***
Если уж этот человек приехал сюда сам, да еще и вышел из машины в дождь, значит, дело действительно важное. В случае с Хойтом «важное» обычно означало «бросай всё и разгребай моё дерьмо, Ваас, пока твоя голова не оказалась на антенне моей машины». Его шаги были медленными, но уверенными. Ему будто было совершенно плевать на погоду. Лицо ничем не выдавало раздражения, однако каким-то образом это недовольство всё равно явственно чувствовалось даже издалека. Каждый незаметный жест, каждый взгляд Хойта Волкера всегда говорили о том, что всё здесь принадлежит ему, и от его присутствия внутри Вааса что-то переворачивалось. Омерзительная смесь волнения и злости, от которой тянуло блевать. Ваас никогда не жалел о своём выборе. В работе на Хойта были свои неоспоримые преимущества. Но то, как этот человек всегда смотрел на него свысока, выбивало пирата из колеи. Ещё больше сводило с ума то, что в сущности он действительно не мог ничего противопоставить этому заносчивому ублюдку. Ваас был богом на своём маленьком острове и в обычный день даже не вспоминал о существовании Хойта, но каждый раз, как тот давал о себе знать, слова «знай своё место» повисали в воздухе. Волкер умело рушил то, что сам же дал ему, и за что Ваас так отчаянно держался — ощущение контроля. Вот и сейчас он подошёл ближе и огляделся так, как обычно осматривают собственные владения. Зацепился взглядом за скачущую неподалёку девушку. Глаза сощурились, а бровь едва заметно дёрнулась, выдавая какое-то пренебрежительное удивление. Хойт всегда появлялся без предупреждения. Ему не требовалось ничьё разрешение, чтобы приехать. И, разумеется, в этот раз он выбрал худший из всех возможных моментов. Ваас уловил его взгляд, и что-то внутри пирата резко оборвалось. Тело непроизвольно бросило в жар, а в голове крутилось только одно слово: «Пиздец». — И давно ты скрываешь от меня товар? — первым нарушил напряжённое молчание Волкер, коротко кивнув на Али. — Нет, босс. Всё не так… — Ваас пытался скрыть нервозность за напускной небрежностью и дурацкой улыбкой, но Хойт даже не собирался слушать его. Слушать оправдания вообще не было в списке его привычек. — Или ты забыл правила? Они ведь предельно просты: убивать туземцев, беречь товар и принимать тот факт, что вся прибыль моя. Да, я говорил, что вы можете их трахать, — он выдержал короткую паузу, бегло оглядев полуголого пирата, и продолжил с тем же холодным равнодушием: — но откуда взяться прибыли, если про товар я даже не в курсе? — Она не товар. — Неужели? И кто же она тогда? Времени на то, чтобы придумать правдоподобную ложь, не было. Даже если бы и было, никто не гарантировал, что Хойт не раскусит его в тот же миг. Конечно, можно было сказать ему, что девчонка свалилась сюда из будущего, прилетела на машине времени, волшебном единороге или ещё какой фантастической твари, но если Ваас ей не верил, с чего вдруг поверит Хойт? Рассчитывать, что он был глуп, само по себе было равноценно самоубийству. — Солдат. Бывший контрактник, — сходу выпалил Ваас, а про себя молился, чтобы эта пришибленная не ляпнула какую-нибудь глупость и не испортила, состряпанную на коленке импровизацию. — Даг наткнулся на неё на материке и прислал в помощь. Сам же знаешь, что эти инвалиды справляются хуёво, вот и… — О, да! Они просто отстой! — внезапно прервал его голос Али, которая крутилась теперь совсем рядом с ними двумя. Она заливисто рассмеялась, а потом резко замолчала, будто вспомнила что-то, подбежала к Ваасу и взглянула ему в лицо огромными взволнованными глазами. — Оставь меня ещё раз наедине с тем придурком, и я разделаюсь с ним, как с прошлыми тремя в лесу. Будет весело! — она опять вскрикнула, и тут же, хохоча, бросилась вновь наворачивать круги под дождём, словно ничего и не было. Ваас непроизвольно закрыл глаза, представляя, что в этот самый момент бьёт молния, и оставляет от всех здесь лишь горстку пепла. Впрочем, могло быть и хуже. Хойт не повёл и бровью. Только сложил руки на груди и продолжал скептически глядеть на пирата. — Если она так хороша, то почему же не пополнила ряды моих наёмников? Профессионалу незачем гоняться по джунглям за кучкой дикарей. Есть множество более важных дел. Снова этот тон. Так говорят только с теми, кого считают людьми второго сорта. Обычно Ваас даже не пытался контролировать свой гнев, но в случае с Хойтом инстинкт самосохранения всё-таки брал верх. И поэтому теперь эта ярость так сильно рвала его изнутри, не имея выхода. — Да она, походу, контуженная какая-то. В смысле совсем дурная. Как увидел её, сразу понял, что девка с головой не в ладах. Но стрелять и правда умеет. На юге от неё только проблем прибавится, а здесь впишется как раз нормально. Ваас нервно усмехнулся. Проще и самому было прикидываться кретином перед Волкером. И всё же мысль о том, что сейчас они все здесь поплатятся за свою выходку, не отпускала. Однако, Хойт только слабо кивнул. Похоже, что вид обдолбанной Али, кружащейся на месте и пытающейся поймать капли дождя языком, был достаточно красноречивым сам по себе, чтобы помочь ему поверить в её неадекватность. — Поговорим в машине, — он сменил тему совершенно внезапно и, брезгливо поморщившись, развернулся и зашагал в сторону джипа, не дожидаясь ответа. Оставлять Али одну было глупо, возможно, даже опасно, да и сам разговор не сулил ничего хорошего. Все мышцы в теле Вааса окаменели, и каждый шаг давался с трудом, но ему ничего не оставалось, кроме как послушно проследовать за Волкером. На какое-то время в салоне повисла гнетущая тишина. Хойт не спешил. Он всегда знал, когда стоит выдержать драматическую паузу, чтобы поиграть на нервах своего собеседника. Достав сигару, он закурил и выпустил в воздух несколько колец дыма, прежде чем наконец заговорил вновь. — Груз, который мы отправили в последний раз… Ты знаешь, что с ним случилось? Его перехватили филиппинцы. Прямо посреди океана. Так скажи мне, как же так вышло? — Не знаю, босс. Меня ж там не было. — Всё верно. Но вопрос в том, откуда они знали про корабль? — Может, совпадение? Мимо проплывали, воспользовались возможностью… — Не совпадение. Они были полностью готовы к нападению. Это была хорошо спланированная атака. Значит, они знали, что груз будет там. Ты понимаешь, к чему я веду? Время и маршрут знали только те, кто работал напрямую с товаром. — Он снова замолчал, задумчиво посмотрел в боковое окно, а затем повернулся и сказал: — Кто-то среди твоих людей — крыса. Скажи мне, ты сможешь заставить их говорить? — Говорить, убивать, готовить, танцевать… Я могу заставить их делать всё, что угодно, — гордо, с полной уверенностью в голосе ответил Ваас. — Хорошо. Надеюсь, что это и правда так. Потому что кто-то в любом случае поплатится за это. — Хойт на секунду задумался и добавил: — Найдёшь предателя — и, так уж и быть, можешь и дальше развлекаться со своей новой игрушкой. Тебе всё ясно? — Ясно. — Тогда почему ты до сих пор здесь?***
От этого незнакомца по спине у Али пробежал холодок. Он не нравился ей. Всем своим естеством он напоминал тех, кто заправлял в бункере. Едва ли она осознавала эту схожесть, скорее Али просто ощущала это где-то на уровне спинного мозга. Но даже с затуманенным разумом ей стало легче, когда мужчина скрылся из виду. Должно быть, Ваас чувствовал нечто похожее на то, что испытывала она сама, будучи под землёй. Эта мысль проникла в голову спонтанно и мимолётно и испарилась так же быстро, как и появилась, уступая место ярким краскам и целому спектру эмоций, вновь нахлынувших с очередным дуновением прохладного мокрого ветра. Всё мерцало и переливалось, как в калейдоскопе, однако, несмотря на эйфорию, нечто внутри Али продолжало отчаянно цепляться за ускользающее чувство реальности. Она двигалась кругами, наслаждаясь тем странным ощущением, которое дарил ей дождь, но всё равно старалась выхватить взглядом и уложить в собственной памяти каждый кусочек лагеря, каждую мелкую деталь: высокий забор, смотровую вышку за воротами, сколоченное из досок возвышение, напоминающее сцену. Али проплыла мимо каждой хижины поблизости, рассматривая то, что находилось внутри — от старых телевизоров и склада с выпивкой, до большой груды сумок и чемоданов. То, что ещё осталось от её рационального сознания, усердно пыталось заставить её сосчитать всех пиратов, которые попадались на глаза, но эта задача была уже слишком трудной. В конечном итоге её отвлёк шум. Он доносился вроде бы откуда-то рядом, но звук в голове исказился, и она не смогла его распознать, поэтому просто двинулась в сторону источника. Это были собаки. Три здоровые чёрные псины сидели в клетке и бешено скалились на приблизившуюся девушку. Их глаза были полны ярости, носы сморщены, а с обнажившихся клыков капала вязкая слюна. Казалось, они готовы в любой момент попросту перегрызть сдерживавшие их прутья и броситься на Али. На полу клетки она заметила нечто странное. Сперва ей показалось, что это просто кусок мяса, но достаточно было приглядеться, чтобы понять — это мясо было когда-то человеком. Быть может, ей это просто привиделось, но Али готова была поклясться, что из «собачьей игрушки» торчали обглоданные пальцы. Она в ужасе отшатнулась назад. Псы зарычали громче, а затем и вовсе сорвались на оглушительный лай. Не устояв на ногах, Али упала на землю, и тогда неожиданно всё стало плохо. Яркие цвета, которые она видела, начали выжигать глаза, отчего голова вспыхнула болью, тепло внутри превратилось в жар, лихорадку, сердце застучало так быстро, будто готово было разорваться, а всё вокруг приобрело пугающие черты. Собаки стали казаться больше, их морды росли и чернели до тех пор, пока животные не превратились в жутких монстров. Али попыталась подняться, но все кости ломило, и она снова рухнула на колени, сгибаясь под тяжестью собственного тела. Рёбра сдавило, она начала задыхаться. Тогда Али впервые всерьёз решила, что умирает. Скрючившись, она могла только пялиться в сырую землю перед глазами и надеяться, что всё закончится быстро, если уж ей суждено подохнуть здесь и сейчас, но лучше не становилось. Как и хуже. А потом в поле зрения появились чужие ботинки. Дрожа, Али подняла голову, щурясь от слепящего света, которого здесь по идее быть вообще не должно. Кое-как она узнала в силуэте перед собой Вааса и через силу выдавила из себя: — Что со мной? Он не ответил. Лишь продолжил возвышаться над ней мрачной тенью, и Али уже решила, что он так и будет молча наблюдать за тем, как она загибается. Ваас же в действительности просто силился понять, почему она в очередной раз валяется тут, практически там же, где он её и оставил, вместо того, чтобы уже вовсю нестись куда-нибудь подальше. Доза, которую он дал ей, была буквально детской, и он никак не ожидал, что её размажет до потери дееспособности. Подобное могло произойти только с кем-то, кто всю жизнь был кристально трезв, а таких людей он не встречал давно. Вряд ли встречал вообще когда-либо. Однако, глядя на неё такую, корчащуюся на земле, Ваас почувствовал некоторое облегчение. Потерянное ощущение контроля над происходящим вернулось, и это помогало дышать ровнее. Он наклонился к ней, провёл рукой по её волосам в успокаивающем жесте и заговорил неожиданно ровным и тихим голосом: — Всё окей, hermana. Ты не умираешь. Пока что. — Ваас протянул Али руку, но она не способна была даже ухватиться. Тогда он сам взял её за локти и поднял на ноги. — Добро пожаловать в мир бэд-трипа, — он усмехнулся и медленно повёл её куда-то в сторону. Али и хотела бы спросить его, куда они шли, но едва могла сконцентрироваться на том, чтобы просто перебирать ногами. Он был виноват в том, что с ней творилось, но в тот момент она не могла даже ненавидеть его. Потому что его голос, говорящий ей, что всё хорошо, — единственное, за что она цеплялась в попытке сохранить рассудок. Смысл слов уловить было трудно, но чем больше пират говорил, тем легче ей становилось. Когда он завёл её в помещение и напоил водой, постепенно начал отступать и жар. Она выглядела до нелепого беспомощной. Не на такой эффект Ваас рассчитывал, но не мог не признать, что зрелище доставляло ему удовольствие. На него самого любая дурь из арсенала доктора Эрнхардта уже давно не оказывала подобного воздействия. И это было удручающе, ведь приходилось по-настоящему ломать голову, чтобы намешать такой коктейль, который сможет свалить с ног. Потому что не существует пытки более невыносимой, чем невозможность уснуть, когда ты обессилен настолько, что легче убить себя. Ваас не спал нормально уже несколько дней, и визит Хойта выжал его окончательно. Он мог бы, как обычно, отправиться в джунгли на поиски повстанцев и кромсать марионеток Цитры до тех пор, пока последние ресурсы организма не исчерпают себя, но в этот раз он натолкнулся на Али до того, как успел подумать об этой идее. Слабая, неконтролирующая себя, она смотрела на него, как на единственного, кто мог добить её или спасти. И это был настоящий кайф. Она вроде бы почти пришла в себя, пока он, сидя на диване напротив, наблюдал за ней. Всё беззаботное веселье без следа исчезло с её лица, и теперь Али снова выглядела полностью отрешённой и немного потерянной. Ваас вдруг отметил, что ещё ни разу не встречал такого пустого безэмоционального взгляда. И тогда он задумался о той истории, которую она рассказала ему. Разумеется, это была полнейшая чушь, бред сумасшедшего, не иначе. Но если хотя бы на секунду допустить, что её слова правдивы… Это объяснило бы её мёртвый взгляд. Ведь тогда выходило бы, что эта девушка ничему не принадлежала. У неё не было ничего и никого. Ни работы, ни семьи, ни друзей. Ни единой вещи, за которую можно было бы держаться. Никаких привязанностей. Ни веры, ни принципов. И если она на самом деле была той, кем казалась, то она, должно быть, испытывала невыносимое одиночество. — Эй, ну как, ты ещё жива? — наконец вновь заговорил он, заставляя Али очнуться и посмотреть на него. Она будто была где-то далеко до этой минуты и взглянула на пирата с искренним удивлением. — Что? Да… Да, вроде бы… — Али не знала, сколько прошло времени с момента, как он привёл её сюда, но кошмар, в котором она тонула, вроде бы остался позади. Она всё ещё оставалась болезненно слаба, но по крайней мере уже была в состоянии связно мыслить. — Тогда давай, продолжай, — лениво бросил ей Ваасс, расслабленно откинувшись на спинку дивана и закрыв глаза. — Продолжать что? — Бухти мне дальше про то, как там… растёт эта твоя энтропия вселенной.