***
Хотя этот поворот событий, или его выражение Мирандой, поразил Андреа, как удар молнии, это было результатом того, о чем главный редактор размышляла после того, как Эмили и Найджел ушли. Ворочаясь с боку на бок, не в силах уснуть, она призналась себе, что, как бы это ни было возмутительно невозможно, она несчастна, просто несчастна без Андреа. Что могло бы, внезапно поняла она, объяснить, почему за последние четыре месяца она была, по крайней мере, дважды или трижды самым невыносимым тираном для своих помощниц, выкидывая их на улицу. Главным недостатком их всех было то, что ни одна из них не была Андреа. Она также поняла, что ее совсем не удивило желание Изабель застрелить ее, она сама почти мечтала застрелиться. И... Другим людям, возможно, потребовались бы недели или месяцы, чтобы понять себя или решить, что им следует делать. Для Миранды это заняло всего несколько минут. Это была одна из причин, по которой она была той, кем была. Она видела всю картину сразу и целиком. И она всегда мгновенно понимала ситуацию. Она принимала решения быстро, безоговорочно доверяла им и не сомневалась в их правильности. Она мысленно представила себе имеющиеся факты: 1. Андреа никогда больше не должна покидать ее. 2. Она хочет Андреа. И Андреа, очевидно, была заинтересована в ней, если ее поведение было хоть какой-то зацепкой. 3. Андреа была натуралкой. Она сама была натуралкой. 4. Ей было все равно. Им обеим придется иметь с этим дело. 5. Просыпаться с Андреа было прекрасно — даже необходимо. 6. Ложиться спать с Андреа и просыпаться посреди ночи с Андреа рядом с ней было более чем приятно — это было необходимо. 7. Андреа никогда больше не будет работать на нее, но она никогда не должна оставлять ее. Когда-либо. И вот, учитывая эти факты, она приняла решение романтически преследовать Андреа Сакс.***
Итак, размышляла она, пока они медленно шли по коридору, подведем итоги? Она почти сразу же затеяла ссору из-за относительно безобидного комментария, который сделала молодая женщина. Как это типично для нее, ничего не скажешь. Она крепче ухватилась за пояс Энди. Когда они проходили мимо одной конкретной фотографии на стене в коридоре, Энди почувствовала, как Миранда вздрогнула, и сказала: - Мерзость. - Ты видишь это в первый раз? Хотя, да в прошлый раз тебе было не до того... - Прошу прощения? Неужели ты думаешь, что я не замечу, что кто-то повесил картину с левой стороной, наклоненной на четверть дюйма ниже правой? Конечно, я это заметила — я могла падать в обморок или даже умирать, но заметить это. - Да. Я думаю, может быть, это встроенный тест на обсессивно-компульсивное расстройство — я пыталась исправить положение фото прошлой ночью, но оно прикручено к стене таким образом. Миранда тихо сказала с неопределимым акцентом: - Прикручено к стене? Святые небеса, Энди, это похоже на настоящее хоррор-шоу, не так ли? Энди одобрительно фыркнула и спросила: - Ты развлекаешь этими акцентами своих друзей, Миранда? Голос Миранды снова стал холодным, а речь правильной. - Во-первых, у меня очень мало друзей. Во-вторых, я давным давно обнаружила способности к имитации, что объясняет голос, который ты знаешь как мой. Поверь, моё произношение и интонация полностью преднамеренны и наработаны годами тренировок, хотя сейчас они для меня уже скорее естественны. Но, отвечая на твой вопрос, я никогда никого не "развлекаю" акцентами. Когда-либо. Кроме тебя, по-видимому. Не задумываясь, Энди процитировала: - Подготовьте лицо, чтобы встретить её... - Да, да, Андреа. - И Энди была ошеломлена, когда Миранда продолжала цитировать Элиота по памяти: - И давай мы пойдем - я и ты, Когда вечер скользнет с высоты, Как пациент, наполненный эфиром - на столе. Пойдем сквозь уличное запустенье, Сквозь глуховатое уединенье Бессонной ночи череды отелей, Опилки, мусор, устрицы и трубочки коктейлей, Улиц, преследующих как утомительный предлог Толкнуть противника к непостижимому вопросу... Пусть каждый просто промолчит Пойдем и нанесем визит... На самом деле я многому научилась, перечитывая это стихотворение — что приземленность, трусость и нерешительность убивают тебя быстро или мучительно медленно, но они всегда убивают тебя или оставляют желать смерти. Я выбрала другой путь, и выбрала его очень рано в своей жизни. Они продолжали идти молча некоторое время, потом Энди ответила: - Совершенно верно — ты, разумеется, будешь принцем Гамлетом, а не лордом-слугой. - Перефразируя цитату — да. У Шекспира же, я думаю, Гамлет был сумасшедшим. - О, да ладно. Это спорно, Миранда. - Спорно? Гамлету, насколько я помню, потребовалось, возможно, миллиард страниц диалога, чтобы сделать то, что я сделала бы за пять минут. - Но тогда мы упустили бы одну из жемчужин западного литературного канона. Это драма, Миранда, а если бы ты написала ее, она была бы длиной в пять абзацев. Миранда фыркнула: - Совершенно верно. Меня считают довольно безжалостным редактором. Мы с Шекспиром, безусловно, столкнулись бы, и, вероятно, жестоко. Во второй раз за этот день сотрудники на посту медсестер наблюдали, как две женщины смеялись, проходя мимо.***
В это время Эмили перебирала свои чувства по поводу ее совершенно новых лесбийских тенденций, наблюдая за бессмысленным ситкомом, валяясь на диване и ленясь переключить канал. Она подтянула ноги и обхватила руками колени. Она была уверена в некоторых вещах и задавалась вопросами о некоторых других. Да, Серене. Да, чтобы продолжить то, что происходило между ними. Но как насчет продолжающегося присутствия Энди в больничной палате Миранды и что имела в виду Серена, говоря о них? То, что она лично была более чем одержима Мирандой не было для нее загадкой, но речь шла совсем о другом. Она посмотрела на свой телефон, а затем на экран телевизора. Телефон. Экран. Телефон. Экран. К черту все это. Серена сказала, что можно будет позвонить, но ... Не покажется ли она немного назойливой? Или слишком нетерпеливой? Даже в отчаянии? Разве она не должна показать Серене, что может спокойно и мирно справиться с зарождающимися лесбийскими отношениями с лучшей подругой... возможно, с зарождением в себе лесбиянки? Она вскочила, чтобы заварить чай, что считала прерогативой англичан в периоды стресса вне времени для чаепития по расписанию. Наливая сливки в чашку, она нахмурилась. Позвони ей. Ладно, она позвонит ей. Она отхлебнула из чашки и снова посмотрела на экран, а затем на телефон. Потом еще раз. И еще раз. И чуть не свалилась с дивана, когда зазвонил телефон. Она подняла трубку. - Алло? - Ты думаешь обо мне? Потому что я думаю о тебе, - чай был не таким теплым, как голос Серены. Эмили улыбнулась комнате и всему миру. - На самом деле ... я ... и я просто думала о том, чтобы позвонить, но я не хотела казаться... - В отчаянии? - Ну... да. - Нет проблем, моя дорогая, пусть я буду в отчаянии. Тебя это устраивает? - Совершенно. - Хорошо, тогда и с удовольствием. Что случилось? - Почему ты считаешь, что что-то не так? - Ты пьешь чай со сливками, - отчего твой голос звучит немного по-другому. - Откуда ты знаешь? - Я изучала тебя целый год. Я знаю твои привычки. Чай со сливками означает, что что-то не так. Сливки делают твой голос на полтона выше, чем обычно. Эмили забыла, что Серена рассказывала ей, что у нее была обширная музыкальная подготовка. - Да. Верно. Я просто все еще немного сбита с толку тем, что ты сказала об Энди и Миранде сегодня за обедом. Серена знала, что это будет больно, должно быть, невероятно больно для Эмили. Она смягчила свой ответ. - Я только имела в виду, что Миранда, казалось, доверяла Энди так, как она доверяет очень немногим людям, по какой-то причине. Во многом так же, как она доверяет Найджелу и зависит от него. - Но почему? Почему она? Почему эта глупая девчонка? Серена знала, что лучше не отвечать честно, но она никогда не сможет и врать. Она хотела настоящей дружбы или отношений с Эмили, а не притворства. - Эмили, ты не можешь не признавать, что Андреа не глупа. Правда, она не одна из нас, она не является частью мира моды. Но она очень умна, трудолюбива и невероятно и честно добра в том смысле, в каком мы таковыми не являемся. Я уверена, что мне не нужно упоминать, что она также довольно красива. Миранда чрезвычайно ценила ее, и это было видно, вот и все, что я хотела сказать. Серена услышала, как Эмили приняла это, с презрительным фырканьем в трубку. - Ну что ж. Если ты так считаешь. - Эмили? - Да? - На 287-м канале только что начался конкурс красоты, у тебя те же кабельные каналы, что и у меня, не так ли? Мне так показалось, пока я была у тебя. - Да.... - Включи его и давай посмотрим его вместе, мы сможем поехидничать по поводу платьев и талантов вместе, хорошо? Эмили сделала счастливый глоток чая: - Восхитительно. - Я? Моя идея или чай? - Вы все трое. Но ты первая. После того, как они, наконец, закончили болтать по телефону (три часа спустя), Эмили поняла, что только что провела лучшее время в своей жизни. И что, возможно, когда-нибудь в будущем она влюбится. В Серену. Кто знает?***
А тем временем Миранда сделала гораздо более успешный круг по больничному коридору, она полностью приписала заслугу творениям Скотти. Энди помогла ей дойти до ванной комнаты, и они обе почистили зубы. А потом... а потом…Миранда наклонилась к ней, и Энди поняла, что без всякой причины Миранда просто хотела обнять ее. Поэтому она нежно обняла ее. Но это было не обычное объятие — это было объятие всего тела. Энди почувствовала грудь Миранды чуть ниже своей, почувствовала, как их бедра соприкоснулись, и у нее мгновенно перехватило дыхание. Конечно, она знала, что она немного выше Миранды, и, конечно, она привыкла к гораздо большему присутствию мужчины при таком тесном объятии. Но она мгновенно поняла, что думала о Миранде как о чем-то гораздо большем, чем жизнь, и было почти невозможно понять, что эта женщина оказалась такой маленькой в ее руках. Из-за этого и из-за ран Миранды она держала ее легко и нежно и вздыхала от чистого блаженства. Несмотря на легкость прикосновения, оно все еще было наэлектризованным, и она знала, что такое влюбленность, и знала что Миранда чувствовала себя также. Она почувствовала, как Миранда пошевелилась, ее губы приблизились как можно ближе к ее уху: - У меня такое чувство, что все получится очень хорошо. Не так ли? Энди мягко отстранилась и посмотрела Миранде в глаза. - Это будет ... просто водородная бомба. Улыбка Миранды была такой милой, что Энди снова вздохнула. - Тебе лучше отнести эту бомбу в постель, Энди. Не думаю, что я еще в состоянии чувствовать, как моя кровь течет туда-сюда. Энди мгновенно отстранилась еще дальше, ровно настолько, чтобы помочь Миранде добраться до кровати. После того, как женщина устроилась там, она спросила: - Просто на будущее, где именно будет наше второе свидание? - Ты планируешь его. Энди моргнула. Миранда действительно только что сказала это. Вау. - А теперь поцелуй меня на ночь и давай немного отдохнем, тебя это устраивает? - Целовать тебя, безусловно. Но я не настолько устала, хочу немного почитать, ладно? - Прекрасно. Энди наклонилась вперед и подарила Миранде совершенно целомудренный, хотя и нежный поцелуй в губы. - Ты сделала меня сегодня очень счастливой, Миранда. Миранда коснулась щеки Энди: - Я всегда буду хотеть сделать тебя счастливой. Не обещаю что так и будет, потому что я — это я, но я постараюсь. Энди улыбнулась и махнула рукой в манере Миранды. - Я привыкла к тебе, Пристли, никаких проблем. Отдохни немного, милая. - Она снова поцеловала ее, удивляясь, что вообще может такое делать. Она села у кровати, пока Миранда устраивалась на ночь. Прежде чем женщина закрыла глаза, она посмотрела на Энди и сказала... что-то... что-то настолько очевидное, но одними глазами. - Никогда. Конечно. Миранда, я не оставлю тебя. За кофе или в ванную, но не оставлю тебя. Миранда кивнула и, наконец, закрыла глаза. Вау. Когда Миранда почти мгновенно погрузилась в сон, Энди с немалым ужасом подумала о том, что только что произошло. Она нарисовала в уме небольшой список фактов. 1. Они не обсуждали тот факт, что обе, по-видимому, были натуралками. 2. Они не обсуждали тот факт, что Миранда была вдвое старше ее и у нее было двое детей. 3. Они не обсуждали тот факт, что один день, проведенный вместе после четырех месяцев разлуки, заставил их броситься в объятия друг друга. 4. Они в основном обсуждали только стратегии Уно и помидоры с морепродуктами, а эти темы на самом деле не были такими уж романтичными или даже важными для рассматриваемого вопроса. 5. Миранда была невозможна, и все же Энди внезапно поняла, что хочет ее так, как никогда раньше никого и ничего не хотела, и, очевидно, удивительно, но и Миранда, казалось, чувствовала то же самое. 6. О чем они думали? 7. Нет уж. О ЧЕМ ОНИ ДУМАЛИ? Энди задумалась, действительно задумалась на какое-то время, а потом поняла, что ей все равно. Она влюбилась и уже была на полпути к обрыву по имени Миранда Пристли. Она посмотрела в потолок и сказала: - Боже, помоги мне. Прим. переводчика: цитируется стихотворение Томаса Стернса Элиота "ЛЮБОВНАЯ ПЕСНЬ ДЖ. АЛЬФРЕДА ПРУФРОКА", 1917, перевод с просторов интернета.