Голубой бриллиант

Ниган неподвижно стоял в полуразрушенной палате. Та давно потеряла свою бесплодную белизну, запах карболовой кислоты и непрекращающийся писк аппаратов, которые, казалось, не давали его жене засохнуть. Теперь здесь было темно, хотя свет проникал сквозь жалюзи. С того места, где стоял Ниган, было видно окно, обрамляющее павший город, словно старая картина эпохи Возрождения. Разрушенные машины, груды трупов и туш животных, возвышающиеся над ржавыми зданиями, покрывали город, который раньше был Атлантой. Теперь это ничто иное, как кладбище для ходячих мертвецов. Больничная палата, в которой находился Ниган, была залита свернувшейся кровью, брызгами гнилых мозгов и рвотой, которой мужчина не очень гордился. Простыни были покрыты огромным количеством грязи. Стены были в огромных пятнах, точно также, как и пол. А Люсиль.? Она была как призрак самой себя. Даже хуже. Остатки, разрушенные неделями гнойного разложения. Эти недели Ниган провёл на улице, думая, что сможет забыть, как он оставил жену. Как он бросил её, когда её сердце перестало биться, а дыхание стало поверхностным. Как он почувствовал холодную дрожь страха, пробежавшую по нему, когда её пальцы ожили, а глаза открылись, обнажив жуткие, приглушённые радужные оболочки; ничего похожего на шоколадно-карие, которые он так любил. Как он выскочил из палаты, когда она зарычала и щёлкнула челюстью, пытаясь впиться зубами в его плоть. Он думал, что лучше позволить ей бродить по больничной палате, где она погибла и воскресла, чем проткнуть её череп топором. Он был неправ. После того, как он ушёл, его постоянно мучило чувство вины. Никакое количество пара, которое он выпустил, убивая мертвецов, не помогло ему уйти от мыслей о Люсиль, — рычащего, булькающего беспорядка — оставленную в одиночестве в той комнате; бог знает, как долго это могло длиться. Может быть, пока она не превратилась бы в пыль. Или, может быть, какой-нибудь осёл из чистого любопытства открыл бы дверь, которую Ниган надёжно запер, только для того, чтобы встретиться с её зубами, глубоко вонзающимися в его шею. Вина, стыд, гнев… Всё это грызло внутренности Нигана, пока не осталось ничего, что можно было бы грызть. Ничего, кроме его растущей решимости сделать то, что он должен был сделать ещё в тот день, когда он увидел, как её лицо обмякло. Он пришёл и всё здесь испачкал, но он это сделал. Он поступил правильно со своей женой, с той, с кем он боролся задолго до того, как мир превратился в дерьмо. И теперь он стоял там, вытирая желчь с губ. Его сильно вырвало после того, как он сделал это, и он не мог переварить (п.п.: во всех смыслах) ту ужасную картину, которую он нарисовал кишками Люсиль. Ниган был готов двигаться дальше, чтобы сразиться с этим проклятым миром. Он кивнул самому себе, словно подтверждая свои мысли, прежде чем выбраться из комнаты, пахнущей расплавленной плотью и смертью. Он уронил топор, который использовал для убийства жены, ненавидя ощущение тяжести в руке после того, что он сделал. В конце концов, Нигану он не нужен. Он оставил своё по-настоящему ценное оружие в своём временном убежище, не желая использовать биту против Люсиль и людей в целом. Для возвращения обратно ему пришлось использовать пистолет. Он вытащил его из-за пояса и, неуклонно шагая по коридору, прижал к себе. Он не был в этой больнице с тех пор, как сбежал отсюда несколько недель назад. И хотя его путь был относительно свободным, он не мог быть уверенным на сто процентов, что его драка с женой-нежитью не могла привлечь внимание некоторых упырей к его местонахождению. И даже когда он почувствовал некоторое облегчение после того, как позаботился о Люсиль, он был не совсем готов к смерти. — Я не знаю, что делать, Люси. Они убили всех… или, по крайней мере, пытались. Те, кто остались, были съедены этими чудовищами из шоу уродов, — говорил Ниган дрожащим голосом, но без слёз. Он никогда не плакал при Люсиль, не проронил ни единой слезинки. Даже когда ей поставили диагноз, он был сильным, потому что это именно то, что ей нужно. Возможно, он не был верным мужем, которого она хотела, но он никогда не отказывался от неё. Потому что в тот момент, когда он поддавался переполняющим эмоциям, она поддавалась тоже. И он хотел, чтобы её последние мгновения были сильными, а не наполненными слезами из-за неизбежного. К счастью, в больнице стало тихо. Большинство мёртвых вышли из коридоров, и все, кто остался в живых, утащили отсюда задницу — если они умны. Снаружи была другая история. Накануне вечером сюда рухнули бомбы, но Ниган остался, несмотря на то, что любой момент мог стать для них последним. Чёрт, он бы предпочёл умереть вместе с любовью всей своей жизни, а не всё это. Крики всё ещё были слышны; люди, которых пощадил взрывной беспредел, убегали от восставших из мёртвых. Это был полнейший хаос, но это не отразилось на моменте. В этот последний миг, когда Ниган крепко держался за хрупкую руку Люсиль, он слушал последние несколько предложений, на которые у неё ещё были силы. — Детка… ты выживешь, — сказала она. — Я умираю, но ты ещё нет. Даже не близко. Вперёд, милый. Покажи им ад. Покажи этим ублюдкам, кто здесь хозяин. Ниган вырвался из задумчивости в тот момент, когда дверь справа от него сильно толкнули. Она был заблокирована большой больничной койкой. Дверь медленно открывалась; Ниган не был уверен, что с ним может произойти. Его лучшим гостем был мертвец. Кто, чёрт возьми, был настолько глуп, чтобы закрыться в больничной палате? Конкретно в этой больнице было максимально опасно. Не говоря уже о том, что он прошёл через эту дверь по пути из палаты Люсиль, когда ушёл после её кончины (первой), несколько недель назад. У него была достаточно хорошая память, чтобы знать, что эта койка стояла там и тогда. Кроме того, в тот день он наткнулся на эту койку. Мужчина сразу вспомнил ту боль в бедре. Ниган отогнал лишние мысли и сосредоточился на прицеливании. Он успокоил дыхание и держал пистолет на уровне глаз, ожидая, пока зло, скрывающееся за дверью, покажется. И когда это произошло, глаза Нигана расширились. Он выстрелил сразу, мгновенно нажав на спусковой крючок, но его реакции хватило, чтобы он успел направить пистолет на три дюйма вправо. Вместо цели пуля попала в стену рядом с дверью, а мужчина в больничном халате и боксерах с криком рухнул обратно в палату. — Вот дерьмо, — выругался Ниган, бросившись отодвигать больничную койку от двери. Этот грёбаный выстрел был пустой тратой пули. И он был громким. Дело дрянь. Ниган грубо толкнул дверь в комнату, где мужчина в больничном платье дрожал на линолеумом полу. Он выглядел бледным — болезненно бледным — и до глубины души шокированным. Он был в холодном поту, у него были красные глаза и казалось, что он не совсем уверен, как работать ногами. Ниган был слишком сбит с толку из-за всего происходящего, чтобы акцентировать внимание на чём-то конкретном, поэтому он сосредоточился на своей внутренней реакции на присутствие человека. — Кто ты, чёрт возьми? — резко прошипел мужчина; в ушах звенело от беспокойства из-за того шума, который он создал из-за какого-то странно выглядящего чувака в больничной рубашке. — Я… я… где… Лори? Кто?.. — слова вырывались изо рта так, как будто говорить для незнакомца было труднее, чем взбираться на крутые горы. Этот голос с примесью деревенского акцента, который, должно быть, принадлежал городу более южному, чем Атланта, был грубым и хриплым, словно его давно не использовали. Сухой, как твёрдая наждачная бумага. Ниган закрыл дверь, не желая оставлять её открытой, повернулся спиной к ней и закрепил пистолет за поясом; он быстро опустился на колени, чтобы подать немного воды. Мужчина наверняка был, помимо всего прочего, обезвожен. Тот дрожащими руками схватил бутылку, яростно притянул к себе, вцепляясь голодными губами в горлышко. Ниган был полностью зачарован тем, как жадно мужчина опустошал бутылку. Обезвоживание, возможно, было преуменьшением. Когда бутылку вернули, та была пустой, и Ниган попытался скрыть своё раздражение, пытаясь понять, бросить этого незнакомца или же нет. Расчёт безопасности и всё такое… Что сможет потом дать этот калека, чтобы Ниган помог ему сейчас? — Моя жена… — сказал мужчина, на этот раз более отчётливо. Он выглядел так, словно был готов был встать, поэтому Ниган помог ему встать с пола и сесть на кровать. Сидя он выглядел более живым. Он продолжил. — Мне нужно домой, к жене и Карлу, я… я не знаю, что происходит. Где медсёстры? Почему ты… стрелял в меня? К концу речи у него перехватило дыхание, и Ниган почувствовал тревогу после того, как до него дошло, что именно сказал незнакомец. — Ты не знаешь? — спросил Ниган вместо ответа на все вопросы. — Не знаю что? — спросил мужчина, всё ещё задыхаясь. Ниган вздохнул. — Дружище, я ненавижу быть тем, кто рушит чьи-то надежды, но этот мир перевернулся с головы на хуй, — он резко поднял жалюзи открывая безлюдный пейзаж разрушенного города. Мужчина прикрыл глаза от яркого солнечного света и постарался подняться с кровати. Он подошёл босиком, медленно убирая руку от взора — его глаза совершенно отвыкли от яркого света. И когда он смог, он полностью убрал руку и опустил её вдоль тела; Ниган увидел, как абсолютный ужас охватил черты лица мужчины. — Что? — он не мог говорить. Даже это вышло из его груди толчком вместе с судорожным вдохом. Его глаза были широко распахнуты, они были алмазно-голубыми, но всё вокруг было красным. На веках уже были видны слёзы, словно весь ужас мира наводнил его разум из-за увиденного. — Послушай… — сказал Ниган, снова вздыхая, на этот раз тяжелее. — Я не знаю, как ты тут оказался, но если ты видишь это впервые… То тебе предстоит узнать ещё кучу дерьма. — М-моя жена… Мой… Карл. Я должен… Я… Я… — бормотал незнакомец. Слёзы текли из его глаз, когда он заикался и пытался что-то сказать. Ниган чувствовал, как нарастает раздражение. Не то чтобы он не понимал мужчину. Это было нелегко. Ниган видел всё сам. Чёрт, наверное, у всех был момент полного шока и страха. Но Ниган уже начинал волноваться о том, как выбраться из этого здания живым; и этому мужчине нужно постараться разобраться со своим экзистенциальным кризисом как можно раньше, если он не хотел остаться в этой проклятой палате, чтобы столкнуться с мертвецами и стать одним из них. — Прежде всего, — начал Ниган, и мужчина повернул к нему своё залитое слезами лицо так быстро, словно забыл, что Ниган был с ним. — Как тебя зовут и что, чёрт возьми, ты делал здесь в таком виде? Мужчина, видимо, только сейчас осознал, что из одежды на нём почти ничего нет. Он быстро взглянул вниз, затем снова поднял голову на Нигана, дрожа плечами. — Я-я не знаю. Не помню. Последнее… Последнее, что я помню, это вызов и… Голос диспетчера, — мужчина закрыл глаза, вспоминая. — Там были двое мужчин. Мы с напарником перекрыли дорогу. Я не… я… Машина перевернулась, и в меня выстрелили… Кто-то… Выстрелил в мой живот… и… — Эй, подожди, ковбой, — Ниган положил руки мужчине на плечи, останавливая его беспорядочный рассказ и заставляя открыть голубые глаза. Мужчина ровно выдохнул через нос, явно борясь с тревогой. — Во-первых, почему бы тебе не начать со своего имени? — Хорошо, извини, — кивнул незнакомец устало. — Рик. Рик Граймс. — Я — Ниган, — сказал он с ухмылкой и отпустил плечи Рика, когда тот немного успокоился. — Хорошо. Да, приятно познакомиться, Ниган, — сказал Рик, немного вздрогнув от собственных слов. — Мне тоже приятно познакомиться с тобой, дорогуша. Как насчёт того, чтобы оставить любезности на потом? А теперь скажи мне, — Ниган замолчал, чтобы облизнуть губы, а затем жестом указал на Рика. — Ты был копом? Рик неуверенно кивнул. — Я был… Заместителем шерифа округа Кинг. — Округ Кинг? Где это, чёрт возьми? — спросил Ниган, сморщив нос и непроизвольно улыбнувшись. — Это, эм… юг. Мы ведь в Атланте? — сказал Рик, снова отворачиваясь, чтобы увидеть разрушения внизу. Его глаза были влажными, но слёзы больше не текли. — Э-э. Да. Что, чёрт возьми, с тобой случилось? Только давай без той ерунды, с которой ты начал. Говори чётко, — Ниган посчитал нужным попросить, потому что всё, что сказал Рик в первый раз, было скорее раздражающим, чем полезным. На этот раз Рик впился взглядом в одну точку, собрав достаточно сил, чтобы выглядеть нормально, а не как грёбаная ожившая мумия. — Я не знаю, — ответил Рик немного жёстким тоном. Казалось, только сейчас он понял отношение Нигана к ситуации. — Я пытался сказать, — он снова выдохнул через нос, и Ниган задумался, было ли это привычкой Рика, которая помогала ему успокоиться. Казалось, это работало. — Нам позвонили. Ограбление банка. Мы перекрыли дорогу. Была стрельба, меня ранили. Я помню это, меня точно подстрелили… Здесь, — он прижал руку к левой стороне груди, рядом с местом, где были старые бинты. — А потом я разговаривал с Шейном. Затем появилась боль. Острая боль в спине. Повсюду, — он опустил руку, а Ниган попытался не думать своим сверхумом о том, что он в душе не ебёт, кто такой Шейн. Рик прижал руки к груди, затем постарался не рухнуть и спокойно сесть на кровать. Воспоминание, казалось, вернуло те же ощущения боли, которые он пытался описать. — Это было… как будто моё тело разрывали на части. Я чувствовал это повсюду. Я не мог дышать. Всё, о чём я мог думать, это боль. А потом… — он откашлялся и опустил руки на колени. — А потом я проснулся здесь. Наверное, я был в коме. Они, наверное… Они, наверное, перевели меня сюда, потому что больница в округе Кинг не была приспособлена для таких случаев. Это всё, что я знаю… Ну, а ты чуть не пустил мне пулю в голову… К концу рассказа Рика глаза Нигана комично расширились. Это было именно то, что он предполагал, но услышать это было… чем-то сверх. Как могло случиться так, что всё это время человек был без сознания? Прошло примерно три недели с тех пор, как здесь отключилось электричество. Судя по аппаратам и свисающим с них проводам, Ниган предположил, что Рик не только обезвожен, но и истощён, а ещё ему очень не хватает витамина D. — Вот дерьмо, — сказал Ниган, сделав толчок бёдрами. — Ты хочешь сказать мне, что был без сознания ещё до начала? Боже. Надеюсь, у тебя есть грёбаные штаны, Рик. После этого Ниган покачал головой, мрачно посмеиваясь из-за недоверия к ситуации Рика. — Начало? Начало чего? Третья мировая война? — спросил мужчина — его глаза были полны страха, — и кивнул в сторону окна. — О, Рик, — Ниган стиснул зубы и отвернулся, его глаза стали серьёзными. Ситуация заменила его насмешливую игривость, которая была несколько секунд назад. — Хочешь знать, почему я чуть не грохнул тебя, когда увидел, как ты открываешь дверь? — спросил Ниган, кивая в сторону двери. Рик ничего не ответил, лишь резво кивнул. — Что ж, — выдохнул Ниган, проводя рукой по лицу и щетине. — Мир не такой, каким был, когда ты решил пойти вздремнуть, дорогуша. Люди умирают, но на самом деле они не мертвы. Ублюдки встают, с безумными глазами, все корявые и чертовски искалеченные. А потом они идут за тобой, словно ты их полноценный обед. Глаза Рика, если это возможно, становились всё шире и шире с каждым словом Нигана. — Что ты сказал? — спросил он с серьёзным и недоверчивым тоном. — Я говорю, что эти тупицы-нежити обнюхивают нас, обычных людей, в поисках горяченькой еды. И нас… — он замолчал, чтобы облизнуть губы. — Если нас укусили, поцарапали, чёрт, закололи насмерть, застрелили или грёбаная болезнь лёгких убила нас… мы станем такими же. На этот раз в его голосе было больше ужаса, но Рик, кажется, не слышал этого… или не заботился о том, чтобы услышать. Он был занят обдумыванием слов Нигана у себя в голове. — Ты говоришь… что люди — мёртвые люди, — ходят там, пытаясь нас съесть? — Глаза Рика оторвались от окна и уставились на Нигана. — И это произойдёт… несмотря ни на что? Ниган, в свою очередь, просто кивнул. Он прислонился к стене у окна и скрестил руки на груди, надеясь, что Рик быстро быстро поймёт, в какое дерьмо они попали. Эта небольшая беседа длилась двадцать минут, и им нужно было выбираться из города до наступления темноты, если они не хотят попасть в безвыходную ситуацию. Они? Ниган не был уверен, когда он подсознательно решил позволить Рику следовать за ним в его бесконечном путешествии. Чёрт, может быть, это будет до тех пор, пока он не найдёт семью этого человека, живую или мёртвую… или ходячих. Ниган не возражал против того, чтобы у него была цель. Что-то подсказывало ему, что она нужна. В противном случае, кто знает, куда он забредёт и кем станет, если не будет ничего делать, кроме выживания? — Мне нужно найти свою семью, — наконец сказал Рик после долгого молчания. Это было самое ясное, что сказал Рик с тех пор, как Ниган чуть не прострелил ему голову. — Окей, есть новости, дорогуша, мы их здесь не найдём. Я уже потратил слишком много времени на разговоры с твоей болезненной задницей, и теперь, когда ты восстановил дыхание и не болтаешь, как тупица, я думаю, мы готовы взорвать эту смертельную ловушку. Рик, казалось, хорошо игнорировал оскорбления, была лишь пульсация в виске. Он стискивал зубы каждый раз, когда ругательства вылетали изо рта Нигана. Он не реагировал на это, вероятно, потому, что Ниган был отчасти прав, хоть и был слишком грубым. Рик вместо этого спросил то, что волновало его мысли больше всего. После слов «смертельная ловушка»… — Они здесь? Эти… существа? — сказал Рик. Его голос стал выше из-за страха. — Чёрт возьми, да. Вероятно, их больше, чем обычно из-за того, что я выстрелил. Они ещё не постучали в нашу дверь, так что, возможно, они не смогли определить наше местонахождение. Но нам нужно сваливать отсюда как можно скорее. Ты сможешь идти со своей ослабшей задницей? — В голосе Нигана были шутливые нотки, когда он указал на бледные ноги Рика, мускулистые, но худые от времени, проведённого в его глубоком сне. Рик закатил глаза. — Я справлюсь. — Уверен? Ты выглядел как грёбаная марионетка, когда я вошёл сюда, ты рухнул на пол, как чёртов Пиноккио, — сказал Ниган, приподняв бровь. Рик стиснул зубы, но не стал отрицать, что его ноги были слабыми и казались чужеродными. Как будто он всё ещё привыкал к тому, что у него они были, что он может ощущать их и двигать ими самостоятельно. Ниган усмехнулся, его рот сложился в хитрую ухмылку, а язык прошёлся от одного уголка губ к другому, зажатый между зубами, словно он сдерживал приступ смеха над стойкостью Рика. Тот не признавал свою слабость. Упёртый ублюдок. — Хорошо, давай, офицер Граймс, давай уже свалим отсюда. У меня нет времени смотреть, как ты возишься, словно осёл, — Ниган хлопнул в ладоши и потёр их, пока обыскивал комнату глазами. — Что ты ищешь? — спросил Рик, с любопытством смотря в глаза Нигана. — Подожди, лютик, — вяло сказал Ниган, его разум был сосредоточен на поиске чего-нибудь, что могло бы помочь Рику передвигаться нормально и избежать смерти. И когда он не нашёл в комнате ничего подходящего, он подошёл к двери, игнорируя непрекращающийся поток вопросов от Рика. Он как можно медленнее открыл её, вглядываясь в щель, чтобы убедиться, что ходячий мертвец не ждёт момента, чтобы наброситься. Удовлетворённый отсутствием посторонних, Ниган толкнул дверь и поднял пистолет, полностью игнорируя голос Рика. Он вышел и закрыл за собой дверь. Вспомнив, он вернул к двери больничную койку, чтобы вновь заблокировать её. А затем он направился в палату Люсиль. Боже, он надеялся, что ему не придётся возвращаться туда. Он надеялся, что сможет отпустить её так же, как отпустил топор после того, как убил её им. Но он знал, что там было, и это могло просто спасти жизнь бедному ублюдку в комнате тремя дверями дальше. Этого было достаточно, чтобы откинуть тревожный образ того, кто раньше был его женой, разбрызганной по всей палате. Он остановился прямо перед дверью, когда услышал слабый стон приближающейся нежити. Инстинкт взял верх. Он резко развернулся и ударил по голове рукоятью пистолета подошедшего жмурика, повредив его череп и заставив разлагающееся тело расслабиться и упасть на пол. Ниган вздохнул, успокаиваясь, его нервы пошатнулись от приближающегося хрипа, но это не остановило его. Он сделал следующие четыре шага, чтобы добраться до двери в палату Люсиль. Почему-то когда он смог зайти туда, запах был более резким, чем когда он уходил. Ниган закашлялся и прикрыл рот рукой, желудок бурлил от отвращения, наполнявшего мысли. Он сфокусировал взгляд на главном. Инвалидное кресло Люсиль было сложено и поставлено к стене у ванной. К счастью, кровавый беспорядок, который устроил Ниган, его почти не затронул. Лишь маленькие полоски крови попали на колёса. Он снова закашлялся, всё ещё пытаясь привыкнуть к зловонию, и переступил через грязь на полу, чтобы добраться до кресла. Он быстро схватил его и так же быстро вытащил из комнаты. В тот момент, когда он вышел за дверь, он почувствовал, как что-то схватило его за плечо. Он уронил коляску и протянул руку, чтобы схватить нежить за рукав. Он осмотрел его, подметив, что на нём был лабораторный халат и синяя униформа. — Бедняга, — сказал Ниган, а затем оттолкнул его назад сильным ударом в живот. Он быстро шагнул вперёд, вытащил пистолет и выстрелил ему в голову, пока тот не успел подняться. Он не осознал своей ошибки, пока не стало слишком поздно. Он взглянул на своё оружие и прошипел тихое «дерьмо», после чего спрятал его в кобуру и поспешил схватить инвалидное кресло. Как только он подошёл к двери в палату Рика, она открылась, открывая взору большие голубые испуганные глаза. — Ниган? Что случилось? Всё хорошо? — спросил Рик, открывая дверь пошире и тяжело опираясь на раму. Господи Иисусе, этот парень едва может стоять. Ниган отодвинул больничную койку, преграждавшую ему путь, и вошёл внутрь. Он раскрыл коляску и шлёпнул на пол, затем жестом указал на неё, словно это был фокус. — Давай, дорогуша, нам нужно буги-вуги отсюда. Рик пробормотал что-то нечленораздельное в ответ, неспособный составить нормальные предложения, в то время как Ниган грубо схватил его и потащил в коляску, не обращая внимания на какие-либо слова протеста и непонимания. — Я отвечу на твой вопрос: ситуация намного хуже, чем просто дерьмовая. Два мертвых урода напали на меня, когда я пошёл за твоей ёбаной каретой, и я уверен, что их будет ещё больше после того как я, как самый настоящий идиот, выстрелил из пистолета, — он понял, что, вероятно, ему не стоило оставлять топор, но он не был готов поднять его сейчас, когда он был залит кровью Люсиль. Даже если это означало его смерть. Рик напрягся, но ничего не сказал, когда Ниган грубо толкнул его коляску через дверной проём в коридор. Ниган заметил, что Рику было нечего сказать и по поводу мёртвых тел, окружающих их со всех сторон. Рик резко вдохнул, его глаза расширились, он прикрыл рот то ли от страха, то ли от отвращения, но всё также продолжал молчать. Они без происшествий добрались до лестницы. Ниган придвинул коляску с Риком к стене и вытащил пистолет. — Давай, вставай, — сказал он, нетерпеливо махнув рукой. Рик без вопросов повиновался, вероятно, всё ещё находясь в шоке после того, как увидел всё, что Ниган до этого описывал. — Я полагаю, ты ещё помнишь, как этим пользоваться? — спросил Ниган, протягивая Граймсу пистолет, когда тот полностью встал и прислонился к стене для поддержки. Рик кивнул, ничего не говоря. Ниган кивнул в ответ. — Хорошо, ковбой. Ели ты видишь одного из этих уродов, то ты стреляешь ублюдку прямо в голову. Не в тело, а только голова. Эта обойма наполовину пуста, так что я не потерплю, чтобы ты без нужды тратил мои ёбаные патроны. Понятно? Только голова. Рик снова кивнул, и Ниган больше не терял времени. Он схватил инвалидную коляску и спустился с ней на два пролёта, на первый этаж. Внизу его встретил один засранец-мертвец, и Ниган использовал кресло, чтобы держать упыря на расстоянии. Он боролся, пока его руки не устали. Ему пришлось приложить максимум сил, чтобы отбросить урода назад. Тот бездумно возился, пытаясь удержаться на ногах. Ниган использовал этот момент, чтобы схватить упыря за затылок и ударить его о ближайшую стену один, два, три раза, пока тот не прекратил движение. Ниган фыркнул и хмыкнул от напряжения, но позволил себе лишь секунду отдышаться, прежде чем поправить инвалидное кресло и поставить его нормально. Мгновение спустя он повернулся и бросился наверх по лестнице, обнаружив, что Рик выглядел измученным, но настороженным. Даже в его «слегка» увядшем состоянии Ниган видел взгляд правозащитника. Добросовестный, устойчивый и готовый стрелять на поражение. — Эй, идём, мы должны двигаться дальше, — кивнул Ниган и протянул руку. Похоже, в Рике не было той борьбы с фактом слабости, с которой они столкнулись в палате. Он быстро обнял Нигана за плечи и позволил ему чуть ли не нести себя по ступенькам. Внизу Граймса поместили обратно в кресло, он по прежнему крепко сжимал пистолет. Он заговорил впервые с тех пор, как вышел из комнаты, когда Ниган подтолкнул его к выходу. — Ты не хочешь вернуть свой пистолет? — спросил Рик. — Нет, пока оставь его себе. Слишком сложно будет везти твою задницу и одновременно стрелять, блять. Рик снова замолчал, его выражение лица опять стало каменным, когда они проходили мимо других тел. Некоторые были гражданскими, некоторые — солдатами, некоторые — врачами и медсёстрами. Все были разорваны на части или изуродованы пулями. Кишки были подобны украшениям, свисающим со столов и стульев, они были разбросаны и по полу. Ниган нисколько не завидовал Рику. По крайней мере, пребывание в сознании, когда мир превратился в дерьмо, облегчило ему приспособление, потому что он был вынужден действовать тогда. Вынужден прийти к решению: дать отпор или сдаться безумию этого мира. Но для Рика это было одновременно и медленным, и быстрым. Страх услышать об этом был ничем по сравнению с визуальными эффектами, которые становились всё более жестокими по мере приближения к выходу из больницы. Как только двойные двери стали видны, Ниган оставил Рика на достаточно безопасном расстоянии, чтобы открыть одну из них. — Мертвец, — сказал Рик достаточно громко, чтобы Ниган услышал, но не настолько громко, чтобы привлечь ещё больше жмуриков. Он быстро учится. Это приятно понимать. Ниган взглянул на Граймса, который непоколебимо сидел в инвалидном кресле и направлял пистолет на подходящую медсестру. Один из мертвецов тащился к Нигану, и Рик перенаправил оружие на него, при каждом его шаге смещая дуло пистолета, целясь прямо ему в голову. Казалось, он ждал сигнала от Нигана, готовый действовать сразу. — Не стреляй, — сказал Ниган. — Они мои. Он открыл дверь до конца, вцепился в находящееся рядом мёртвое тело и буквально вдавил его головой в стену, а затем бросился заботиться о докторе Дикхаде, у которого не было руки. Скорее всего, её погрыз или оторвал убивший его урод-мертвец. Ниган осмотрел пол и ему понадобилась всего секунда, чтобы найти выброшенную трубу в нескольких шагах от себя. На ней была старая кровь. Кто-то наверняка использовал её пару дней назад. Он схватил её, пока мертвец приближался, и одним резким ударом пробил череп. Кровь брызнула ему на лицо и на куртку. Он вытер её с лица рукавом, прежде чем вернуться к Рику. — Что ж, давай выбираться из этой дыры, — сказал Ниган, засовывая трубу за пояс на случай, если она снова пригодится. Он схватился за ручки инвалидной коляски и толкнул её за дверь. — Куда мы идём? — спросил Граймс, когда они вышли на улицу. Там было хуже. Тела лежали кучами, военные машины были разграблены и брошены, части зданий посерели и почернели из-за бомб. Неподалёку раздался громкий хрип. Стадо. То, которое Ниган избегал всё это время с момента возвращения в город. — В укрытие, в котором я останавливался последние пару дней. Когда я только вернулся в Атланту, в больнице было хреново. Пришлось ждать, чтобы эти придурки вышли и присоединились к своим приятелям на улице, — объяснил Ниган. Он свернул вместе с Риком в переулок, избегая главной дороги. Когда они дошли до перекрёстка, где была дорога к другому переулку и вид на главную улицу, Ниган на мгновение перестал толкать коляску, чтобы указать в сторону главной улицы, в место невероятно огромного скопления нежити. — Это, дорогуша, — прошептал Ниган, наклонившись к уху Рика, — это грёбаное ядерное оружие. Ты столкнулся с одним таким? Без проблем. Но если ты застрял посреди этого дерьма… лучше пустить себе пулю в голову. Эта штука сожрёт тебя до костей, обглодает и затопчет. После этого он продолжил их путь к убежищу, оставив Рика в ужасе. И, чёрт возьми, он не мог позволить себе чувствовать себя плохо из-за явного ужаса Граймса. Рику нужно было понять, в чём заключается опасность. Если они собрались путешествовать вместе, то ему нужно поумнеть как можно раньше.