~
Оля, увидев, что толпа мужчин во главе с Беловой возвращается к столу, поднялась со своего места, не решаясь взглянуть на Царицу. Та вызывала у неё чувство страха и трепета. Царица хитро усмехнулась, оценивая взглядом невестку. Скрипачка боялась её. Лиза чуяла это издалека. Удовлетворённо облизнув губы, словно пробуя на вкус ощущение чужой опаски, златовласая девушка остановилась недалеко от Суриковой. — Андрюша, — обратилась она к Романову. Зрачки её расширились, как только она встретилась с взглядом карих глаз, которые непонятно почему блестели. Может, из-за тёплого освещения в зале? А, может, из-за неё самой? — Да, моё солнце? — его большие ладони легли на её талию. Через ткань шубы Лиза почувствовала, насколько его кожа была тёплой. Она развернулась к нему, позволяя мужчине приобнять её и притянуть к себе. Почему-то с ним белокурая девушка ощущала себя другой. Не той грозной Царицей, которую боялись и ненавидели, нет. Совсем другой. Он одним своим присутствием рядом будто забирал с её плеч весь груз. Делал из неё маленькую девочку, желающую мужской нежности, ласки, заботы и надёжности. — Уведи, пожалуйста, пацанов отсюда, не хочу при них с невесткой говорить, — брюнет сощурил глаза, а уголки его губ поползли вверх. Он дьявольски улыбнулся, внимательно смотря девушке в глаза. Лиза всё поняла. За услугу надо платить. Только вот чем? — Раз в щёчку и всё, — Андрей попросил всего лишь поцелуй и то — в щёку. О малиновых губах он мог только мечтать. — Ну, Андрюш, — она умело состроила ему голубые глазки, надеясь, что эта уловка сработает и Романов поведётся. Пума усмехнулся. Нет уж. Её поцелуй он в любом случае заберёт. — Никаких ну. Раз в щёчку и базара ноль, — Лиза закатила глаза, но всё-таки встала на носочки и оставила на его гладкой щеке поцелуй. Совсем короткий, но такой долгожданный. Сердце замерло, желудок сделал сальто, а по коже от желанных губ прошёл электрический разряд. Пума не двигался, сканируя Белову взглядом. Златовласая приложила пальцы к губам, подумав, что сделала что-то не то. Он же продолжал смотреть ей в глаза. Пума тонул в голубых озёрах и отчаянно пытался выкарабкаться. Не получалось. Нихуя у него не получалось. — Ты чего, солнышко? — спросил Андрей ласково. У неё опустились плечи. Как же она была ему благодарна за то, что именно он разрушил это чёртово молчание, которое злило и убивало одновременно. — Ты так посмотрел на меня. Вот я и подумала, что всё испортила, — он улыбнулся. Она и испортила – две несовместимые вещи. — Солнце, ты всё сделала правильно. Впрочем, как и всегда, — Лиза улыбнулась, заглядывая в карие глаза. Довольная ухмылка так и плескалась на его губах. Поцелуй-то он всё-таки получил. — И ещё кое-что, — Пума вопросительно вскинул брови. Синева её глаз хитровато заблестела. Он всё понял. Ещё одна услуга. — Братца тоже уведи, ему тут вообще делать нечего, только мешать будет. — Елизавета Николаевна, расценки мои вы знаете. В щёчку раз и всё будет сделано. — Романов! — воскликнула она, изображая возмущение. Поцеловать его хотелось как никогда. — Что? — романовское деланное спокойствие порядком начинало раздражать. Андрей привычно прищурился, изучая её личико. Если бы Лиза знала, что внутри у него даже не огонь, а пожар горит, а она, Царица, в этот самый пожар древесины подкидывает. — Да ничего! Совсем офонарел? — он молча прижал Лизу к себе, прильнул лбом к её лбу и заглянул в голубые глаза. Белова зарычала. Запрещённый приём. Пума улыбнулся, упорно не отводя взгляда. Он даже не моргал. Лиза чертыхнулась про себя. Не зря его пумой прозвали. Хитрость, судя по всему, раньше него на свет появилась. — Ну и сволочь ты, Романов, — он коротко усмехнулся. Даже ругательства из её уст звучали сладко. Руки мужчины чуть сжали её талию. Царица шумно выдохнула, будто выпуская пар. Хотелось его ударить. Взорваться и показать характер. Дать понять, что он нагло переступает все границы дозволенного и ведёт себя так, как не должен. Что ей мешало всё это сделать? А, если быть точнее, то кто? Да, он, Андрей Романов, и мешал. — Я знаю, солнце, — Лиза закатила глаза и отпрянула от него. Пума с каким то звериным тихим рыком вернул её в прежнее положение и заставил смотреть на себя. Девушка замерла. Ей показалось, что в его глазах промелькнуло что-то напоминающее животный инстинкт. Нет, она не испугалась, чего уж не пережила за эти два года, но немного напряглась. Таким он не был никогда. И, по всей вероятности, ей придётся заново привыкать к его другой сущности. — Лиза, — выдохнул он, держа её за предплечья, — Лизаветка, ты не бойся меня, слышишь, не бойся. Лиза не боялась его, наоборот, Андрей всегда вызывал у неё доверие. Но за это время он изменился, как и она. Они стали другими. Детский озорной огонёк, который так и горел в их глазах, потух, поменялись принципы, цели и взгляды. Теперь на молодых плечах лежало столько груза, что порой вывозить его становилось ну просто невыносимо. И она понимала Романова. Сама как могла прятала и уничтожала свою звериную натуру, но без неё, без этого жестокого нутра сейчас никуда. Время выдвинуло свои правила игры, которые все они приняли. — Я и не боюсь, — спокойно ответила она. Прядь его чёрных густых волос вдруг упала из общей причёски ему на лоб. Лиза улыбнулась. Вот сейчас Романов напоминал ей того самого простого рэкетира с Рижского рынка. Пума никак не обратил внимание на данный конфуз, куда больше его интересовали искорки в радужках её глаз. Белокурая привстала на носочки и лёгким, нежным движением уложила прядь обратно на своё место. — Вот и не бойся, — наконец, сказал Андрей, — Я за два года совсем в зверя превратился, — и ей не расскажешь всего того, что с ним происходило. А по-другому он просто не смог. Останавливать ведь его было некому. — Все мы зверями стали, — грустно усмехнулась девушка, — Время такое. Ничего не поделаешь. Друзья замолчали. Лиза отвела взгляд в сторону, наблюдая за тем, как Саша что-то нашёптывал Ольге, наверняка подсказывал как вести себя с золовкой. Романов разглядывал Белову. Прошёлся взглядом по профилю, по скулам, поднялся выше — к пушистым и длинным ресницам, а потом дошёл до кудрявых волос, убранных в строгую причёску, что придавало Лизавете ещё большей статности. — Целовать-то меня будешь, а, Лизунчик? — она стрельнула в него горящий взгляд, лукаво улыбнувшись. — Да, Романов, ты как был хитрецом, так им и остался,— он хмыкнул, по привычке чуть прищурив левый глаз. Лиза положила ладонь ему на плечо, привстала на носочки и коснулась губами его щеки. Всё было слово в замедленной съёмке. Карие глаза запылали странным огнём. Он глубоко выдохнул, успевая заглянуть в голубой омут до того, как она полностью отстранилась. — Всё. Я свою часть выполнила. Теперь ты. Пума облизнул губы и кивнул. Всё было честно. Он на время уводит пацанов и Белого из зала, а взамен получает два поцелуя. Махнув рукой бригадирам, а также всем авторитетам, которые уже успели расположиться за столом, Романов кивком головы указал им на выход из ресторана. Те, не спрашивая причины, молча собрались и один за одним пошли на улицу. — Белый, тебя это тоже касается, — крикнул Андрей Саше, сидящему возле невесты. — Пум, чё за херня? — спросил Белов, поднявшись со своего места. — Ты, по-моему, всё слышал, — перечить Пуме брюнет не стал, накинул пальто на плечи и пошёл вслед за братвой. — Теперь я тоже всё, — последнее слово мужчина специально выделил. Царица кивнула и уже хотела отойти от него, но ноги упорно держали её на месте. Романов легонько щёлкнул её по носу, а потом ласково взял за подбородок, глядя в любимые глаза. — Ну, я пошёл. Она кивнула. — Иди. Он сделал шаг назад, развернулся и пошёл, до самого выхода ощущая на себе нежный голубой взгляд. Когда Пума покинул стены ресторана, Лиза подошла к столу и, не спрашивая, заняла место Романова во главе стола. — Что-то я притомилась, Володь, — обратилась к начальнику охраны, поправляя шубу. — Неудивительно. Ты с четырёх часов на ногах, — Павлов подошёл к начальнице и, оперевшись на спинку кресла, за которым она сидела, продолжил: — Это, Елизавета Николаевна, ты до меня ещё сколько кругов навертела. Девушка кивнула. Работы в последнее время было просто навалом. — Отдыхать хоть иногда надо. Тебя, вон, братва за бугор звала, а ты не поехала. А зря, — вздохнул Владимир. Перспектива сгонять хоть на недельку в ту же Америку была очень заманчива, но Елизавета Николаевна решила по-другому, а перечить ей мужчина, конечно же, не посмел. — Ни хрена, не сахарная, не растаю, — ответила Царица, удобно откинувшись на спинку кресла. Он усмехнулся. — Ты у нас не сахарная, Николаевна, а медовая, — Лиза метнула грозный взгляд в начальника охраны и слегка ударила его в плечо, отталкивая в сторону. Володя засмеялся, отбегая от начальницы. — Дурак, прости господи! Уйди с глаз моих, — притворно разозлилась Царица. Павлов поднял ладони вверх, покидая радиус злобы Беловой. Подальше, в стороне, оно как-то побезопаснее будет. — Премии лишу к чёртовой матери! — шутливо пригрозила она. — Да нужна мне твоя премия! — ответил Владимир, накидывая на плечи пальто. Девушка вполсилы ударила кулаком по столу. — Послал же бог начальника охраны. Это же не Павлов, а сто рублей убытка. Лизавета устало потёрла переносицу и обратила свой взор на Ольгу, которая стояла неподалёку и старалась не смотреть на Белову. Царица похлопала ладонью по месту рядом с собой — то ли приглашая, то ли приказывая скрипачке сесть рядом. Сурикова недоверчиво взглянула на будущую золовку, глазами переспрашивая, правильно ли она поняла её жест. Лиза кивнула в подтверждение и так называемая невестка стеснительно присела рядом, сжавшись, ощущая мощную ауру хозяйки Урала. — В глаза мне смотри, — опять почти приказ. Оля не посмотрела, почему-то побоялась. Лизе это не понравилось. — Ну что, сложно Царице в глаза смотреть? — строго сказала Белова, двумя пальцами подняла подбородок скрипачки и заставила смотреть на себя, — Вот так-то. Белова, задумчиво закусив нижнюю губу, откинула корпус к углу между подлокотником и спинкой деревянного антикварного кресла. Ольга дрожала, но смотрела на неё. — Личико-то у тебя невинное. Только вот, о чём ты там в головке своей думаешь — неизвестно, — губы девушки медленно растянулись в полуулыбке. — Ну, давай, рассказывай, как тебе, Оля, в моей семье? Сурикова слегка улыбнулась. — Всё хорошо, Елизавета Николаевна, — Царица удивлённо хмыкнула. — Что ж ты так ко мне по имени и отчеству? — Вас вся Москва уважает. Я не могу по-другому, — ответила скрипачка, уже более смело смотря на золовку. — Вон как, — кивнула Лиза и ласково накрыла ладонью руку невестки. — Ты не трясись так. Я не кусаюсь, — Оля доверчиво качнула головой, — А про жизнь свою можешь не стараться. И так всё знаю. Продолжить разговор дальше Елизавета Николаевна не смогла, её позвали отойти на пару слов. Царица поднялась со своего места и с теплотой придержала девушку за подбородок. — Держи голову прямо, милая, — Елизавета подала Суриковой один из своих перстней, — А это тебе мой первый подарок. Носи с удовольствием. Ольга, ахнув от восторга, приняла дорогое украшение. Лиза по доброму усмехнулась и, по привычке мотнув светлой головой, направилась к братве. Юная скрипачка проводила Царицу восхищённым взглядом. Для неё Белова стала своеобразной иконой подражания, ведь златовласой девушки хотелось даже приклоняться. В тот момент Оля решила для себя, что будет равняться на сестру жениха и стараться брать в пример её взгляды на жизнь, не осознавая, что эта погоня за идеалом не сулит ей ничего хорошего. Для самой же Царицы Оля была всего лишь обычной девчонкой, каких тысячи, и заострять внимание на скрипачке из Подмосковья Елизавета Николаевна, конечно, не стала. А зря.~
— Лизунчик, подтверди, а! А то сидят черти и не верят, — она ухмыльнулась и в подтверждение слов царицынского кивнула. Рома в благодарность подмигнул сестре и весело продолжил свой рассказ, периодически отвечая на комментарии братвы и гостей за столом. Царица облегчённо выдохнула, окидывая взглядом все присутствующих за столом. Гул, смех, улыбки. Давно такого не было. Теперь всё наконец-то возвращалось на свои места. Ведь она, Лиза, вернулась. — Ромка, чёт пиздишь ты походу, — засмеялся Романов, крепче прижимая к себе Белову. Златовласая девушка взглянула на него с искрой в глазах и обаятельно улыбнулась. Пума чуть склонился к ней и пару раз подмигнул, на что она немного залилась краской и, словно ребёнок, засмущалась, не зная, как ему, всесильному авторитету, приятно внутри от этого самого смущения. В конце концов, ещё никому не удалось засмущать саму хозяйку Урала, а он, ё-моё, смог. Прямо бальзам на душу. Те, кто близко знал этих двух «друзей», переглянулись. Такое слегка двусмысленное поведение называется в простонародье «химией между двумя заинтересованными людьми». А у Андрея с Лизой эта химия зашкаливала до такой степени, что оставалось только наблюдать, чем данное представление кончится. — Да схуяли? Тебя там не было, так что молчи и слушай, ёбаный в рот, — бандит только кивает другу и взгляда не отводит от белокурой красавицы, которую ещё в самом начале посадил возле себя, да так больше за это время и не отпускал. У Романова, на удивление, нет ни малейшего желания и энтузиазма как то ответить Кабану, потому что имеется дело намного важнее Ромы и его острого языка. Не было бы здесь Лизы, то он бы несомненно этот язык брату чуть–чуть подрезал, чтобы фильтровал свою речь. Но брюнету всё таки приходится оторвать влюблённый взор от подруги. К нему подходит его начальник охраны и что-то шёпотом передаёт, он кивает и жестом приказывает удалиться прочь. Как можно незаметней поднимается из-за стола, целует её, голубоглазую, в светлую макушку, шепчет, что скоро придёт и уходит по своим делам. Она провожает его немного печальным взглядом. Всё таки не хочется, чтобы он покидал её хотя-бы на минуту, но дела никуда не денешь, Лиза знает. Поэтому для своего же блага тут же включается разговор между братвой. — Сеструх, а ты расскажи лучше про тот случай в церкви, — Белова, еле удержавшись от смеха, кивнула царицынскому и начала свой рассказ. — Короче, чёт сидим мы как-то с мужиками в офисе, а с крестин Вагина и Гриши, наверное, месяц где-то прошёл, потому что крестили их по весне, а на дворе как раз жара стояла. Ну я возьми предложи им «давайте тоже покрестимся», ну, а чё, лишним не будет, особенно в наше время. Они естественно согласились. Через дня два поехали мы в храм Вознесения Господня, там народу вал. У нас же нынче вся страна резко в Бога уверовала. Стоим мы как полагается, ждём, а церемония так долго шла, устали уже все, но стоим ждём. И вот подходит батюшка к одной женщине, у неё на руках девочка малюсенькая, глаза большие-большие голубые, прям картинка, а рядом стоит мальчишка, ну лет пять или шесть ему. Как только батюшка склонился к этому пацану, он выдаёт: — Ёбаный, как ты меня заебал. То маслом помажешь, то ещё какую хуйню сделаешь. В храме тишина. Люди еле сдерживаются от смеха, что уже говорить о нас. У меня уже слёзы пошли, смотрю на парней, стоят красные и тоже держатся, чтобы не заржать. Святое место, как никак, грех. А батюшка таким спокойным голосом отвечает: — Ничего, матушка, он — ангелочек, ему всё прощается. Мы по мимо того, что буквально давились от смеха, так ещё и в ахере стояли. Весь стол злился смехом, а Рома добавил: — Потом вышли из храма, все пятнадцать минут до офиса ржали как ненормальные, — Лиза кивнула. — Сашка ещё такой говорит: «Ну нихера себе ангелочек, батюшку матом покрыл». — Ну не выдержал пацан, чё вы, ё-моё, — весело сказал Фил, приобнимая за плечо любимую супругу. — Его тоже понять можно, заебался паренёк, — Кос резко и по-братски хлопнул Валеру по плечу, а вся братва захохотала. Царица, смеясь, кинула взгляд в сторону и с её лица мигом сошла задорная улыбка. — Володя, пропустите! Чего как псы цепные, — Павлов повиновался и пропустил к начальнице молодую пару с ребёнком на руках. — Сеструх, может это, не стоит, — осторожно произнёс Белый, обращая внимание сестры на себя. — Санька, запомни, гостя сначала надо принять, накормить, выслушать, а потом с богом отправить, — он кивнул, не став спорить с Лизой. Нежданные гости остановились недалеко от Беловой. — Здравствуйте, Елизавета Николаевна, — Царица приветливо кивнула. — Вы извините за беспокойство, но нам больше не к кому идти. Вы одна можете помочь, — робко произнесла девушка лет двадцати пяти — Суть вопроса объясните, — тепло ответила Елизавета Николаевна, с хитринкой поглядывая на маленькую девочку, которая пряталась за своего папу и выглядывала из-за него, чтобы посмотреть, смотрит ли незнакомая тётя на неё или нет. — Мы с мужем до рождения дочери оба работали, а когда родилась дочь, мне пришлось уволиться, муж тянул семью один. Время подошло, я вышла из декрета, а на работу не берут теперь. Ещё и мужа сократили, — она опустила голову. Лиза покачала головой. — Я поняла. Уточните, по какой специальности вы оба работали. — Я — учитель начальных классов, а муж — научный работник, — Белова качнула головой и взяла в руки мобильник. Роскошь для того времени непомерная. Набирая нужный номер, золотоволосая вдруг остановилась и вновь взглянула на девчушку. — Эй, а кто там такой маленький прячется? — она оставила своё место и присела на корточки неподалёку от ребёнка. Голубоглазая девочка засмущалась и не боясь вышла к Царице. — Ну, иди ко мне, маленькая. — Знакомиться-то будем с тобой? — девочка кивнула. — Меня Даша зовут, а тебя? — мило спросила Дашенька, внимательно смотря на тётю. — А меня Лиза, — улыбнулась девушка, нежно взяв ручки девочки в свои, — Сколько тебе годиков, малыш? Малышка задумчиво посмотрела на свою правую ручку, а потом показала три пальчика. — Три? — девочка кивнула и неожиданно положила ладошки Лизе на щёки. — Ты красивая, — Белова разулыбалась, вновь взяла ручки Даши в свои и оставила на маленьких пальчиками короткие поцелуи. — Ты тоже. Значит мы с тобою красавицы, — сказала она заглядывая в светло-голубые глаза напротив. Когда-то давно в детстве у неё самой тоже были светлые глаза, а сейчас же они потемнели, став практически синими, — Пойдёшь ко мне на ручки? Маленькая девочка кивнула, захлопав глазками. Царица тут же подняла ребёнка на руки, а малышка же прижалась к девушке и уложила голову ей на грудь. Елизавета Николаевна с осторожностью села в кресло и, окончательно набрав номер, приложила телефон к уху. — Степан Петрович, привет, дорогой, Белова беспокоит. — А, Елизавета Николаевна, здравствуй, дорогая. Что-то случилось? — ответил на том конце провода мужской голос. — Да нет, не случилось. Я слышала, тебе хорошие работники нужны. — Ну да. А ты что, помочь мне в этом решила? — Так скажем, да. Есть у меня толковые кандидатуры. Думаю, вы сработаетесь. Плюс работка как раз их профиль. — А если поподробней. — Семейная пара. Муж – научный работник, жена – учитель начальных классов. Люди умные, образованные, так что считай лично за них ручаюсь. Лиза ласково гладила малышку по волосам и не могла перестать улыбаться. Что говорить, она очень любила детей. Сколько раз её уже звали стать крёстной матерью и златовласая девушка, конечно, соглашалась. В ней с некоторых пор начала играть материнская любовь. Может, возраст уже подходил? Хотя ещё рано. Только двадцать один год. Но у Беловой всё таки иногда появлялись мысли о рождении ребёнка. Забеременеть не проблема, а вот выносить и родить… С её-то положением. Это как игра на выживание. Спасти не только себя, а ещё и ребёнка под сердцем. И так тяжело, а при таком раскладе станет вообще невыносимо. Поэтому оставалось только смотреть на чужих детей и ждать пополнения в семье брата. — Вот это да. Даже лично ручаешься. Ну отправляй их тогда завтра к десяти утра ко мне, поглядим, что за из них работники. — Спасибо, Степан Петрович. Так скажем в долгу у тебя. — Да кто ещё у кого в долгу будет, Николаевна? — рассмеялся собеседник. Царица ухмыльнулась. — Ладно, давай, дорогой. На созвоне. — Понял. До встречи, дорогая. Елизавета Николаевна отложила мобильный в сторону и посмотрела на молодых людей. — Так, завтра к десяти утра поедете вот поэтому адресу, — она взяла салфетку и взглянула на Павлова. — Володь, дай ручку, — начальник охраны тут же достал из кармана необходимую вещь и подал её Лизе. Царица быстро черкнула на салфетке нужные координаты и передала её через Владимира мужу с женой. Не успели они обратиться и поблагодарить Белову, как она их опередила и задала вполне ожидаемый вопрос: — С ребёнком есть кому сидеть? Девушка отрицательно покачала головой. Лиза нахмурилась. — Ну, а в сад она у вас ходит? — ответ тот же. — Да ёб вашу мать, чё молчите-то тогда? Языки, что ли, отсохнут, если скажете, — возмущённо пробурчала она и вновь стала набирать какой-то номер. В это время маленькая девочка с детским интересом рассматривала на её шее колье из золота с бриллиантами и сапфирами. — Маргарита Ивановна, здравствуй, Белова беспокоит. — Здравствуй, Елизавета Николаевна. Могу чем-то помочь? — удивлённо спросила женщина. Чем вдруг хозяйке Урала может помочь заведующая одного из самых лучших детских садов Москвы? — Можешь. Слушай, у вас ещё места есть? — Елизавета Николаевна, я не ослышалась? Зачем тебе место в саду? Неужели… — Да ты что, нет конечно. Куда мне с моей-то жизнью. — Ну а кто тебя знает, — обе женщины рассмеялись. — Ладно, давай не об этом. Мне надо одну девочку в сад пристроить, родители работают, оставить её не с кем. — Елизавета Николаевна, ты же понимаешь, что просто так, кому попало, я не могу выделить место у нас. Лиза тяжело вздохнула, прижимая к себе ребёнка. — Значит, запишем её на мою фамилию, — её слова вызвали шок абсолютно у всех, кто находился рядом и слышал, о чём шла речь. Сама же Белова ничего такого криминального в этом не видела. Ну подумаешь, запишут ребёнка на другую фамилию, хуже от этого точно не будет. — Ты уверена? — Более чем. Пиши. — Ну фамилию уже уточнять не буду, имя, отчество, возраст ребёнка, данные родителей. А вообще не мешало бы свидетельство о рождении предоставить. — Белова Дарья… — Лиза перевела взгляд на родителей девочки. Мама тихо подсказала отчество «Григорьевна». — Белова Дарья Григорьевна, три года. Свидетельство о рождении и данные родителей завтра привезу, а заодно и подпись поставлю. — Хорошо, тогда жду тебя вместе с девочкой в восемь утра, — немного помолчав, заведующая продолжила: — М-да… Рисковая ты всё таки, Белова, женщина, чужого ребёнка на себя записала. А если кто-то что-то скажет? — Во-первых, Рит, спасибо тебе, а во-вторых, ничего здесь такого рискованного нет, просто хочу помочь семье. А если кто-нибудь что-нибудь скажет, я им потом скажу. Да и девчонка с моей фамилией не только в садик, но и везде пройдёт. — Да ладно тебе, благодарить-то не за что. А насчёт фамилии, ты действительно права. — А я о чём. Ну хорошо тогда. До завтра. С меня коньяк, с тебя закуска. — Узнаю Белову. До встречи. Отключив телефон, Елизавета Николаевна выдохнула: — Вот теперь всё. Володя, к утру подготовьте новое свидетельство о рождении, ну и данные родителей. Павлов кивнул. — Сделаем, Николаевна. — Как-то так, — она поудобнее перехватила девочку и поднялась с ней с места. Нежно поцеловав малышку в лоб, Лиза опустила её на пол, а та взяла её за руку и повела к своим родителям. — Короче, расклад такой: завтра вы к восьми утра готовите мне ребёнка, я приеду и заберу её, а сами со спокойной душой поедете устраиваться на работу. Надеюсь, не нужно объяснять, какие документы должны с собой взять? — Елизавета Николаевна, мы даже не знаем как вас благодарить, — нервно пробормотала девушка и резко кинулась в ноги Царице. Лиза, ахнув, на автомате начала поднимать девушку. — Володя! Мать вашу за ногу, — громко выругалась златовласая, предпринимая все новые и новые попытки поднять плачущую мать девочки с колен. Растерялись абсолютно все. Рядом стоящий муж девушки остолбенел от шока и успел лишь прижать к себе дочь. Павлов подскочил и помог начальнице поднять на ноги и усадить девушку на какое-то свободное кресло неподалёку. Елизавета Николаевна села рядом с ней и по-матерински прижала к себе. — Воды принесите, ё-моё! — крикнула Царица кому-то из официантов. Её приказ выполнили незамедлительно. Стакан с водой взял муж девушки и, присев возле неё, начал потихоньку отпаивать. Лиза указала Владимиру на маленькую девочку, которая, наверное, находилась ещё в большем шоке, и тот, верно истолковав жест начальницы, посадил малышку ей на колени, а сам же встал неподалёку, чтобы контролировать ситуацию. — Ну, моя хорошая, ну, всё хорошо, слышишь, — успокаивала Лизавета девушку, гладя её по тёмным волосам, — Ну, тише, доченьку, вон, напугала. Улыбнувшись, второй рукой она погладила по голове девочку. — Тише, милая моя, тише, — девушка еле слышно шмыгнула носом, прижалась ещё ближе к Беловой и нежно дотронулась щеки дочери. — Всё будет хорошо. Это я вам гарантирую, — муж с женой встретились взглядами и слегка улыбнулись друг другу. Они верили этим словам, потому что знали, если Елизавета Николаевна что-то пообещала – она сделает. Истерика девушки постепенно сошла на нет, и она вдруг начала дрожать. Лиза, почувствовав это, произнесла: — Чего дрожишь-то вся, замёрзла? — ответа Белова и спрашивать не стала, а только взглянула на Павлова и сказала: — Володь, пусть шубу мою принесут, — начальник охраны кивнул и передал просьбу Елизаветы Николаевны кому-то из охранников. Через несколько минут, ей принесли шубу. Забрав вещь из рук охранника, она осторожно, чтобы не зацепить малютку, накинула на плечи её мамы свою шубу и хорошо укутала девушку. — Вот так-то, а то вся дрожишь. — Знаете, Елизавета Николаевна, нам сначала казалось, что вы такая холодная, — Царица усмехнулась на слова мужчины. — Милый мой, знаешь, сколько про меня хорошего говорили? Так что твои слова — это даже не цветочки, а так, росточки небольшие, — он, поджав губы, кивнул. Только одно в голове не укладывалось, что про неё можно сказать плохого, если она сейчас прижимает к себе абсолютно не знакомых ей людей и уверяет, что всё в их жизни наладится. — Всё, отогрелась? — девушка кивнула, отстраняясь от хозяйки Урала. — Больше не плачь. Жена в браке должна плакать только от радости и счастья, а всё остальное — туфта, а не брак. Девушка улыбнулась, а Лиза аккуратно придержала её за подбородок, а потом неожиданно обратилась к малышке: — Маленькая моя, у меня для тебя подарок есть, — Дашенька захлопала глазками, удивлённо смотря на неё. Елизавета Николаевна сняла с пальца перстень с сапфиром и подала его девочке. — Нравится колечко? — та радостно закивала и прижалась к Беловой. — Ну и слава богу. Только не потеряй его. — Спасибо, Лиза, — златовласая ласково потрепала её за щёчку. Внутри что-то ёкнуло. Какое же это всё таки счастье иметь ребёнка, а тем более дочь. — Носи на здоровье, малыш, — ответила Царица и крепко обняла малышку. — Елизавета Николаевна, спасибо вам огромное, — с улыбкой сказала девушка, встав рядом со своим мужем. — Да ладно вам, — отмахнулась Лиза и поднялась вместе с ребёнком на руках. — Ещё раз повторяю, всё будет хорошо. Вас никто не тронет, вы под моей защитой. Будут лезть, скажете, что подо мною ходите, — молодые люди закивали, забирая из её рук дочку. Белова не упустила момента, чтобы ещё как-нибудь не дотронуться до девочки: погладила её напоследок по головке и щёлкнула по носику. Малышка же мило поморщилась и разулыбалась. — Ну идите с богом, — пара, ещё несколько раз сердечно поблагодарив Елизавету Николаевну, направилась к выходу. Лиза кинула взгляд на шубу, а потом на молодых людей и крикнула: — Гриша, а ну-ка иди сюда, — мужчина, явно не ожидая такого поворота, остолбенел и уставился на жену, которая ему кивнула «иди», а сама с ребёнком пошла дальше. Григорий подошёл к Беловой. — Да, Елизавета Николаевна? — На, шубу жене отдай, — Царица кинула ему прямо в руки шубу и усмехнувшись, продолжила: — Чего встал как вкопанный? Бери, пусть жена в хорошей шубе походит, а то вон, на улице холод стоит, а она в лёгкой курточке. — Елизавета Николаевна, да вы что, это же так дорого… — замешкался мужчина, растерянно смотря на Лизавету. — Бери, я сказала. Будешь работать, десять ей таких купишь. И да, перстень берегите, девчонка подрастёт, пусть носит. Григорий закивал и начал нервно благодарить хозяйку Урала. Елизавета Николаевна лишь отмахнулась: — Иди уже, — он тут же ретировался из её поля зрения, а Лиза шумно выдохнула, цепляясь за руку Павлова. — Слава богу, разрешили вопрос, — Володя по-доброму усмехнулся и, чтобы начальнице было удобно идти, приобнял её за плечо, а она в свою очередь закинула руку ему куда-то на спину. — Павлов, если бы ты только знал, как у меня болит спина. — Немудрено. А от чего она у тебя болит? Правильно: от нервов. — Да и хрен с этими нервами. Ой, Володя, как же хорошо, что ты у меня есть, — Павлов улыбнулся. Ну приятно же, как никак. Лиза очень ценила его, даже порой доверяла ему то, что другим, даже самым близким, не доверяла бы. — Романов где? — Андрей Александрович до сих пор ещё с братвой какие-то вопросы решает, — одна часть Бригады знала Владимира ещё по Уралу, а вторая же, по делам, которые он зачастую приезжал решать от лица Уралмаша, так что отношение к нему было более чем доверительное. Лиза кивнула. — Скорей бы пришёл. Заскучала я уже по нему.~
Она стояла неподалёку и наблюдала за ним: сидит в расслабленной позе, внимательно читает какие-то документы, а потом ставит на одном из них размашистую подпись. Девушка улыбнулась. Ему так шёл официоз. Красивой походкой Лизавета направилась к Андрею. — Андрюша, — нежно позвала она его. Он, в миг позабыв о работе, кинул блестящий взгляд на неё и, улыбнувшись, ответил: — Да, свет мой? Я слушаю, — златовласая шагнула ближе к нему. — А почему «свет мой»? — поинтересовалась она, не догадываясь о истинном значении этих слов. — Ну ты же солнце моё, верно? — Лиза кивнула, а Пума, не теряя возможности, взял её за руку. — А солнце, что делает? Правильно: светит, — голубоглазая улыбнулась. — Иди ко мне, — бархатно произнёс он, потянув возлюбленную на себя. Оказавшись у мужчины на коленях, девушка прижалась к его груди и тихо спросила: — Можно кое о чём тебя попросить? Брюнет серьёзно кивнул. — Конечно, солнышко. О чём угодно проси, всё сделаю. — Увези меня на Фрунзенскую набережную, — прошептала она на ушко ему. Андрей улыбнулся. Его бы воля, он бы увёз её далеко на край света и никому бы не отдал. Только он и она. — Поехали, — так же тихо ответил Пума, ласково щёлкнул свою красавицу по носу и дал ей возможность спрыгнуть с его колен. Белова не скрывала своей радости. Признаться, за этот день, да и не только за день, а за все эти два года она очень устала, а сейчас, прямо сейчас, они с Романовым поедут на набережную, плюс ещё и вдвоём. Лучше не придумаешь. Пума взял свое пальто и накинул на плечи девушки, в котором она сразу же утонула. Мужчина по доброму усмехнулся. Размерчик, конечно, не соответствовал. Ну, что поделаешь. Замёрзнуть он ей всё равно не даст. Пусть уж лучше так, чем никак. Романов даже не удивился тому, что Лиза отдала свою шубу кому-то там. Он ведь наизусть знал её и все её привычки, а в особенности то, что у неё широкая душа. Даже если у самой останется последняя копейка, то она скорее отдаст эту копейку нуждающемуся, нежели оставит себе. — Смешно, блин, ему, — нахмурилась Лиза, кутаясь в его пальто. — Тебе идёт, — весело подмёл брюнет, подмигнув возлюбленной. — Ха-ха, — передразнила Романова и пошагала к выходу.~
— Ну что, Елизавета Николаевна, мы приехали, — говорит Романов, слегка ударив руками по рулю, и обращает своё внимание на Лизу, которая сидела на соседнем сиденье, подмяв под себя колени, и, укутавшись в его пальто, всю дорогу до набережной смотрела в окно. Даже сейчас она не спешила отрывать взгляд от окна. На улице уже стемнело, и ночная Москва озарилась яркими огнями. Девушка с интересом рассматривала улицы, магазины, здания. Москва ночью — что-то с чем-то, и Лиза который раз в этом убеждалась. У неё в Свердловске не так, или она уже просто привыкла? Лиза не понимала, да и не хотела понимать. — Лизунчик, солнышко моё, слышишь, что я говорю? — с нежностью в голосе произнёс Андрей, касаясь пальцами её плеча. — М? — глухо спросила Белова. Слово очнувшись ото сна, чувствуя себе опьянённой, Лизавета взглянула на мужчину. Пума улыбнулся. — Всё, конечная. Прошу на выход, ваше царское величество, — она улыбнулась и кивнула. Брюнет первым покинул автомобиль и галантно помог возлюбленной выйти из машины. Лиза, держась за его ладонь, смело шагнула на асфальт и оглянулась вокруг. Всё так знакомо. Голубоглазая девушка полной грудью вдохнула свежий воздух и направилась к парапету. Андрей, не сводя взгляда, пошёл за ней следом. — Как же здесь хорошо, Андрюш, — произнесла Лиза, прикрывая глаза. Романов улыбнулся и обнял её со спины, крепко прижимая к себе. — Я думал уж не дождусь тебя, — с немой тоской в душе сказал мужчина, вдыхая запах её волос, который всю жизнь казался ему каким-то необыкновенным и таким родным. — Дождался же. Я бы и не приехала сюда, родной, если бы не пацаны. Они мне все мозги вынесли. — Совсем про нас забыла… — упрёк? Лиза развернулась к другу лицом. — Ошибаешься. Всё время о вас думала. Помогала, как могла. Ты ни разу не замечал, что из сложных ситуации вы как-то так легко выбирались, вот прям как так и надо? — он пожал плечами. — Замечал. Но… — Я, Андрюша, обо всём знала и суетилась как могла, лишь бы вы все целыми и невредимыми остались. — Лизочек, — как-то по особенному тихо сказал Пума и прислонился лбом к её лбу. — Я очень тебе за это благодарен, но жить и знать, что ты не рядом — это ещё хуже, чем получить пулю в лоб. Девушка вдруг задрожала и закусила нижнюю губу. — Я всё эти два года не жил, нет, выживал, и каждый грёбаный день надеялся, что меня грохнут где-нибудь на стрелке и дело с концом. Потому что, Лиза, я уже не вывожу. Сколько раз я и пацаны пытались тебя найти, поговорить, но ты то ли чувствовала, то ли знала и не давала нам этой возможности, — его тон постепенно повышался, а сам он переложил руки Лизе на плечи и еле сдерживал себя, чтобы хорошенько не встряхнуть её, потому что ураган из чувств, который творился у него внутри, было уже невыносимо сдерживать. — Андрюша, я…— Белова осеклась. Что ему сказать? Не скажешь ведь, что первый год вдали от Москвы она вообще боялась подумать о своём возвращении. Даже сейчас, где-то там внутри её грызла совесть. Сейчас Лиза уже ясно осознавала, что поступила тогда, осенью восемьдесят девятого, как полная эгоистка и принесла своим не очень обдуманным поступком столько боли родным. Да и, в конце концов, стоящий сейчас перед ней Романов был олицетворением этой чёртовой ошибки, которую она совершила благодаря одному человеку, имя которого девушка за год с горем пополам смогла забыть, а за второй — заставила себя не только не думать о нём, но и оставить его там, в прошлом, и его, Виктора Пчёлкина имя, теперь пылилось на полках её памяти. Пума смотрел ей в глаза, а с губ так и норовил сорваться вопрос о Пчёле, но для своего же блага он предпочёл смолчать. Не сейчас. Не здесь. От этого вопроса будет больно им обоим, ей, Лизе, от воспоминаний, горечи и обиды, ему — от мысли, что она, годами любимая девушка, вновь вспомнила о своей первой любви, хотя он, Андрей, стоит рядом и готов со своими долбанными чувствами ей в ноги упасть. — Я не могла по-другому, — она опустила голову и тяжело вздохнула. Андрей не стал ничего спрашивать, вместо этого он вдруг слегка улыбнулся. — Лизунь, я кое-что должен тебе отдать, — златовласая вопросительно взглянула на него. — Закрой глазки и доверься мне, — его сильные руки прошлись вдоль позвоночника в успокаивающем жесте. Лизавета качнула головой и закрыла глаза, полностью доверяясь мужчине. Пума аккуратно развернул возлюбленную к парапету и поцеловал её в затылок. Брюнет вынул из кармана брюк продолговатую бархатную коробочку и достал из неё подвеску. Ласково дотронувшись до кожи девушки, отчего она вздрогнула, ощущая, как по телу проходит электрический разряд, он ловко застегнул застёжку украшения и опустил ей на шею свой подарок. Девушка распахнула глаза и дотронулась цепочки пальцами, а потом опустила взгляд на украшение. — Не узнаешь вещицу-то, солнце? Она обернулась к другу со светящимися от восторга глазами и кивнула. — Узнаю. Только где ты её взял? — Лиза коснулась жемчужины, глядя мужчине в карие глаза, которые из-за темноты казались совсем чёрными, но свет фонарей так красиво подсвечивал искорки в них, что она невольно тонула в его взгляде. Андрей усмехнулся и с озорной улыбкой ответил: — Тогда, на рынке, я, признаюсь, наблюдал за тобой. Тебе понравилась подвеска, но ты, солнце, на мой вопрос «понравилось ли тебе что-то?», ответила отказом. Я для приличия кивнул, но, когда ты к пацанам ушла, взял и купил её, — он не стал уточнять то, что не купил её, а взял за бесценок. Да и зачем? Главное ведь эффект от такого сюрприза. — Какой же ты всё таки хитрый, Романов, — покачала головой Белова, прищурив глаза. Бандит подмигнул ей, точно также прищурив глаза, по краям которых лучиками разошлись морщинки. — Но она ведь была позолоченная… — как только Белова рассмотрела его подарок, она сразу нашла в нём множество отличий, от того варианта в восемьдесят девятом. Что говорить, Елизавета Николаевна прекрасно разбиралась в украшениях и за пять метров могла сказать, что это такое на другом человеке и из чего сделано. Он, поджав губы, согласно кивнул. — Была, Лизунь, была. Так как подарить тебе её я не успел, решил к твоему приезду немного исправить ситуацию. В конце концов, Царице дешёвую безделушку не преподнесёшь, — она, облизнув губы, отвела чуть смущённый взор в сторону. Романов, а точнее мастера, которым он поручил привести украшение в достойный вид, постарались на славу: искусственную жемчужину заменили на настоящую, тоже самое проделали и с бриллиантами, а также с цепочкой. — Ждать, конечно, пришлось долго… — Лизавета с мелкой дрожью в пальцах коснулась его груди, заглядывая в глаза. Пума через ткань рубашки ощутил, как по телу разлилось тепло и что-то похожее на лёгкий разряд тока. Она даже представить себе не могла, что делала с ним. — Андрюша, спасибо тебе большое за подарок. Мне очень приятно, — губы дрогнули и изогнулись в полуулыбке. Он нежно убрал прядь пшеничных волос куда-то обратно в причёску и поцеловал её в лоб. — Солнце, ты носи её, хорошо? И не забывай, что есть у тебя такой бандюган рядом, — голубоглазая качнула головой. Такого бандюгана она точно не забудет. — Родной, пойдём в машину, холодно. Да и ты похоже замёрз уже, не май месяц всё таки. Заболеешь ещё. Андрей кивнул, поёжившись от холода. — А если заболею, ты же вылечишь меня? Лиза засмеялась. — Обязательно вылечу, хороший мой, не переживай.