***
Разумеется, против крошечного молчаливого непрожорливого питомца никто не высказался. Только Майки пошутил о том, что «это как когда человек заводит обезьянку, но все равно очень мило, что Рафи такой любвеобильный, раз не хватает уже общения только с братьями и усыновил для себя ребенка, ай, за что». Тогда и встал вопрос пола для выбора клички. Дон осматривал нового члена семьи вдоль и поперек, взял анализ крови на гормоны, сделал УЗИ и ренгтен, но из-за малого возраста результаты остались неоднозначными. В целом, ученый склонялся к мальчику по второстепенным половым признакам и вовсе добавил, что «не опытный заводчик, чтобы ответить точнее раньше достижения половозрелого возраста». По крайней мере прояснилось, что четверолапый друг здоров. На прощание с профессором безымянная черепаха оттяпала край фиолетовой маски. Гений, укоротив симметрично полоски ткани, приступил к изучению некой аномалии в цепочке ДНК. На первый беглый взгляд типичное природное отклонение, которое встречается у пресмыкающихся. А если нет? Мутация нового типа? Все же черепашонка забрали не из обычного зоомагазина. Раф понял, что рептилия, вероятно, голодна, и понес ее на кухню. Наткнулся на Леонардо, шинкующего себе салат. — Оп, то, что надо! – пробасил забияка, хватая на лету половину подкинутого кверху качана. Старший не жадничал, с радостью поделился. А вот черепаха, судя по всему, не тяготела к веганству и сыроедению. Неохотно, вяло поднесла клюв к растительному листу и надкусила крошечный кусок, будто сделала одолжение. — Жрать подано! Ешь давай! – пихал зелень ко рту питомца Раф. — Как все-таки назвал? – спросил Лео, прожевав помидор черри, не понимая, отчего панцирный вдруг агрессивно бодался об капусту, пытаясь выбить из рук хозяина. Да, насильственно мил не будешь. Но вроде как сочный лист должен прийтись по вкусу простой черепашке. — Зырь, какие шипы, – поведал янтарноглазый, подняв прелесть повыше, чтобы лучше представить во всей красе гордость новоиспеченного владельца домашнего животного. – С первых же секунд отметину оставил, засранец. Спайк. — Привет, Спайк, – поздоровался Бесстрашный, потянув ладонь, чтобы в шутку пожать лапу. – Я Лео. – Как только до сухопутной дотронулся, заорал: — Ай, пусти! Черепаха вцепилась мощным клювом в палец лидера. Еле оторвали. Пока Раф ржал, хваля находку, старший, чертыхаясь о том, что «каков хозяин, такое и животное», обрабатывал вполне приличную маленькую, но глубокую рану. Кровь сочилась довольно сильно. — Че тут у вас? – к парням присоединился Майк, неся Кланка на плече. — Мерятся питомцами приперся? – гоготнул темперамент. — Куда уж нам с пушистиком тягаться с таким неземным великолепием! – парировал младший, закатив глаза. – Да не. На самом деле я читал, что котов нужно обязательно знакомить со всем новым, что появляется в доме. Во избежание проблем. — Так. Если Кланк станет срать мне под дверью, пеняй на себя! – прорычал Рафаэль, грозя кулаком. Рыжик вскочил на стол. — Вообще-то здесь едят, – кинул в пустоту Леонардо. Медленно подкрался, прижавшись и опустив уши, обнюхал. Бацнул по панцирю лапой и отскочил полубоком, изогнув хвост. Изучал поведение чужака. Тот не заставил себя ждать и попер на хищника танком. Кот ударил другой лапой и вновь отскочил, отзеркалив сторону. Черепаха упала на панцирь и беспомощно дергала лапами. — О-о-о, кажется, они подружились и уже играют вместе, – умилился Микеланджело. — Эй, а ну брысь п-шел, блохастый! – отогнал зверя бунтарь и помог питомцу вернуться в нормальное положение, обращаясь к младшему с укором: — А то ты не в курсах, что происходит с перевернутыми пузом кверху черепахами. Чтоб я твоего усатого не видел со Спайком наедине. Усек? — Спайк? Хорошее имечко. Под стать хозяину, – заметил балагур и открыл холодильник, закинул в топку пару кусков нарезанной колбасы. Кланк тут как тут истошно замяукал, закружил вокруг ног владельца. — Охренел жрать салями без хлеба? – разозлился Раф, подошел и отобрал тарелку. — Да я так, чисто для вкуса. Солененького захотелось на зуб закинуть, – оправдался младший и, отобрав еще несколько кругов, пулей вылетел из кухни вместе с котом. Раф присел и, не колеблясь, протянул кусок черепахе. Питомец откусил. Еще и еще. — Сдурел? – возмутился Леонардо. — Да зырь, ему ж нравится, – с упованием наблюдал бунтарь, разве что сердец вместо глаз не хватало. — Не могу смотреть, как ты гробишь бедное животное, – лидер вышел из-за стола, прихватив в собой тарелку с недоеденным салатом. – Аппетит пропал. Коты. Черепахи. На обеденном столе! А не за столом, как положено! — Так он ж с лаб. Вот метаболизм и не такой, как у обычных... черепах, – голос Рафаэля затихал, кое что стало приходить на ум. – Думаешь, превратится... в… кого-то? — В кого-то, как мы? Вопрос точно не ко мне, – вздохнул Леонардо. – Но в таком случае тем более ты поступил хорошо, подобрав беднягу, – похлопал по плечу лидер. – Если уж с тобой с горем пополам уживаемся, с новым членом семьи подавно, – и удалился. — Ну спасибо за лестный отзыв, – пробубнил вслед хулиган и задумался. Спайк сожрал целую палку практически в одиночку. За каких-то несчастных пять минут. Обделался и просил еще. Смотрел темными глазами-шариками в самую душу. Красный вскочил, подхватил панцирного на руку и произнес: — Так, пошли-ка, дружок, сходим к мозговитому еще раз. Что-то этот яйцеголовый не договаривает.***
Прошло полгода. За это время всем стало ясно, что Спайк мутирует. Черепаха поглощала неимоверные объемы калорийной пищи, перерабатывала мгновенно и требовала очередной подкормки. Рафаэль едва поспевал убирать за ней и ломал голову, где добыть столько еды. Кормить отходами категорически отказывался, хотя обжора была не прочь наполнять желудок даже просрочкой. До сих пор слишком уж была жива память о голодных временах с буквально помоечными похлебками. Морить голодом хотя бы на треть суток не выходило, иначе в расход шло все, что попадало под клюв. Нервничая, питомец крушил, разрушал, пока не добивался своего. Благо за домочадцев не брался. Видать, ощущение родственности вида срабатывало. Или развивался разум. Рос Спайк буквально не по дням, а по часам, если не по минутам. Пришлось изолировать рептилию в коридоре соседнего коллектора. Как бы Раф не печалился по этому поводу, вынужден был признать, что такой неистовой требовательной махине места в логове предельно мало. Когда черепаха стала размером с довольно крупную собаку, впала в спячку. Во сне менялась еще быстрее, чем при бодрствовании. Уход проблем особых не доставлял. Капельницы, поение, обмывание, смена подгузника. Тело ломалось, перестраивалось, приобретало черты человека. Навскидку подростка лет двенадцати. Тогда Спайка переместили в лабораторию, когда сходство с антропоморфным мутантом стало очевидным. — Похоже, у тебя дочь, Раф, – заявил во всеуслышание Донателло, убедившись в этом несколько раз накануне всеми доступными методами, как бы не было неловко сознаваться в каждом. – Поздравляю! — Или подружка. Хитрец, жену себе вырастил! – прозвучал Микеланджело, заранее спрятавшись от кулака за панцирь Леонардо. – А я вот только динозаврика в миске смог вырастить. — Забейся, Майки, – покраснев не то от гнева, не то от смущения, прорычал Рафаэль. Затевать драку не хотелось. Слишком уж сложно было осознать происходящее. Тошно. Удивительно. Уж что-что, а называть себя отцом не торопился. Хотя в шутку перед Спайком произносил «твой папочка» во всевозможных сочетаниях фраз, проявлениях заботы и любви. А вот младшая сестренка другое дело. Явно не в качестве партнерши ей пребывать, что за бред сивой кобылы?! Он ведь раза в два старше! Да, точно только младшая сестренка. Определился. Приятное пополнение семьи. Огромная ответственность. Будоражащие мысли. — Что ж, полагаю, остается ждать, пока она очнется? – вопрошал лидер, предвкушая правильное воспитание. Хоть кому-то в клане Хамато еще можно было привить ЗОЖ, не считая себя. – Как скоро? — Да в любой момент, судя по всему, – пожал плечами умник. — Так че ж ты молчишь?! – пробасил недовольно Рафаэль. Прошагал до специально оборудованного бокса (все же решили на всякий случай оставить изоляцию не то от внешнего мира новоиспеченному мутанту, не от черепахи ему). Девочка сквозь долгий красочный сон, перерабатывая прожитое уже полуозознанно, неслышно неумело, почти не двигая губами, едва разборчиво нашептывала: «Па-по-чка». 06.–15.07.2022, 8-20