Любовь до безумия

      Очередное пробуждение было значительно лучше предыдущего, пусть солнце своими лучами светило в глаза, а голова гудела, что окружающий мир терялся на фоне этого, однако тело перестало быть ватным, хоть и было ощущение, будто по нему проехались асфальтоукладчиком. Гарри осторожно перевернулся на спину и сел, чувствуя освежающую прохладу, тянущую с открытого окна. Глядя куда-то в пустоту, в попытках осознать произошедшее он кинул в пустоту помещения хриплым ото сна голосом: — Темпус. — В воздухе проявились золотые крупинки его силы, что блестели ослепительным сиянием в свете солнца, они слились в единый танец и, наконец, составили число. Гарри мутным со сна взглядом, даже в очках, едва смог разглядеть время, что показывали цифры – 8:45 утра.       Скоро должен был быть завтрак. Поэтому, недолго думая, Гарри собрался и вышел за дверь больничного крыла. Он быстрым шагом направился в башню Гриффиндора. В коридорах Хогвартса было тихо, как в склепе, будто что-то должно было обязательно произойти. И это что-то точно нехорошее. Столь жуткую тишину нарушали шушуканье и косые взгляды картин, которые не затыкаясь болтали о том о сем, запоминая каждое слово, произнесенное учениками. Они были хорошим напоминанием, что лишний раз лучше не говорить вовсе. Мраморные стены, которые будто бы выгравированы из цельного камня, отдавали могильным холодом.       Неприятное чувство закралось под кожу, будто разряд электричества, и Гарри решил поспешить. Ступени – еще одно препятствие на пути к теплой комнате. Поднимаясь по ним шаг за шагом, парень чувствовал усталость в теле и душе. Наконец, с отдышкой, преодолевая последние ступени, перед ним предстала картина полноватой женщины. Она слегка помотала пустым бокалом в руке из стороны в сторону и спокойным тоном сказала: — Гарри, ты что тут так рано, да ещё и один? Тут холодно, говори пароль и заходи в комнату. — Поттер произнес пароль и рама открылась. На минуту он остановился, услышав знакомое бурчание Рона, только вот разобрать слова было трудно, однако Гермиона поспешила его заткнуть, приложив палец к своим губам и шикнув, она нахмурилась и почти шепча произнесла: — Тише, Рон, даже у стен есть уши, не забывай об этом. — Гермиона заметила движение в дверях, повернувшись, увидела Гарри. В ту же секунду, изменившись в лице, она посмотрела на него насмешливым взглядом и самым ласковым и сладким, как мед голосом сказала: — Как ты, Гарри? Я думала, ты чуть дольше пробудешь в больничном крыле, ведь твои раны были намного серьезнее, чем на первый взгляд. — Она даже не пыталась толком скрыть свое недовольство, отразившееся в ее взгляде, надеясь что простой улыбки было достаточно. "Актер из нее не очень." – Подумал Гарри. Он отметил краем глаза, что Рон стоял со скрещенными на груди руками и выражал свое открытое отвращение, считая, что Гарри не видит его. Но стоило ему повернуться к другу, как тот сразу преобразился в доброго и заботливого друга. Заметив на себе недоверчивый взгляд Гарри, он поежился, но в попытке скрыть это, спросил: — Как ты, дружище? Надеюсь, сможешь пойти на тренировку по квиддичу, а то без тебя как-то не так. — Слегка прищуриваясь и что-то разглядывая в парне, давил из себя улыбку Рон. — Рон, хватит. Гарри только вышел из больничного крыла, а ты уже о квиддиче говоришь — Отводя взгляд, цыкнула Гермиона. — Да ладно тебе, Гермиона! Тебе не понять, я ведь прав, Гарри? — Он похлопал Гарри по плечу, будто прося Гермиону перевести свое недовольство на избранного. — Хочешь сказать, что такой как я, магглорожденной, не понять квиддич? Я поняла, Рональд, какого ты обо мне мнения! — И резко развернувшись, она стремительно выбежала прочь из башни. — Нет, Гермиона, прости! Я не это хотел сказать... — Попытался оправдаться Рон, но Гермиона уже убежала. Рону ничего не оставалось, как побежать за ней. И вот гостинная совсем опустела. Стало так тихо, что можно было услышать, как трещат поленья сжигаемые пламенем в камине общей комнаты. Присев на мягкий диван, Гарри решил собираться с мыслями, как вдруг гостинную стали наполнять самые разные звуки. Саму комнату заполнили первокурсники, которые, вероятно, ожидали, когда же их поведут на завтрак.