукой по волосам. — Он продолжает парить? Как будто он напуган. Губер появился наверху лестницы, форма его угольной фигуры неустойчиво колебалась, как будто всё, что имело форму, хотело сбежать. Его рот зиял пустотой, зубы были лишь признаком маниакального выворачивания челюсти, он никогда не издавал ни звука. Дрожь пробежала по суставам Луи, прежде чем он вспомнил о своей прежней панике. Он бросил Гарри пустую спортивную сумку, которую тот тут же поймал. — Мы уезжаем… сейчас! Стайлс растерянно уставился на Луи, сжимая пальцами сумку. — Почему? — Миссис Брэнти проводит какое-то секретное собрание касаемо нас, — Томлинсон указал на дверь. — Весь чёртов район собрался в её гостиной, Эйч. Она даже создала презентацию, показывающую нашим друзьям и соседям, что мы представляем опасность для общества, — Луи открыл свою сумку, быстро проведя инвентаризацию того, что им было нужно. — Как долго ты… — Гарри кивнул. — Хорошо, — он потянулся к руке Луи в попытке остановить его. — Это всё объясняет. Брэнти, как известно, делают поспешные выводы, Билл говорил мне буквально месяц назад, что его похитили в прошлом году… — Нет, Гарри, я думаю, что это как-то связано с тем, что случилось с Мелиссой и Пип, — прошипел Луи, — Брианна ведёт себя подозрительно, возможно, она знает, что мы что-то скрываем. — Значит мы тоже будем осторожны, осталась неделя, давай… — Что, если она сообщит о нас, позвонит властям, проведёт расследование. — Это довольно радикально для небольшого происшествия на школьном дворе… — Ты готов рискнуть, Гарри? — голос Луи дрожал. — В наш дом ворвутся люди, у нас заберут Пип, заставят нас поверить, что мы никудышные родители? Ты же знаешь, как действует ISA, если они почуют что-то подозрительное… — Хорошо, хорошо, — Гарри придержал парня за плечо, после чего притянул его в объятия, добавляя уже в волосы, — если ты хочешь уехать сегодня вечером, то мы уедем сегодня вечером. Мы снимем гостиницу на несколько дней, пока дом не будет готов. Возможно, придётся немного потратить наши сбережения, но мы справимся. Томлинсон кивнул, ощущая тепло шеи и плеча Гарри. Рука Гарри тихонько пробежала по его спине, успокаивая беспорядочную мешанину костей под кожей. Луи отстранился, сосредоточившись на насущной проблеме. — Спасибо. Губер появился перед ними, большой и колючий, его рот то широко открывался, то закрывался, зубы клацали. Клац, клац, клац, клац. — Мы знаем, приятель, мы уезжаем, — произнёс Гарри, проходя мимо темной пустоты и открывая входную дверь с ключами от машины в руке. — Я упакую в машину всё необходимое… — Здесь достаточно одежды, чтобы всем нам хватило на несколько дней, небольшая сумка с туалетными принадлежностями, два ингалятора для тебя и Пип, телефон и зарядное устройство для ноутбука. Наши паспорта и документы хранятся в нашей спальне. Гарри нахмурился, но потом быстро кивнул. — Я возьму их, пусть Пип возьмёт с собой несколько игрушек. — Рюкзак с полосками, — крикнул Томлинсон, уже поднимаясь по лестнице и входя в комнату их дочери. Пенелопа сидела на кровати, широко раскрыв глаза. — Папочка? Луи опустился на край ее кровати. — Эй, жучок, нам пора уезжать… — Почему? — слёзы тут же собрались в уголках её глаз. — Я не хочу уезжать, папа. Мне здесь нравится, а как насчёт всех моих игрушек? И моей комнаты. — Я знаю, я знаю, — Луи обнял её, — но помни, что сказал папа. Мы любим тебя и хотим, чтобы ты была в безопасности, верно? Мы можем купить новые вещи, но мы не можем купить другую тебя. — М-м, — промурлыкала она в его свитер. Губер появился в дверях её шкафа, доставая оранжевый рюкзак. Луи пробормотал «спасибо». — Мы не думаем, что здесь безопасно. Смотри, — Томлинсон указал на монстра, — даже Губер беспокоится за тебя. Пенелопа подняла голову и, вытирая слезы, посмотрела на друга. Они наблюдали друг за другом, и Пенелопа поняла, насколько ужасной стала ситуация. Луи поднял её на руки, целуя в каждую щёку. — Хорошо, а теперь, почему бы тебе не упаковать несколько игрушек и пижам в свой рюкзак? Только твои любимые, ладно? Ты можешь это сделать? Выручишь меня. Она кивнула, беря рюкзак. — Губер поможет собрать мне вещи. Появилась пустота, держащая в своей большой руке розового плюшевого тиранозавра. — Молодец, Губер, не забудь Тини, — напомнил Луи, открывая ящик. — Давай посмотрим, мы возьмем пижамы с инопланетянами и пижамы с тираннозавром, верно? — Правильно! — Пип нетерпеливо кивнула, после чего подняла с пола серую коробочку. — И буквы тоже, папа! — Хорошо, положи всё в рюкзак, — проинструктировал её Луи, складывая несколько пар носков и нижнего белья в небольшую сетчатую сумку на молнии. Он услышал, как Гарри взбежал по лестнице в их спальню через холл. — Я упаковал несколько дополнительных пар вещей для нас и жёсткие диски, — крикнул он. — Спасибо, Хаз, — крикнул Луи, запихивая большую часть того, что Пип протянула ему в свой громоздкий рюкзак. — Вот. Гарри заглянул в комнату со спортивной сумкой, перекинутой через плечо. Луи бросил ему сетчатый пакет и наклонился к дочери. — Ну что, готова, жучок? Пенелопа протянула Томлинсону пригоршню заколок, после чего взяла Гарри за руку. — Всё готово! Губер завис у входа, всё ещё в измотанном состоянии, ожидая их. — Снаружи есть кто-нибудь? — спросил Луи, указывая на окно. Клац. — Хорошо, садись в машину и оставайся там, мы уезжаем через несколько минут, — указал Луи, после чего ещё раз мысленно проверил список. Гарри помог Пенелопе одеться, пока Томлинсон возился с электрощитком. Глаза девочки наполнились слезами, она изо всех сил пыталась сдержать рыдания. — Ты такая храбрая девочка, дорогая, ты ведь знаешь это, правда? — произнёс Стайлс, вытирая ей слезы. — Спасибо, — она кивнула, уткнувшись лицом в его плечо. Луи улыбнулся, зная, какое утешение это принесло им обоим. Гарри взял её на руки. — Хорошо, пойдём почистим зубы. Выйдя на улицу, Луи убедился, что все чемоданы были погружены. В районе было тихо, но это не избавило его от паранойи, когда он окинул взглядом каждый дом, чтобы убедиться, что шторы не задернуты и не горят огни. Гарри вышел вместе с Пип, пристёгивая её ремнями к автомобильному сиденью. Было ясно, что за прошедшее время она плакала не один раз, её лицо покрылось пятнами, когда Луи наклонился, чтобы поцеловать её в лоб. Губер сидел рядом с ней, чёрный и колючий. Томлинсон запер входную дверь, положив ключи в карман. — Нужно позвонить Ким, сообщить ей, что мы хотим, чтобы дом был продан незаметно, — пробормотал Луи себе под нос, садясь на пассажирское сиденье, Гарри уже занял место водителя. — Всё будет хорошо, — Стайлс обернулся, чтобы погладить маленькую головку Пип. Взгляд Луи скользнул в окно. Тёплая рука легла на его подпрыгивающее колено. Луи отстранился, сжавшись в комок. — Все готовы? — спросил Томлинсон. Гарри кивнул. — Тогда поехали. Гарри завёл машину, Луи оглянулся, чтобы посмотреть на их дочь. Губер исчез, а затем появился снова с пушистым одеялом, накинув его на Пенелопу. Их дочь мгновенно оживилась, сжимая в руке знакомую вещь. — Спасибо, Губер, — Пип фыркнула, её нос-пуговка покраснел. Губер щёлкнул зубами в их сторону. Клац, клац, клац. — Успокойся, Губер, — проворчал Гарри, наблюдая за ними через зеркало заднего вида. Луи прикусил щёку, когда они ехали по знакомым окрестностям. Он потянулся назад, потирая большим пальцем колено их дочери. Стайлс был благоразумен и вёл машину осторожно, когда они в последний раз свернули на соседнюю улицу. Колено Луи продолжало подпрыгивать, когда они покидали родной район.≋
Через тридцать минут езды Томлинсон включил радио, позволив утренним песням наполнить машину. Пенелопа заснула через несколько минут после начала поездки. — Я думаю, что для начала мы можем остановиться в отеле в Питтсфилде, — это были первые слова Гарри с тех пор, как они выехали на шоссе. — Питтсфилд? — Луи повернулся к Стайлсу, облизывая губы. Они были красными и потрескавшимися. — Это всего в нескольких минутах езды отсюда, практически в соседнем городе. Гарри не отрывал глаз от дороги. — Да. Томлинсон покачал головой, вытаскивая телефон. — Давай поедем сразу в Берлингтон, так мы сможем познакомиться с городом до того, как дом будет готов… — Это почти пять часов езды, — ответил Гарри, — план состоял в том, чтобы разбить поездку пополам. — Это было до того, как мы оказались в опасности… — Мы не уверены в этом, — пробормотал Стайлс. — Да, ты прав. Я уверен, что Брианна Брэнти просто планировала вечеринку-сюрприз! — Луи усмехнулся, зажав руки между коленями, после чего вжался в дверцу машины. — В сейфе, — Гарри повернулся к нему на несколько мимолетных секунд, но затем снова сосредоточился на дороге, — были сэкономленные деньги — почти десять тысяч, Луи. Я их туда не клал… Это твоих рук дело, верно? Томлинсон пожал плечами, глядя в окно. — На всякий случай. — А собранный багаж? — пальцы Гарри стиснули руль, когда мимо них проносились машины. Луи поправил свитер, прилипший к груди. — Опять же, на всякий случай. — Ты был… — Стайлс быстро провёл рукой по подбородку. — Ты беспокоился, что что-то подобное произойдёт? Краткий ответ был «да», потому что, какой бы версией самих себя они ни жили, конечным пунктом назначения была трагедия, а затем горе. И Луи даже в своих самых прекрасных мечтах не мог стереть этот дефект из своей памяти. Воспоминания о том, как он упаковывал багаж через неделю после их переезда, открывал отдельные банковские счета, вносил несколько сотен долларов в месяц и каждый вечер трижды проверял сейф на наличие их паспортов, были вещами, которые он сделал бы и в их реальности. — Нет… я не знаю, — Луи почесал челюсть, глядя на дорогу. Начался дождь, и Гарри включил дворники. Звук джипа, мчащегося по дороге, и лёгкий стук начисто вытираемого лобового стекла погрузили парней в затхлое чистилище. — В другой реальности, — Гарри фыркнул. — Ты сказал, что Саймон выстрелил в меня по твоей вине… Внутри что-то щёлкнуло, и дёсны Луи зачесались от обвинения, ощущение покалывания заставило его злобно прошипеть. — Ты думаешь, я тот, кто подвергает нашу дочь опасности прямо сейчас? Гарри не ответил. Затем он протянул руку, положил ладонь на рычаг переключения передач и стал ждать. — Ты сказал, что мы всё контролируем. Луи хотел усмехнуться, хотел сказать Гарри, что это ерунда, и насладиться мстительными эмоциями, которые угрожают вырваться на поверхность. Попытка вызвать такой гнев не подавила бы разъедающее покалывание в позвоночнике, вспенившиеся нервы, которые заставляли его каждые несколько минут оглядываться назад, чтобы убедиться, что их дочь всё ещё там. — Не знаю, как это остановить, — прошептал Луи. Звук дождя, бьющего по машине, заглушил слова. Голос Гарри был хриплым, когда он наконец заговорил: — До лекарств у меня были подобные… повторяющиеся сны. Луи повернулся к нему, вяло моргая, запутавшись в собственном омуте страданий. — Что в них было? — Я в твоем доме, — коротко ответил Гарри, сосредоточившись на дороге. — Который в Донкастере… — С бирюзовой черепицей? — спросил Луи, выпрямляясь. — Да, — кивнул Гарри, сворачивая в переулок. — Большую часть времени я брожу по дому, почти ничего не делая — я не знаю, иногда мне кажется, что я жду, — он пожал плечами. «Кого ждешь?» — Луи хотел спросить, но не мог осмелиться. — На самом деле, это весь сон, просто исследую твой дом, но потом, — он посмотрел на Луи, как будто проверяя, слушает ли он, — я просыпаюсь, и я на полу в ванной, на кухне, однажды, проснулся на заднем дворе… полуголый в снегу… это не весело. — Хорошо… — ответил Томлинсон, потому что знал, что за этим кроется нечто большее, Гарри просто нужно было собраться с мыслями. — В редких случаях, — продолжил Стайлс, — сон принимает другой оборот, я слышу, как кто-то зовёт меня… — Гарри потёр глаз, регулируя дворники на лобовом стекле, когда дождь усилился. — Я иду на зов, поднимаюсь наверх — голос всегда раздаётся с конца коридора, последняя дверь справа. — Это моя старая комната, — Луи потёр пальцы, пытаясь удержаться от того, чтобы не прикусить щёку. — М-м, — промычал Гарри в ответ. Он уже знал. — Я всегда просыпался, прежде чем успевал открыть дверь, но… В ту ночь… — В ту ночь? — спросил Луи, затем тихий вздох сорвался с его губ, когда он понял. — В ту ночь, когда ты упал. Гарри кивнул. — Я вошёл внутрь и ничего… Я, — он быстро моргнул, — я ничего не помню, только то, что я здесь с тобой, думаю… — Ты упал с балкона… — понял Луи, — ты принимал лекарства из-за своего лунатизма, но потом перестал и упал с балкона. — Это меня напрягало, особенно когда я был далеко от дома. Боялся, что окажусь в какой-нибудь глуши. Пресса сходила с ума… — Тогда почему ты перестал их принимать? — прошептал Луи. Стайлс открыл рот, но Томлинсон не хотел слышать ответа. Он знал, что это было не то, что он хотел услышать. Облака снаружи стали густыми и чёрными. — Это не имеет значения, — поспешил произнести Луи, откидывая голову на спинку сиденья. — Ничто из этого нам не поможет. — Как ты можешь быть… — Гарри прикусил губу. Луи повернулся к нему, как бы призывая его продолжать. — То, что тебе снится моя детская комната, не гарантирует, что наша дочь будет в безопасности. Теперь это наша миссия. Заставить тебя проснуться. Всё зависит от её безопасности. — Хорошо, — пробормотал Гарри. Он ему не поверил. — Тогда давай хотя бы остановимся, чтобы заправиться и перекусить в Питтсфилде. Просто небольшой перерыв. Луи даже не удостоил его ответом. Поездка продолжалась в затянувшемся молчании.≋
Они въехали в Питтсфилд через час, заехав в небольшой продуктовый магазин рядом с заправочной станцией. Пенелопа проснулась и начала капризничать, стуча ногами по спинке сиденья Гарри. Губер исчезал и появлялся снова, когда ему заблагорассудится. Его форма оставалась статичной. — Ладно, ты, маленький гремлин, — произнёс Гарри, паркуясь на стоянке. — Успокойся. — Хочу яблочного сока, пожалуйста, и спасибо, — ответила Пенелопа сзади. — Думаю, мы купим яблочный сок, — ответил Луи, со вздохом отстегивая ремень безопасности. — Ты хочешь остаться с папой или пойдешь со мной внутрь? — Пойду с тобой! — взвизгнула Пенелопа, дрыгая ногами. Губер неожиданно появился рядом с ней, фигура задрожала, долговязые руки сжали сиденье. — Давай немного успокоимся, ладно? — произнёс Луи, протягивая руку назад, чтобы схватить её маленькие ножки, которыми она пинала сиденье Гарри. Луи держал Пенелопу за руки, когда они вошли в магазин, девочка крепко прижала к себе динозаврика Тини. Магазин был небольшим, не более шести проходов. На вывеске было написано, что они открылись всего несколько минут назад, верхний свет тускнел по сравнению с облачностью снаружи. На этаже было всего три продавца, одна пожилая женщина и две молодые леди, на лицах которых застыло одинаково недовольное выражение. Пожилая женщина, по крайней мере, попыталась криво усмехнуться в их сторону, когда они вошли. Луи нашёл отдел с яблочным соком, Пенелопа настояла на том, чтобы отнести сок на кассу самостоятельно. Томлинсон схватил красную корзину и коробку с соком, другие вкусности, которые Пенелопа сумела вместить в своих маленьких ручках. Хотя казалось, что она была готова поспорить о том, чтобы самой тащить корзину, но всё изменилось, как только они достигли последнего прохода. Секция сладостей. Пенелопа пришла в неистовство, прыгая вокруг, трогая и указывая на разнообразие конфет, радуясь, когда она находила угощение с незнакомой этикеткой. — Просто выбери что-нибудь, жучок, — предупредил Луи в третий раз с момента их прибытия. Пожилой мужчина с густыми бровями и круглыми чертами лица остановился, когда вошёл в проход, вкатывая коробки с инвентарём. Пенелопа, погруженная в свои мысли, чуть не сбила их с ног. Мужчина, несмотря на вторжение, добродушно улыбнулся. — Осторожнее, Пенелопа, — произнёс Томлинсон, прижимая дочь ближе к себе. Она тут же начала извиваться в его объятиях. Луи посмотрел на мужчину с извиняющейся улыбкой. — Простите. Пип, извинись, ты чуть не сбила человека, когда он пытался работать. Пенелопа вывернулась из его рук и спряталась за ногами Луи. Парень закатил глаза от её внезапной застенчивости. — Простите. Мужчина улыбнулся, его щёки порозовели. — Всё в порядке, если я что-то знаю от своих дочерей, то это никогда не вставать между ребёнком и их конфетами, — произнёс мужчина, глядя на Пенелопу сверху вниз. Луи ухмыльнулся. — Безусловно. — Эти мои любимые, — мужчина потянулся за пачкой Twizzler. Пенелопа выглянула из своего укрытия за ногой Луи и поморщилась, слишком сильно похожая в этот момент на Гарри. — Они отвратительные. Только папе они нравятся, правда, папа? — Не будь грубиянкой, Пип, — Луи поджал губы. У Пенелопы хватило порядочности выглядеть пристыженной. — Не волнуйся на этот счет, — мужчина положил руку на бедро, а затем посмотрел прямо на девочку. — Ну, и какие из них не противные? Пенелопа начала указывать на все конфеты, которые ей нравились, объясняя почему. Луи наблюдал за дочкой, добавляя пакетики Twizzler в корзину для Гарри. Томлинсон покачал головой, когда Пенелопа добралась до мармеладных червей и объяснила, что ей нравится их вкус больше, чем тех, что лежат на земле. — Хорошо, хорошо, давай позволим мужчине делать свою работу. Тот в ответ пожал ему руку. — Это не проблема, всегда приятно иметь компанию. Я провожу большую часть своих дней в одиночестве в дороге. От этого я ещё больше скучаю по моим девочкам. — Сколько у Вас детей? — спросил Луи, держа Пип в поле зрения, пока она пыталась положить ещё одну пачку мармеладок в корзину. — Две девочки, пять и восемь лет, — улыбка мужчины стала шире, отчего Томлинсон вспомнил своих собственных сестёр. — Иногда бывает довольно шумно. — Я вырос в большой семье. Нас семеро, две пары близнецов, я Вас прекрасно понимаю, — серьёзно произнёс Луи. Мужчина рассмеялся. — Ты всё выбрала, жучок? Луи протянул руку, и Пенелопа мгновенно схватила её. Они помахали мужчине на прощание и направились к кассе. Неожиданно девочка ахнула. — Папа, я забыла Тини! Томлинсон тяжело вздохнул. — Где ты её видела в последний раз? — Эм-м… — её брови нахмурились, когда она задумалась. — Ой! В овощах! — Хорошо, иди, хватай её и сразу возвращайся, хорошо? — Окей, папа! — девочка поспешила прочь, Луи немного понаблюдал, прежде чем начал выкладывать покупки на ленту кассы. Женщина что-то отчаянно шептала по телефону, после чего поспешно повесила трубку. Она посмотрела на него, пот выступил у неё на лбу. Она замешкалась, пытаясь пробить сразу несколько предметов. Луи отложил в сторону пять дополнительных пакетов «Скитлс». — Только один, она немного увлеклась, — Томлинсон улыбнулся. Женщина ничего не ответила, схватила четыре пакета и запихнула их за прилавок. Луи нахмурился от такого пренебрежительного поведения, но вытащил бумажник и прикусил язык, когда она выхватила купюры у него из рук. — Луи! Томлинсон подскочил. Гарри подбежал к нему, его глаза лихорадочно блестели. Гарри резко отпрянул назад, пробегая глазами по всем проходам в магазине, когда Луи попытался дотянуться до него. — Где Пенелопа? — Вон там, у овощей, — ответил Томлинсон. Он уронил корзину, пытаясь схватить Гарри и уговаривая его успокоиться. Сердце Луи сжалось. — Что происходит, Гарри? — ISA здесь. — Что? — Томлинсон замер. — Ты был прав, она, должно быть, позвонила им, — продолжил Гарри, проводя рукой по кудрям. — К-как? — Луи недоверчиво покачал головой. — Как они могли нас найти? — Я не знаю, но они здесь, подъехало несколько фургонов! — Фургонов? Что она им сказала, что мы беглецы? — Луи всхлипнул, всё вокруг замерцало, стало пустым, слишком много слов, чтобы понять. Этого не должно было случиться. Им срочно нужно уезжать. С другого конца магазина донёсся пронзительный крик. — Папа! Появился Губер. Шипы заострились, принимая клещевидную форму, они щёлкали с каждым движением. Похожий на меч палец указывал на проход всего несколько секунд, прежде чем тень исчезла в воздухе. Луи отшвырнул корзину в сторону и побежал за Гарри. Старший продавец держал их дочь за талию, руки Пенелопы вцепились в бочонок с луком. Она брыкалась и кричала, в отчаянии извиваясь всем телом, пока продавец крепче сжимал её. Пенелопа плакала от боли, её лицо покраснело от страха, слёзы текли по её лицу. — Пенелопа! — Луи закричал, свет замерцал, пробежав рябью по всему магазину. Тело Губера появилось позади продавца, тени его фигуры стали больше. Магазин задрожал, когда сгорбленная спина Губера ударилась о потолок, а штукатурка кусками опала на пол. Похожие на кинжалы пальцы обхватили фигуру женщины. Пенелопа смогла вырваться и бросилась в ожидающие объятия Гарри. — Луи? — Стайлс повернулся к нему. Томлинсон смотрел на женщину пустым взглядом. Продавщица закричала, когда Губер сжал её, её глаза стали черными, как уголь, кожа натянулась, прилипнув к костям. Медленное чёрное пламя охватило её, пока вскоре тело женщины не превратилась в груду пепла. Из носа Луи потекло, он осторожно вытер кровь о рубашку, оставляя пятно. Пенелопа плакала в плечо Гарри. Он гладил её по спине, шепча нежности. Раздался голос из граммофона. — Это ISA, вы окружены. Поступил звонок о подозрительном поведении в вашей семье, пожалуйста, сдайтесь для допроса. Луи и Гарри присели на корточки, заползая за прилавок с хлебом. Томлинсон оглянулся: за стеклянным входом стояла группа людей в тяжелом обмундировании, целящихся из пистолетов снаружи магазина. Не тот тип поведения, который можно было бы использовать для допроса. Луи и Гарри посмотрели друг на друга, их взгляды были окрашены той же родительской заботой. Пенелопа заплакала ещё сильнее, когда Стайлс погладил её по спине. — Тс-с-с. И Луи, и Гарри тут же подпрыгнули. Мужчина из отдела сладостей сидел на корточках в нескольких проходах от них. Он посмотрел на вход, затем быстро пополз к ним. — Сзади есть выход, — он полез в задний карман и вытащил ключ. — У меня там припаркован грузовик. — Вы собираетесь нам помочь? — спросил Луи. В его тоне прозвучала нотка недоверия. Мужчина посмотрел на Томлинсона, карие глаза посуровели, когда он перевёл взгляд на дрожащую фигуру Пенелопы. Взгляд преданного родителя. — Мои дочери, я бы сделал для них всё. — Хорошо, — произнёс Стайлс, больше для себя, чем для чего-либо еще. Его глаза сверкнули, когда он подумал о плане. У Луи уже был один. — Я пойду к ним, — начал Томлинсон. Гарри вскинул голову, сжав губы. — Нет, — прорычал парень сквозь зубы. — Да, — возразил Луи. Он понизил голос, прошептав слова, которые могли услышать только они. — Это всё из-за меня. Я всё порчу. — Папочка? — Пенелопа оторвала голову от шеи Гарри, её щеки были мокрыми от слёз, сопли текли из её круглого носа. Её маленькая ручка потянулась, палец быстро изогнулся. Луи схватил её руку и прижал к своим губам. — Ты уходишь с папой, жучок, — Томлинсон почувствовал, как нож вонзился ему в грудь, когда он увидел, как свежие слёзы стекают с подбородка его дочери. — Этого не случится, Луи, — Гарри покачал головой, глядя на вход. Когда он снова посмотрел на Пенелопу, его пальцы задрожали. Широко раскрыв глаза от ужаса, он продолжил. — Это не должно было закончиться так, ты же знаешь… — Да, это моё чертово сознание. Гарри застонал. — Это не… — Ты берешь Пенелопу и идёшь с… — Луи посмотрел на мужчину. — Эллиот, — ответил тот, переводя взгляд с одного парня на другого. Состояние Пенелопы не имело для него значения. — Ты идешь с Эллиотом… — Что происходит, Луи? — спросил Гарри, притягивая Пенелопу ближе к своей груди. Он потянулся к руке Томлинсона, но тот отстранился и посмотрел вперёд. Взгляд Гарри обжёг, когда он вцепился в его собственный. За этой кислотностью скрывалась ошеломляющая нежность бесконечной привязанности Гарри. Даже в такой ужасной ситуации Луи знал, что чувствовал Гарри. Они были слишком близки в этом мире, это никогда не было браком между незнакомыми людьми. Томлинсон выдохнул, удивленный, когда в его глазах заблестели слезы. — Тебе нужно проснуться, хорошо? Это конец. Давай, просыпайся. Лицо Гарри скривилось от недоверия. — Я проснусь, и что? И что, Луи? — Никогда не будет счастливого конца, — огрызнулся Томлинсон. — Это ваше последнее предупреждение! Выходите с поднятыми руками над головой! Гарри и Луи с тоской посмотрели друг на друга. Их дочь, призрак, появилась в пространстве их замешательства, печали и негодования. Эллиот заговорил первым. — Мы должны идти. Пенелопа всхлипнула, яростно тряся головой. Луи выхватил её из рук Гарри. Он едва чувствовал её тепло. — Я так сильно люблю тебя, жучок. Мне жаль, что у нас не было больше времени. Спереди разбилось стекло, за ним последовали крики. Эллиот пополз в заднюю часть магазина. — Сюда. Луи посмотрел на Гарри. — Ты не можешь винить себя ни в чем из этого, хорошо, Эйч? — Хорошо… — Гарри больше не смотрел на него. Томлинсон наблюдал за тем, как Гарри отстранился, едва различимые очертания Пенелопы почти исчезли. Стайлс обернулся у выходной двери, его взгляд был устремлён в темноту. Когда дверь открылась, свет снаружи осветил его черты. Его губы шевелились, произнося прощальные слова, прежде чем красная дверь захлопнулась. Луи закрыл глаза и проглотил всю боль. После вскочил из своего укрытия. — Я здесь! Мгновенно его окружили солдаты с высоко поднятым оружием. Мужчина шагнул вперед, большая часть его тела была покрыта чёрной одеждой, за исключением бородатых щёк. — Где остальная часть вашей группы? — Я один, — произнёс Луи, мысленно пересчитывая глазами каждого солдата. Тринадцать. Статическое бормотание радиопередатчика на нагрудной пластине мужчины взвизгнуло. — Десять один, сэр, со стоянки пытается выехать грузовик. Мужчина выключил рацию и прижал к ней рот. — Остановите их! Тело Губера возникло из ничего, его фигура растянулась вдоль входа, блокируя его целиком. Луи ухмыльнулся. Клац, клац, клац. Разразился хаос. Пули полетели в Губера, словно стрелы впитываясь в его чернильную форму. Весь внешний свет был заблокирован по мере того, как Губер становился всё больше и больше. Весь магазин погрузился в кромешную тьму. Вскоре после этого начались крики, мерцание пламени было единственным звуком, который имел значение. Луи кашлянул в руку, зная, что слизь была чёрной, а не красной. Шум затих, кровь прилила ему в голову, колени подогнулись. Губер теперь был сплошным мраком — мир в одно мгновение превратился в ничто.