КоноСуба: Повесть об этом Прекрасном Мире (KonoSuba: A Tale of this Beautiful World)

На следующий день я, Сато Казума, заперся в своей комнате. После того, как церемония завершилась, и мы отправились домой, Клэр и Рейн появились в особняке, чтобы сообщить нам информацию о свадьбе. По их словам, Айрис-тян собиралась справиться с этим (откуда она знала, как планировать свадьбу, было выше моего понимания) и что это произойдет всего через неделю. Я мало что знал о свадьбах — то, что я знал, было из нескольких фрагментов, которые я видел в телевизионных драмах и программах, — но я чувствовал, что неделя — это ненормально быстрый срок, чтобы все подготовить; и все же, если бы кто-то мог это сделать, то, вероятно, это была бы она. Не будет ошибкой сказать, что я был на взводе. Хотя я и согласился на этот брак, это было спонтанно. И как бы мне ни хотелось передумать, я боялся реакции Мегумин; тем не менее, это не значит, что она мне не нравилась. Проще говоря, я не знал, что такое брак; я, нет, мы были еще молоды, и если бы это была Япония, такой брак был бы в высшей степени незаконным. Хотя мой разум был заполнен вихрем негативных мыслей, переосмыслений и сожалений, я чувствовал своего рода тепло в своем сердце всякий раз, когда думал о Мегумин; о том, как она будет выглядеть в свадебном платье. Я закрыл лицо подушкой, но не мог перестать думать, не мог успокоиться. К кому я мог обратиться с такими вопросами и тревогами; никто из тех, кого я знал, не был… потом меня осенило: родители Мегумин, они будут моими родственниками. Одной мысли было достаточно, чтобы у меня по спине пробежали мурашки; если Юйюй-сан была достаточно смелой, чтобы ставить нас в сомнительные ситуации, пока мы были просто компаньонами, одному Богу известно, что она предпримет, когда мы поженимся. Я вздохнул и перевернулся. — Казума, — сказала Даркнесс, постучав в мою дверь. — Что такое? — сказал я измученным тоном. — Я приготовила еду; ты должен выйти и что-нибудь съесть; я оставила ее на… — Просто оставь ее за моей дверью, я принесу посуду позже. — Э-э, ну… хорошо. Через несколько секунд я услышал, как она уходит. Я поднес руку к лицу и уставился на нее; я дрожал. Я отложил ее и вздохнул. Это было так же, как тогда, в Японии. Всякий раз, когда я был чем-то обеспокоен, я запирался и пытался отвлечься. Там это сработало, но здесь — с таким небольшим количеством средств отвлечения — это было гораздо сложнее. Затем мой разум снова вернулся к мыслям о Мегумин, как это было в прошлый день; интересно, как она справлялась со всем этим? Она пришла навестить меня вскоре после того, как мы вернулись, но с тех пор, как я заперся в своей комнате, она не приходила. Я закрыл глаза, и множество мыслей, которые мучили меня, хлынули как поток воды. Я стиснул челюсти и крепче зажмурил веки, но мысли все равно одолевали меня. Я хотел отоспаться, я хотел уснуть, а когда проснулся, обнаружил, что все это был сон; что все это было мимолетной мыслью. Я продолжал бороться с собой, казалось, несколько часов; наконец, сдавшись, я встал с кровати. Я с беспокойством уставился на свою дверь — вход в мое святилище. Я подошел и взялся за дверную ручку. — Давай, Казума, просто выйди, выйди. Я отпустил ее и отступил назад, сжимая руку в кулак. Я повернулся и снова сел на свою кровать. Я все еще не был готов… — Мегумин, ты в порядке? — сказала Даркнесс, глядя, как я ем. Я ела медленно. — А почему нет? — ответила я. — Ты… кажется, ешь как-то… медленно. — А, — я прочистила горло. — Извини, у меня много чего на уме. — Ах, точно. За столом воцарилась тишина, тишину пронизывал скрежет ложки по керамической тарелке. — Я нервничаю, — наконец сказала я, продолжая есть. Даркнесс удивленно посмотрела на меня и слабо улыбнулась. — …я думаю, это нормально; любой на твоем месте был бы таким же. — …это то, что ты чувствовала во время своей свадьбы? — Да, но по разным причинам… ты не хочешь выходить замуж за Казуму; я могу понять, что… — Я люблю Казуму, — ответила я со слабой улыбкой, которая медленно рассеялась. — Я беспокоюсь не о себе. — А, ты беспокоишься о нем? Я слегка кивнула. — Я не думаю, что тебе стоит слишком беспокоиться; в конце концов, когда Казума когда-либо делал что-то, чего он на самом деле не хотел делать? Я имею в виду, конечно, мы втягиваем его в ситуации, в которых он действительно не хочет быть, но в конце концов он испытывает лишь легкое сожаление. Я тупо уставилась на нее. — …спасибо, Даркнесс. В этот момент она напомнила мне об отсутствии Аквы. — П-прости, я не это имела в виду, — сказала Даркнесс, глядя вниз. — Я-я знаю, ты хочешь пойти и заняться своим ежедневным Взрывом, возможно, это поможет тебе успокоиться? — …уму, неплохая идея. Когда мы встали, чтобы идти, входная дверь распахнулась, и на пороге, согнувшись пополам, стояла запыхавшаяся Юн-юн. — Ме… гумин! — закричала она сквозь прерывистое дыхание. — Юн-юн, что ты… Она подбежала и крепко обняла меня. — Я слышала! — она радостно закричала. — А? — Не прикидывайся дурочкой, я слышала, ты выходишь замуж; я немного завидую, что Мегумин так быстро взрослеет. — Боже, отпусти, ты давишь меня своей нелепой грудью. Юн-юн быстро отступила, но все еще широко улыбалась. — Такое поведение странно для Юн-юн, почему ты так радуешься за меня? Обидевшись на это замечание, Юн-юн нахмурилась, глядя на меня. — Конечно, я была бы рада за свою бывшую соперницу; она выходит замуж за человека, которого по-настоящему любит… хотя я могу усомниться в ее выборе партнера. Я не могла не улыбнуться глупости этой девушки. — Что ж, мы с Даркнесс отправляемся на мой ежедневный Взрыв; ты можешь сопровождать меня, если пожелаешь. — Э, ну, тогда, думаю, я пас. — Эй, не будь такой неблагодарной; я только что пригласила тебя, и ты собираешься отклонить мое предложение?! — Н-ну, у Мегумин уже есть кто-то, кто идет с ней, так что… — Хорошо, я вижу, что у Юн-юн есть более важные дела, которыми нужно заняться; возможно, она тоже нашла кого-то достойного… — Стой, стой, я пойду! — сказала она, смущенно прикрывая мне рот. Когда мы шли к городским воротам, разные люди хвалили нас и поздравляли меня. Я совершенно не привыкла к такому поведению, поэтому мне было трудно удержаться от такого волнения; это привело к тому, что Юн-юн стала дразнить меня. — Достаточно, Юн-юн, — сказала я, когда мы приблизились к назначенной мне зоне взрыва. Юн-юн хихикнула. — Я думаю, это мило, как Мегумин иногда ведет себя так по-девчачьи. — Что это должно означать? Любой поступил бы так, как поступила я, верно, Даркнесс? Даркнесс, которая едва обращала на это внимание, посмотрела на меня. — Ха… о, да, конечно! Я нахмурилась, глядя на нее. — Почему я спрашиваю тебя, ты, наверное, все равно привыкла к такого рода вещам. Даркнесс легко рассмеялась. — Не волнуйся, Мегумин, ты привыкнешь к этому. — И все же, — сказала Юн-юн, — я удивлена, что Айрис-тян была той, кто объявила об этом; я бы и представить себе не могла, что она согласится на брак между вами двумя. Она высказала мое беспокойство. Эта мысль пришла мне в голову в тот момент, когда Айрис сделала заявление. Даркнесс потерла подбородок. — Честно говоря, я и сама нахожу это немного странным, но… — Ты думаешь, что в этом есть какая-то скрытая проблема? — спросила я, готовясь сосредоточиться. — Айрис химе-сама не из тех людей, у которых есть такие злые намерения; действительно, если у нее есть причина, неизвестная нам, я уверена, что это не то, что может причинить кому-либо вред, физический или иной. Правда, из того, что я знала об Айрис, она была не из тех людей, которые строят козни за спиной других; тем не менее, я не могла не чувствовать, что за всем этим браком стоит скрытый замысел. — ВЗРЫВ! — Эй, Мегумин, — сказала Юн-юн, когда мы начали возвращаться в город, — если ты так беспокоишься о том, что за всем этим стоит какая-то скрытая причина, почему бы не спросить саму Айрис-тян? Эта мысль никогда не приходила мне в голову, но я могла бы спросить ее; я не верю, что Айрис пыталась бы что-то скрыть, и даже если бы она это сделала, я чувствую, что это было бы сразу очевидно. — Хм, Юн-юн, это неплохая идея; возможно, я так и сделаю, — ответила я, на руках Даркнесс. — Кстати, — сказала я, глядя на нее, — мои родители знают обо всем этом? — О, ну, на самом деле я не вернулась в деревню; я провела ночь в гостинице. — А? — Я выполняла поручения Ванир-сана. — *Вздох* какая ты легко управляемая девушка, Юн-юн. — Ч-что Мегумин такое говорит, В-Ванир-сан — мой друг! Я покачала головой со смесью жалости и недоверия; честно говоря, меня не удивило, что она действительно поверила, что дьявол может быть ее другом. — Послушай, Юн-юн, поскольку ты мой друг, я не хочу, чтобы ты совершала такие огромные ошибки в жизни; хотя Ванир-сан не ужасный дьявол, он, конечно, не чей-то «друг». Вмешалась Даркнесс. — Я верю, что Ванир-сан — хороший человек. — Даркнесс, помолчи, твое мнение здесь недействительно благодаря вашим некогда симбиотическим отношениям. Она вздохнула, зная, что ей нечего ответить. — В любом случае, тебе следует больше беспокоиться об этом; даже Казума ему не доверяет. — Я не думаю, что это когда-либо заканчивалось плохо для Казумы, — отметила Даркнесс. — Просто потому, что этого не произошло, это не значит, что так будет всегда; из многих вещей, которые я узнала, дьяволам нельзя доверять. — Ну, на самом деле неудивительно слышать это от тебя, Алого Демона. — Я на самом деле удивлена, что ты так откровенничаешь о дружбе с дьяволами, Даркнесс-сан; знаешь, учитывая, что ты последовательница Эрис, — сказала Юн-юн. — Правда, хотя я и следую принципам Богини Эрис, я чувствую, что я немного непредубеждена, когда дело доходит до определенных вещей. Учитывая мазохистские наклонности Даркнесс, это было не слишком удивительно; я бы предположила, что нужно быть достаточно непредубежденной, чтобы наслаждаться подобными вещами. Прибыв к городским воротам, я снова была встречена похвалой; я смущенно опустила шляпу, а Даркнесс и Юн-юн тихо захихикали. Вскоре после этого мы вернулись в особняк; перед дверью стояла женщина с жесткой осанкой и в знакомом белом наряде. — Клэр? — спросила Даркнесс. Она повернулась к нам лицом. — Кхм, привет; я уже некоторое время стучусь в дверь. — Тебе что-нибудь нужно? — Ну, я пришла с некоторыми новостями для лорда этого поместья. Мы посмотрели друг на друга. — К Казуме? — спросила я. Клэр кивнула. — Я, будучи Матриархом этого дома, не должна ли я… — Пока нет, — перебила Клэр. — Официально вы не состоите в браке; поэтому я должна поговорить с лордом. Я посмотрела на Даркнесс, она кивнула в ответ. — Клэр, как помощник лорда Акселя, могу я спросить, какое сообщение ты принесла? Она уставилась на Даркнесс с некоторым раздражением, но вздохнула. — Технически, даже у тебя нет полномочий знать сообщения, предназначенные для других лордов; однако, я чувствую, что это будет продолжаться гораздо дольше, чем мне хотелось бы, если я не уступлю в этом вопросе. Айрис-сама послала меня спросить Казуму-доно, не хочет ли он построить настоящий особняк. — Хм, что ты… — Этот особняк был приобретен в качестве компенсации, я права? Мы с Даркнесс посмотрели друг на друга, потом на Клэр; мы кивнули. — Итак, это больше похоже на аренду; проще говоря, особняк принадлежит не Казуме-доно, он принадлежит городу. Поэтому Айрис-сама сочла это необходимым для строительства нового особняка, который будет принадлежать Казуме-доно. — Хм, понятно; к сожалению, я не думаю, что Казума сейчас свободен, — сообщила я. Она закрыла глаза и некоторое время стояла молча. — … хорошо, — ответила Клэр, снова открывая глаза. — Я оставлю это письмо для вас, чтобы вы передали ему, — она достала из кармана пальто письмо и протянула его мне. После этого Клэр коротко поклонилась и ушла. Юн-юн уставилась на меня с улыбкой. — Что? — спросила я, слегка напуганная ею. — Подумать только, что Мегумин так легко приспособится к тому, чтобы быть дворянкой. — …у-у меня была некоторая практика; ты знаешь, с Даркнесс… Даркнесс уложила меня на спину. — Конечно, Мегумин, но я почти уверена, что единственная практика, которая у тебя была, — это злоупотребление моей властью. — … мы уже можем войти? Они вдвоем еще раз улыбнулись моему чувству смущения, когда мы направились внутрь. Даркнесс усадила меня на диван и села рядом со мной, Юн-юн села напротив. — Что теперь? — спросила Юн-юн. — Я думаю, ты должна отдать это письмо Казуме, Мегумин, — сказала Даркнесс, посмотрев в мою сторону. — Я не могу двигаться в данный момент… Юн-юн достала Демоническую Вафлю. — Вот, — сказала она, пытаясь вручить ее мне. — Неужели ты просто носишь их с собой, куда бы ты ни пошла? — сказала я с беспокойством. — Ч-что в этом плохого?! Это очень питательные закуски и они отлично подходят для магов, которые путешествуют; я не вижу в этом ничего плохого! — Ты одна из немногих людей, которых я знаю, кто предпочитает эти штуки; правда, Юн-юн, я должна поздравить тебя с твоей силой воли. Я думаю, что лучше умру с голоду, чем добровольно съем одну из них. — Они действительно так плохи? — с любопытством спросила Даркнесс. — Хорошие они или плохие, не имеет значения; поедание одной восстанавливает ману, — ответила Юн-юн. — Конечно, если вкус не убьет тебя первым, — устало парировала я. — Никто никогда не умирал от чего-то подобного! — Тогда, возможно, я буду первоой. — Мегумин! — Уф, хорошо, — сказала я, выхватывая батончик из ее рук. Я нерешительно посмотрела на него, а затем запихнула в рот целиком. После нескольких секунд пережевывания я проглотила, в уголках моих глаз выступили слезы. Через несколько секунд я почувствовала, что моя выносливость возвращается; это было немного, но этого было достаточно, чтобы позволить двигаться. — Юн-юн, разве мы больше не друзья; подумать только, что ты с готовностью подвергла бы меня такому неудовольствию. Даркнесс смотрела между нами с возрастающим волнением. — Эй, Юн-юн-сан, они действительно плохие?! — нетерпеливо спросила она. Я встала и ушла, а Юн-юн осталась пытаться успокоить Даркнесс. Поднявшись на второй этаж, я обнаружила Чомуске, спящую рядом с комнатой Казумы; я подняла ее. — Эй, Чомуске, ты присматриваешь за нашим лидером? — я почесала ее за ушами, а затем завернула в свой плащ. Подойдя к двери, чтобы постучать, я заколебалась; я начала сильно нервничать. Я сделала пару глубоких вдохов и успокоилась. — …Казума, — сказал я, слегка постучав в дверь. Ответа не последовало. Я снова постучала. — Казума… я меня есть кое-что для тебя. По-прежнему никакого ответа. Я взялась за дверную ручку и повернула ее; дверь открылась. Казума лежал в постели, уставившись в потолок; он посмотрел на меня, когда открылась дверь. — Эй, если никто не отвечает, это обычно означает, что они не хотят, чтобы их беспокоили. Я вошла и закрыла за собой дверь. — Я тебя беспокою? — спросила я, присаживаясь на край кровати. — … что там? — ответил он, в его голосе чувствовалась усталость. — Ты в порядке? — я с беспокойством оглянулась на него. — Да, я в порядке, — сказал он, садясь. — Зачем ты пришла? — спросил он, забирая у меня Чомуске. — Нужна ли мне сейчас причина? — … ты знаешь, что я имею в виду. — Ты не выходил из своей комнаты. — … мне нужно было время, чтобы подумать. — Если, если это тебя так беспокоит… — Ну… Я почувствовала, как на сердце у меня стало тяжело, когда он произнес эти слова. Я отвела взгляд. — Ты не должен делать это из-за меня… я не просила об этом. — Но ты же не возражаешь. — Конечно нет; у меня было намерение быть с тобой, когда я влюбилась в тебя. Казума слабо улыбнулся. — Если честно, Мегумин, я никогда не представлял, что произойдет нечто подобное; или, скорее, я представлял это, но никогда не верил, что это произойдет. Я думал, что подобные события предназначены для настоящих героев сказок; такие вещи, как победа над Королем Демонов, успех, похвала… любовь; я думал, что все это было тем, чего у меня никогда не могло быть, это было… не для меня. Я улыбнулась; подумать только, он мог показать такую слабую сторону себя. — А кто сказал, что у тебя никогда не будет этих вещей? Это был ты? Почему бы тебе не быть достойным таких вещей? Каким бы пессимистом ты ни был, Казума; хорошо, что вокруг тебя есть другие люди, которые уравновешивают эту ужасную черту характера. — Уму, я многим вам всем обязан, — Казума перестал гладить Чомуске и посмотрел на потолок. — Мне жаль, — сказал он срывающимся голосом. Он на мгновение закрыл глаза, а затем снова заговорил: — Мне жаль, что я пытался уйти. Я оперлась на него. — Но… ты остался. — Да, после долгого принуждения; в значительной степени после того, как я узнал, что потеряю свои воспоминания о тебе. — Казума, — сказала я, глядя на него, — я думаю, что смогла бы жить, если бы ты ушел; это было бы очень больно, но я думаю, что смогла бы это сделать. Однако единственное, без чего я не могу жить, — это воспоминания, которые у нас были, у всех нас; убери их, и я скорее исчезну в небытие, чем буду жить в мире, где я не могла бы помнить ничего из этого. Он отвел взгляд. — М… Мегумин, я действительно подхожу… тебе? Такая нехарактерно милая сторона Казумы была выставлена напоказ; это было странно, действительно странно, но не то чтобы мне это не нравилось. Возможно, за всей мерзостью и извращенностью скрывалось это, суть маленького мальчика, чье сердце было разбито в детстве, у которого все еще были свои сомнения, и который построил стену, чтобы защититься от будущих страданий; возможно, именно поэтому очень немногие люди знали об этой стороне. Я встала перед ним. Казума озадаченно уставился на меня. Нежно обняв его сзади за шею, я положила свою голову рядом с его головой и обняла его. — Конечно, ты наш лидер, ты мой парень, ты Казума, и мне нравится в тебе все. Когда я отстранилась, он уставился на меня дрожащими глазами; он быстро отвел взгляд. — Ты, ты умеешь обращаться со словами, Мегумин, — сказал он, задыхаясь. — Алые Демоны должны это делать, мы должны придумывать крутые реплики; я, однако, на голову выше остальных, так что… о! Верно, я пришла, чтобы передать тебе это письмо. Я быстро вытащила кусок пергамента и протянула ему. Казума встал и быстро отвернулся от меня; движение его руки сказало мне, что он вытирал лицо. Через несколько минут, перечитав письмо, он сложил его обратно. — Я не думаю, что в этом будет необходимость; я просто куплю особняк у города, — сказал он, поворачиваясь ко мне и передавая бумагу. — Как бы то ни было, в письме также отмечалось, что как дворянин, я имею право на слуг. — Слуг? — Уму, горничные и дворецкие. — О нет, я уже знаю, к чему это приведет; зная Казуму, он скажет что-то вроде… — ГОРНИЧНЫЕ, ВСЕ БУДУТ ГОРНИЧНЫМИ! У нас не будет никого, кроме горничных в качестве прислуги; я не приму никого другого. И мы примем их, даже если они из другой расы, нет, мы должны, нет, у нас будет многорасовый набор красивых… — Забудь об этом, — сказала я, прерывая его. — Эй, я ведь… — Я сказала, забудь об этом! Видя, что я начинаю волноваться, Казума отступил. Хотя он был прав, технически у него было право выбирать, кто будет служить в этом доме, так что… я пошла на компромисс. — Одна горничная, — сказала я. — Одна, только одна? Я кивнула. — Тск… может быть, мне стоит жениться на более понимающей девушке. Я начала петь. Казума быстро схватил меня. — Хорошо, хорошо, одна горничная, но я выбираю. Я улыбнулась и кивнула. После этого обсуждения мы направились вниз. Даркнесс согнулась пополам, тяжело дыша; ее уши и лицо покраснели от удовольствия. Юн-юн стояла над ней, пытаясь успокоить. — Ка-Казума, Мегумин, — сказала она, затаив дыхание, оглядываясь на нас. — Пожалуйста, помогите, — в отчаянии взмолилась Юн-юн. — Что ты сделала, Юн-юн? — спросила я. — Я… я только дала ей Демоническую Вафлю, и вдруг… — А, это имеет смысл, — вмешался Казума. — Они ужасны! — Даркнесс закричала от восторга. — Аргх, ощущение сухого и густого комка свернувшейся жижи, медленно продвигающегося по моему горлу; я чувствовала, что вот-вот подавлюсь, по крайней мере, семь раз… — Эй, эй, Даркнесс, хватит; такой уровень описания и не нужен, и смешон. — О, Казума-кун, Мегумин дала тебе письмо? — спросила Юн-юн. — Уму. Хватая ртом воздух, Даркнесс с трудом поднялась на ноги. — Значит ли это, что у нас будет новый дом? — Нет необходимости, мало того, что строительство большего дома будет стоить дороже на содержание, но это также будет означать, что нам нужно больше людей, чтобы заполнить его; нынешний особняк достаточно хорош. — Хм, хорошо сказано. — В любом случае, нет никакой спешки; если я когда-нибудь передумаю, мы могли бы просто найти другой. — Я не думаю, что Анна оценит новых людей, — сказала я. — Анна? — спросила Юн-юн, — Кто такая Анна? — О, Анна — призрак дочери предыдущего владельца. — Что, призрак, это место населено привидениями?! — Э, не совсем; ну, в любом случае, больше нет, — беспечно ответил Казума. Юн-юн начала нервно оглядываться по сторонам. Я ухмыльнулась, заметив это. — Хм, Юн-юн боится… приятно знать. — Кстати, Казума, — сказала Даркнесс, — ты в конце концов поел? — Уму, хотя Чомуске, похоже, добралась до еды первой. — Казума, хочешь, я приготовлю что-нибудь для тебя? — сказала я, поворачиваясь к нему лицом. Он уставился на меня с некоторым удивлением, но быстро отвел взгляд; его уши были красными. — Н-нет, все в порядке. Я обошла вокруг него, но он снова быстро отвернулся. — С тобой что-то не так? — Ничего… разве я не могу смотреть туда, куда хочу? — Ты ведешь себя странно. — И ты продолжаешь беспокоить меня. — Ха, я не… — Послушайте, я ухожу, вы, ребята, делайте, что хотите; у меня есть кое-какие дела, о которых мне нужно позаботиться. — Ха, подожди, Казума! Даже когда я крикнула ему вслед, он ушел. — Интересно, почему он так смутился из-за того, что я готовила для него; не похоже, что это было в первый раз. Даркнесс согласилась. — Хм, это было странно. — Может быть, он все-таки не был голоден? — заметила Юн-юн. Я добрался до магазина Виз и постучал в дверь; был еще полдень, так что магазин должен был быть открыт (не то чтобы время суток когда-либо было причиной их закрытия). Ванир открыл дверь, его первоначальный вид был умеренно враждебным, но быстро расслабился, когда он увидел меня. — Ах, я вижу, ты вернулся после встречи с Королем Демонов, пожалуйста, входи, — Ванир отступил в сторону и позволил мне войти. Войдя внутрь, я увидел, что один из клонов Ванира использовался в качестве места отдыха для императора Зелла; излишне говорить, что вид огромной курицы напомнил мне об Акве. — Итак, ты расскажешь мне свои истории? — сказал Ванир, возобновляя то, что, по-видимому, было работой. — Какой в этом смысл; ты уже знаешь, что произошло, не так ли? — Неужели сопляк должен быть таким скучным; ты действительно собираешься зайти в магазин только для того, чтобы спросить, закончил ли я с твоим изобретением? Я вздохнул. — Что ты хочешь, чтобы я тебе сказал? — А как насчет женитьбы сопляка на Алом Демоне? — … — Муа-ха-ха, пожалуйста, приходи почаще; расскажите также своим друзьям, я уверен, что ты сможешь показать более неловкие… — Хорошо. Что я вообще должен тебе сказать? — Есть вещи, которые я не могу видеть, расскажи мне о них; это самое интересное. — Как я должен… — Где раздражающая богиня, что произошло после смерти Короля Демонов и что будет дальше; как много ты знаешь, сопляк? У меня такое чувство, что на данный момент ты знаешь больше, чем даже я. Следующий час или около того я провел, рассказывая этому дьяволу-с-даром-предвидения обо всем, что произошло. В конце Ванир больше не отвлекался на пустяки управления магазином; нет, он был полностью поглощен моим рассказом о событиях и дьявольски улыбался, когда я закончил. — Есть несколько вещей, которые я люблю больше, чем негативные эмоции, но знание непознаваемого утоляет первобытную жажду внутри меня; за это я благодарен тебе. — Эх, я не знаю, должен ли я чувствовать себя хорошо из-за этого. Ванир рассмеялся. — Уму, действительно, доставлять удовольствие дьяволу часто противоречит намерениям смертных. Я с некоторым беспокойством уставился на него. Он снова рассмеялся. — Итак, сопляк, ты пришел, прежде всего, чтобы узнать о своем изобретении. Я закончил прототип и хотел бы, чтобы он был у тебя, — Ванир протянул мне коробку; она была тяжелой. Зная, что было внутри, этого следовало ожидать. — Если у сопляка возникнут какие-либо проблемы, пожалуйста, дай мне знать.