КоноСуба: Повесть об этом Прекрасном Мире (KonoSuba: A Tale of this Beautiful World)

— Аруэ, я удивлена, что ты пришла, — слабо сказала я, моя голова все еще пульсировала, а тело все еще горело. Аруэ, которая осталась стоять, вытащила маленькую коробочку. — Небольшой подарок от Фунифуры и Додонко» сказала она почти небрежно, бросив коробку мне на грудь с тем же видом. «Они чувствовали себя неловко из-за того, что не смогли прийти, поэтому вместо этого попросили меня доставить его тебе. Я хотела открыть коробку, но чувствовала себя слишком слабой, чтобы сделать это. Аруэ присела рядом со мной. — Итак, — сказала она, — что на этот раз? Этот твой Казумусор плохо с тобой обращался? Я улыбнулась, а затем покачала головой. — О, правда? Тч, как жаль, получилась бы хорошая история; гений номер один из Алых Демонов уходит с мужчиной своей мечты только для того, чтобы быть преданной им и впоследствии быть убитой. — Звучит ужасно, Аруэ; ты уверена, что не перегибаешь палку?» пошутила я. Она улыбнулась: — Ты права, звучит ужасно; с другой стороны, это была бы книга, основанная на твоем собственном опыте, было бы неудивительно, если бы она была ужасной… как работает твоя печать? — сказала она, указывая на мою повязку на глазу. — …она едва сдерживает мою силу… Я думаю, что ей конец. — Невозможно, эта печать создана для удержания моей силы, она ни за что не подведет тебя, — гордо заявила она. — Если только… это не может быть… ты наконец-то пробуждаешься? — Если это так, то это пробуждение довольно болезненно. — Пфф, — Аруэ вскинула руки, гордо прижав их к бокам. — Пробуждение, которое не является болезненным, — это вообще не пробуждение; это должно быть испытанием на прочность, испытанием, чтобы показать, достойна ли ты получить истинную силу! Может быть, ты и гений этой деревни, но ты всегда будешь на втором месте после истинного Алого Демона номер один. Я попыталась рассмеяться, но не смогла; боль от этой попытки была слишком велика. Аруэ присела на корточки рядом со мной. — Эй, Мегумин, ты действительно выглядишь ужасно. — Она приложила тыльную сторону ладони к моей голове и мгновенно отпрянула от боли. — Черт возьми, ты вся горишь! Это почти так же, как если бы ты была в огне. Я слабо усмехнулась: — …Я же говорила… мою истинную силу… невозможно сдержать. — Хм, похоже на то; не волнуйся, если ты умрешь, я напишу о тебе хорошую историю. — Ах, если это ты, Аруэ, я не беспокоюсь, что это будет хорошая история. Она честно улыбнулась и с смягченными глазами сказала: — Но не умирай; мне все еще нужно больше материала, прежде чем я смогу написать эту книгу. Я кивнула со своей собственной улыбкой и закрыла глаза. — Тем временем… — Хорошо, значит, я должен влить ману в татуировку? — сказал я в некотором замешательстве. Юиюи покачала головой. — Мы с тобой будем наполнять ее маной вместе, используя эту технику, я смогу починить печать и заставить ее распознать в тебе другого Алого Демона, — объяснила она. — Ах, хорошо, я думаю, что понял. — Фуфуфу, Казума-сан… Ты надеялся еще раз прикоснуться к татуировке? — сказала Юиюи, робко прикрывая рот рукой. — Э-э-э… не совсем… Так… как работает эта штука с вливанием маны? Выражение лица Юиюи быстро сменилось на более серьезное. Она достала маленькую салфетку из той же коробки, в которой лежала брошюра. — Это, — сказала она, поднимая ткань. — Специальная ткань, которая используется для измерения маны человека; наполняя ее своей собственной. С ее помощью можно прочитать, сколько маны присутствует в теле, а также оценить способность контроля, которую она оказывает на него. — Но как это мне поможет? — Если я буду откровенна, Казума-сан, я сомневаюсь, что у тебя много маны, поэтому вероятность ответной атаки и последующей смерти довольно мала… — О-она только что сказала «смерти»?! — Но, вливая твою ману в ткань, я смогу вытянуть ее и просто смешать со своей собственной. — Вы могли бы не говорить ту часть со смертью. Юиюи снова улыбнулась: — Я не хотела тебя пугать. — … — Казума-сан, все, что тебе нужно сделать, это сосредоточиться на ткани; постарайся не думать ни о каких элементах или заклинаниях, пока ты это делаешь. Просто подумай о том, чтобы переместить… — Готово, — сказал я, возвращая ей ткань; ее цвет был почти прозрачно-голубым. — О боже, — несколько удивленно сказала Юиюи «все хуже, чем я думала.» — Что-что-то не так?! Юиюи опустила голову и прикрыла рот рукой; ее нежная улыбка расплылась по лицу. Она отвернулась от меня, и я услышал ее сдавленный смех. — Что-то не так?! сказал я, начиная раздражаться. Юиюи повернулась ко мне лицом и вытерла слезы с глаз. — Этот… этот… этот цвет никогда не был замечен ни у кого из Алых Демонов, но я полагаю… Я полагаю, что для тех, кто не является Алым Демоном… это может быть более распространенным явлением. — Итак, что это значит? Юиюи прочистила горло и, не сумев сдержать смех, снова разразилась слезами. Она протянула руку, чтобы дать мне знак остановиться, но это только разозлило меня еще больше. — Эй, вы можете быть хоть немного серьезной?! — крикнул я на пределе своего терпения. Юиюи снова успокоилась и вытерла слезы с лица. — Это ужасно, Казума-сан, качество твоей маны абсурдно плохое. Оно не только плохое, но и почти не имеет отношения к стихиям; по большей части это просто означает, что ты ни в чем не очень хорош. — …тч, не то чтобы это было так уж смешно. Юиюи изо всех сил старалась сохранять спокойное самообладание, и ее улыбающееся лицо время от времени подергивалось. Она схватила чашку и налила в нее свежий чай, медленно потягивая его, и восстановила самообладание. Через несколько минут она посмотрела на меня и вздохнула. — Очень жаль, — сказала она. — Это просто означает, что у моих внуков будут несколько средние запасы маны. — Эй, не надо просто так это предполагать, — нахмурившись, ответил я. — Ты прав, Казума-сан, все еще есть надежда, что рецессивный ген может сделать возможным… — Я имел в виду часть про детей! Юиюи мгновенно застыла, и ее лицо превратилось в выражение убийственного намерения; ее глаза вспыхнули в ответ. — Ты же не собираешься поиграть с Мегумин, а потом отбросить ее, когда наиграешься, не так ли, Казума… сан? Мгновенно встревоженный серьезностью ситуации, я быстро исправился. — Н-Н-Нет, конечно, нет. — Хорошо, это значит, что я могу ожидать внуков в какой-то момент в будущем… верно?! — ее голос все еще был холоден. Я кивнул головой в знак согласия. Юиюи снова улыбнулась. — Очень хорошо, так что я просто волью свою ману, и мы сможем покончить с этим. — Назад в комнату Мегумин… Я открыла глаза и посмотрела в сторону; Аруэ ушла. Мое зрение все еще оставалось размытым. — Мегумин. — Я услышала, как кто-то произнес мое имя; я не могла сказать точно, но я знала, что это была девушка. — Мегумин! м тот же человек снова позвал меня по имени, на этот раз более настойчиво; это была Даркнесс. Я слегка повернула голову, чтобы посмотреть на нее; мое зрение то фокусировалось, то становилось более размытым. — Даркнесс… — я услышала свой сонный голос. Она положила мне на голову мокрое полотенце. — Святая Эрис, Мегумин, у тебя безумная температура. Даркнесс сбросила с меня покрывало и начала раздевать меня; я была слишком слаба, чтобы даже сопротивляться тому, что она делала. Как будто читая мои мысли, Даркнесс объяснила. — Я собираюсь положить тебя в холодную ванну; нам нужно сбить твою температуру. Она подняла меня, как только она это сделала, я почувствовала, как она вздрогнула при соприкосновении; я почувствовала, как она на мгновение задрожала, но затем крепко сжала меня. Она открыла дверь в мою комнату. — Эй, Даркнесс, что ты делаешь? — я услышала голос Казумы. — Казума? — спросила Даркнесс. — Нам нужно отвести ее в холодную ванну, она практически горит. — Да, я знаю, опусти ее, нам нужно завершить ритуал. — Ритуал? — Да, Даркнесс-тян. — Это был голос моей мамы. — Ты же понимаешь, что если мы быстро не снизим ее температуру, она может… — Да, я знаю, вот почему я говорю тебе опустить ее, — объяснил Казума. Я почувствовала, как Даркнесс обернулась и с опаской опустила меня на землю. — Казума, — я услышала, как она сказала неожиданно пугающим тоном, — это ей поможет? — Поможет. Даркнесс отступила, и моя мама опустилась на колени рядом со мной. Она посмотрела на меня нежными глазами; я могла сказать, что за ее решительным видом скрывалась боль. Когда она, не дрогнув, коснулась моего лица, она медленно отвела в сторону мои спутанные волосы. Я видела, как одинокая слеза скатилась по ее щеке. — Моя маленькая девочка, — прошептала она. — Все в порядке, твоя мама здесь. Услышав ее слова, я почувствовала утешение, и у меня сами собой выступили слезы. Они были горячими и причиняли боль, когда касались кожи моего лица. Я почувствовала, как мама повернула меня на бок и прижала руку к моей ягодице. Хотя я и была сбит с толку, я не оказала никакого сопротивления. Мгновение спустя я почувствовала, как меня пронзила прохлада; я почувствовал облегчение от удушающей жары после стольких часов. Моя мама повернула меня спиной к себе и нежно поцеловала в лоб, ее руки гладили мои волосы, когда она прижала свою голову к моей. — Теперь с тобой все будет в порядке, — прошептала она. — Ты сильная, я знаю, что с тобой все будет в порядке. Прости меня за то, что я была такой паршивой матерью. Я потянулась и слабо обняла ее: — Я люблю тебя, ока-сан; ты лучшая мама, о которой кто-либо мог когда-либо мечтать. Она ответила на мое объятие и через несколько секунд медленно отстранилась. Она вытерла слезы с глаз, прежде чем повернуться к остальным. — Теперь с ней все будет в порядке, — сказала Юиюи. Я уставился на Мегумин, а затем натянул одеяло, чтобы скрыть ее обнаженную грудь; хотя Мегумин, несомненно, была обнажена под простынями, я чувствовал только жалость к тому, что она только что пережила. Юиюи вышла из комнаты, но Даркнесс осталась. —Где Аква? — спросил я, все еще глядя на Мегумин; она крепко спала. — Аква? — растерянно произнесла Даркнесс. — Ах, она пригласила Комекко поесть, и я думаю, что она сказала что-то о безмятежной девочке. Я действительно не мог винить ее за то, что она покинула такую гнетущую атмосферу; Аква действительно ничего не могла сделать в этой ситуации. — Позаботься о ней для меня, — сказал я Даркнесс. — Конечно, но куда ты направляешься? — …Есть кое-что, что я должен сделать, — ответил я, уходя. Когда я спустился вниз, в доме было тихо и царил обычный полумрак (несмотря на ранний полдень). Я открыл входную дверь и столкнулся с Юн-юн. Она отступила назад, потирая голову. — О, Казума-сан, как Мегумин? — обеспокоенно спросила она. — Она сейчас спит, — ответил я. — Но я думаю, что ей становится лучше. Юн-юн опустила голову и улыбнулась с облегчением. — Я поговорила с отцом об этой миссии, — сказала она затем с более серьезным выражением лица. — Он сказал: «Вы приняли правильное решение, спасая своего товарища» и некоторые другие… бессмысленные… вещи. — Юн-юн вздохнула, когда ее внешний вид изменился на более смущенный. — Ах, ну тогда я не буду тебе мешать, Юн-юн. — Я отступил в сторону и пошел прочь. — Казума-сан! — закричала она. — Спасибо тебе…спасибо. Я пожал плечами и сказал: — Я должен был это сделать. — А затем продолжил идти в деревню. Я услышал, как за мной закрылась дверь, когда Юн-юн вошла в дом. Вскоре после этого я прибыл к месту назначения, это была мастерская портного. Когда я вошел, портной Чекера быстро начал свое представление. — Добро пожаловать в ателье номер один во всей Деревне Алых Демонов, меня зовут… о, подождите, это ведь ты. — Он быстро сплюнул в сторону. — Эй, вот как ты обращаешься со своими клиентами?! — сказал я в гневе. — Клиент?! Ты уничтожил мою семейную реликвию! — Это было оружие массового уничтожения! — Это было наше оружие массового уничтожения! — Это не делает ситуацию лучше! — Убирайся из моего магазина! — Эй, ты ведешь себя неразумно! —Нет, я веду себя более чем разумно, неразумно было бы, если бы я превратил тебя в пепел в тот момент, когда ты переступил порог моей двери! — …да, это было бы неразумно, и это, вероятно, также разрушило бы ваш магазин. — В любом случае, мое решение не изменилось… Убирайся. — Послушай, старик, мне очень жаль насчет семейной реликвии, но мне нужна от тебя услуга. Чекера нахмурился. — Ничто из того, что ты скажешь, не разубедит меня в моем решении, за кого ты меня принимаешь, за дикую дворняжку? Я вытащил мешок, полный эрис. — Двести тысяч, еще сто, как только ты окажешь мне услугу. — Что вам нужно, мой добрый господин? — сказал Чекера, мгновенно ведя меня через магазин. — Ну, для начала, мне нужен комплект верхней одежды, такой же, как на мне, но лучшего качества, которое ты можешь сшить. Чекера посмотрел на мешочек с деньгами. Я бросил рядом с ним еще двести тысяч. — Хорошо, значит, новый комплект одежды в тон тому, что на тебе… — Самого высокого качества, — добавил я. — Высочайшего качества, — повторил он. — И я хочу, чтобы ты научил меня пошиву одежды. Чекера на мгновение замер при моем упоминании о моем желании научиться пошиву одежды, он заинтригованно потер подбородок. — Ты хочешь, чтобы я научил тебя шитью… Могу я спросить, зачем? — Для пошива одежды, конечно, — сказал я как ни в чем не бывало. — Хм, не многие люди решают заняться пошивом одежды; это не совсем самый достойный образ жизни. — Правда? Люди всегда хотели хорошую одежду, и если вы делаете качественную одежду, то определенно заслуживаете похвалы. — То, что ты говоришь, правда, по крайней мере, для меня это так. Я портной номер один в деревне, но для других это борьба и соревнование для достижения вершины. То, что говорил Чекера, по большей части было правдой; но это не было похоже на то, что это относилось только к пошиву одежды. — Ах, ты думаешь, я пытаюсь открыть магазин? Нет, я просто хочу научиться пошиву одежды по своим личным причинам, — заявил я. По-видимому, удовлетворенный моим ответом, Чекера вздохнул. — Очень хорошо, я научу тебя основам пошива одежды; мы можем начать с твоей запрошенной одежды, ты даже можешь попрактиковаться на своей старой. — Назад в дом Мегумин… Пока я сидела, наблюдая за Мегумин, пришла Юн-юн. Мегумин все еще крепко спала, и я решила побыть ее личным охранником. — Юн-юн, ты должна дать ей отдохнуть, — сказала я. Она повернулась и посмотрела на меня с улыбкой. — Даркнесс-сан защищает Мегумин… как это замечательно. Ее выбор слов пробудил во мне интерес. —О чем вы? — спросила я. Юн-юн медленно и робко отводит взгляд. — Тебе… нравится Казума-сан… верно? — Она спросила с тревогой. Я посмотрела вниз на Мегумин; я почувствовала, что мое лицо полностью расслабилось. Я знала, что на нем не было никаких эмоций. Через пару мгновений я слабо улыбнулась. — Да… мы обе сильно любим его… но… Мегумин — мой друг и компаньон; я не позволю, чтобы с ней случилось что-то плохое из-за моих собственных желаний. Юн-юн хранила молчание; я повернулась, чтобы с беспокойством посмотреть на нее. Ее уши покраснели, и она уставилась на меня с видимым удивлением. — Юн-юн? — спросила я. Юн-юн вышла из транса и ответила: — Честно говоря, это было… впечатляюще. Мои уши загорелись от ее ответа. Я прочистила горло. — Каждый из моих спутников дорог мне; моя роль состоит в том, чтобы защищать, независимо от того, куда я иду или что я делаю, это долг, который я решила взять на себя. — Казума-сан и Мегумин сказали мне, что в глубине души ты довольно развратный человек, но… Я еще раз прочистила горло. — Что ты будешь делать в будущем? — спросила Юн-юн, уставившись на Мегумин, а затем взглянула на меня. «Что ты имеешь в виду?» — Я имею в виду… как это… вы… поделите… Каз… — Юн-юн ярко покраснела, произнося каждое слово, и наконец полностью остановилась. — …Поделим… ха… Мегумин, похоже, не из тех, кто делится тем, чего она жаждет, — сказала я слегка злобным тоном; при этом я уставилась на нежное лицо Мегумин. — Хм… Мегумин, которую я знаю, не боится делиться; она может претендовать на что-то как на свое, но… ей не нравится причинять боль своим друзьям. Я вспомнила времена, когда Мегумин «делилась» Казумой; она действительно дала мне больше свободы действий, но, в конце концов, Казума все еще принадлежал ей. Я закрыла глаза, мое сердце начало болеть, и я почувствовала, как пустота начала заполнять его. Глубоко вздохнув, я сказала: — Я не знаю… в конце концов, это зависит не от меня. Я чувствую, что мой шанс пришел и ушел, — произнося эти слова, я чуть не подавилась ими; я сжала кулаки и почувствовала, как они дрожат. — Я… я прошу прощения, — быстро сказала Юн-юн. — Я сказала слишком много, я не должна была… — Ты не должна была… но ты это сделала… — я чувствовала, как слезы наполняют меня до краев, в отличие от переполнявшего меня гнева; я не злилась на Юн-юн за то, что она спросила, я злилась на себя за то, что не взяла Казуму, когда у меня был шанс. Я ревновала, я злилась и завидовала Мегумин, которая была моложе и красивее меня. Когда моя ярость начала закипать, я быстро встала. — Юн-юн, пожалуйста, извини меня, — сказала я, быстро выходя из комнаты; я закрыла за собой дверь. Я выглянула через перила второго этажа, а затем схватилась за них. Я опустила голову и почувствовала, как хлынуло огромное количество слез. Мои ноги ослабли, и я упала на колени. Я села на ступеньки и заплакала так тихо, как только могла. — Эта боль… эта психическая боль… это единственная настоящая боль, которую я чувствую; это единственный раз, когда я чувствую себя нормальным человеком. Странно… какой нормальной ты заставляешь меня чувствовать себя, Казума… Я закрыла глаза и положила руку на грудь; мои слезы продолжали литься. Я чувствовала себя слабой и беспомощной, я чувствовала, как меня поглощает тьма, холод и полумрак моего окружения; они разъедали меня. Я чувствовала себя такой усталой… Даже самый большой щит не мог столько выдержать. Погружаясь в то, что казалось сном, я слышала мрачный шепот внушения, я слышала соблазнительный голос своих желаний… Я так устала… У меня было так мало сил… никто будет винить меня, если я наконец упаду. Пока я размышляла об этом, знакомый голос прошептал: «Когда ты была одна, я пришла к тебе и пообещала… что ты больше никогда не будешь одинокой.» — Крис? Эрис? — прошептала я, заметив, что крепко сжимаю свой амулет. Я улыбнулась. — А, так это была ты.