It's All Relative/ Все относительно

Карло поцеловал жену в щеку, а затем, наклонившись, и Миранду, прежде чем запустить пальцы в волосы Хуана Карлоса: - Mijo, сейчас самое время улыбнуться. Хуан Карлос посмотрел на своего отца, который легко поднял его с колен Миранды, поставил на пол и наклонился, чтобы вытереть слезы мальчика большой мозолистой рукой. Как будто бросая вызов всем в палате или кому-то в частности, он окинул взглядом всё и всех, прежде чем сказать: - Я думаю, ты очень храбр, мой мальчик, не стесняясь показать Миранде, как сильно мы ее любим. Ты делаешь меня гордым отцом. Хуан Карлос кивнул и крепко обнял отца, что снова немедленно заставило всех в палате почувствовать сырость в глазах. За исключением одного человека, который сказал: - Джей Си. Мальчик повернулся на голос: - Да? - Перейду сразу к делу. У нас все хорошо. С мамой все в порядке, и ты просто потрясающий. Мы можем продолжить наш визит? Он кивнул и ответил: - Да, Кэролайн. Услышав это, Миранда ухмыльнулась, а Энди и Кэссиди лишь тяжело вздохнули.

***

И визит продолжился. Они разговаривали, смеялись и вообще, учитывая характер посещаемого пациента, старались полностью игнорировать тот факт, что находятся в больничной палате. Пока не раздался стук в дверь. Миранда не ответила, только пробормотала: - Кто на самом деле стучится в больницах? Серьезно? Они постоянно врываются и... - Войдите! - Энди не дала ей закончить. Сьюзен Аллен вошла и сразу же с порога: - Ого! Семейная конференция. На ней была черная кожаная куртка, майка с эмблемой далласских ковбоев, джинсы и ботинки Dr. Martens, все вещи были явно чистыми, но изношены почти до смерти. Женщина оглядела комнату и неодобрительно пересчитала головы. - Ладно. Шесть посетителей, а теперь еще и седьмая. Просто заскочила посмотреть, сколько людей поместится в больничной палате с человеком, которому накануне сделали серьезную операцию. Даже не взглянув на Миранду, чтобы понять, что сейчас последует удар, Энди опередила ее, бросившись и обняв доктора. Представив ее присутствующим, она покаянно опустила голову и объяснила: - Ванда, Карло и я как раз собирались уходить и позволить детям побыть немного дольше, пока они свозят меня домой, чтобы я могла принять душ. - Это верно? Как давно ты встала с постели, Миранда? Миранда ответила самым своим лучшим ледяным тоном: - Два с половиной часа назад? Три? - Да. Так я и думала, - сказала она, подходя к креслу, - отсюда вижу, что давление у тебя упало. Возвращайся в кровать. Засунь свое мнение в коробку. Тут я решаю, когда она снова нацепит лабутены, ясно, сестра? Не стесняйся выражаться, но я не сверну. Поехали. Все ошеломленно уставились на доктора, кроме Ванды, у которой вытянулось лицо. По заключению врача, она почувствовала, что проявила профессиональную небрежность. Миранда увидела это, мгновенно проглотила язвительный ответ и тихо произнесла: - Ты права. Ванда много раз говорила мне, чтобы я возвращалась в постель до того, как придут дети. Не вини ее. Доктор Аллен не этого ожидала. Она покачала головой: - Ты что, издеваешься надо мной? Черт возьми, женщина. Никого кроме тебя я не виню. - Она повернулась и указала пальцем на детей. - Извините, что ругаюсь. Я обещаю, что сделаю это снова, но я знаю, что вы все слышали и, вероятно, слова и похуже. И не беспокойтесь о своей маме. Это нормальная послеоперационная усталость, и с ней все будет в порядке. Все кивнули, доктор Аллен отмахнулась от помощи Ванды и сама помогла Миранде вернуться в кровать и уложила ее там так нежно, как Ванда, честно говоря, никогда не видела, чтобы это делал врач за все годы работы в больнице. Кэссиди спросила. - Давление? Вы имели в виду ее артериальное давление, доктор Аллен? - Да, мэм. - Откуда вы можете это знать? Разве вам не нужен сфигмоманометр, чтобы проверить это? - Ох. Громкое слово, юная девица, - ухмыльнулась доктор Аллен, - Кэссиди, верно? - Да, - девочка улыбнулась доктору. - Как вы нас отличаете? - Без проблем. Наблюдательность – это часть моей работы. Теперь, когда твоя мама вернулась в кровать и слегка откинулась назад… - Да? - Заканчивайте лекцию, - прервала их Миранда, махнув здоровой рукой. - Я вам не научный проект. Я – редактор. Доктор Аллен махнула рукой в ответ. - Миранда. Свое мнение? В коробку. - Она указала девочке на лицо Миранды. - Посмотри на ее губы сейчас, Кэссиди. Ее щеки? Заметила, что там стало больше цвета? Хуан Карлос шагнул вперед: - Вы правы! Это же очень хорошо, не так ли? - Да, это здорово и это нормально. У нее была небольшая ортостатическая гипотензия. Усталость и морфий. Вы, ребята, любите науку, не так ли? Доктор посмотрела на всех детей с доброй улыбкой, но Кэролайн закатила глаза, прежде чем ответить: - Спасибо, док. Большое жирное "нет" от меня и "да" для них. Я всего лишь паршивый фотограф, но они ботаны. Оба хотят стать врачами, когда вырастут. - В самом деле? Круто! Когда вы немного подрастете, я буду рада показать вам больницу, договорились? Кэссиди и Хуан Карлос с энтузиазмом закивали. - Отлично. А теперь позвольте мне поговорить с вашей мамой. Она повернулась к женщине, о которой шла речь. - Миранда, я не твой врач, и, слава богу. Я зашла сказать, что может нам стоит начать планировать какие-нибудь совместные обеды и ужины или что-то в этом роде, потому как огнестрел, покусы и снова огнестрел только для того, чтобы вы, девчонки, могли меня увидеть, это немного чересчур, вам не кажется? Миранда, которая иногда обожала энергичную оппозицию, поджала губы: - Так наша тайна раскрыта, доктор Аллен? Доктор Аллен в ответ улыбнулась: - Только мной. Не волнуйся. Шестая Страница все еще остается в неведение. Ты мне слишком нравишься. - Выражение ее лица слегка изменилось, что могла видеть только Миранда. Стало добрее, намного мягче. - Я прочитала твою карту и прекрасно представляю все болевые ощущения через которые ты проходишь, не хочешь рассказать нам, как и что на самом деле ты себя чувствуешь? Никто в палате, даже Энди, не задавал этого вопроса. - Дай-ка подумать. - Миранда задумалась на несколько мгновений. Ни один из врачей, которых она видела, тоже не спрашивал ее об этом. Они осматривали, тыкали и спрашивали об уровне боли, но это не было вопросом о том, что она на самом деле чувствовала. Боль – это одно, но это совсем другое. - У меня болит рука, но гораздо больше я ненавижу то, что она привязана. Честно говоря, я думаю, что это хуже, чем сама травма. Я не могу спать без морфия и ... Доктор Аллен прервала ее, положив руку на плечо Миранды. - Ты права. Нашим конечностям не нравится, когда их держат на месте, потому что вынужденное положение такое... Просто послушай меня, хорошо? Миранда кивнула. - Тебе будет очень больно, потому что это была чертовски тяжелая травма и действительно сложная операция. Ущерб, нанесенный твоему телу на этот раз, намного худший, чем раньше. Тем не менее, это положение для руки необходимо и самое лучшее для нее сейчас, ты же понимаешь? Миранда снова кивнула. - Пусть инстинкты и мозг и говорят тебе, чтобы ты убрала повязку. Инстинкты напоминают твоему мозгу, тебе о том, что конечность, оставленная бездействующей, умирает. Но это не так, понимаешь? Она похлопала Миранду по здоровой руке: - С точки зрения нейропсихологии и физически у тебя совершенно нормальная реакция на ненормальную ситуацию. Но теперь ты понимаешь, что к чему. Итог? Это не будет весело, но должно помочь, если ты будешь знать, что это нормально, и не будешь слишком беспокоиться об этом, хорошо? - Да. Спасибо, что объяснила это. Другие врачи могли бы избавить тебя от лишних хлопот. - Да, мэм, они могли бы. Но другие врачи – это не я. Я единственная в своем роде. - Она указала на свою одежду и сказала: - Как ты, возможно, заметила. Извини, что я не оделась по моде для тебя. - Да уж, вижу. - Миранда фыркнула: - А для чего ты так оделась? Убираешься в своем гараже? - Близко, но не угадала. Мой муж ждет меня на ужин через пару часов, если его операция пройдет удачно. Миранда моргнула: - Его операция? - О, извини. Не его оперируют. Он делает операцию. Он кардиохирург. Экстренное шунтирование. И я слышала, что все идет хорошо, так что я решила, что пойду немного понаблюдаю с галереи для студентов. Нет ничего лучше, чем наблюдать, как твой мужчина использует свои руки. Энди кашлянула, доктор Аллен подмигнула ей и рассмеялась. – Мысли только об одном, Энди? Он хирург, его руки – это его средства к существованию. Он ничего не делает по дому. Никогда. Ванда ткнула мужа локтем в ребра: - А какое у тебя оправдание? Карло протянул свои измученные работой руки: - Мои руки? Видишь их? Они такие нежные. Доктор Аллен посмотрела на них и сказала: - Вау, Ванда. Возможно, он и прав. - Нет, доктор Аллен. Не говорите так. Ему не нужна помощь, чтобы решать, что правильная идея смотреть телевизор, когда я готовлю. - Я помогаю. - Нет, Карло. Сказать «сюда нужно больше соли» – это не помощь. Доктор Аллен рассмеялась и сказала: - Может быть, так будет вкуснее, если добавить побольше соли. Спросите моего мужа. И на этой ноте я принимаю ответственное медицинское решение. Все убираемся отсюда. Все, включая меня. Миранде нужно отдохнуть. Все снова поцеловали Миранду на прощание, процесс, однажды начавшийся, который, казалось, длился целую вечность. Кэролайн немного отодвинулась, и доктор посмотрела на нее, но ничего не сказала. Кэролайн уставилась на мать, но почувствовала на себе взгляд доктора и очень тихо сказала что-то, что в равной степени было вопросом и утверждением. - Моя мать очень храбрая, не так ли? Голос доктора был таким же тихим: - Да. А на своей работе я постоянно сталкиваюсь с очень смелыми людьми. Полиция, пожарные. Но они профессионалы. Она всего лишь гражданская, но она действительно такая. Для меня большая честь знать ее из-за этого. Меня меньше всего волнует мода. - Ни хрена себе. Это заметно. - Идеально. Маменькина дочка. Нет необходимости в тесте ДНК. Кэролайн фыркнула, но прошептала: - Знаете что? Энди однажды сказала мне, что моя мама очень храбрая, но я в это не поверила. Доктор Аллен посмотрела на девочку, оценила ее настроение и решила, что ей оно не нравится. - Почему нет? Энди тоже храбрая. Тон Кэролайн был таким же пренебрежительным, как и ее ответ. - Потому что она подралась с крысой? - Конечно, если ты так хочешь на это посмотреть. Но твоя мама тоже дралась с крысой, Кэролайн. Крысой с пистолетом. Посмотри на меня. Кэролайн посмотрела в глаза доктору Аллену и увидела в этой странной незнакомке то, чего еще не видела. Она увидела гнев. Женщина наклонилась и прошептала: - Я живу неотложной медицинской помощью. Если ты не работаешь здесь или не была на войне, ты никогда, никогда не увидишь и той доли жестокости, ужаса, печали, храбрости, доброты, чистой гребаной милости божьей, которую я вижу каждый день. Тебе повезло, знаешь ли? У Кэролайн защипало в глазах, но она дернула подбородком, и доктор продолжила: - Иногда? Иногда бог действительно чертовски добр, и 30-тонный грузовик не сбивает тебя или ты не падаешь с 10-го этажа здания. Иногда он посылает такого врага, которого ты можешь победить, если будешь готова и храбра. Он дает тебе выбор и шанс. А когда бог чувствует себя по-настоящему щедрым? Он посылает кого-то вроде крысы для Энди, но посылает кого-то вроде того куска дерьма твоей маме, что стреляла в нее. Она понизила голос еще на одну октаву: - Они обе встали и пролили кровь за людей, которых любили, ты слышишь меня, девочка? Я видела, как умирало слишком много людей, которые встретили что-то слишком большое для них. Не смей неуважительно относиться к ним. Нет, если ты их любишь. Ты должна благодарить бога, Кэролайн. Если им пришлось истекать кровью и страдать, а они, очевидно, страдали, ты должна благодарить бога, что они встретили то, что пережили. Доктор Аллен увидела, как задрожала нижняя губа девочки, когда она прошептала: - Вы ошибаетесь. Прежде чем женщина смогла ответить, Кэролайн продолжила: - Я имею в виду, я знаю, что вы правы. Но вы ошибаетесь. Я действительно благодарю бога. Все время. - Она перевела дыхание и сказала: - Могу я спросить вас кое о чем? - Конечно. Кэролайн махнула рукой в сторону своей матери, своей семьи, которые всё прощались и не находили в себе сил, чтобы уйти. - Разве уклонение от пули не должно заставить тебя чувствовать себя счастливым? Она наблюдала за остальными, чувствуя себя эмоционально за тысячу миль от них. - Как будто они этого не понимают. Это всего лишь вопрос времени, не так ли? Еще пули. - Конечно. Того или иного рода. Непременно. Даже так, Кэролайн. Зная это, я все равно никогда не теряю веру. Девочка кивнула: - Я никогда не разговаривала о таком ни с кем. Даже с Кэсс. - Она вытерла глаза: - Так что спасибо. И это же было конфиденциально? - Я унесу все сказанное в могилу. - Доктор дала пять, а затем сказала голосом, который никто не мог проигнорировать: - Хорошо, народ. Вам не обязательно идти домой, но вы не можете больше оставаться здесь. Кэролайн пересекла палату, чтобы попрощаться последней. Она собиралась поцеловать мать в щеку, но вместо этого была заключена в объятия одной рукой. Миранда прошептала ей на ухо: - Ты творец, Кэролайн. Ты никогда, никогда не будешь для меня просто паршивым фотографом. Девочка резко встала, потрясенная этими словами и добротой, с которой они были произнесены. Она посмотрела в глаза, так похожие на ее собственные и глаза ее сестры, но все еще такие непостижимые для нее, и сказала: - Я не думаю, что когда-нибудь пойму тебя. Единственной реакцией Миранды был легкий наклон головы: - Тогда нас таких двое, не так ли? Кэролайн на мгновение задумалась об этом, затем тихо рассмеялась, прежде чем взять здоровую руку матери в свою и поцеловать ее, прежде чем ответить: - Да. Так и есть.