***
— А? – прочистив горло, выдохнул Майк. Он проснулся в комнате лежа на животе. Из-под подушки торчала незнакомая человеческая рука. Парень, как ошпаренный, вскочил. Конечность потянулась следом. Персиковая кожа. Пять пальцев. На удивление по велению воли сложились в кулак. Голубоглазый с интересом всматривался в чужие контуры кисти. — Не может… – сдавленно процедил весельчак. Пулей вылетел из спальни в ванную, да поскорее — к зеркалу. Так оно и было. В отражении, не моргая, осматривал себя шокированный подтянутый нагой юноша. Рыжие кудри, веснушки, вздернутый нос, розовые губы, мягкие черты лица. Отдаленно напоминавшие в чем-то неуловимом старого товарища из зазеркалья. Дубликат трясущимися руками потянулся до щек. Похлопал. — А-а-а!!! – заорал со всей мочи воин, когда стрельнуло осознание произошедшего. Для верности ниндзя окунул голову под струю ледяной воды, ущипнул себя за сосок, капнул на палец едкое моющее средство с кислотой. Ощущения оказались реальными. Холод бодрил, кожа горела. Микеланджело нервно хихикнул и опустил голову, чтобы увидеть половое хозяйство. Благо все на месте, даже кое-что объявилось в дополнение к старому. Новоиспеченный мужчина вернулся к созерцанию клона в стекле. Повертелся, заценил привлекательные изгибы лопаток и шикарную линию спины. Почему-то первая глупая мысль, которая только могла прийти в голову существу, еще несколько часов назад бывшему мутанту, была: «Шевелюра великолепна, прямо как я мечтал! Но, блин, какие мерзкие волосатые подмышки и ноги! Почему волосы не могут расти только там, где нужно? Придется купить станок и учиться бритью. А на лице, может, наоборот отрастить бороду?» — Похоже, это не галлюцинация, – прервал поток сумасшедших идей, посетивших рыжика, обеспокоенный голос брата. – Майки, ты? Балагур обернулся. В проеме стоял высокий с пшеничными волосами парень чуть вытянутой узковатой наружности. В небрежно накинутом белом халате не по размеру долговязый утопал. Отсутствие панциря делало негодным к ношению старый гардероб. — Донни? – узнал Микеланджело. — Не уверен, – признался ученый устало. – Я в замешательстве. Двинь мне в челюсть, пожалуйста, – нервно попросил умник. — Чего?! Давай просто ущипну, братишка? – подходя, предложил младший. — Этого недостаточно, чтобы привести меня в чувство и доказать, что не сплю. Ну же, давай! Посильнее! Я не обижусь! – профессор, казалось, обезумел. — Ладно, – выдохнул весельчак, насупившись, и сжал пальцы в кулак. Донателло закрыл глаза. Майки прицелился в левую часть. Замахнулся. Удар пришелся в раскрытую здоровенную ладонь. Черноволосый широкоплечий качок с грубоватыми угловатыми чертами, широкой челюстью пробасил: — Какого панциря здесь происходит?! Младшие уставились на среднего брата, а он — на них. Потуже завернувшись в халат, секундное оценивающее любопытство прервал тактичным кашлем Дон: — Парни, вам бы прикрыться для начала, что ли. — Потом. Сначала проверим Лео, – прорычал Рафаэль и пожаловался: — Непривычно без панциря. Я как будто стал меньше раза в четыре! Чувствую себя бесполезной беззащитной блевотной хилой обезьяной. Лидера отыскали в додзе. Русый атлетичный парень с привлекательным, академически правильным в качестве модели для рисования или скульптуры обликом замер в позе лотоса. Ниндзя провел ночную медитацию и ни о чем не догадывался. — Ну, кто «разбудит» и скажет? Я пас! – Дон снял с себя ответственность. — Эй, подъем, старшой! Откроешь глаза — не поверишь! Посмотрим, насколько ты у нас Бесстрашный! – проорал главе семейства Хамато на ухо бунтарь. На лице Леонардо не отразилось ни малейшего движения. Тогда Майк зажал нос брату, вынудив через три долгих, бесконечных минут, тычков и ругани сдаться. — Братва, на логово напали какие-то эксбиционисты! – прокричал Лео. Ловко увернулся от троих голых мужиков, попытавшихся схватить и осадить. И побежал к спальням предупредить братьев и за оружием. — Да, ему будет непросто, – резюмировал Дон. Далеко лидер не убежал. Побледнев, застрял у стального хромированного щита на стойке, не веря глазам. Не то на плечи выпало очередное испытание, не то он спал. Аккуратно приложил пальцы к нержавейке и почувствовал прохладу. Затем потрогал лицо с тонким бугорком посередине, который точно раньше так не выпирал и был широк. Тепло. Гладко. — Я?.. – тяжело сглотнул синеглазый, опустив взгляд на раскрытые ладони. — Ты, бро, – подтвердил сзади Майк, – красавчик. Но я опять краше всех! В любом обличии моя мордашка самая милая! Туго, но все же сообразив, Лео опомнился и снял щит. Краснея, придержал пластину на уровне ниже живота и повернулся. — Ой, не льсти себе! – съязвил Раф, закатив глаза. – И блюдца хватило бы! — Итак, – пропустил неуместное замечание старший, – ночью мы каким-то волшебным образом превратились в людей… — Вот именно, что иначе, кроме как волшебным, обозвать сие вопиющее явление нельзя, – высказался ученый. – В структуре ДНК ни намека не осталось на то, что наши гены подверглись мутации! – возмущался умник. — И что же теперь делать? – обратился Леонардо с вопросом скорее к себе, чем остальным. Но ответ последовал незамедлительно. — Как что, бро? Жить на полную катушку, как все! – весело рассуждал Микеланджело. – Открылись все двери возможностей. Чувак, мечты сбываются! — Вот именно. Можно и не унести то, о чем просили. Не к добру это, – закусывая до крови губу, произнес недовольно Рафаэль. — Верно. Нужно быть начеку. Что ж. Но если иллюзия не развеется, будем учиться жить заново, – решил лидер, – при свете дня.***
Крадущиеся долго привыкали к новым телам: начиная от понимая собственных уменьшенных вширь габаритов и заканчивая закреплением некоторых приемов, плохо выполнимых из-за иного баланса сил. Сложнее пришлось с социализацией: с документами как раз разобрались проще всего, благо Дон раз плюнул для этого, а Эйприл с еще большим рвением включала старшую сестру-наседку; но расслабиться и спокойно выходить в массы без мании преследования и ожидания подвоха, обращаться к незнакомым людям без желания скрыть лицо, довериться и открыться кому бы то ни было удавалось нечасто, паранойя не отпускала ни на день. Зато спустя все тернии и неурядицы наступила настоящая долгожданная светлая полоса, длиною в целую новую жизнь. Ребятам казалось, что они умерли и переродились другими. Теми, кто ходил на работу, оплачивал счета и обзавелся семьей. Правда, совместный патруль остался в прошлом, а уроки ниндзюцу превратились в приятные воспоминания. Многое поменялось в жизни ночных героев.***
Через десять лет Микеланджело пожелал тряхнуть стариной и поскакать по крышам. Парню откровенно не хватало адреналина. Он искал острые ощущения в экстриме по началу новой жизни, перепробовал многое и нашел соратницу по увлечениям. Но вскоре завязался бурный роман, — и вот младший Хамато первый распрощался со статусом холостяка и был вынужден запечатать опасные хобби, чтобы не оставить ненароком родных без мужа и отца. Над плошкой спагетти и приложив вилку ко лбу супруги обоюдно дали святую клятву оставить экстрим, пока не вырастет ребенок. Теперь в тайне от жены и дочери Майк занимался паркуром, ссылаясь на то, что просиживал штаны в баре с Рафаэлем. Возвращался вымотанный, в ушибах, синяках и порезах, но радостный и довольный как слон. Почему-то всегда трезвый, как стеклышко. Любимая женщина пока не задавала лишних вопросов, но уже подозревала мужа в чем-то нехорошем, а то и вовсе непристойном. — Следующий раз я иду с тобой, – утвердила женщина, провожая мужа. Но следующий раз не наступил. Загрызенный совестью, задумавшись о содеянной лжи, Майк вышагивал к излюбленному месту, где его окликнул незнакомый голос. Воин замедлился, инстинктивно схватился за пояс — нунчаков-то нет! Висели на стене над просторной супружеской кроватью на дорогом резном креплении. Оплошность. Но убежать не позволили любопытство и жажда драки. Из-за угла вышел лысый мужчина лет сорока, весь в черном, по-хитрому оскалившись. Ниндзя нахмурился, сжал кисти в кулаки, принял стойку. — Это лишнее, мистер Хамато-сан, – говорил японец заговорчески-вкрадчиво. — Кто вы? – спросил парень. – Что нужно от меня? — За этим и пришел. Напомнить о контракте, – хмыкнул незнакомец. — Каком еще контракте?! Я вас впервые вижу! – не понимал бывший мутант. — Классика, – пробормотал под нос мужчина в черном и вперился в воина пронизывающим ледяным бездонным взглядом красноватого оттенка: — Завтра стукнет ровно десять лет с тех пор, как отчаянный мутант-черепаха Микеланджело с разбитым сердцем потерял желание быть собой. В голове Хамато промелькнули размытые кадры того дня, когда нынешняя жена отвергла чувства урода в прошлом. — Я… я не понимаю все равно! – нервно сглотнул рыжий, стирая проступивший пот со лба. — Во-о-от, ви-и-иди-и-ишь? – протянул чужак. – Все-то ты помнишь. А-ха-ха-ха! – зловеще не столько посмеялся, сколько прорычал японец. Такого не бывает! Да быть не может! Точно злодей напускал галлюциногенных газов! Стоило начать Майку возражать, как тут же, не дав вымолвить и слово, его перебил незнакомец: — А! А! А-а! – погрозил пальцем чужак. – Я знаю все, что ты делал, делаешь и будешь делать. К слову, мысли я тоже умею читать. Да, мистер Хамато-сан. Я именно тот, о ком вы подумали. И нет, не чья-то больная фантазия. Самый что ни на есть настоящий дьявол во плоти! Хе-хе-хе! – смеясь, раскинул руки мужчина в черном. По спине парня пробежал колкий холод ужаса. Строки из старой песни пронеслись в голове у Майка:«Ликом пригож, и речами умилен,
Только в глазах царит холод могильный.
Он даст тебе успех и достаток,
Щедро одарит и сребром, и златом.
Только не даром так добр он к людям:
Время придет — по счетам платить будешь.
Сокровища враз тебе станут постылы.
Навек в кандалы тебя заключит он.
Хочешь богатым стать за мгновенье?
Хочешь врагам отомстить побольнее?
Хочешь навеки пленить чье-то сердце?
Или болезнь прогнать прочь из тела?
Он будет рядом, когда ты заплачешь,
Когда руки к небу в молитве протянешь.
Он будет рядом на твою погибель —
Даров от него никогда не бери ты!
Ведь не задаром так добр он к людям:
Время придет — по счетам платить будешь.
Желанья твои тебя же погубят.
Он все заберет и тебя не забудет».
— Аргх! Бред сивой кобылы! – разозлился Микеланджело и налетел на демона. Существо, принявшее облик человека, исчезло и объявилось в десяти метрах сзади. Майк тяжело приземлился, не ожидая такого. Не успел выпрямиться, как перед лицом возник бес и, принудительно вручая в руки договор, обдал серным дыханием: — Читай. Освежи память. Завтра я заберу свое. — Ты бы зубы научился чистить, черт поганый! – прошипел должник. Микеланджело пробежал глазами текст. В отчаянии он призвал демона перекрестков и заключил сделку, по которой братья получили человеческую внешность; а так как превращение касалось четверых, то и за «опт» плата — всеми душами Хамато через десять лет; «бонусом» в пункте дополнительного соглашения шло стирание памяти о безответных мучениях в надуманной любви на дистанции. Был бы сэнсэй еще жив тогда, едва ли подобное случилось. Что ж, раз непростительно накосячил, Майк приготовился отвечать за ужасный проступок скрепя сердце и сетовал на незавидную из-за него участь жены и дочери, напрасных жертв идиота. — Пожалуйста, забирай только меня! Я буду делать, все, что ты попросишь! – бил себя в грудь рыжик. – Сбивать с верного пути, соблазнять во грех, прятать ключи от машины, спутывать провода, подвигать углы к мизинцу!.. — А ты мне нравишься. Смешной, – ухмыльнулся демон. – Хорошее чувство юмора. Не теряешь его даже в самых сложных, запутанных ситуациях. Но слишком уж ценны ваши души, братьев Хамато. Условия договора неизменны. — Ах так?! – вспылил Микеланджело. Парень намеревался порвать кожаный лист. Но ничего не вышло, какую бы силу не применял и чем бы не пробовал ковырнуть. Дьявол посмеивался, глядя, как огонь из зажигалки не брал контракт, а ниндзя чертыхался. — Не надоело? Бессмысленно, – терял терпение демон, наблюдая за тем, как воин прыгал по договору, втаптывал в грязь, а лист оставался чистейшим. – Контракт подписан кровью. Он не рушим. Кровью? Дон говорил, что структура ДНК ныне у ребят максимально среднестатистическая, самая что ни на есть человеческая, без каких-либо следов принадлежности непосредственно к черепахам, не считая тех генов, что объединяют разных земных существ. А подписывал контракт Майки, когда был абсолютным мутантом с уникальным набором макромолекул. Так значило ли это, что магическую систему можно было обмануть наукой? 18.–19.05.22, 9-00