***
С океана гнало свинцовые тучи. Они быстро затянули всё небо, и на остров легла гигантская тень, спрятав за собой палящее солнце. В подвале, куда снова засунули Али, стало ещё немного прохладнее. Единственным положительным моментом сейчас было то, что обратно к потолку её не подвесили. Просто оставили сидеть со стянутыми за спиной руками и лязгнули засовом снаружи. Из приоткрытого окошка внутрь пробрался холодный ветер. Где-то там, в джунглях, он пришёл внезапно вместе с тяжёлыми серыми облаками и прорезал теперь заросли, ясно давая понять, что несёт с собой грозу. Несмотря на холод, Али радовалась этому ветерку, потому что в помещении до этого стояла страшная духота, от которой вся кожа становилась противно липкой. Что в итоге случилось с той девчонкой на холме она не знала, да её и мало это интересовало. Наверняка, её добили или же просто бросили подыхать где-нибудь. Главное, чтобы это «где-то» было подальше — в таком климате мясо быстро начинает вонять. Но, судя по тому, что гнилостный смрад разложения до неё не долетал, Ваас предпочитал не гадить там, где ест. Вскоре снаружи прогремел гром, и за окном мелко заморосило. Дверь в подвал лязгнула, и Али надеялась увидеть Вааса. Стоило по крайней мере попытаться выторговать себе небольшую прогулку под дождём… Но внутрь вошёл незнакомец. Молодой латинос был худым, но выглядел при этом довольно крепким. От него за версту разило алкоголем, и, судя по виду, он явно был зол. Войдя внутрь, он ненадолго застыл на месте, будто что-то искал или над чем-то раздумывал, а потом хищный взгляд прищуренных глаз остановился на Али. — Ты! — прорычал он и медленно двинулся к ней. Али поднялась на ноги и попятилась, пока не упёрлась спиной в стену. — Всё из-за тебя! — А ты не мог бы немного поточнее? — Её можно было обвинить во многом, но она не представляла, что было нужно от неё конкретно ему. — Нам позволили делать с той девкой что угодно, а из-за тебя она мертва. — Он приблизился, и в его руке блеснуло лезвие ножа. — Что, прости? Каким боком я в этом… — Заткнись! — грубо прервал он её и вжал в холодную стену своим телом, приставив нож к горлу. — Мы могли бы славно поразвлечься с ней, но теперь… Кому-то придётся занять её место. — Гнев на его лице сменился сальной ухмылочкой, и нож медленно двинулся вниз, без усилий разрезая тонкую майку на теле Али. Ткань послушно разъехалась в стороны, и пират оценивающе оглядел обнажённую грудь и слегка впалый живот, совершенно не обращая внимания на лицо девушки, на котором отразилась чистая ярость. Али терпеливо ждала, когда он поднимет голову и взглянет ей в глаза. План был паршивым, и она точно знала, что ей самой будет больно, но это того стоило. Ждать долго не пришлось. Уже через пару секунд она вновь встретилась с насмешливым взглядом тёмных глаз и, недолго думая, с размаху врезала лбом прямиком по горбатому носу пирата. Взревев, тот отступил и схватился за кровоточащий нос, тогда Али тут же зарядила коленом ему между ног, прежде чем из его рта посыпалась тирада испанского мата. Его согнуло пополам. Нож выпал из рук и откатился в сторону. Али сразу собралась броситься за ним, но окончательно взбешённый пират успел схватить её за лодыжку и повалить на пол. Завязалась борьба, а через минуту дверь в подвал вновь тихо скрипнула. ~ Войдя внутрь, Ваас столкнулся с потрясающей в своей нелепости картиной: полуголая Али с покрасневшим от злости и перенапряжения лицом сжимала между бёдер голову одного из его людей, а тот лежал на спине с залитым кровью подбородком и корчился, пытаясь вырваться и мёртвой хватки. Не сдержавшись, Ваас разразился громким хохотом. — Доминго, приятель, ты что, решил, что можешь трогать мои вещи? Мне стоило бы сломать твои жадные ручонки, но… тебя уложила девчонка, — он пытался состроить серьёзную мину, но не мог удержаться от смеха. — Будем считать, что на первый раз для тебя достаточно унижения. Ну же, hermana, отпусти его, — обратился он уже к Али. Та в ответ злобно зыркнула из-под растрёпанных волос, но всё же ослабила хватку, и Доминго, кашляя и сплёвывая кровь, поднялся на ноги. — Perra loca, — процедил он сквозь зубы. — Думаешь, легко отделалась? — Он уже хотел было шагнуть к ней и хотя бы ударить напоследок, но, поймав на себе цепкий взгляд Вааса, передумал и заковылял прочь. Али внезапно звонко рассмеялась и закричала ему вслед: — Да ты ещё тупее, чем выглядишь! А выглядишь ты охрененно тупым! Эй, твои родители случайно не кровные родственники? Потому что это многое бы объяснило. Казалось, Доминго готов был буквально взорваться, и именно поэтому было так приятно наблюдать за тем, как ему пришлось молча проглотить это. Али села и откинулась спиной о стену. Драная майка давно сползла с плеч, поэтому пришлось прижать к груди колени в попытке прикрыться. — Вот видишь, как с ними сложно, — с досадой вздохнул Ваас, подходя ближе. — Отвернёшься всего на минутку, и что-нибудь обязательно идёт по пизде… Что поделать, кадровая политика у нас ни к чёрту. Так, а зачем я пришёл? — он задумался ненадолго. В последнее время в голове была такая каша, что терялось всё: от дней недели, до чужих имён. — Да, точно! Вот, принёс тебе поесть. Ты рада? — с заискивающей улыбкой спросил он, кладя перед Али тарелку с фруктами и бутылку воды, а затем подобрал с пола нож и разрезал стяжку на её руках. Она не ответила. Только смотрела на еду, почти не моргая, будто раньше никогда не видела, потом наклонилась, закрыла глаза и принюхалась. Ваас ни разу не видел на чьём-то лице такое блаженное выражение, никак при этом не связанное с наркотой. Али набросилась на еду и, казалось, совершенно выпала из реальности. В этот момент он подумал, что в ней впервые промелькнуло что-то человечное. — Что, вот так просто? — ухмыльнулся он. Лишь услышав его голос, она открыла глаза и непонимающе уставилась на него в ответ. — Мы ведь уже выяснили, что убивать меня ты почему-то не хочешь. Так зачем мне отказываться? Вряд ли там яд. Да и, как мне кажется, это было бы не совсем в твоём стиле, — чуть подумав, сказала она и добавила: — Кто вообще станет отказываться от еды? — Ну, знаешь… Иногда они говорят что-то про принципы или гордость. До того, как окончательно сломаются. — Это просто красивые слова. Когда то, что ты делаешь, не приносит тебе выгоду, то это банальная глупость. — Или упрямство. — Упрямство — это просто глупость, которая зашла слишком далеко. Ваас хмыкнул и опустился на пол напротив неё. Она говорила всё это таким меланхоличным голосом, при этом её лицо не выражало ни единой эмоции. С самого первого дня он пытался подобрать определение тому, что витало в воздухе рядом с этой девушкой, подобрать слова, которые могли бы точно характеризовать её, но на ум приходило только одно: «чёрная дыра». Пока он отрешённо разглядывал её, Али доела свои фрукты и жадно накинулась на воду, выпив за раз почти половину. — Знаешь, говорят, некоторые наркотики по своему действию бывают чем-то схожи с сывороткой правды, — с хитрым оскалом произнёс он, не сводя глаз с Али. — Чего? — Ничего. Так что там, в этом твоём будущем? — Ты вдруг решил мне поверить? — А это обязательное условие? Да брось, я люблю охуительные истории. Допустим, что ты и правда свалилась на мою голову из другого времени. Зачем? Она помолчала немного, потупив взгляд, а затем вздохнула и начала говорить. — Через тридцать лет миру придёт конец. Я была тогда маленькой, и не уверена, что именно произошло. Знаю только, что кто-то запустил ракеты. Достаточно всего одной страны, чтобы дальше всё посыпалось как карточный домик. Кто-то обязательно ответит, а там не успеешь и глазом моргнуть, как ядерные взрывы накрывают всю Землю. К тому моменту мой отец уже давно работал над загрузчиком. Когда всё случилось, машина ещё не была готова, но нас успели спрятать под землёй, чтобы команда могла продолжить работу. Али продолжала говорить, и, несмотря на её равнодушное лицо, Ваас отчётливо слышал отчаяние в её голосе. Он тысячи раз слышал его до этого в голосах своих жертв, но её казалось каким-то другим, будто оно имело совершенно иную природу. Оно отзвучало эхом и вошло в резонанс с тишиной внутри, которую дарило само присутствие этой девушки. Она рассказывала о конце света, и этот запах смерти, всё время окружавший её, будоражил его сознание. Ему было до ужаса интересно узнать, на что ещё она способна, какие у неё триггеры, где находится её предел, и что можно было бы придумать для того, чтобы это выяснить. Вдруг она замолчала. Внезапно, словно резко забыла, о чём только что шла речь. Оглядела пол под собой помутневшим взглядом и часто заморгала. По её телу неожиданно прошлась странная волна тепла, окутавшая её, как кокон. Али не понимала, что это, откуда это взялось, но чувство было приятным. Прочистив горло, она коротко хохотнула, будто бы подавилась этим спонтанным смехом, и заговорила вновь. — Представляешь… Это ведь всё из-за неё. Из-за этой чёртовой машины. Алисы… — Тебя назвали в честь машины времени? — с издёвкой переспросил Ваас. — Да нет же, — раздражённо отмахнулась Али. — Он назвал её в честь меня. Тепло, разливающееся у неё под кожей, постепенно превратилось в нечто, похожее на искры, покалывающие всё тело. Она перестала чувствовать собственное лицо, зато этот мрачный грязный подвал внезапно засиял. Али не заметила, в какой момент начала ощупывать саму себя. Руки, ноги, щёки — всё казалось таким мягким, что было невозможно остановиться. — Ты что, накачал меня? — спросила она, безуспешно силясь сфокусировать взгляд на Ваасе, и его улыбка в её глазах приобрела какие-то нечеловеческие черты. — Так ведь гораздо веселее. Она тихо захихикала, не имея ни малейшего представления о том, что именно могло её здесь рассмешить, а потом вновь подняла глаза на пирата. Её вдруг одолело непреодолимое желание коснуться его торчащего ирокеза, ощутить эти короткие волоски у себя между пальцев. Она не хотела верить в реальность этого желания, но никак не могла прогнать его. — Так ты припёрлась сюда, чтобы попытаться избежать войны? — он хмыкнул, не скрывая пренебрежения. Али застыла, а потом тряхнула головой. Слова доходили до неё с задержкой. — Нет. Не уверена, что это вообще возможно. Это что-то вроде фиксированной точки во времени. Как ни старайся, ничего не исправишь. — Фиксированная точка? — Да. Как бы объяснить? Вот, например, в историческом контексте все любят обсуждать убийство Кеннеди. Допустим, мы переместились во времени, чтобы исправить это. Даже если бы его убийцу поймали и остановили, то произошло бы что-то ещё: у кого-то из охраны случайно дёрнулась бы рука, или отказали тормоза у машины… Так или иначе он бы всё равно умер. Есть вещи, которые нельзя изменить. Они предопределены. — Она задумалась на секунду и медленно облизнула пересохшие губы, потом с сомнением глянула на бутылку воды, перевела взгляд на Вааса и обратно, и, пожав плечами, сделала ещё несколько мелких глотков, наплевав на то, что пират туда подмешал. — Даже если я и ошибаюсь, то не думаю, что человечество в принципе стоит спасения. Мир в любом случае стремится к самоуничтожению. Так какой смысл пытаться что-то исправить? Энтропия в изолированной системе вселенной не может уменьшаться. Она только растёт. Каждое твоё незначительное действие, каждый вдох увеличивает её. Энергия стремится к хаосу, а тепловая смерть неизбежна. Пока она говорила все эти слова, казавшиеся ему несвязной ахинеей, Ваас глядел на неё так, будто бы видел впервые. Он даже не сразу понял, что она замолчала. Пауза затянулась, а затем он вдруг рассмеялся в голос. Али не понимала, что послужило этому причиной, но смех был заразительным, и она не сдержалась. Это было уже на грани истерики. Живот свело, но она не знала, как остановиться. Нормально вдохнуть получилось только когда Али свалилась на бок. Пол в этот момент как будто бы перестал быть твёрдым. Али замерла ненадолго, прикрыв глаза, а затем также резко распахнула их и подняла голову, глядя на Вааса так, словно только что вспомнила что-то важное. — А над чем мы смеёмся? — Думал, ты хочешь поиграть в ебучего героя и спасти мир, — ответил он. — А я думала, что не доживу и до двадцати одного, но дерьмо случается. И снова то отчаяние прозвенело в её голосе сквозь не сходящую с лица улыбку. Али повернулась к окну и прислушалась к звуку моросящего дождя. Ей стало любопытно, каким он окажется на ощупь, ведь все остальные привычные вещи сейчас обрели совершенно новые свойства. Она резко подползла к Ваасу и вытаращилась на него совсем ошалевшими глазами. — Как насчёт прогулки? Давай погуляем немного. Я и так полжизни просидела в подвалах, — с придыханием заговорила она и нетерпеливо заёрзала. Ваас задумчиво оглядел её. Не было ни одной причины доверять ей, но сейчас Али больше походила на глупого щенка, виляющего хвостом, чем на сумасшедшую девицу, от которой одни проблемы. Её зрачки закрыли собой почти всю радужку, капельки пота скатывались по шее, устремляясь к обнажённой груди. И с этим почти умоляющим взглядом она была такой привлекательной, что он не мог отказать себе в удовольствии посмотреть, что ещё она выкинет с расплавившимися от дури мозгами. Он поднялся на ноги, стянул с себя майку и бросил её в Али. — Окей. Только прикройся. Неожиданно для него она скуксилась, скрестила руки и по-детски обиженно заскулила: — Не хочу! — Ценю твоё стремление к эксгибиционизму, правда, — усмехнулся он, а затем наклонился к ней, медленно провёл ладонью по её щеке и, понизив голос, добавил: — Но если ты выйдешь так, мне придётся выколоть глаза каждому, кто будет смотреть. И как тогда они смогут стрелять? Эти ебланы и без того лажают на каждом шагу. Понимаешь? В её взгляде не промелькнуло ни намёка на то, что она понимала, что он говорил ей, или вообще слышала его, но Али закивала головой, как фигурка собаки на приборной панели автомобиля, механически, совершенно бездумно. Майка Вааса повисла на её теле мешком, едва скрывая что-либо, и так и норовила соскользнуть с плеч. По пути на улицу Али думала, что было бы действительно здорово снять с себя и эти мешковатые штаны — хотелось почувствовать дождь каждой клеточкой тела, — но мысли убегали от неё прежде, чем она успевала ухватиться хотя бы за одну из них. А когда дверь позади захлопнулась, и в лицо ударили первые капли, всё остальное вообще растворилось для неё в одно мгновение. Али запрокинула голову, развела руки в стороны, отдаваясь прохладной мороси. Дождь казался ей в тот момент маленькими блестящими звёздами, ярко взрывающимися при столкновении с кожей, и пускающими по телу электрические импульсы. Она закружилась на месте, не обращая ни малейшего внимания на уставившихся на неё пиратов, что были поблизости. Вряд ли она вообще осознавала, насколько глупо выглядела, танцуя и прыгая под дождём как маленький ребёнок, но Ваасу показалось, что впервые улыбка на её лице выглядела искренней. В её поведении не было ничего удивительного, но его завораживало, как естественно ей удавалось игнорировать всё и всех вокруг себя. Тогда он подумал, что дать ей немного свободы — это правильное решение. Но в этом его быстро переубедил въехавший на территорию лагеря внедорожник, из которого вышел Хойт Волкер.05
6 июля 2021 г. в 17:24
Шестнадцатилетняя Али стояла возле дверей лаборатории и украдкой наблюдала. Доктор Уолш сосредоточенно вглядывался в экран терминала и торопливо что-то печатал. Он уже показывал ей раньше структуру своего кода, но тогда программа была ещё не завершена, и было ещё рано говорить о масштабных экспериментах. Теперь же время пришло, и Али, как назло, не пускали внутрь, а она сгорала от любопытства.
По пробным запускам с крысами трудно было судить об успехе, но уже сам факт того, что грызуны исчезли бесследно, давал надежду. Али слышала, что три недели назад они попытались отправить первого человека, но что-то пошло не так. Никто так и не рассказал ей, что случилось, но у всех, кто присутствовал во время загрузки, были такие лица, что по спине невольно пробегал неприятный холодок. На прошлой неделе была новая попытка, но и она оказалась безуспешной. Сотрудники научной группы ходили мрачнее тучи, и даже её отец по какой-то причине не был похож сам на себя. Али ещё никогда не видела его таким, поэтому в этот раз решила прокрасться и взглянуть на всё собственными глазами.
Она не узнавала человека, стоявшего на гудящей платформе, но по его выправке безошибочно могла определить в нём одного из солдат. Несмотря на то, как неподвижно он стоял, словно живая статуя, расправив плечи и задрав голову, Али казалось, что он на самом деле напуган. Крепко сжатые в кулаки ладони, пот, выступивший на лбу, пульсирующая венка на шее, глаза, нервно бегающие по лаборатории — всё выдавало в нём крайнюю степень напряжения. А через минуту, она поняла, почему.
Машина загудела громче, яркий свет залил помещение, поглотив платформу вместе с человеком на ней, а когда свет рассеялся, глазам предстала ужасающая картина. То, что осталось от солдата уже едва ли напоминало человека. Одежда на нём сплавилась с кожей, конечности будто вросли в тело. Существо лежало на платформе неподвижно. На голове больше не было волос, а вместо лица осталось какое-то месиво из мяса и сочащейся наружу крови и слизи, посреди которого можно было разглядеть только один глаз, побелевший, как у дохлой рыбы.
Али прижала ладони ко рту в попытке подавить рвущийся наружу крик, но при этом не могла ни шелохнуться, ни отвести взгляд. В голове вертелась куча вопросов. Что произошло? Почему он превратился в… это? Как её отец мог допустить подобное? Знал ли подопытный о риске, на который шёл? Ведь, судя по волнению, которое она отчётливо видела, он был в курсе. А если так, то почему согласился на это? Она и представить себе не могла, что машина, созданная для спасения людей, их символ надежды, может сотворить такое.
Али вспомнила, как постоянно крутилась раньше рядом с отцом, наблюдала за процессом создания, видела первые испытания по перемещению объектов в пространстве. Тогда всё было хорошо. Всё было так, как она себе и представляла — настоящая магия. Она заваливала отца вопросами, и он терпеливо отвечал ей, стараясь всё объяснить доступным языком.
А ещё она помнила, как спросила его:
— У неё есть название? Папа, как ты её назовёшь?
Он задумался тогда, а потом с хитрой улыбкой ответил:
— Алиса.
Ответ её рассмешил.
— Как меня?
— Да. А почему нет? Тебя же я тоже создал.
— Но это ведь машина! — сказала она так, будто бы отец только что сморозил какую-то несусветную глупость.
— Тогда мы можем придумать, как это будет расшифровываться. Так… По сути, мы имеем атомный загрузчик. Это уже две буквы. Что ещё?
— Машина времени! Компьютер для путешествий! Дверь в прошлое, — она бодро принялась перебирать варианты.
— Может быть — Межвременной Кибернизированный Вход? Вместе получится «Алиса».
В тот день ей было так весело, теперь же, глядя на последствия работы устройства, носившего её имя, Али почувствовала, как её тошнит.