***
Миранда чувствовала, как уровень тревоги растет. Она оказалась необъяснимо обескуражена тем, какими очень молодыми казались ей Дуг и Лили. Они казались достаточно милыми, если не сказать чересчур благоговейными с ней. Чрезмерно благоговейно трепещущими, да. И хотя обычно она наслаждалась, внушая подобные чувства окружающим, сейчас что-то все сильнее тревожило ее. Она испытала вспышку гнева при мысли о том, что они будут судить ее, и что они, безусловно, должны были судить ее в прошлом. Она поджала губы и пришла в себя только тогда, когда Кэссиди спросила, не случилось ли чего. - Нет, дорогая, - ответила она, улыбаясь, - Что может быть не так? Энди нервничала, видя беспокойство в глазах Миранды, которая рассаживала гостей. - Я должна еще раз поблагодарить вас за то, что вы пришли. Тем более, что я хорошо знаю от Андреа, что моя репутация, безусловно, опережает меня. Энди знала тон этого голоса и подскочила: - Но это все в прошлом. Я больше не твоя помощница. Миранда кивнула: - Конечно. Я знаю, что огорчала вас всех, когда Андреа работала на меня. Настроение в комнате заметно испортилось, и Дуг с Лили, сразу же почувствовав себя крайне неловко, посмотрели на Энди в ожидании дальнейших распоряжений. Она посмотрела на Миранду, увидела, что выхода нет, кроме как идти вперед, закатила глаза и сказала: - Ладно. Скажи все. Лили, глядя на Энди с полным пониманием, знала, что выхода тоже нет, и что ни за что на свете Дуг ничего не скажет за них. Она взглянула на Миранду: - Честно? - Конечно. Молодая женщина сделала глоток вина, прежде чем продолжить: - Энди постоянно была на пределе все время, пока работала на вас. Стало так плохо, что было чертовски трудно общаться с ней, потому что только половина ее внимания была прикована к человеку перед ней. Другая половина всегда оставалась в «Подиуме». Она почти забросила своих друзей и потеряла своего парня. И знаете, что было самым трудным? Одно дело, если бы она перевернула свою жизнь ради чего-то, что делало ее счастливой, но она не выглядела счастливой, скорее безумной и несчастной. Я не знаю, как это выглядело с вашей стороны, но с нашей стороны это выглядело довольно безумно. «Подиум» словно держал ее на цепи. Миранда приподняла бровь: - Не цепь. Скорее, поводок. И очень хорошенький. - Миранда. - Энди мягко положила ладонь на руку Миранды: - Будь милой. Миранда взяла Энди за руку, подняла и поцеловала ее. - Я так и делаю. Я просто хотела прояснить ситуацию твоим друзьям, дорогая. Она повернулась к Дугу и Лили. - Я никогда не оправдываю свою профессиональную жизнь. Но поскольку вы лучшие друзья Андреа и потому что я хочу быть с вами в хороших отношениях, я сделаю исключение. О чем вы, вероятно, никогда не задумывались, когда были свидетелями напряжения Андреа, так это о том, что вы видели лишь проявление мельчайших деталей моих обязанностей. Причина, по которой ее работа казалась такой сложной, заключалась в том, что моя работа была и остается экспоненциально более сложной. Вы говорите, что нагрузка Андреа, такая смехотворная и сравнительно легкая, делала ее безумной и несчастной? Возможно, и так. Мне придется поверить вам на слово. Но мне трудно испытывать сочувствие к помощнику, который просто разносит мне кофе и выполняет поручения, когда я испытываю нагрузку в разы большую каждый день своей жизни и никогда не жалуюсь. Я слишком многого прошу, чтобы мой кофе был идеальным? Я думаю, что нет. Миранда сделала необычно большой глоток вина, прежде чем продолжить: - И отвечая на вопрос, который, я уверена, вы себе задавали. Нет. Мои помощники не испытывают симпатии к дьяволу, и я не испытываю к ним ни капли сочувствия. Они не благодарят меня, а я не благодарю их. Это работа. Они должны быть совершенны в своей работе, потому что я совершенна в своей. Каждый день моей жизни. Такая я уж есть. Если они не могут или не хотят, они уходят. Это довольно легко сделать. Спросите Андреа. Наблюдая за Мирандой во время этой небольшой речи, Энди перебирала в уме все причины, которые могли ее вызвать. Миранда сама это сказала — она ни перед кем не оправдывалась. То, что Миранда чувствовала, что должна это сделать, означало, что она сейчас чувствует глубокую неуверенность в себе, что разозлило бы ее и заставило защищаться, а она, вероятно, даже не знала об этом. Но она все еще прилагала усилия, оправдывала свое поведение, пыталась объясниться с людьми, которых на самом деле не знала, и это снова сказало Энди, как сильно эта женщина любит ее. Поэтому она вела себя как жуткая стерва, что выглядело так странно. Но Энди всё поняла. Она крепко похлопала Миранду по руке и посмотрела ей в глаза: - Хватит. Хватит, любовь моя. Ты ни о чем не жалеешь в наших профессиональных отношениях, и я тоже. Это свело нас вместе, дорогая. Ты была абсолютно ужасна, но я бы сделала всё это снова десять тысяч раз, чтобы быть здесь с тобой сегодня вечером. Миранда моргнула и посмотрела в глаза Энди, которые лучились любовью. Пониманием. Глядя в них, Миранда чувствовала себя так, словно с нее внезапно сняли какое-то зловещее заклятие. Энди любила ее. О чем она только думала? Она услышала, как Энди сказала: - Дуг, Лили? Я очень ценю тот факт, что Миранда хотела убрать эту тему из нашей жизни и оставить всё в прошлом, но это все. Навсегда. Для вас, ребята, этого должно быть достаточно о прошлом. Я больше никогда не хочу об этом говорить. Хорошо? Дуг и Лили кивнули, и, пережив следующие несколько ледяных минут дискомфорта, Энди была в восторге. Ее возлюбленная снова стала не главным редактором "Подиума", а великолепной, остроумной, милой и восхитительной женщиной, в которую она влюбилась. Миранда с искренним интересом задавала вежливые вопросы на очень нейтральные темы, и действительно слушала ответы. Она выглядела более расслабленной, открытой и уязвимой, и Энди вздохнула от облегчения. Видя такое, Лили и Дуг тоже начали расслабляться, видя теперь не образ Миранды, ее возраст и достаток, а равную им женщину. Или почти равную, потому что Миранда, в конце концов, была Мирандой. Дуг говорил о работе, которую ненавидел, со своим обычным самоуничижением, и рассказал несколько забавных историй о полном отсутствии у него надежды на продвижение по службе и скучной рутине его повседневной трудовой жизни. Миранда внимательно слушала. Это всегда было ее страхом, даже еще до того, как она покинула родительский дом, то, что ее жизнь будет вот такой же скучной, без событий и свершений, такая же банальная, как у ее родителей. Она покачала головой: - Это нелепо, Дуглас. Вам нужно убираться оттуда, конечно, не мне говорить об ужасной работе, когда у меня, несомненно, большинство сотрудников чувствуют то же самое. Пришлите мне свое резюме, и я придумаю что-нибудь. Дуг мгновенно ужасно разволновался. - Оу. Я не хотел… я просто... вы слишком добры, Миранда. Вам не обязательно это делать. - Чепуха. Любой скажет вам, что я редко бываю доброй. С моей стороны это почти не требует никаких усилий. Одно из преимуществ того, чтобы стать тем, кто я есть, это мое непропорционально большое влияние. То, что доставило бы много хлопот другим, требует от меня только одного слова. - Я понимаю это, Миранда, - сказал Дуг, задумчиво глядя на нее, - но вы только что познакомились со мной. Зачем идти на такой риск… Миранда лишь махнула рукой: - Все просто. Андреа дорожит вашей дружбой. Это сделало бы ее счастливой. Итак, решено. - Я не знаю, что сказать. - Я полагаю, что "спасибо" будет достаточно. - Спасибо ... большое вам спасибо. - Не за что. По мере того как их беседа продвигалась вперед и Лили рассказывала о своей работе в галерее, Энди наблюдала, как Миранда водит указательным пальцем по ободку своего бокала, вежливо кивая и слушая без всякого выражения. Но Энди знала выражение глаз Миранды, и, как это часто бывало, она почувствовала пульсацию между ног. Это был совсем не сексуальный взгляд, но это был взгляд, который означал, что громкость голоса ее возлюбленной вот-вот увеличится на пару пунктов. Что, вероятно, было сексуально почти только для нее. - Очень интересно, Лили. Посмотрим, правильно ли я поняла. Твой работодатель и владелец галереи Дэвид Сильвестри предоставил тебе возможность найти и выбрать четыре, пять неизвестных художника для его следующей выставки. - Правильно. - Я понимаю, почему ты так взволнована. Он, должно быть, очень верит в твои способности, раз возложил на тебя такую ответственность. Лили улыбнулась, соглашаясь: - Я думаю, что это просто естественное продолжение моей работы. Он приносил портфолио, а я выбирала те работы, которые мы показывали. - Опять же, очень интересно. И выставка состоится через три месяца? - Да, но день еще предстоит выбрать. - Когда дата будет назначена, позвони Эмили, чтобы договориться о моем появлении. Я приду только в том случае, если ты очень конкретно скажешь Дэвиду, что, ужиная со мной, ты упомянула при мне, что будешь подбирать художников для этой выставки и что я очень хотела её посмотреть. Лили была ошеломлена: - Правда? Вы знаете Дэвида? Миранда наклонила голову на долю дюйма. - Да, знаю. И он будет очень... рад, если я приду. На самом деле, если бы кто-то давал тебе доллар за каждый раз, когда он произносит мое имя, пока я не войду в дверь, ты могла бы уйти на пенсию. - Но как я ему объясню наше знакомство? - Ты ужинала со мной, не меньше, в моем доме, и я попросила тебя высказать мой интерес к вашей выставке. Есть разница, поверь мне, хотя Дэвид, похоже, этого не понимает. У него определенная репутация в моей профессиональной и социальной среде. Лили поморщилась, но не выглядела удивленной. - Это действительно плохо? Настолько плохо, что я порчу свое резюме, раз он там значится? - Нет. Его репутация прочна среди людей, которые могут позволить себе покупать у него. Однако у людей, которые действительно важны, таких... как я, его репутация не такая, как хотелось бы. Его вкус, - губы Миранды слегка поджались, когда она продолжила, - немного похож на вкус Андреа в одежде. - Эй! - воскликнула Энди, легонько хлопнув Миранду по плечу. Миранда улыбнулась, и нежность в ее глазах смягчила то, что последовало за этим: - Я только имею в виду, что у тебя есть приобретенное чувство моды, дорогая, и адекватное. Адекватное, но не очень хорошее или исключительное. У тебя просто нет врожденного вкуса, этому нельзя научить. Врожденный вкус – это как талант, дар. Конечно, ты это знаешь и понимаешь о чем я. Должен ли кто-то тратить миллионы долларов, Андреа, исключительно на то, что ты считаешь привлекательным для ношения? Лили и Дуг рассмеялись, а Энди нахмурилась, но потом рассмеялась. - Ладно. Может быть, и нет. - Именно так. Скажи мне, Лили, в чем хороша ты Вопрос был резким и серьезным. Смех прекратился, когда Миранда продолжила: - Мое время стоит довольно дорого. Почему меня должно заинтересовать то, что ты выберешь для меня, чтобы я посмотрела вашу выставку? Лили перевела взгляд с Миранды на Энди и обратно. Миранда заметила это. - Это не вопрос с подвохом, Лили. Это очень простой вопрос. Ты хоть в чем-то хороша? Конечно, ты должна это знать. Энди выглядела такой же удивленной, как и ее подруга, Лили ответила: - Да, я думаю, что я и ... Миранда покачала пальцем: - Нет, нет. Неужели ты воображаешь, что я являюсь арбитром мнения о моде для всего мира просто потому, что считаю себя подходящей для этой роли? Лили насупилась, но посмотрела в глаза Миранды, которые казались совершенно непроницаемыми, но вовсе не недобрыми. Она знала, что Энди вмешается, если Миранда перейдет границы, так что это должно означать, что... О. - Все так и есть. Я отлично знаю, что делаю, Миранда. Миранда кивнула. - И поэтому ты должна понимать, что Дэвид знает, что в тебе есть что-то, чего нет у него, поэтому он позволяет тебе выбирать ему художников. Иначе у него ничего не выйдет. Возвращаясь к твоему первоначальному вопросу, ты не можешь испортить себе резюме его именем в нем. Я уверена, ты в курсе, что мое мнение имеет вес не только в модной индустрии, но и в искусстве в целом. - Да, но я не хочу использовать в своих интересах... - Знакомство с кем-то, кто имеет вес? - Миранда отхлебнула вина. - Ты должна. Если ты не уверена в своем собственном мнении, то почему я должна? Или кто-нибудь еще? Воспользуйся всеми возможными преимуществами, которые тебе представятся, Лили. Так устроена жизнь. Лили выглядела неуверенной. Миранда повторила: - Так устроена жизнь. Молодая женщина моргнула и кивнула. - Но я бы хотела, чтобы все было не так. - Как и все мы. - Миранда улыбнулась немного мрачно: - Я не машу своей волшебной палочкой, потому что лелею надежду, что я вам обоим понравлюсь. Я машу ей, потому что счастье Андреа тесно связано с вашим. Я – золотой билет, но только потому, что ее счастье принадлежит мне, а значит теперь и ваше тоже. - Она похлопала Энди по руке. - Десерт, дорогая? Десерт и кофе были восхитительны, и Энди чувствовала себя до смешного счастливой, наблюдая, как ее друзья и Миранда разговаривают почти настоящие друзья. Ей вдруг пришло в голову, что это была первая чисто социальная ситуация, которую они с Мирандой разделили с другими как пара. Были сложности, но, наблюдая, как ее возлюбленная разговаривает с ее друзьями, она почувствовала, что видит ее по-другому. Эта мягкость, которую Энди видела в Миранде только с ней, детьми и с Джоном, была завораживающей. Энди не могла перестать любоваться плавностью движений, блеском глаз, белоснежностью волос и нежностью кожи. Когда она перешла с разглядывания лица Миранды на округлость груди, то поняла, что хоть вечер и был чудесным, но ее друзьям пора сваливать. *** Очаровательно попрощавшись и стараясь не попасть в лапы фотографов, Лили и Дуг сели в такси. Когда вспышки камер исчезли и обычные нью-йоркские ночные огни залили автомобиль, Лили сказала: - Ладно. Папарацци. Для нас. Это было странно. Дуг кивнул, переводя взгляд с Лили на водителя: - Согласен. Лили натянуто улыбнулась: - Новая реальность, Дуги. - Ага. Новая реальность. Она ухмыльнулась и наклонилась, чтобы прошептать ему на ухо: - Я знаю, что мы не можем говорить об этом здесь, но серьезно. Наша девочка выиграла джек-пот или как? Дуг засмеялся и прошептала: - А то! Выигрыш Энди Сакс!***
Убедившись, что ее друзья сели в машину, Энди повернулась и толкнула Миранду к двери, не теряя времени, покусывая женщину за шею: - Все прошло хорошо, не так ли? Они тебе понравились, верно? Миранда крепко прижала Энди к себе и сказала: - Все отлично. Мне они действительно понравились, но ты хочешь поговорить о вечере или... Заявление Миранды было прервано ощущением рук Энди, обхвативших ее грудь и жарким шепотом: - Ты и этот проклятый джемпер, убивали меня весь вечер. Решение принято, подумала Миранда. - Спальня. Сейчас. Не здесь. Девочки. Они быстро направились в свою комнату, и Миранда заперла дверь, пока Энди с поразительной скоростью снимала с себя одежду. - Серьезно, Миранда, ты меня убиваешь. Это лекарство делает мою кожу такой... Она застонала, когда Миранда притянула к себе ее обнаженное тело, целуя, но так же внезапно отпустила. - Лекарство делает твою кожу какой? Энди рухнула в постель и смотрела, как Миранда раздевается. - Мне так жарко ... так хочется тебя. Моя кожа такая чувствительная, и ты мне нужна... - Я нужна тебе где? - деловито спросила обнаженная Миранда, оглядывая Энди на кровати, с радостью заметив, что даже ее взгляда было достаточно, чтобы заставить молодую женщину дрожать. - Везде, Миранда. Твой рот, твое тело, ты вся. Миранда присоединилась к Энди на кровати и прижалась к ней всем телом, улыбаясь, когда девушка прошептала ей на ухо: - Детка, ты такая... Ты – это все, ты знаешь. Все для меня. Миранда улыбнулась и поцеловала ее. Энди застонала ей в рот, потираясь о нее всем телом, обнимая за спину здоровой рукой. Когда они, наконец, прервали свой долгий поцелуй, Энди выдохнула: - Больше никаких прелюдий... только твои пальцы и твой рот. Прямо сейчас. Все закончилось смущающе быстро для них обеих, по какой бы то ни было причине. Энди объяснила это действием лекарства и тем фактом, что Миранда... ну, это же Миранда. Миранда приписала это тому факту, что она прошла испытание с друзьями Андреа и преуспела. Друзья Андреа были счастливы и довольны; Андреа, казалось, тоже была счастлива. Они обе стали значительно ближе друг к другу. Когда они пришли в себя, Миранда, уткнувшаяся лицом в шею Энди, провела пальцами по темным волосам и тихо сказала: - Дорогая? - А? - Это был первый раз, когда мы занимались любовью с девочками в доме, и они еще достаточно малы, чтобы иногда пугаться по ночам. Мы обе должны надеть пижамы, и я открою дверь на случай, если я понадоблюсь кому-нибудь из них. А еще мне надо в душ. Я обожаю пахнуть тобой, но... Энди тут же согласилась: - Конечно. И мне тоже нужно умыться.***
Кэролайн появилась за дверью спальни своей матери несколько часов спустя. Ей вечно снились кошмары, и ее мама всегда говорила ей, что если дверь не заперта, то она может войти без стука. Она игнорировала это предложение, когда Стивен был тут, после того, как два раза безуспешно пыталась поговорить со своей мамой. Стивена ее визиты бесили, и Кэролайн решила, что проще забираться в постель к Кэссиди. Сестре было все равно, а спальня матери, в которой был Стивен, все равно была неправильной, потому что там даже не был включен ночник, потому что, несмотря на желание Миранды, Стивен предпочитал спать в полной темноте. Кэролайн проверила, затем открыла дверь и с облегчением увидела тусклое свечение. Очевидно, Энди прошла тест на ночник. Подойдя к кровати, она увидела, как ее мать обнимает молодую женщину, уткнувшись лицом ей в волосы. Кэролайн несколько мгновений смотрела на них, ожидая, что вид ее мамы, спящей с другой женщиной, покажется ей странным или неприятным. Но почему-то этого не произошло. Белые волосы ее мамы, на фоне темных волос Энди хорошо смотрелись в темноте. Даже во сне они выглядели счастливыми и правильными вместе. Как ни странно, хотя ее мама спала фантастически чутко, Энди проснулась первой, прошептал: - Кэролайн? Это ты, милая? Что случилось? - Это было так мило. Энди всегда знала, что она Кэролайн, а не Кэссиди. В отличие от всех остальных, кроме мамы, папы и Мэгги. - Летучие мыши едят соленые огурцы, Энди? - прошептала она. Энди моргнула: - Соленые огурцы? - Да, мне приснился плохой сон. - Ладно. Летучие мыши и соленые огурцы? Действительно? Вау. Возможно, это был плохой сон, но все равно звучит довольно круто. Миранда не открывая глаз, вступила в занимательный диалог: - Поправь меня, если я ошибаюсь, Андреа. Я слышу, как моя дочь говорит о летучих мышах, которые едят соленые огурцы? Энди потянулась назад и нежно похлопала Миранду по бедру: - Да, генерал Пристли. Рядовые крысиного патруля Сакс и Пристли обсуждают ситуацию с летучей мышью и маринованными овощами. Миранда встряхнулась, проснулась и посмотрела через плечо Энди: - Тебе приснился дурной сон, дорогая? Кэролайн кивнула: - Летучая мышь сидела на нашем кухонном столе, и ела корнишоны, которые у нас есть в холодильнике, и при этом говорила мне гадости. Энди была в восторге: - Каро, а как именно она их ела? Накалывая на вилку или рукой, то есть лапкой? Девочку немного задело веселье Энди, но она ответила: - Своей рукой. - Вау, это странно. Какого мышь была роста? - Не намного больше, чем банка с огурцами. - Неужели? - Энди подперла голову здоровой рукой: - Как думаешь мышь достала огурцы из холодильника? Они поди тяжелее чем сама мышка. Кэролайн нахмурилась, размышляя, а Миранда подавила желание закатить глаза, когда Энди продолжила: - Разве не это странно в снах, Каро? Отсутствие логики, а? Кэролайн усмехнулась. Наконец-то появился кто-то, кто говорил разумно о снах. - И что мышь сказала тебе такого плохого? - Что когда закончит с солеными огурцами, то съест меня и Кэссиди. - Летучая мышь так и сказала?! Кэролайн кивнула. Энди закрыла уши Миранде. - Этот маленький засранец, поедающий наши любимые маринованные огурцы, сказал тебе такое, Кэролайн? Девочка улыбнулась и снова кивнула, немного взволнованная тем, что признала плохое слово с мамой в одной комнате. - Это безумие, Каро. Мышь несла чушь. Она же была размером с банку огурцов, верно? Кэролайн снова кивнула. - Так что для вас с сестрой такой маленький засранец не опасен, ты же помнишь, как твоя мама поднимает бровь, когда люди несут чушь? Кэролайн перевела взгляд с Энди на маму и обратно. Энди улыбнулась: - Она делает это прямо сейчас, не так ли? - Ага. Энди потянулась назад и снова мягко шлепнула Миранду: - Видишь? Сделай также в следующий раз, когда услышишь подобную нелепицу от ушастого негодника. И не беспокойся. Девочка снова перевела взгляд с Энди, с ее забинтованной рукой, пострадавшей при их защите, на свою мать, и почувствовала себя в безопасности и счастливее чем когда-либо. Энди была права. Она не даст их в обиду. - Ладно. Я пойду к себе в постель. Спасибо. Энди улыбнулась: - Нет, спасибо, что рассказала нам об этом. Это было действительно круто. Жаль, что это тебя немного напугало. Кэролайн пожала плечами: - Не так уж и сильно. Спокойной ночи, Энди. Спокойной ночи, мам. - Спокойной ночи, дорогая, - голос Миранды был задумчивым, и она вздохнула, когда ее дочь вышла из комнаты и почувствовала, как ее возлюбленная снова расслабилась на подушке. Прежде чем Миранда смогла заговорить, Энди сказала: - Это было и правда круто, Миранда. Говорящая летучая мышь, поедающая соленые огурцы! Миранда снова вздохнула. Молодость, подумала она, улыбаясь и снова зарываясь лицом в мягкие, пушистые волосы Энди.***
На следующее утро Кэссиди и Кэролайн проснулись раньше матери, что было нормально. Но Энди появилась на кухне первой, выглядя совершенно разбитой и сонливой. Она двигалась как зомби и только невнятно произнесла слово “Кофе”. Кэролайн кивнула: - Готовится. Садись. Я принесу тебе немного сока. Кэссиди смотрела, как Энди садится, без комментариев принимая сок от ее сестры. Она не думала, что Кэролайн нравится Энди, но вот она предлагает молодой женщине апельсиновый сок и одаривает ее милой улыбкой, на которую Энди отвечает тем же. Их мать появилась на кухне через несколько минут, в штанах от своей пижамы и в толстовке Энди. Они еще ни разу не видели ее в толстовке. И хотя обе девочки едва не подавились соком, они твердо знали, что комментировать не стоит. Кэссиди перевела взгляд со своей сестры, которой так внезапно вдруг понравилась Энди, на свою маму, которая явно действительно любила Энди, на саму Энди, которая выглядела смущенной, сонной, счастливой и глупой. Она тут же подумала: "А ведь они поженятся".