Две недели спустя
Проведя Питера Сагонга в кабинет Миранды и принеся им обоим кофе, Эмили закрыла за собой дверь в кабинет главного редактора. - Спасибо тебе, Питер, что разобрался в этом для меня. Это выходит за рамки служебного долга, я понимаю. - Вовсе нет, Миранда. Всегда рад. - Ты сегодня прекрасно выглядишь. Хьюго Босс тебе очень идет. Питер смущенно улыбнулся и покраснел до кончиков ушей. - Я знаю, что это пустая трата времени, но мне хватает мужественности признать, что я сотню раз переодеваюсь, прежде чем решаю, что надеть на встречу с тобой. - Я польщена. Это очень ценно и отнюдь не пустая трата времени. Пустая трата времени – пытаться выкинуть эти сандалии из шкафа Андреа. Питер придвинул свой стул ближе, и Миранда предложила ему подставку для кофе. Он открыл свой портфель и достал папку. - Как ты и просила, я принес файл с делом Изабель Малара для твоего ознакомления. Миранда сделала глоток кофе и расслабилась в кресле. - Разумеется, Миранда, поскольку дело Алисии все еще не закончено, у меня нет ничего о ней, и я не могу обсуждать с тобой не закрытое дело, по которому все еще идет следствие. - Я понимаю. Он пристально посмотрел ей в глаза: - Я могу лишь сказать, что тактика ее адвокатов не увенчается успехом. - Хммм. Вот как... Могу я высказать свое непрофессиональное в таких делах предположение, Питер? - Конечно. - Алисия явно не является невменяемой, поэтому ее адвокатам придется доказывать снижение дееспособности. И эти попытки будут неудачными, потому что Алисия оказалась достаточно вменяемой, чтобы каким-то образом узнать, что мы будем в том самом ресторане в то самое время. Учитывая ее хакерские навыки, могу предположить, что она легко взломала службу бронирования ресторана. Я зарегистрирована там, а значит, мое имя есть на серверах всех ресторанов высшего класса Манхеттена. Она также принесла с собой пистолет и вслух объявила о своем намерении, так что я с трудом могу представить, чтобы присяжные поверили, что это не было преднамеренным действием. Агент ФБР просиял и энергично кивнул, добавив: - Это очень интересная теория, Миранда. Могу рассказать одну вещь об этой молодой леди, с которой я имел неудовольствие познакомиться. Никто не в восторге от тюремного заключения, но ее темперамент просто идеально подходит для этого. Я очень удивлюсь, если ее не покалечат там еще до суда или она сама не нападет на заключенную раньше. - Ну что ж. Какая жалость. Следующий вопрос. - Прежде чем я к нему перейду… хотя Энди и предупреждала меня, что одно из главных правил общения с тобой: не задавать вопросов, я чувствую, что должен задать один. Миранда забарабанила пальцами по столу: - Андреа рассказывает слишком много небылиц, Питер. На самом деле, лично она засыпает меня вопросами, но да; люди здесь делают это на свой страх и риск. Поскольку ты здесь в профессиональном качестве, а вовсе не мой сотрудник, то можешь спрашивать меня о чем угодно. - Спасибо. Полагаю, я хотел бы знать, почему сейчас этот внезапный интерес к Изабель Малара? У тебя было много времени, чтобы расспросить ее, если ты хотела. - Когда в тебя стреляют один раз – это кажется случайностью, а дважды уже кажется привычкой. Я хочу знать, есть ли какое-то сходство между этими двумя женщинами или есть что-то, на что мне нужно обратить внимание в будущем. Питер кивнул: - В этом есть смысл. Могу сказать, что у этих женщин не много общего. Что ты знаешь об Изабель? - Она работала у меня второй помощницей в течение четырех месяцев. Весьма привлекательная девушка и хорошо одевалась. Четко следовала моде и обладала истинным вкусом, что встречается гораздо реже, чем ты можешь себе представить, даже на подиумах. Довольно умна, но слишком благоговела передо мной, чтобы быть хорошей в своей работе. Конечно, она могла совершенствоваться, но вместо этого почувствовала необходимость застрелить меня. Она без лишних слов признала себя виновной и получила 12 лет за попытку убийства. - Ладно. Теперь об Алисии, для сравнения. Алисия не психопатка, но у нее бушующее пограничное расстройство личности, и я намеренно использую слово "бушующее". С терапевтической точки зрения для нее мало что можно сделать, и, как я уже сказал, если она останется в тюрьме, она снова совершит преступление и там. Если ее отпустят, она снова совершит преступление. Мне нет нужды напоминать тебе, что ее целью была Энди, а не ты. Ты встала у нее на пути, и именно так Алисия относится ко всем людям или обстоятельствам, которые ей мешают. В течение короткого времени она перешла от мелких нарушений, типа взлома сайтов, к преднамеренному насилию, я не вижу для нее иного будущего, кроме как преступного. Я поговорил об этом с двумя профайлерами, и они согласились со мной. Он вздохнул, взглянув на свое досье: - Я не думаю, что тебе понравится то, что я узнал об Изабель, поэтому я позволю тебе прочитать это и сформировать свое собственное мнение. - Что ты имеешь в виду? - Ты увидишь. Прочитай досье, и ты поймешь, что это история о двух совершенно разных женщинах. - Он встал: - Спасибо за кофе, Миранда. Рад был тебя повидать и передавай привет Энди. - Обязательно. Уже у двери он повернулся к ней и сказал: - Нет оправдания тому, что Изабель сделала с тобой, Миранда. Но объяснение есть в файле. Позвони мне, если у тебя возникнут какие-либо вопросы. - Спасибо тебе, Питер.Три недели спустя
Миранда сидела одна в неприглядной пустой комнате, которая, на ее вкус, была слишком похожа на телевизионную версию места для допросов, хотя и без большого зеркала с одной стороны. Когда она решила, что этот конкретный цвет краски на стенах навсегда останется в ее сознании как серый цвет женской тюрьмы, она почувствовала то, к чему не привыкла, а именно, тревогу. Она перестала задаваться вопросом, какой донкихотский порыв привел ее сюда, в тюрьму строгого режима. После того, как обычные каналы посещения ничего ей не дали, был звонок губернатору, который, в свою очередь, позвонил начальнику исправительных учреждений, который позвонил директору тюрьмы, который был не слишком доволен подобной «просьбой». Она не могла винить его, потому что это разозлило бы и ее. Очевидно, было совершенно неслыханно, просить о свидании с опасным заключенным в тюрьме строгого режима. Миранда фыркнула при этой мысли. Учитывая прекрасные отзывы о примерном поведении Изабель в тюрьме, было совершенно очевидно, что девушка не попытается снова напасть на нее. Когда дверь открылась, Миранда встала. Вошла Изабель, которую вела женщина-охранник. Молодая женщина была одета в синий комбинезон и шаркала ногами, потому что была скована цепями вокруг лодыжек. Миранда перевела взгляд с кандалов на охранницу и сказала голосом, полным презрения: - Серьезно? - Приказ суперинтенданта, мэм. - Я уверена, что у вас есть право снять их теперь, когда его точка зрения была высказана. - Мисс Пристли? - Нет, нет. Миранда, Изабель. - Тогда, Миранда. Твое отношение может доставить мне неприятности. Ты потом просто уйдешь, а я останусь. Миранда с ужасом почувствовала, что краснеет. - Именно так. Офицер, я приношу свои извинения. Я не привыкла видеть знакомых молодых людей в кандалах, но я верю, что это необходимая мера предосторожности для вашей безопасности. Пожалуйста, простите мою вспышку. Охранница ухмыльнулась, и отстегнула цепи Изабель. - Не переживайте. Вы правы. Изабель и мухи не обидит, все это знают. Я все время буду за дверью. Если кому-нибудь из вас что-нибудь понадобится, просто постучите в дверь или крикните. Я верю, что вы будете вести себя хорошо, мисс Пристли. И уверена в Изабель. - Я всегда веду себя хорошо, - ответила Миранда, игнорируя выражение лица Изабель при этом заявлении. Охранница усмехнулась: - Э-э, нет, не надо заливать. Я видела то видео на YouTube. Ведите себя прилично. - Ну, конечно. Я обещаю. - Я пошлю кого-нибудь за кофе для вас двоих, если хотите. - И он не будет обжигающе горячим, Миранда. Это было так неожиданно, что Миранда рассмеялась, звук, которого Изабель никогда не слышала. - Боже, я настолько несносна, не так ли? Чего бы ты хотела, Изабель? - Я всегда беру диетическую колу. И предупреждаю, что она будет в пластиковом стаканчике — они не позволят нам тут банки. Я могу поделиться. - Диетическая кола, офицер? - Как скажете. Когда охранница вышла из комнаты для свиданий, обе женщины внимательно посмотрели друг друга. - Итак... - начала Изабель. - Вот где мы в итоге оказались, - закончила Миранда. Она оглядела девушку. Высокая, стройная и, несмотря на синий комбинезон, точно та же девушка, которая работала на нее. У нее защипало глаза, когда она поняла это. Прочитав досье Питера, она теперь иначе смотрела на свою бывшую помощницу. - Я должна сказать, Изабель, что тюрьма не особенно изменила тебя. - Все дело в одежде, как ты знаешь, Миранда. Мне идет синий. Вернулась охранница и принесла в пластиковых стаканчиках колу, поставив на стол перед женщинами, вышла. Изабель подняла свою чашку и протянула ее вперед: - За здоровье. Миранда прикоснулась своей: - За здоровье. Они сделали по глотку кока-колы, поставили свои чашки на стол, затем несколько мгновений смотрели друг на друга, прежде чем Изабель подняла руки и опустила их на бедра. - Ты созвала это собрание. Я уверена, что у тебя должна быть повестка дня для этого. - Она приподняла одну бровь, - так сказать. Миранда с удивлением почувствовала, что снова краснеет.***
Изабель увидела это и почувствовала, как воздух покинул и ее легкие и комнату. Она вцепилась в штанины своего тюремного комбинезона, чтобы унять дрожь. Когда ей передали, что Миранда просила о визите, ей также сказали, что она в праве отказаться от этой встречи. От нее не ускользнула ирония судьбы: чтобы отказать Миранде Пристли, нужно было сесть в тюрьму. Меньше всего на свете ей хотелось снова встретиться лицом к лицу с Мирандой, но если эта встреча означала дополнительное наказание, которое ей придется понести, она сочтет это справедливым. Кроме того, вряд ли было хорошим тоном стрелять в кого-то, а потом отказываться встречаться с ней. Так что она согласилась, и вот сидит напротив женщины, о которой думает практически все время.***
- Тут ты, конечно, права. Я начну. Я признаю, Изабель, что после стрельбы и твоего отказа от суда присяжных я вообще мало думала о тебе. Иногда, возможно, когда я смотрела на свой послеоперационный шрам… но поверь мне, я упоминаю это не для того, чтобы заставить тебя чувствовать себя виноватой. Ты стреляла в меня. У меня есть шрамы. Для меня это просто факты, а не эмоции. При этих словах Изабель беззвучно рассмеялась. Миранда не обратила на это внимания. - Однако после второго раза я подумала, что должна разобраться, что заставляет людей продолжать стрелять в меня. Помимо очевидного, разумеется. Изабель кивнула. - Понимаю. И что ты выяснила, Миранда? - Алисия скорее психопатка, чем сумасшедшая. - Да, это очевидно. Я тоже видела это видео. - Конечно, ты видела. На данный момент оно собрало чуть более 76 миллионов просмотров. Я неустанно работала в «Подиуме» более 25 лет, и довольно удручающе осознавать, что все, что мне действительно нужно было сделать, чтобы привлечь внимание к моему журналу, это быть застреленной на камеру. Изабель улыбнулась в свой стаканчик с колой, затем посмотрела на женщину напротив нее: - Значит, ты просто дала им то, что они хотят, не так ли? И, кстати, о снимках, Миранда, мне очень понравилась та фотография, на которой вы с Сереной, я видела видео с таймс-сквер. Это было фантастически. Миранда улыбнулась в ответ, потому что Изабель внезапно оживилась. - Я даже хотела повесить обложку этого номера на стену в своей камере, но... учитывая обстоятельства? Подумав, решила, что это может заставить охранников задуматься. - Вот как. Верная мысль. Так что отправка тебе подписки на «Подиум» будет неверно истолкована? - Точно. Через год или около того будет слушание о моем условно-досрочном освобождении. Если ты хочешь отомстить, не стесняйся. Миранда не ожидала этих слов от Изабель и поняла, что беседа пошла не в то русло. - Кажется, мы отвлеклись... - И я знаю, как ты ненавидишь это, Миранда. Редактор слегка пожала плечами: - Я не собираюсь мстить тебе и мешать с условно-досрочным. А Алисия собирается бороться зубами и когтями в суде, несмотря на то, что все заснято на камеру. - Она хочет настаивать на временной недееспособности? - Возможно. - Думаю, она определенно попытается это сделать. И она проиграет. - Я согласна. Она проиграет. Но ведь и ты могла бы выбрать эту линию защиты, верно? И вот тут оживление покинуло Изабель. - Нет, Миранда. Я признала себя виновной, потому что я была виновна. - Были смягчающие... - Я выстрелила в тебя, Миранда. Я могла убить тебя. Я могла оставить твоих детей без матери. Я виновна в преступлении, в котором меня обвинили. - И все же твои адвокаты хотели, чтобы ты признала свою недееспособность, не так ли? - Ты явно уже знаешь ответ на этот вопрос. Более того, глядя в твои глаза, я уверена, что ты уже знаешь, почему они это предложили. У тебя есть ко мне какие-нибудь вопросы, на которые ты не знаешь ответов? Если нет, мы напрасно тратим твоё драгоценное время. - Мое время принадлежит мне, я решаю, как его тратить, а у тебя нет ничего, кроме времени, не так ли? Изабель слегка склонила голову, признавая правоту. - И, да, у меня есть вопросы. - Очень хорошо. Стреляй. Миранда понизила голос: - Не будь дерзкой, Изабель. Молодая женщина положила обе руки на стол, переплела пальцы, и Миранда увидела, как побелели ее костяшки. - Я приношу извинения, но эта ситуация внезапно кажется очень конфронтационной. Я знаю, что заслуживаю всего, что ты хочешь мне сказать, неважно, насколько сурово, и я хочу принять это, не защищаясь... но трудно слушать, насколько я виновата, когда я уже чувствую это больше, чем кто-либо может себе представить. Миранда потянулась вперед, и Изабель вздрогнула, когда женщина коснулась ее рук. - Это не конфронтация. Изабель замерла. Миранда Пристли не прикасалась к людям. Кроме как сейчас, по-видимому. Женщина легонько похлопала по ее сцепленным рукам и сказала: - Расслабься. Изабель положила руки на стол, но сказала: - Ты же знаешь, не так ли, что на самом деле не можешь приказывать людям расслабиться? - Да, вообще-то. Я заметила, что существует обратная зависимость между моим приказом кому-то расслабиться и его или ее видимым уровнем беспокойства. - Тогда ты не пытаешься развеять мою тревогу? - Нет, это просто привычка. На самом деле, я требую, чтобы ты не расслаблялась, и давай посмотрим, сработает ли это. Изабель кивнула, затем сделала глоток колы: - А вот так уже лучше. Какой у тебя первый вопрос? - Что ты изначально хотела делать со своей степенью из Барнарда? До того, как события сделали невозможным поездку в Италию и продолжение обучения. Изабель поморщилась при этих словах: - События? Пожалуйста, скажи мне, что ты не просила Эмили подготовить на меня досье… или на мои «события». - Конечно, нет. Эмили вряд ли бы смогла собрать о тебе объективную информацию. У меня есть прекрасный друг, агент ФБР. - Теперь все ясно. Что касается твоего вопроса, и, как ты знаешь, моя двойная специальность по истории и искусству распахивала мне любые двери при приеме на работу. Миранда кивнула в знак согласия. - Если бы я защитила докторскую диссертацию, я могла бы преподавать, но это не то, что я хотела. У меня были некоторые смутные представления о работе в области дизайна. Мой отец дизайнер, а мать была учительницей рисования, так что это было в пределах моего понимания возможностей. Не думаю, что я действительно знала, чего хочу в 22 года, но я полагала, что у меня есть время. Очевидно, я ошибалась. - Да. Урок на всю жизнь. Твои родители поддерживали твой выбор специальности? Молодая женщина усмехнулась, услышав это. - Конечно. Я была единственным обожаемым ребенком, и все, чего они хотели, это чтобы я была счастлива. - Никогда не говори "конечно" в контексте родителей и ребенка, Изабель. Это подразумевает данность, которой не существует. Я единственный ребенок в семье, и мои родители выгнали меня из дома, когда мне было 17 лет, из-за моего интереса к моде. У тебя были любящие родители, и ты, очевидно, была милым ребенком. Но не все родители любящие, и не все дети достойны любви. Трагедия заключается в том, что существует несоответствие между любящим и нелюбимым или нелюбящим и привлекательным. Лучше всего, когда подобное встречается с подобным, как в твоем случае и в моем. Изабель нечего было сказать на это, поэтому она спросила: - Что Кэролайн и Кэссиди планируют после школы? Они уже думали об этом? Я знаю, что Кэссиди любит науку, а Кэролайн всякие художественные штучки. Миранда почувствовала, как по ее телу пробежал холодок, и ее голос похолодел: - И ты знаешь это о моих детях, потому что... Изабель увидела и услышала лед: - Ничего гнусного, клянусь. Я делала домашнюю работу для твоих детей в течение четырех месяцев, Миранда. А это многое дает понять о человеке — что он предпочитает делать сам и в чем ждет помощь. Кэссиди никогда не просила меня заниматься наукой и математикой; Кэролайн никогда не просила меня писать эссе или делать художественные проекты. - Я понимаю. Хорошо. Верно. - Ух ты. Это было так похоже на Эмили. Миранда вздохнула: - Справедливо, а иногда и Эмили начинает говорить как я. Я прошу прощения за поспешные выводы о детях. - Не стоит. Я стреляла в тебя. Ты имеешь право думать так. - Теперь они делают все сами. - Что? - Домашнее задание. Девочки теперь сами делают свои домашние задания. - Это... на самом деле здорово. - Да. Андреа привела в пример сестер Хилтон, и я поняла ее точку зрения. Хочешь верь, хочешь нет, но теперь они даже выполняют некоторую работу по дому. - Как чудесно. Это пойдет им на пользу. Кстати, поздравляю с помолвкой. - Спасибо. И твои религиозные убеждения позволяют радоваться из-за того, что две женщины вступают в брак? Видя насмешливое выражение лица Изабель, Миранда прояснила: - В моем досье сказано, что ты набожная католичка. - Я была ею всю свою жизнь, но я не считаю, что достойна судить кого-либо. Миранда ухмыльнулась. - Знаешь, что я всегда говорила? Если ты не можешь кого-то осудить, веди его или ее ко мне. Молодая женщина улыбнулась: - Почему-то это меня ни на йоту не удивляет. - А тебя удивит, если я скажу, что я была воспитана в лоне католической церкви? Изабель оглядела ее. - Ни в малейшей степени. - Это не сработало для меня, и не только по причинам, которые ты можешь себе представить. У меня протестантское мировоззрение. Зачем ограничивать себя разговорами с помощниками бога, когда ты можешь поговорить с самим богом? - Ты прирожденный редактор, Миранда. Подумать только, Мартину Лютеру потребовалось девяносто пять тезисов, чтобы передать эту же мысль. Миранда фыркнула: - Лаконичность – это дар, Изабель. - Так и есть. - Поскольку мы согласны по этому вопросу, позволь мне быть еще более краткой. Я хотела, чтобы ты знала, что я анонимно связалась с твоим дядей Фредерико через адвоката, и они договорились о том, чтобы твоего отца перевели в лучшее медицинское учреждение. Как ты знаешь, он умирает, так что ему нашли учреждение с подходящими стандартами лечения и ухода. - Мы не можем позволить себе это. - Знаю. Я могу. Изабель яростно замотала головой и оттолкнулась от стола, хотя и не встала. - Нет! Что ты пытаешься со мной сделать? - Я ничего не пытаюсь сделать. Я оказываю твоему отцу лучшую медицинскую помощь и лучший уход в последние месяцы его жизни. - Почему? Скажи мне, почему? - Потому что я могу, и потому что он в этом нуждается, и я надеялась, что это даст тебе некоторое облегчение в ситуации, с которой ничего не поделаешь. Ты не можешь быть там, но ты можешь знать, что о нем хорошо заботятся. Изабель снова покачала головой: - Нет, нет, нет, нет. Ты не можешь просто войти сюда и заставить меня чувствовать себя так. Я приму все, что угодно, но только не это. - Что значит "это"? - Ты можешь заставлять меня чувствовать себя дерьмово весь день, но я не могу чувствовать себя еще более виноватой, Миранда. Это невозможно. Миранда уставилась на нее, и когда она снова заговорила, ее голос снова был холоден. - Очень хорошо. Позволь мне быть откровенной. Твое самоуничижение никому не нужно. Ты была столпом церковной общины с самого детства. Ты была утомительно идеальной всю свою жизнь. Волонтерская работа, работа в церкви, отличные показатели в учебе. Ты отказалась от престижной стипендии в Риме и, как следствие, от яркой академической карьеры, ради заботы о твоем отце, у которого как раз тогда диагностировали позднюю стадию болезни Альцгеймера. В этот момент ты начала работать на меня. Через месяц после того, как ты устроилась на работу, у твоей матери диагностировали рак легких IV стадии. Через три месяца ее рак дал метастазы в лимфатические узлы и печень, а это значит, что продолжительность ее жизни составляет, возможно, от четырех до шести месяцев. Твой отец к этому времени уже не узнавал вас обеих и представлял опасность для самого себя. Я все правильно изложила? Изабель, опустившая голову, кивнула. - Я так и думала. Я собираюсь задать тебе три простых вопроса. Ты ответишь на них. Ты должна мне ответить. Ты это понимаешь? Еще один кивок. - Почему ты носила с собой пистолет? Изабель посмотрела на Миранду, и в ее глазах стояли непролитые слезы. Миранда никогда не видела кого-то настолько опустошенного. - Мой отец даже ни разу не шлепнул меня, но я... боялась своего отца. Я боялась его и за свою мать. У него был пистолет для защиты дома, и я не хотела, чтобы он оставался в доме. - Ясно. Когда ты решила застрелить меня? - Я не знаю… я не помню. - Что ты помнишь о том дне, когда стреляла в меня? Слезы потекли по щекам Изабель, но она не сделала ни малейшего движения, чтобы вытереть их. Ее голос был тихим и монотонным, когда она заговорила. - Я все время думаю о том дне. Я помню, как папа почему-то злился из-за завтрака. Я помню, что помогла ему в то утро, потому что маму начало тошнить каждый раз, когда она ела. Он не желал есть, а она не могла удержать съеденное. Я смутно помню, как одевалась и смотрела на свое лицо в зеркале, когда накладывала макияж. Зная, что день станет только хуже, как только я приду на работу. Я знала, что после того, как я потерплю неудачу на работе, я вернусь домой и не смогу дальше помогать родителям сохранять жизнь. Я помню, как ощущала каждой клеточкой тела, что каждый новый день будет хуже предыдущего. Изабель вытерла щеки и встретилась взглядом с Мирандой. - Честно говоря, следующее, что я помню, это как Эмили и Найджел прижимают меня к полу. Она печально улыбнулась: - Это и Эмили, колотящая меня, а я не понимаю, за что. Полагаю, остальное ты знаешь. - Я знаю, что дальше было со мной, но не с тобой. - Что тут можно сказать? Я была в ужасе, совершенно ошеломлена. Если бы в средней школе была награда для "человека, который с наименьшей вероятностью кого-то застрелит", я бы выиграла ее без раздумий. Я ненавижу преувеличивать, Миранда, но представь, что бы ты чувствовала, если бы люди сказали тебе, что ты отрубишь кому-нибудь голову. - В переносном или буквальном смысле? Несмотря на слезы, Изабель подавила смех, а Миранда поджала губы, чтобы не улыбнуться. - Я понимаю твою точку зрения и верю тебе, Изабель. Не говоря уже о том, что ты отказалась от своей мечты, чтобы помочь своей семье в ужасающе напряженное время. Столкнувшись с трагедией потери обоих родителей из-за быстро прогрессирующей болезни, ты пошла на работу, возможно, на одну из самых напряженных должностей, которую только можно было бы найти. Я права? Изабель кивнула. - Ты пришла к работодателю, которому было все равно, что ты переживаешь личную трагедию, потому что я ни в малейшей степени не заботилась о тебе. На самом деле, я вообще не обращала внимания на тебя, и как неустанная перфекционистка заставляла тебя чувствовать себя жалкой неудачницей каждый божий день. Правильно ли я понимаю ситуацию? Изабель заерзала на стуле, явно чувствуя себя неловко. - Не думаю, что выразилась бы именно таким образом. Миранда провела рукой по волосам, и Изабель была очарована не только странностью этого нервного жеста, но и тем фактом, что рука ее бывшего босса дрожала. - Я ничего не знала о твоей ситуации, но это не оправдание. То, что я сделала, я сделала, и я не могу этого изменить. Тем не менее, я пришла сегодня... Миранда положила руки на стол и встретилась взглядом с Изабель: - Я пришла извиниться за те вещи, которые я сделала и сказала, которые не только способствовали твоим страданиям, но и привели к действиям, из-за которых ты сейчас находишься здесь. Пойми, я не беру на себя ответственность за твои действия, только за свои собственные. Мне действительно очень жаль видеть тебя здесь. И я знаю, что несу некоторую ответственность за твое душевное состояние, когда ты напала на меня, и я прошу за это прощения. Изабель на несколько мгновений потеряла дар речи от шока. - Ты знаешь эту поговорку: "Ты мог бы сбить меня с ног одним пером"? - Да. - Так я себя чувствую сейчас. Она потянулась через стол и положила ладонь на руку Миранды. - Ты единственная пострадавшая сторона в этой ситуации. Я прощаю тебя. Конечно, я это делаю, и без всяких оговорок. - Спасибо. Они сидели и смотрели друг на друга несколько мгновений, прежде чем Миранда сказала: - Ты заслуживаешь прощения, надеюсь, ты это понимаешь. Еще один вопрос. Если бы ты пришла ко мне в «Подиуме» и спросила, какого цвета я хочу, чтобы был определенный фон, и я сказала: «аметистовый», ты бы пришла и задала мне тот же вопрос на следующий день? - Нет. - Почему? - Потому что ты приняла решение, и я бы не стала подвергать его сомнению. - Правильно. И приняв мое решение, ожидала бы ты, что я буду день за днем менять свое мнение с пурпурного на розовый, с фуксии на баклажан и так до тошноты? - Никогда. - Почему? - Опять же – потому что ты приняла решение. - Еще раз правильно. Согласно твоим заявленным убеждениям, ты попросила бога простить тебя, и он, без сомнения, так и сделал. Однако я бы поставила каждый пенни, который у меня есть, на то, что ты каждый день своей жизни утомляешь бога одним и тем же вопросом. Если ты так хорошо знаешь меня, почему не бога? Неужели ты действительно думаешь, что я более решительна, чем бог? Изабель наклонила голову, обдумывая это, а затем смущенно хмыкнула: - Ну... вроде того? Миранда фыркнула: - О, право. Попроси меня простить тебя прямо сейчас. На этот раз Изабель действительно рассмеялась. - Ты не можешь ... ты не можешь этого сделать. - Я позволю себе не согласиться. Изабель пристально посмотрела на нее, первый недружелюбный взгляд, который она бросила на Миранду. - Тебе нужно поработать над своими навыками запугивания, Изабель, если это вообще то, что должен означать этот взгляд. Плечи Изабель поникли. - Мне жаль. Я не хотела... я имею в виду, я бы не хотела ... Ладно. Вот так. Мне очень, очень жаль, что я причинила тебе боль. Я знаю, что никогда не смогу загладить свою вину за то, что сделала, но я бы все отдала, чтобы этого не произошло. - Просто спроси меня. - Не могла бы ты, пожалуйста, простить меня, Миранда? - Да. Я могу и делаю это сейчас. Полностью. Это очищает наши отношения, Изабель. Не задавай вопросов после того, как я уйду. Все кончено, и мое решение окончательное. Ты понимаешь? - Да. - Хорошо. Еще один теологический вопрос. Ты веришь в загробную жизнь? - Конечно, я верю. - Так и думала. - Миранда наклонилась вперед и очень тихо заговорила. - Теперь самое важное, что я должна тебе сказать, поэтому, пожалуйста, слушай внимательно. - Хорошо, - прошептала молодая женщина. - Я знаю, что ты сожалеешь о том, что стреляла в меня, но, посидев с тобой всего это короткое время, я бы предположила, что ты чувствуешь еще более мучительную вину за то, что твоя мать умерла, зная, что ты в тюрьме, и последнее ясное понимание твоим отцом окружающей действительности включало этот факт. Изабель тихо заплакала. - Если ты веришь, Изабель, то твоя мать знает сейчас все о том, что произошло тогда. Я лично верю, что она видит тебя и любит тебя, и то, что она испытывает печаль, это не осуждение, а желание, чтобы ты прошла через это. Я сама мать и не могу представить, чтобы мои дети могли сделать что-то такое, что разрушило бы мою любовью к ним. Твоя мать любила тебя и все еще любит. Так же, как и твой отец. Избавься от своей вины ради них. Это меньшее, что ты можешь сделать, и величайший подарок, который ты могла бы им сделать. Миранда несколько минут сидела молча, пока молодая женщина плакала, а затем тихо сказала: - Пришло время вытереть твои слезы, Изабель. Изабель потерла лицо обеими руками, а Миранда полезла в карман и вытащила две визитки. Она протянула первую Изабель: - Это имя твоего нового адвоката. Ты удивишься, насколько усерднее люди работают, когда им платят. Она будет работать над тем, чтобы как можно скорее провести слушание об условно-досрочном освобождении. Когда придет время, мы со всем этим разберемся. Затем протянула вторую визитку: - Марта Фонсека – моя нынешняя вторая помощница, а это ее мобильный и почта. Если у тебя появятся какие-либо вопросы или что-то понадобится, позвони или напиши ей. Твой дядя скоро навестит тебя с более подробной информацией о новом учреждении твоего отца. Все ли понятно? - Да, Миранда. - Не делай этого – "Да, Миранда". Андреа говорит так, чтобы разозлить меня. Я скоро снова приду, но это будет после моей свадьбы и по обычным каналам. Мне бы не хотелось, чтобы директор тюрьмы вымещал на тебе свое раздражение из-за меня. Она встала и протянула руку: - Спасибо, что встретилась со мной. Изабель крепко пожала ее, но не отпустила, а накрыла другой рукой: - Спасибо, Миранда. Я знаю, что не сделала ничего, чтобы заслужить это, но спасибо тебе. Миранда наклонила голову, посмотрев на их сцепленные руки, а затем в глаза Изабель. - Сейчас я чувствую себя на удивление лучше, чем когда вошла. Изабель улыбнулась ей искренне и лучезарно: - Я тоже. - Она положила руку на плечо Миранды: - Но, пожалуйста, давай не будем называть это завершением, хорошо? Я всегда терпеть не могла этого слова. - Действительно? - Действительно. - Очень хорошо. Но тогда это не завершение. - Согласна.