***
Как бы не тянуло вниз
И как бы не ломала жизнь,
Но ты не увидишь слез
Моих.
Изнеможенная Синева, стиснув зубы, терпела публичное унижение, потому что так было нужно — стойко сносить удары жестокой судьбы и подставлять обе щеки для жгучих оплеух за то, что она не такая, воспринимать ежедневные истязания как должное. Делать вид, что согласна с ничтожным положением и повиноваться, как учили и требовали неукоснительно. Хозяин выжег эмоции из подростка, уверовавшего в том, что она с детства послушная уродливая вещь, которой можно помыкать и кого забавно заставлять делать гадости маленькими трехпалыми ручонками. Но девочка уже не была беззащитным ребенком и захотела однажды дать сдачи. Услышав впервые от нее слова неповиновения, человек сделал мутанту гораздо больнее, чем раньше, усилил розги и отяготил моральное давление. Настолько, что разбитая игрушка в полубессознательном состоянии превращалась в ничто. Тогда обреченное существо вынуждено искало утешение в опасных пристрастиях, приводящих к саморазрушению. Доступен был любой метод отключиться, закрыться, отстраниться, начиная с проколов пирсинга без анестезии в антисанитарных условиях и завершая употреблением тяжелых веществ. Селфхарм помогал в моменте, а после становилось хуже. Раздражение, нервозность, вспыльчивость и по итогу самое страшное — безразличие ко всему и всем поглощали сущность. Синя давно перестала плакать, так как осознавала, что находилась ниже дна и слезы не помогут. Единственное, что босс более не получал от нее, был страх в прекрасных холодных голубых глазах, полных грусти и решимости измениться.Снова не хватает сил,
Но я не сойду с пути.
Поднимаюсь выше звезд,
Но ты
Ослабевшая отчаянная черепашка не единожды сбегала, но ее возвращали в адский котел. Как бы жестко мужчина не наказывал, крепкая девушка выстаивала и не оставляла попыток вырваться из цепких когтей дьявола. Она предпочла бы смерть и невольно стремилась к ней, бродя на грани лезвия. Но желание вернуться к сестрам придавало сил, чтобы не сбиваться с дороги к цели. Первый строгий, но справедливый, хозяин, давший кров, пищу и минимальное начальное образование, быстро растерял авторитет из-за нового серьезного крупного игрока на мафиозном поле, и вскоре зоозащитника устранили конкуренты. Оставшееся имущество стервятники с боем поделили между собой. Включая любопытные живые трофеи находчивого пугающего в прошлом преступника, с которым многие неудачники мечтали поквитаться, а в излюбленных им мутантах видели возможность продолжения издевательств над бесючим авторитетом. В тот раз Синеве удалось оторваться от бандитов. Стоя на краю крыши под звездным небом, девушка чувствовала, что вот-вот расправит крылья и взлетит так высоко, что пробьет небосвод, а под ногами увидит ночные светила. Но мучитель настиг ее, отправившись в след лично, не посылая шавок, ведь черепаха перед побегом нанесла смертельный удар. По самолюбию.В клетке меня можешь запереть,
Но я все равно смогу взлететь.
Буду первой, со мной моя вера —
Никак ее не сломать, не сломить.
Хозяин схватил девушку за руку и потащил ко входу на чердак. Синя не ожидала, что мужчина появится здесь, и растерялась на долю мгновения. Несколько секунд, после которых умело сгруппировалась благодаря постоянным тренировкам и участию на вылазках с мелкими грабителями и хладнокровно пырнула карманным ножом изверга в живот. Распорола ненавистное тело до самого подбородка без тени сожаления и сочувствия к корчащемуся человеку. Он научил ее издеваться, ненавидеть, убивать и пожал собственный плод. Впервые дышалось легко. Впервые упал тяжкий груз с хрупких плеч, вынесших непосильную ношу для юного создания. Впервые на лице появилась настоящая, искренняя улыбка и неподдельная, детская радость. Уверенность в том, что наконец-то поступила правильно, сделав что-то только для себя. Кровь на руках не ощущалась — избавление пришло душе.Я стала сильнее и я отпускаю страх и боль.
Победа по венам — и целый мир сегодня мой.
И новый день, как новый шанс, чтоб зацепиться за мечту.
Я стала сильнее и лишь набираю высоту!
Получив заряд энергии и бодрости, Синева отправилась в путешествие на поиски разделившихся по городам сестер в штате Нью-Йорк. По мере приближения к цели мир приобретал краски. Кошмары перестали сниться, сменившись радужными грезами о встрече. Сердце не щемило, забилось ровно, перестав колотиться, как у испуганного кролика. Перед героиней открылся простор для полета возможных фантазий: все, что бы не загадала Синя, было реально воплотить в жизнь. А ей не требовалось ничего сверхъестественного, кроме как воссоединиться с семьей и радоваться любым мелочам.И я помню каждый взгляд:
И тех, кто предал, и сбежал.
Но больше я не слышу их.
Прощай...
Забери все, что имею, —
Я верну в двойном размере.
Страхи живут только
В нас самих!
В трясущемся товарном вагоне было жутко холодно, и поэтому черепашке не спалось. Безбилетница, подрагивая в такт поезду, обняла себя за плечи сидя между связок заколоченных металлических ящиков. Ею овладели воспоминания о том, что осталось далеко позади. Паршивые глаза негодяев из банды, кто, позабавившись со зверушкой, обещал помочь, высвободить за дружбу, но бросил одну. А она доверяла один раз, второй, третий, не отпуская отголоски надежды на лучшее и не теряя веру в добро, пока окончательно не разочаровалась в людях. Синева надеялась никогда о них больше ничего не узнать и молила богов, чтобы никогда случайно не пересечься, ибо тогда им не сносить головы. Она верила, что каждому воздасться по заслугам, и все страдания, что причинили мутанту, бумерангом вернутся обидчикам, ударив в разы сильнее. Состав притормозил — запищали колеса, вагоны по цепочке дрогнули. Отважная, бесстрашная невероятная девчонка, опустив капюшон темно-синей толстовки пониже, встала и подошла к выходу.***
Упаду. Поднимусь.
Закричу. Низкий пульс.
Ноша так тяжела.
Ранена, но жива.
Каштан в одиночестве возвращалась с неудачного ограбления разбитой. Ее руки тряслись и подкашивались ноги. Из перебинтованного наспех в беге предплечья просочилась кровь. Ссадины на опухшей щеке и стесанные колени говорили о том, что рептилия, споткнувшись, хорошенько проехала по асфальту. Поначалу получилось лучше, чем в прошлый раз. Систему быстро удалось обмануть, но не хватило опыта и навыков, чтобы удержать защитную программу под контролем. Юный хакер не специально подставила группировку, но жутко боялась отвечать за ошибку, из-за которой полиция схватила почти всех соучастников. Выбора не было: если отказалась бы отвечать за техническую часть, в чем преуспевала и что реально нравилось ей, девушку заставили бы присоединиться к основным исполнителям. В таком случае ее точно настигло бы правосудие. А увещевать на то, что в чужом глобальном плане черепаха была лишь пешкой, и что явно ребят сдала внедренная шестерка, бессмысленно. Так или иначе ждало наказание босса. Иногда казалось, что тюрьма лучшее решение для таких неприспособленных к обычной жизни мутантов. Но что-то Тане подсказывало, что без опытов в лабораториях не обошлось бы рано или поздно в случае поимки. Ведь сама с удовольствием поучаствовала бы на стороне белых халатов, будь на то возможность. Но без образования она никто. А раз не человек, то вовсе ничто. Амбиции, стремления, логичные доводы не имели значения. Основа существования состояла в банальном выживании. Поднимаясь по лестнице с содроганием, от волнения Каштан снова запуталась в собственных ногах, не глядя вниз, и упала. Она услышала знакомый презрительный смех и замерла в шоке. На адреналине медленно поднялась на негнущихся конечностях, скованных напряжением от страха, и ступила вверх, тщетно шепча отрывистое извинение. Сердце пропустило удар. Прямой стремительный кулак в цель — и Каштан, не успевшая прикрыть лицо ладонями, с поврежденным носом, из которого брызнул алый всплеск, снова оказалась на полу. Она кричала, просила не причинять боль, в очередной раз снося удары недовольной властной женщины за тотальный провал миссии по обогащению мелкой банды. Неужели снова тяжелый переезд в очередной неблагоприятный занюханный район другого городишки?Осколки моей души бродили по лезвию.
Смогла это пережить, хоть я не железная.
Мне страшно, ведь я потеряла много и многих.
Такого финала я не хочу.
Ладони смыкая, прыгаю с края
В новую жизнь.
Уйти из богадельни было непросто: за свободу нужны неприлично крупные наличные, которые ни заработать, ни взять из доли ограблений в ближайшей перспективе не представлялось вероятным. Замкнутое пространство Каштан никогда не напрягало, скорее наоборот успокаивало, делая окружение безопасным, уютным. Но однажды, засидевшись несколько месяцев на цепи, питаясь крохами хлеба и водой, ради воспитания и укрепления послушания, перестала любить четыре стены. А снаружи было еще страшнее. Без своего личного уголка, где можно творить, кареглазая сходила с ума и попыталась осколком стекла перерезать себе горло, чтобы избавиться от страданий. Творцу было тесно везде и только воображение позволяло развернуться. Но и фантазии пресекали через физические лишения. Единственным человеком, кто понимал черепашку, была бедная служанка. Она жалела девочку, подкармливала и спасла от гибели, когда отворила в роковой день дверь, чтобы поделиться надкусанным куском пирога с барского стола. Женщина так тепло, нежно, трепетно относилась к необычной Тане, что черепашка называла ее мамой, которой никогда не было рядом. А если бы и была, мутировала бы вместе с детенышами? Сомнительно, ведь черепахи оставляют кладку и уходят на все четыре стороны. Недавно служанка умерла от рака, и рептилия осталась в мертвом беспросветном одиночестве. Вокруг нее все отправлялись на тот свет: любимого бойцовского пса загрыз соперник на ринге; примерно ее возраста обоих завербованных панками взбалмошных братьев, с кем нашла общий язык на тему компьютеров, застрелили конкуренты во время сражения за территорию; терпимая к внешности мутанта химичка, обучавшая создавать дурманящие составы, попала под колеса мусоровоза. Сжав руки в кулаки, Тани решилась дать отпор во имя тех, кого потеряла в разлагающей мораль среде. Девушка ощутила, что пришла пора менять давящее окружение, чего бы это не стоило. Если повезет, если вырвется, может, и сестер сможет отыскать. Почему она раньше даже не допустила мысли о том, чтобы попробовать свернуть с кривой дорожки?Убегать не мое и на зло — я добром.
Хрупкое сердце молчит о личном.
Пусть сила в слабости,
А слабость наша безгранична.
Накопленная мощная сила, не соотносящая с хрупким телосложением, вырвалась наружу. Разъяренная Каштан сумела повалить хозяйку и схватила обидчицу за горло. Ничего не мешало мутанту в то мгновение свернуть шею, сделать выстрел в упор или вколоть конскую дозу. Но Тан отличалась от всех в банде не только внешностью, но и безграничной добротой. Натворить дел и сбежать не отвечало ее степенной натуре. Она честно отвечала за каждый поступок и не боялась дать слабину. А то, что была как раз нужной для разного рода виртуальных махинаций, поэтому смерти не допустят, знала не понаслышке. Выбежавшие на лестничную площадку члены банды не рисковали без команды напасть, а женщина, у кого перехватило дыхание, молчала. Босс испуганно зыркала на всегда покладистого подростка, схватившись за ее крепкие черепашьи кисти, но тиски не поддались. Каштан вдруг сладко улыбнулась и прошептала на ухо мучительнице о том, что сейчас пощадит обидчицу и обязательно вернет должок, когда настанет время. Хакер оставил все оборудование, явки, пароли, написал инструкции, как воспользоваться уникальными технологиями для следующих специалистов.Боль — это иллюзия. Я меняю сознание.
Больше я не боюсь ее, я даю обещание:
Не предавать людей и себя,
Не растерять этот свет изнутри.
Худшие дни отправить в обрыв
И не считать,
Уровень адреналина упал, и Каштан затрясло от только что ушедшей внезапной вспышки ярости. Внутренности сжались, мышцы свело, сердце замерло. Уходя, пошатываясь, девушка даже не обернулась, чтобы взглянуть последний раз на кричащего босса. Женщина предупреждала, что, если через час неблагодарная Каштан не уберется из города, на нее будет открыта охота. Преступники бросали в черепаху мусор, толкали, плевали, освистывали, всячески выказывая неприязнь напоследок. Тане было противно, но она нашла в себе силы счастливо улыбнуться новой жизни. Люди позади панциря превратились в безликие бестелесные безмолвные голограммы. Каштан поняла, что не страшилась изменений, хотя по ту сторону входной двери, возможно, ожидали красочно оформленные ловушки в обертке мнимой безопасности. Главное, что черепашка больше точно не позволит никому решать за нее, даже если будет делать неверный выбор. Девушка не изменит себе, никого не подставит, чтобы удерживать все то положительное, что до сих пор чудом не давало стать жестокой. Прошлое не стоит слез, пришло время уверенно выбросить из головы печали.Сколько ночей я плакала в холоде!
Сколько людей оставили в омуте.
Ты прости меня, мама,
Я так была не права!
Но я взлетаю над пламенем потерь.
Изо всех сил открою другую дверь
И по новым правилам я начну заново.
Заново строить, заново жить.
Заново чувствовать — заново!
Заново строить, заново жить.
Заново чувствовать, заново любить.
Нужно напрочь забыть о том, сколько слез пролито в одиночестве, сколько душ загублено, сколько боли перенесено. Стыд от содеянного перед матерью отступил, ведь Каштан по-настоящему раскаялась в том, что раньше не взяла себя в руки. Вроде и выбора у ребенка не было, его запугивали смертью, но искать оправдание преступлений являлось лишней тратой нервов. Девушка знала, что уборщица, которую нежно звала матерью недолгое время, извинит и поймет, приглядывая с облаков. Потерянное детство сдул, как золу, ветер перемен. Его потоки помогли Тане отворить дверь в будущее. Туда, где разворачиваются возможности пробовать с нуля. На перроне Каштан в толпе столкнулась с кем-то, и ее черная безразмерная шапка, натянутая до самых глаз, слетела на асфальт. Девушка, прикрыв зеленую лысину наплечной сумкой, в панике согнулась, чтобы скорее поднять головной убор. Важный аксессуар оказался в чужой руке. Каштан подняла взволнованные темные глаза наверх и встретилась взглядом со знакомыми любящими серо-голубыми.***
Сегодня я останусь одна,
Сегодня буду много молчать.
Удалю все твои голоса
В моем телефоне.
Шумно выдохнув, Солнышко, шмыгая носом, нахмурилась и опустилась на скрипучую кровать. В темной комнате лицо девушки освещал экран смартфона. Общительная, разговорчивая черепашка поджала губы в протест. Она в порыве эмоций махом очистила голосовые сообщения и поставила контакт в черный список. Посидела в тишине, протирая красные глаза, и покинула общежитие.Меня найдут, когда придут холода
И первый снег с утра накормит ладони.
Твои глаза будут любить не меня,
Ведь ты опять все не понял.
Рептилию долго никто не видел, но и некому было переживать. Немногочисленные вещи мутанта растащили, а ее койку заняла другая беспризорница. Парень искал ее, но не потому что волновался, а потому что не мог так просто отпустить жертву, которая подпитывала заядлого токсика. Нескончаемую энергию из доверчивой, открытой натуры было просто выкачивать, манипулировать ею, потакать. К тому же девушка знала о нем слишком много, чтобы спокойно спать. В районе шестерки долго не жили. Когда выпал первый снег, бандиты неожиданно встретили Солнце в парке. Девушка беззаботно ловила влажные зябкие кристаллики и счастливо смеялась. Неизвестно, где она пропадала, почему ушла и зачем вернулась, но парня это не беспокоило и не интересовало. Лишь бы такая удобная для измываний уродина вернулась поскорее. Его не смущало то, что новая девушка узнала о возвращении бывшей и заревновала, когда тот, не скрываясь, открыл Солнцу дверь и раскинул руки для объятий. Поплечники сопроводили с гордо поднятой головой черепашку, не позволившую себя вести под руки, и отступились. Но рептилия с большими веселыми ярко-голубыми глазами не далась. Она вернулась не для нежностей, а чтобы наконец-то, набравшись смелости, высказать в лицо обиды и отпустить на все четыре стороны с легким сердцем.Если ты со мной — я с тобой до последнего.
Между нами боль и любовь откровенная.
Прячемся в глазах — пустота безответная.
Вся моя печаль — не моя, она вредная.
Парень не разозлился, а наоборот, игнорируя за спиной ругань обалдевшей от происходящего своей обычной, нормальной женщины, улыбнулся и взял в тиски напором. Солнышко попыталась вырваться, но предательские слезы потекли при прикосновении любимого родного человека. Она могла кричать о чем угодно, но себе врать — нет. Черепашка жутко скучала по парню, понимала, насколько ненормальна нерушимая связь с мучителем, оттого ее выбор разорвать отношения окончательно стоили несоизмеримо дорого. Хотя бы напоследок наслаждалась его теплым дыханием. Солнце, не проронив ни слезинки, отпрянула и убедилась в том, что в глазах напротив нет настоящих добрых чувств. Они влюбчивой особе внушили мнимое желание и являлись причиной реальных страданий. Наравне с тем, как мутант расцветала, так же загибалась по вине эксплуататора. Нынешняя девушка плохого мужчины психанула и ушла — тот лишь рассмеялся, прямым текстом сказав перед рептилией, что теперь ему больше опять никто не нужен, помимо той единственной, кого больше не отпустит и перед кем раскаивается, что допустил такое.Губы на губах, утону — не поднимемся.
Небо на руках, обману — не обнимемся.
Слезы на глазах не сотру — не сломаемся,
Между нами боль навсегда — не прощаемся.
Девушка хитро улыбнулась, повернула козырек кепки с шипами вбок, чтобы не помешал поцелую. Воспоминания о первом прикосновении его губ об ее вспыхнули ярко: в том бесконечном мгновении Солнышко увязла давно и так плотно, что даже позабыла о семье, боготворя любовника и лелея собственные чувства. Девушка разорвала поцелуй и расправила плечи. Слезы освобождения текли рекой, принятые парнем за счастье вернуться к нему. Он с приторной нежностью попытался утереть их и снова прижать уродливое существо, дающего так много красоты безвозмездно, но наткнулся на невидимую стену непонимания. Солнце оттолкнула мужчину, хохоча, как умалишенная. В здание ворвались полицейские. В обмен на неприкосновенность информатора они получили от черепашки достаточно доказательств, чтобы каждый в банде получил по заслугам. Человек резко изменился в лице. Разозлившись, он вписал сочную оплеуху девушке, но та, окрыленная без оков, ничего не ощутила. Напротив, благодарила за финальную точку в верном решении. Мучителя тут же повязали. Солнце беспристрастно провожала мужчину мечты. Она отпустила ситуацию, но никогда не забудет о нем, чтобы не допускать ошибок и напоминать себе о том, как важно не терять уважение в первую очередь к собственной персоне.Оставь меня одну,
Ведь мне больше не больно разбиваться на части.
Я к тебе больше не приду,
Ведь мы стали другими и нам больше не страшно.
Дул промозглый ветер не по сезону. Солнышко придерживала кепку, чтобы головной убор не слетел, шла куда глаза глядят. Она понятия не имела, куда податься теперь, ведь возвращаться в подполье в этом же городе было опасно: сегодняшние облавы определенно не понравились ни одной группировке. Девушка с быстрого шага перешла на бег и засмеялась. Просто так нестись по грязи ее позабавило, словно вернуло в детство, которого почти не было, но которое удавалось вытащить из любых обстоятельств младшей сестре, будто в этом состоял талант — в самой жуткой тьме увидеть луч света. Самой быть единственным источником светом. Солнышко не выносила одиночество, но благодаря вынесенному уроку научилась быть наедине с собой в гармонии. Она обрела внутреннюю ударопрочную, закаленную целостность. Сумела рассмотреть различия между собой и окружением, увидав со стороны совсем иные лица вместо тех, что казались вместилищем дружеских намерений. Кажется, кто-то крикнул ее имя. Два женских силуэта никак не могли догнать самую шуструю и неугомонную из сестер.***
Ты в этом мире просто так, пустое место
И докричаться до кого-либо бесполезно.
Пока все мчат по автостраде, ты по обочине
Волочишься, едва дыша, но жить-то хочется.
Бездушные автомобили стремительно проносились мимо раненной девушки. Некоторые обозленные водители гудели, когда та, пошатнувшись от потоков, едва ли не заваливалась на шоссе с узкой обочины, не предназначенной для пешеходов. Бледная Пламя, закрывая рукой окровавленный бок, останавливалась, задерживала дыхание и, стиснув зубы до скрипа и зажмурившись до слез, делала следующие тяжелые шаги. Далеко позади валялась картонка с просьбой подвезти. Кто бы осмелился подхватить не просто грязного попутчика, но и жуткого урода? Пламя поплатилась за свою дерзость и ершистый язык. Цепь, свисающая с шипованного ошейника, гадко позвякивала, словно напоминала о том, что черепашку выбросили за городом в лесу подобно ненужной более взбесившейся псине. Неумелые руки новенького в синдикате, чье посвящение для признания полноправным членом состояло в убийстве надоевшей боссу поломанной игрушки, благо по неопытности не закололи насмерть. А рептилии хватило достаточно ума поддаться, притвориться мертвой и силы — выпутаться. Смелый, безрассудный поступок во имя спасения себя. Если бы не выгорело, не пожалела бы ни о чем, ведь Пламя считала, что сестры в ней, невыносимой задире, не нуждались так же, как она в них, заботливых. А поначалу жизни без семьи истинно верила в то, что самостоятельность и отсутствие опеки желанны. Глупая ошибка. От усталости черепаха непроизвольно опустилась на колени и зарычала от боли. Не столько физической, сколько душевной. Мощь мутанта и высокая регенерация не позволяли телу отключиться, а вот сознание протекало.А для того, чтобы жить, надо идти вперед,
А не надеяться, что кто-нибудь подберет.
Во время шторма искать пристань бессмысленно.
Выстоять — главная цель твоя, выстоять.
Упрямо превозмогая, Пламя поднялась и поплелась дальше. Спотыкалась, кряхтела, выкрикивала маты, но шла подальше от города, который больше ничем не привлекал, и ничто и никто оттуда не удерживал. Жаль только было оставлять прекрасный крупный мощный мотоцикл, но и он по справедливости никогда не принадлежал Пламени. Купит новый. На сей раз верный железный конь не будет краденным. Послышались тормоза сзади, свет фар осветил дорогу. Воодушевляясь, девушка обернулась, прикрывая рукой глаза, чтобы не ослепнуть от ярких, белоснежных диодов. Видимо, испугавшись, водитель вдруг передумал помогать и резко газанул. Вздыбилась пыль, разнеслась галька. Следом за машиной полетел камень и лестные трехэтажные комплименты сердобольной трусливой женщине за рулем. Лишнее подтверждение о том, что доверять никому не стоит. Силы покидали Пламя, от обиды жгло в сердце. Хотелось лечь, закрыть глаза и никогда не вставать. И чтобы переехала груженая фура заодно. Приткнуться бы уже хоть куда-нибудь, но посреди хайвея не найти островок для пешего путешественника. Отщепенец на своих двоих меж тем обладал упорством и преодолевал путь, не предназначенный для него.И пусть цель твоя не видна, и спутанный твой маршрут,
Ты сильнее, чем те, кого берегут.
Стоя не берегу, слезы свои утри,
Помни: лучшее ждет тебя впереди.
Куда-то конкретно попасть черепашка не стремилась. Мутный горизонт и туманные перспективы ожидали впереди. Несмотря на то, что Пламя ни разу не свернула, ощущала, как сильно был извилист и ухабист путь. Девушке было завидно, оттого что у других рядом стояли те, кто подставлял плечо и стелил соломку, даже если это не помогало избежать неудач. Такие искренние отношения виделись ей мифическим, призрачным смогом в недостижимых далях, куда ей закрыт проход, ведь мутанты не люди, выродки, а, значит, не заслуживают добра. Постоянно оставаясь за периферией счастья, рептилия забывала о том, что могло быть по-другому, рискни она вырваться из привычного преступного мира. Паршивого, жалкого подобия дома, в котором ощущала себя под защитой исключительно благодаря собственной устрашающей колкости.И ты можешь злиться, кричать, обвинять и просить мир о милости,
Но небо не даст тебе больше, чем ты сможешь вынести.
День, когда станет легче, близко, наверняка.
Главное, в это верить. Ну а пока
Когда было особенно тяжело, черепашка с глазами необычного янтарного оттенка, вымещала злобу на всем и всех, кто и что попадалось под руку. Вылетали зубы, ломались челюсти, трескались кости, текла кровь; крушилась мебель, разбивалось стекло. Ядовитый язык ранил так же серьезно, как крепкие кулаки. Мести, вопреки злопамятности, сейчас совершенно не хотелось. Пламя поняла, что настолько желала не иметь ничего общего со старой компанией, что готова спокойно вычеркнуть из памяти насовсем, а не заставить их страдать за каждый проступок по отношению к ней. Перегоревший фитиль благо не был пригоден для повторного возгорания, иначе шанса выжить небеса не оставили бы. Сверкнула в свете фар встречного направления воодушевляющая табличка с указанием километража до ближайшего населенного пункта. Если и дальше двигаться с почти буквальной черепашьей скоростью, вполне реально добраться туда к полудню. А заправочная станция еще ближе, намного, рукой подать. Там можно отдохнуть, если не выгонят. Стало веселее — скоро промелькнет награда. Постояв у вывески, Пламя бодро продолжила ходьбу.Все, что тебе светит, — только лампочка.
Сколько ж ты натерпелась, моя лапочка?
Однажды развеются тучи над головой,
Но а пока что на своем стой, стой.
Девушка, обработав рану общественным антисептиков в санузле, неустанно дергала края красной банданы от нервов, сидя в темном углу кафе, совмещенного с автозаправкой, и не спускала подозревающие глаза с зашедших. Люди сновали туда-сюда, изредка присаживались за соседние столы, в основном не замечая странного посетителя. Кассиру из-за очереди желающих выпить кофе с собой и перекусить френч-догами, кроме наполнения бака, приглядывать за каждым вошедшим бродягой было некогда: парень даже не заметил, как зеленолицое существо уместилось, чтобы погреться. Над Пламенем изредка мигала тусклая перегорающая лампочка. Повторные отблески гипнотизировали черепашку, напоминали о ее характере. Резкой смене настроения. Всполох — темнота. Свет — мрак. Горячо — холодно. Всю жизнь ее кидало из крайности в крайность. Далеко не все, что вынуждало так поступать, происходило по ее желанию. Зачастую рептилия теряла голову, утрачивала контроль над собой, потому что была ведомой вероломным бандитом. Никогда по-настоящему не принадлежала себе, и теперь не знала, что делать с полной свободой, впервые оказавшись предоставленной самой всецело без подоплеки общности с какой бы то ни было группировкой, так или иначе влияющей на выбор действий. Сгустившиеся тучи не предвещали ничего хорошего. За окном завыл ветер и затарабанил ливень. Вероятно, придется задержаться под крышей дольше, чем хотелось бы. В расстроенных чувствах Пламя прикрыла глаза и шумно выдохнула. Рано или поздно выглянет солнце над ее улицей, верно? Кто-то аккуратно толкнул плечо. Девушка в сонном непонимании уставилась на три теплые улыбки. 31.10.–08.11.2022, 15–30