Мыс Сунион

      Шёл 2003 год. Осень выдалась тёплой и солнечной, что было довольно нетипично для этих вечно холодных и туманных мест.       Гермиона Грейнджер планировала провести свой первый отпуск, выдавшийся после увольнения из Министерства магии, где-нибудь подальше от Англии, но письмо, принесённое школьной совой, расстроило все её планы.       Одним ранним утром на её окно в лондонской квартире села пухлая рыжая сова. Гермиона ещё спала и не собиралась обращать внимание на тихий скрежет в окно, но скрип когтистой лапы становился всё громче и настойчивее, а затем и вовсе превратился в наглый стук и жуткое уханье. Выругавшись и послав про себя всё рыжее семейство к чертям, а именно они последнее время доставали неудавшуюся миссис Уизли своими письмами и громкоговорителями, Гермиона со скрипом поднялась с кровати, небрежно укуталась в плед и, подойдя к окну, впустила надоедливую птицу в дом. Ворчливо пробубнив на своём птичьем языке что-то назидательное, сова влетела в спальню и по-хозяйски приземлилась на стол, на котором стояла неубранная с вечера тарелка с недоеденным холостяцким ужином. Птица вытянула лапу и нагло начала клевать сухой хлеб и поглощать уже сморщившиеся виноградины, обильно запивая всё это остатками вина в бокале.       — Угощайтесь, пожалуйста! — удивлённо хмыкнула Гермиона и отвязала от протянутой лапы конверт, закреплённый уже знакомой печатью Хогвартса.       В конверте оказалось письмо от директора, в котором Минерва Макгонагалл приглашала свою выпускницу на стажировку в школу.       Если бы не последние события, Грейнджер сочла бы это предложение заманчивым и немедля согласилась. Но после тяжёлого бракоразводного процесса, скандального увольнения, которое могло бы быть и по статье, но, ввиду былых заслуг, нынешний министр таки сжалился и подписал увольнительный лист «по собственному желанию», после апатии и каждодневного самоуничтожения посредством самоедских мыслей, вина и игр с запретной магией Гермиона смотрела на письмо от бывшего преподавателя по трансфигурации с лёгкой усмешкой.       Сейчас, находясь на холме, откуда открывался великолепный вид на некогда любимый замок, Гермиона не могла вспомнить, как так вышло, что в то утро она села за стол, отодвинула наглую сову в сторону, достала помятое перо, запачканный каплями красного вина кусок пергамента и коротко написала ответное письмо, в котором дала своё согласие. Рыжая сова улетела, не получив никакой платы за свои услуги, а спустя время вернулась с другим письмом, в котором директор просила Гермиону прибыть в школу не позже тридцать первого августа. Это письмо Грейнджер оставила проигнорированным и, конечно же, опоздала аж на полмесяца.       Не ожидая, что её примут, Гермиона Грейнджер взъерошила свои довольно отросшие волосы, поправила длинную чёрную мантию и трансгрессировала к границе школы. Массивные ворота замка, однако, открылись почти сразу, пропуская горе-стажёра внутрь. Миновав большой зал и несколько этажей, полных снующих туда-сюда студентов и привидений, по привычным живым лестницам, Грейнджер поднялась к директорским башням и оказалась перед верной хранительницей кабинета.       — Меня ждёт директор, — буркнула Гермиона горгулье, которая, однако, даже не шелохнулась, — да чтоб тебя! — проворчала она и сунула руку в один карман мантии, затем в другой.       Брюзжа и причитая, Грейнджер полезла в новенький, набитый разными бумажками и миниатюрными книгами дипломат. Покопавшись среди нужной и ненужной макулатуры, она вытащила помятое письмо директора, пробежалась по нему глазами и снова обратилась к горгулье:       — Львиная грива! — процедила Гермиона пароль, и горгулья тут же отпрыгнула в сторону, открывая проход к винтовой лестнице.       Не сразу она поднялась к кабинету. Некоторое время Гермиона стояла перед лестницей в раздумьях.       Минерва ждала её к началу учебного года, возможно, она уже нашла стажёра на необходимую ей должность, и сейчас появление опоздавшей вряд ли её обрадует, поэтому Гермиона уже планировала развернуться и уйти, как горгулья заговорила из-за угла:       — Смелее, вы же сказали, что директор вас ждёт. Так проходите, я не собираюсь тут стоять весь день.       Промычав что-то неразборчивое, Гермиона кинула на спрятавшуюся за стеной каменную охранительницу директорского кабинета злобный взгляд и ступила на лестницу. Горгулья прыгнула на место.       К удивлению Грейнджер дверь в кабинет была открыта настежь. Не смея переступить порог, она оглядела помещение, отмечая про себя, что со времён Дамблдора здесь мало что изменилось. Круглая комната всё так же была заставлена миниатюрными столиками, полными разной всячиной: серебряными кубками, разнообразными вечно шумящими и пыхтящими магическими приборами, оловянными чашами на тонких ножках, которые то появлялись, то исчезали, оставляя фиалы парить в воздухе. Потрёпанная распределяющая шляпа, мирно покоившаяся на высокой треноге. Конечно, видны были следы жизнедеятельности и нового директора. Среди всех звенящих и пыхтящих приборов и инструментов Гермиона успела разглядеть небольшую коллекцию мётел, раскиданных по всему помещению то тут, то там. Венцом всей этой лётной коллекции, видимо, была одна самая красивая с серебряной рукоятью, что облокотилась о мраморный стол с омутом памяти. Да. Почти ничего не поменялось, разве что в комнате появился ещё один новый портрет.       За дубовым столом на стене висел большой портрет мирно дремлющего в кресле Альбуса Дамблдора, а рядом с ним в маленькой красивой рамке находилось изображение самого молодого директора, пробывшем в этой должности всего ничего. Бывший преподаватель зельеварения, в отличии от всех директоров, не сидел в кресле, а стоял рядом с директорским столом, слегка облокачиваясь об уголок, словно показывая, что пришёл он сюда ненадолго. Северус Снейп иногда нервно переминался с ноги на ногу, а иногда застывал как каменное изваяние, будто это не живой магический портрет, а всего лишь магловская картина, запечатлевшая момент жизни сурового, скрытного и холодного мизантропа.       От тихих мыслей Гермиону отвлёк звук поскрипывания пера по пергаменту и почти безмолвное причитание Минервы Макгонагалл. Директриса восседала за столом и, похоже, что-то писала. Из-за огромной кучи книг и фолиантов, что были свалены грудой на столе, её почти не было видно. Только остроконечная шляпа да бегающее туда-сюда пышное перо торчали из-за стопки.       Гермиона глухо прокашлялась. Перо тут же перестало царапать, а шляпа приподнялась, показывая удивлённое лицо директрисы. Удивление сменилось смятением, а затем Минерва Макгонагалл расплылась в улыбке.       — А, миссис, — директор Макгонагалл стушевалась и тут же поправилась, — мисс Грейнджер, рада приветствовать!       — Здравствуйте, директор, — прокряхтела Гермиона, отмечая про себя приветствие почти с ошибкой — естественно, Макгонагалл уже знала о разводе.       Стоило ли ожидать, что кто-то не знает? В Английском волшебном обществе слухи разлетаются быстрее снитча, даже без помощи вездесущей Риты Скитер. Поэтому не было никаких сомнений в том, что нынешний директор Хогвартса знает не только о самом разводе, но и о его, возможно, реальных причинах, как, впрочем, и о причинах увольнения Грейнджер из Министерства. Хотя в последнем можно было бы усомниться. Реальных причин ведь ни того, ни другого не разглашалось. Но это же Минерва — она каким-либо образом могла узнать. Однако, сейчас мисс Грейнджер это особо не заботило. Кивнув и выдавив из себя улыбку, она таки перешагнула через порог, а директор поспешила подняться со своего места и выйти из-за стола.       Вряд ли Грейнджер ожидала слишком тёплого приема, но то, что далее сделала её бывшая декан, Гермиону сбило с толку, а к лицу впервые за долгое время прилила краска. Покинув рабочее место, Минерва взмахом руки закрыла дверь, откинула перо и со счастливой улыбкой притянула её в отеческое объятие.       — Ах, мисс Грейнджер, как же я рада вас видеть! — пропела директриса и, явно смутившись собственному порыву, отстранилась и сменила нотки своего голоса. — Признаться честно, я ждала вас чуть раньше и уже потеряла надежду, что вы придёте… Но вот и вы…       — Да. Извините, что задержалась… Я думала, что закончу все старые дела раньше, однако…       Из-за того, что Гермиона ожидала, что ей скорее покажут на дверь, чем так тепло примут, она даже особо и не думала о своих оправданиях и стратегии диалога. Поэтому, понимая, что не может сейчас ничего путного придумать, она замолчала и только и смогла, что развести руками.       — Ничего страшного, — отмахнулась Макгонагалл, развернулась, приобняла её за плечи и повела к столу, — всё же вы пришли, а причины вашего опоздания мне не важны. Чаю?       Директриса усадила Гермиону в материализовавшееся кресло перед столом, махнула рукой, отправив огромную стопку книг и фолиантов расставляться по их местам на стеллажах, и уселась в своё кресло.       — Нет. Спасибо, — ответила Гермиона и бросила взгляд на портрет Северуса Снейпа, который снова переминался с ноги на ногу, при этом с удивлением поглядывал на неё.       — Да, — протянула Минерва, проследив взгляд своей собеседницы, — Северус появился здесь спустя год после войны. Вот так вот… рядом с профессором Дамблдором, по правую руку.       — Что ж… Здесь ему и место, — молвила Гермиона с улыбкой и вернула взгляд директрисе, — а что по поводу моего места? Я так полагаю, вы уже нашли мне замену…       Макгонагалл не торопилась отвечать. Она одарила Гермиону оценивающим взором, кривовато улыбнулась, выудила из кучи бумаг длинный свиток пергамента и, глубоко вздохнув, назидательно заговорила:       — Я и не искала, мисс Грейнджер. Кроме вас я на этих должностях никого не вижу…       — Должностях? — перебила её Гермиона, принимая из рук директора документ о назначении с подписями и печатями. — В письме вы говорили о стажировке.       — Так и было сначала, — директриса вернула себе важный английский тон, от тёплого приема ни осталось и следа, — но потом я подумала, что вам, мисс Грейнджер, стажировка не требуется. К тому же я уверена, что вы справитесь…       — Преподаватель защиты от тёмных искусств? — воскликнула Гермиона. — Декан факультета Гриффиндор?! Вы серьёзно?       — Более чем! — с нажимом ответила Минерва и вздёрнула бровь.       — Директор, мне кажется, вы чересчур во мне уверены… ЗОТИ, декан.       Гермиона была сконфужена, но и приятно удивлена. Несмотря на все последние события, были люди, которые в неё верили. Однако, к такой ответственности она вряд ли была готова.       — Я уверена, что вы справитесь, мисс Грейнджер, — продолжала директриса, — с защитой от тёмных искусств вы знакомы на практике, теорию вы знаете от корки до корки, имеете статус, который поможет вам в общении со студентами. А что насчёт должности декана… Что ж, дом Годрика Гриффиндора — ваш дом.       — Я займу чьё-то место?       — Нет! До вас ЗОТИ преподавали в основном мракоборцы, которых с барского плеча нам выделяло министерство. А должность декана до сегодняшнего дня была на мне вкупе с преподаванием трансфигурации и обязанностями директора. Это, знаете ли, нелегко. Ещё одна причина, по которой я бы хотела, чтобы вы пополнили наш и так скудный преподавательский состав.       И Минерва, и Гермиона вздохнули в унисон.       Пока Грейнджер работала в министерстве, она часто слышала сетования о том, что школа претерпевает ужасную ситуацию, связанную с нехваткой профессоров. После войны стены школы покинул Гораций Слизнорт, Флоренц вернулся в колонию своих собратьев. Поговаривали, что даже профессор Стебль планировала оставить свою профессию. А информация о том, что буквально через год после падения Тёмного Лорда должность преподавателя зельеварения заняла печально известная Нарцисса Малфой, повергла Гермиону в шок. Насколько ей было известно, уже бывшая супруга Пожирателя смерти — а это известие прогремело даже громче той, что она теперь в Хогвартсе, до сих пор преподает. Почему-то ей именно сейчас захотелось уточнить эту информацию.       — Почему именно ЗОТИ, скажем, трансфигурация, чтобы вы полностью посвятили себя директорскому кабинету, или зельеварение?       — На должность преподавателя трансфигурации я нашла кандидата, мисс Грейнджер. Он сможет занять свой пост после Рождества, — Минерва понизила голос и с прищуром оглядела свою собеседницу, — а зельевар у нас уже есть.       — Да. Наслышана, — фыркнула Гермиона и не смогла сдержать закатывание глаз, — миссис Малфой…       — Зря вы так, — мягко оборвала её Макгонагалл, — профессор Блэк преподает зельеварение и возглавляет факультет Слизерин уже пятый год и ни разу не вызывала сомнения в её деятельности.       — Тяжело поверить, что это говорите вы, профессор Макгонагалл, — пробубнила Гермиона и машинально глянула на проснувшегося Альбуса Дамблдора.       Не было никаких сомнений, что на решение принять эту женщину на пост преподавателя, смог повлиять почивший бывший директор. Давать шанс всем и каждому так мастерски мог только он.       — Вы правы, — усмехнулась вдруг директриса и тоже посмотрела на подмигивающего ей Дамблдора, — пять лет назад я говорила иначе. Но сейчас я довольна работой профессора Блэк.       Макгонагалл откашлялась и поспешила сменить тему:       — Итак, мисс Грейнджер, что насчёт вашего решения?       Гермиона с трудом отвела взгляд от воззрившегося на неё седобородого волшебника, глянула на громко хмыкнувшего Снейпа и скептично посмотрела на своё заявление о назначении. Терять ей было нечего, преподавательская деятельность не пугала, но желания что-либо делать не было никакого. У Гермионы в принципе не было никаких желаний и интересов последнее время, но почему-то сейчас где-то глубоко внутри что-то колыхнулось, заставив поставить на пергаменте под всеми печатями свою маленькую, скупую подпись.       Макгонагалл была довольна, хоть никак этого и не выказывала. Поздравив Гермиону со званием «профессор», она пожала ей руку, сопроводила к её новым покоям, находившимся в одной из северных башен, и попрощалась до ужина, наказав обязательно поприсутствовать на нём, ибо нужно представить нового преподавателя её будущим коллегам и студентам. Грейнджер не желала громких почестей, однако пообещала директору, что она обязательно придёт на ужин. А до того момента новоиспечённый профессор ЗОТИ быстро оценила своё жилище на ближайший год, оставила перевоз вещей до следующего дня и завалилась спать с желанием проспать этот торжественный ужин в её честь.       Уснуть Гермиона так и не смогла. Мешало абсолютно всё: шумевший за окном ветер навевал тоску, потрескивающие в камине поленья вроде как успокаивали, но одновременно раздражали, а за дверью, несмотря на антишумовые заклятия, то ли позвякивали латами бездвижные рыцари, то ли надоедливый Пивз стремился пробраться в комнату нового преподавателя.       Магловские часы подсказывали, что в Большом зале уже начался ужин. Злобно выругавшись, она бросила попытку уснуть, накинула на плечи свою слишком длинную чёрную мантию и отправилась на ужин. Гермиона не знала, как попасть в Большой зал тайком через проход, которым обычно пользовались преподаватели. Ничего не оставалось, как зайти в огромное, полное студентов и приведений помещение через главные двери. Шум, стоявший в зале, тут же прекратился. Передёрнув плечами, под взглядами сотни школьников и их перешёптыванием, среди которых чётко слышалось восторженное: «Это же Гермиона Грейнджер!», она заскользила к учительскому столу, откуда на неё с таким же удивлением поглядывали все собравшиеся профессора. Не успела она занять место, как к кафедре подошла директор и, перехватив Гермиону за руку, повернула её лицом к ученикам. Лукаво ей подмигнув, Макгонагалл взяла слово:       — Уважаемые студенты, коллеги, — Минерва глянула на стол позади, выдержала недолгую паузу и чуть громче без долгих речей объявила, — позвольте представить вам нового преподавателя защиты от тёмных искусств, Гермиону Грейнджер…       Договорить ей не дали осторожные аплодисменты, которые быстро сменились рукоплесканиями и одобрительными возгласами. Однако, директриса поспешила добавить, и шум тут же прекратился:       — Также профессор Грейнджер займёт пост декана факультета Гриффиндор. Удачи, профессор!       Аплодисменты, радостные свист и крики: «С нами профессор Грейнджер» со стола Гриффиндора продолжались ещё некоторое время, что заставило Гермиону изрядно покраснеть и зачем-то нервно поклониться ученикам. Ругая себя за этот странный жест, она проследовала за Минервой, которая указала на пустое кресло между Сивиллой Трелони, которая радостно замахала руками, и совершенно безэмоциональной, бледной, как античный мрамор, профессором Блэк. Гермиона поприветствовала их сдержанным кивком и, укутавшись плотнее в свою мантию, приземлилась в кресло.       Далее ужин продолжался в неуютной атмосфере поздравлений со стороны всего преподавательского состава. Профессор Флитвик то и дело поднимал его маленький, но, видимо, бездонный бокал с вином, и салютовал Гермионе, подбадривая её заверениями, что у неё точно всё получится. Мадам Трюк, сидевшая с другой стороны от Трелони, с улыбкой обещала новой коллеге, что должность преподавателя ЗОТИ отныне не является проклятой, но всё же советует Гермионе носить с собой во время уроков обереги, которые она обязательно ей даст после ужина. Ирма Пинс, помнившая Гермиону, как завсегдатая её библиотеки, попросила обязательно зайти к ней перед началом трудовой деятельности.       — У меня есть несколько методичек по ЗОТИ, написанных ещё профессором Люпином, — говорила она с радостной улыбкой, — я вам обязательно их дам. Смею заверить, что Римус, пусть земля ему будет пухом, оставил несколько важных и довольно занимательных пометок.       — Хм, — проворчала в ответ Трелони и судорожно махнула руками, сбивая со стола пару вилок с ножами, — мне этот парнокопытный недочеловек тоже оставил его пометки. Представляете, профессор Грейнджер, этот кентавр думал, что мне, настоящему прорицателю, могли понадобиться его записки. Да что он себе возомнил?!       Преподавательница прорицания с надеждой воззрилась через свои очки-лупы на Гермиону в ожидании поддержки.       Гермиона, как и все остальные, прекрасно знала, что Сивилла всем своим существом не переносила кентавра Флоренца, которого некогда пригласил Альбус Дамблдор. И даже сейчас, спустя пять лет после ухода кентавра из школы, Трелони всё ещё нелестно отзывалась о своем «конкуренте».       Грейнджер решила на это не отвечать. Равнодушно пожав плечами, она поблагодарила мадам Пинс за помощь и сказала, что как-нибудь забежит в библиотеку посмотреть записи Люпина.       После этого ужин за профессорским столом проходил в относительном равнодушии по отношению к Гермионе. Библиотекарь завела беседу с Трелони о её несправедливом отношении к кентавру. Флитвик, сидевший рядом с Хагридом, активно что-то ему рассказывал. Лесничий басил ему что-то в ответ, иногда поглядывая на молчаливую Гермиону и подмигивая ей каждый раз, когда она обращала на него внимание. Директор Макгонагалл же обсуждала с профессор Стебль какое-то предстоящее важное событие. Гермиона попыталась напрячь слух, чтобы понять, о чём они так живо говорят, но писклявый и встревоженный голос Трелони всё время мешал. К тому же неуклюжая горе-прорицательница то и дело махала руками, сбивая со стола приборы и невольно задевая Грейнджер. Из-за этого Гермионе всё время приходилось отодвигаться, приближаясь тем самым почти вплотную к совершенно молчаливой и довольно напряжённой Нарциссе Блэк, которая почти не притронулась к стоявшим на столе яствам, но довольно часто прикладывалась к своему бокалу, полного красного вина, кувшин которого стоял между ней и Гермионой. Откашлявшись, Гермиона отважилась потянуться к кувшину и налить напитка себе. Молча из вежливости она предложила ещё вина Нарциссе, которая больше сейчас напоминала обездвиженную статую, но получила такой же молчаливый отказ. Грейнджер хмыкнула и поднесла сосуд к губам, как в этот момент суетливая Трелони снова махнула руками и выбила из рук девушки её бокал — содержимое без остатка было вылито на платье преподавателя зельеварения.       — Ох, простите, — буркнула Гермиона и раздражённо глянула на Трелони, которая даже не обратила внимания на это недоразумение, — я сейчас всё исправлю, — обратилась она снова к ошалевшей Блэк и, прежде чем та что-то успела сказать, Грейнджер лёгким движением руки, без палочки убрала пятна вина, возвращая абсолютно чёрному платью его былой вид.       — Ничего страшного, — лениво протянула в ответ Нарцисса Блэк и кивнула в сторону их общей проблемы, — я уже привыкла. Даже когда мы не вместе сидим, эта женщина умудряется испортить мне ужин.       Больше они не разговаривали. Сказать, что Гермионе было некомфортно сидеть рядом с не самым любимым преподавателем в Хогвартсе и с бывшей супругой неудачника-пожирателя смерти, значит ничего не сказать. В течение всего времени она так и не притронулась к еде, а налитый Нарциссой новый бокал вина так и остался стоять нетронутым. Иногда её о чем-то спрашивала библиотекарь, громко подбадривала мадам Трюк, директриса украдкой посматривала и не многозначительными кивками указывала на сменяющиеся блюда на столе, но это только ещё больше раздражало Гермиону, которая почти считала минуты, когда наконец можно будет покинуть Большой зал и уйти в свою нору. Пообещав себе в следующий раз принимать пищу в гордом одиночестве в своих покоях и реже появляться в Большом зале, Гермиона уже было хотела сослаться на плохое самочувствие и откланяться, как к ней обратилась Нарцисса Блэк.       — С назначением вас, мисс, простите, профессор Грейнджер!       Судя по тому, как она это сказала, оговорка была преднамеренной. Однако зельевар подняла свой бокал и аристократично салютовала Гермионе, призывая то же самое сделать и её.       — Спасибо, профессор Малфой! — вторила её манере Грейнджер и, подняв-таки свой сосуд, чуть наклонила голову в кивке и махом осушила его.       По взгляду, которым одарила её Нарцисса, стало понятно, что дружить они точно не будут.       Война, на исход которой, кстати, повлияла эта женщина, была в прошлом. Предрассудки жёстко искоренялись в новом волшебном обществе. Также, когда Гермиона работала в министерстве, она краем уха слышала, что семейство Малфоев почти разорено — после войны ими были выплачены огромные репарации пострадавшим семьям, к тому же, именно за счёт семьи Малфой был восстановлен Хогвартс, находившийся после войны почти в руинах. Однако, невзирая на всё это, Нарцисса Блэк продолжала вести себя как прежде. Весь её вид, манеры и взгляд говорили об одном: «Я аристократка, чьего внимания не достойна такая, как ты».       Впрочем, Гермионе было всё равно. Кинув напоследок что-то похожее на пожелание спокойной ночи, она поднялась из-за стола, кивнула Минерве и поспешно ретировалась. Впереди её ждала другая страница жизни. Что-то новое, что, так уж вышло, не вызывало в некогда пылкой и страстной до приключений и знаний девушке, абсолютно ничего. Пустота и избранное ею одиночество — вот, что сейчас наполняло её душу, и это её полностью устраивало. Без каких-либо ожиданий от новых должностей, Гермиона Грейнджер легла спать.       А где-то совсем рядом в подземелье по холодным и тёмным коридорам бродила такая же опустошенная и одинокая душа.