Мыс Сунион

      Время шло, тёплая осень уступила права заморозкам. В этом году ожидалась особенно морозная зима, и с каждым днём становилось всё холоднее. Снег каждую ночь щедро покрывал замок седой шубой и одевал на башни пушистые сугробы, от того пики казались ещё больше и походили на киллирнийских великанов с горящими глазами — оконцами в белых остроконечных шапках.       Гермиона Грейнджер прекрасно чувствовала себя в роли декана своего родного факультета. Студенты её обожали, слушались беспрекословно, редко нарушали основные правила, штрафных баллов было минимально.       А среди всех гриффиндорцев её особенно радовал один молодой человек. И звали его Артур Рэгис. Родившийся в семье маглов, этот храбрый, жадный до знаний и талантливый маг отличался особенным чувством справедливости. Если юный волшебник видел где-то факт несправедливости, он сразу кидался в бой защищать сторону того, кто был прав. Пятикурсник не страшился заработать пару штрафных очков в угоду правде и справедливости. Всё это вкупе с тёмными вечно торчащими в разные стороны волосами немало напоминало Гермионе её саму и, конечно же, Гарри.       Мальчик который выжил, естественно, был иконой подражания для Рэгиса. Он часто любопытствовал о нём, а несмелые и скупые рассказы своего декана поглощал до последнего слова с открытым ртом и горящими от впечатлений глазами. Глаза его, кстати, по словам юных пятикурсниц, и остальных поклонниц помладше, и некоторых воздыхательниц из старших курсов, были, не малость, как волшебными. Гермиона невольно соглашалась с этим мнением потому, что большие светло-синие с фиолетовым оттенком глаза с пышными чёрными ресницами, которым позавидует любая девушка, останавливали любого, на кого Артур посмотрит. По слухам некоторых его однокурсниц волшебник пару раз с помощью своего взгляда менял гнев на милость вечно беспристрастной Минервы Макгонагалл. Что уж до Гермионы, то внешность студента её особо не впечатляла, но вот характер и успехи в учёбе она ценила больше всего. К счастью, и в этом Артур преуспевал, чем сыскал расположения у преподавателя ЗОТИ.       Однако за хорошие баллы красавцу-гриффиндорцу мог составить хорошую конкуренцию ещё один его однокурсник, Тиберий Саплютус из Когтеврана.       Про себя Гермиона прозвала его кудрявым пончиком. Молодой человек, возможно, и сам бы согласился с таким прозвищем, ибо самоиронии и юмора в нем было не занимать. Пухлый чистокровный волшебник из далёкой Италии, по его собственным словам, сам выбрал для учёбы именно Хогвартс, хотя его родители долго и упорно настаивали на Гайдарос, греческой школе магии. И молодой человек со светлой головой хорошо прижился бы и там, так как греческий, итальянский и английский языки были не единственными, которыми он в совершенстве владел. На вопрос Грейнджер, почему он выбрал именно английскую школу, Тиберий с шуткой отвечал:       — Между кабаном и ослом я предпочёл выбрать того, кто более съедобный, профессор! (1)       Что имел в виду Тиберий, Гермиона тогда не поняла, но одарила студента улыбкой и напомнила себе, поменьше интересоваться чем-либо, помимо своего предмета, у этого розовощёкого когтевранца, который, кстати, особенно любил уроки защиты от тёмных искусств и показывал себя с наилучшей стороны, добавляя в копилку своего факультета хорошие баллы почти на каждом уроке, как, например, сегодня.       — При любом раскладе, профессор, на данном этапе обучения в качестве контратакующего заклинания можно использовать «Мимбл Вимбл», «Объяз» или «Силенцио». Они легки в их использовании и довольно действенны.       — Всё верно, мистер Саплютус, — с улыбкой подтвердила Гермиона и наградила Когтевран пятью баллами, — однако, как вы и сказали, эти защитные заклинания будут эффективными на данном этапе обучения. В следующем семестре, когда вы начнёте изучать невербальные способы чародейства, они будут бесполезными…       — Помимо «Силенцио», — добавил Тиберий и широко улыбнулся в ожидании дополнительных баллов, — это заклинание действенно и против невербальных чар.       — Может быть, может быть, — протянула Грейнджер и, сняв с себя мантию, сделала несколько шагов назад от столпившихся в оборудованном под практику кабинете студентов.       Гермиона кинула мантию на кафедру, приняла твёрдую стойку, наколдовала за спиной пухлого когтевранца матрац и дала знак остальным ученикам разойтись по сторонам.       — Ну что же, мистер Саплютус, попробуйте контратаковать мое заклинание с помощью «Силенцио»!       Не успела она что-то ещё сказать, как покрасневший от такой чести и внезапного испуга студент прошептал нужное заклинание и дернул в её сторону довольно длинной для него волшебной палочкой.       Губы Гермионы словно срослись, да и собственные мысли были еле слышны. По классу пробежался шёпот и нервное хихиканье нескольких учеников из Слизерина и Когтеврана, которое тут же было прервано строгим шиканьем Артура Рэгиса.       Грейнджер намеренно выдерживала паузу, хотя не могла не признать, что «Силенцио» Саплютуса было отменным.       В кабинете снова поднялся шёпот, а на лице кудрявого пончика заиграла самодовольная улыбка, как вдруг преподаватель с грацией кошки шагнула вперёд, вскинула руку с палочкой — и студента из Когтеврана откинуло на матрац.       Направив палочку на себя, Гермиона обрела дар речи:       — Как видите, Тиберий, «Силенцио» может лишь ослабить невербальные заклинания, но не полноценно противостоять им.       — Да, профессор, я запомню этот урок, — прокряхтел Саплютус, подымаясь с матраца и поправляя свою мантию, которая при полёте обмоталась вокруг его шеи.       — Итак, — Гермиона обвела взглядом весь пятый курс и, понизив голос, спросила, — какие же контрзаклинания будут действенными как при вербальном, так и при невербальном их использовании?       — Остолбеней, мэм? — несмело предположила одна из студенток, стоявшая у окна.       — При каком условии, мисс Дельгадо?       Именно такая фамилия была у пятикурсницы из Пуффендуя. Пульхерия Дельгадо была высокой светловолосой девушкой. Восхитительной, ловившей взгляды всех юношей своего курса. Такой, о которых говорят «первая красавица». И это было заслужено. Стоило ей что-то сказать, как вокруг все затихали, вслушиваясь в каждое её слово, улавливая каждое её движение. Не было никаких сомнений в том, что юная ведьма это понимала. Наверное, поэтому чаще всего она напоминала обездвиженную статую без единой эмоции. А уж если и совершала какое-то действие, будь то откидывание назад своих великолепных, блестящих, словно авантюрин, волос, или ехидно улыбалась только одним кончиком губ, или взмахивала своей тонкой, будто дирижёрской, палочкой, то выглядело это завораживающе и уж сильно манерно.       Гермиону это не раздражало и уж точно не впечатляло, но сия манерность древней статуи, подпирающей портик Эрехтейона, каждый раз вызывала машинальное закатывание глаз. Гермиона до сих пор не понимала, как такая сомнамбула, как Пульхерия Дельгадо, стала лучшей охотницей в школе.       Начиная с третьего курса, красавица Дельгадо играла в квиддич в качестве охотника. И пока что Пуффендуй выигрывал кубок ежегодно. По слухам, ни у одного из загонщиков не подымалась рука пустить бладжер в сторону этой девушки. Минерва, хоть и пыталась быть беспристрастной, ведь она директор и не может себе позволить выделять любимый факультет, однако однажды, как бы между прочим, шепнула Гермионе, чтобы та подыскивала на роль гриффиндорских загонщиков девушек. Может быть, хоть так Гриффиндор наконец выиграет кубок по квиддичу. Тогда Грейнджер улыбнулась и не придала значения этим словам, но сейчас всё чаще задумывалась об этой идее.       — Так при каком условии «Остолбеней» будет эффективен, мисс Дельгадо? — повторила Гермиона свой вопрос.       Студентка Пуффендуя молчала.       — Если оппонент не успел наколдовать свои чары, мэм! — подала голос другая девушка. — При условии, что оппонент уже наколдовал своё боевое заклинание, эффективными будут только «Протего» или «Экспеллиармус». Но самой лучшей защитой будет только нападение!       — Пять очков Слизерину! — сухо заключила профессор Грейнджер и оценивающе оглядела самую миниатюрную студентку в классе, звали её Анна Фортис.       «Подающая большие надежды», — так говорила о ней декан их факультета. Гермиона на самом-то деле не слышала, что именно говорила профессор Блэк, она в общем-то почти не пересекалась с ней и не знала, как преподаватель зельеварения учит, но по рассказам некоторых коллег, бывшая супруга пожирателя смерти, несмотря на всю непредубеждённость и внешнюю холодность, среди всех особенно выделяла эту девушку.       Что до Грейнджер, то история, некоторые черты характера и внешний вид миниатюрной студентки из Слизерина её настораживали и вызывали не самые приятные ассоциации: сирота из детского дома, кто были родители — неизвестно, были ли они магами или маглами, отдавшими, возможно, нелюбимое чадо в детский дом, — никто этого не знал. Из-за вечного недоедания, Анна выглядела младше своих лет, хотя она была старше своих однокурсников аж на два года. По каким-то причинам школьная книга не вписала её имя при рождении, а информация о появлении волшебницы в одном из сиротских домов до школьных попечителей дошла с помощью слухов и городских легенд.       Так Анна в возрасте тринадцати лет обрела себя и свой новый дом. Гермиона не могла сказать, что из-за своего маленького роста и болезненного вида девушка выглядела неприметной. Нет, ни в коем случае, — привлекательность слизеринки была тонкой, возможно, едва прослеживающейся, но для Грейнджер очень даже броской.       Когда Гермиона, опоздав на пятнадцать минут, пришла на первый урок к пятому курсу, она сразу зацепилась за выразительные водянистые глаза с испытующим, недоверчивым взглядом. В тот день солнце как-то по-особенному светило, и пара любопытных лучей успело проскользнуть сквозь плотно зашторенные окна в класс и упасть на оголённые плечи этой девушки. Гермиону неприятно смутил тот факт, что через тонкую, почти прозрачную кожу ярко прослеживались линии вен и артерий. В тот день профессор всячески отводила глаза от неприятной девицы. Со временем ведьма привыкла к виду студентки и даже прониклась симпатией, ведь Фортис была довольно смышлёной, эрудированной и всегда знала правильный ответ на любой вопрос, только вот руку никогда не тянула, а отвечала только тогда, когда спрашивали именно её, или когда вопрос надолго повисал в воздухе.       — Ответ верный, про контрзаклятия. Но вот, что по поводу второй части вашего ответа, мисс Фортис, то здесь я не могу с вами согласиться! — Гермиона говорила медленно и очень тихо, с нажимом.       Ей так и хотелось указать на то, что ответ про лучшую защиту в виде нападения, был в духе Слизерина. Но раз уж она отныне преподаватель, то на уроках, должна быть беспристрастной.       — Ударили по одной щеке — подставь другую… вы это имеете в виду, профессор? — снова подала голос Анна. — Тогда в чём смысл защиты? Если ты знаешь, что против тебя готовятся применить боевое заклинание или тебе хотят как-то навредить, то почему бы не опередить и не предупредить сие действо такой же силой?       — Потому что действие порождает противодействие, мисс Фортис, — почему-то Гермиона начала раздражаться и, скорее всего, голос это выдавал, — я не учу вас сдаваться. Вы должны знать боевые заклятия на таком же прекрасном уровне, как и защитные. Но применение боевых заклинаний, особенно тех, которые ведут к членовредительству, на практике должны быть отложены на самый крайний момент.       — А также по той причине, что предмет называется «Защита от тёмных искусств», Фортис, а не их применение, — довольно громко съязвила Пульхерия Дельгадо, что, конечно же, вызвало смешок не только у её братьев и сестёр по факультету, но даже и у некоторых слизеринцев.       — Да! — пробасил любимец публики, Артур Рэгис. — И не забывай, Анна, защитное заклинание победило войну! Гарри Поттер сразил Того-Кого-Нельзя-Называть с помощью защитного заклинания. Экспеллиармус против непростительного проклятия…       — Войну победило одно заклинание? Артур, ты романтик! — Тиберий усмехнулся и подмигнул то ли Пульхерии, то ли Анне. — Вы, гриффиндорцы и слизеринцы, — две крайности одной правды. Может быть, именно эта крайность и побудила нашего преподавателя покинуть министерство. Не так ли, профессор? Почему вы покинули министерство?       Грейнджер, до этого спокойно наблюдавшая за беседой и тихими спорами некоторых студентов, натянула улыбку и поспешила отмахнуться от настойчивого вопроса когтевранца. Почему-то кудрявому пончику эта тема была особенно интересна, и он не упускал возможности полюбопытствовать об этом. Сначала Гермиона раздражалась, но потом научилась отшучиваться и отмахиваться от назойливого студента.       — Итак, как правильно заметила мисс Дельгадо, мы на уроке Защиты от тёмных искусств, и мисс Фортис дала ответ на мой вопрос. «Экспеллиармус» и «Протего» — вот ваши основные орудия против злонамеренных чар, — профессор Грейнджер кивнула двум девушкам и, накинув мантию на плечи, отошла к кафедре. — Через неделю, когда для нашего урока выделят Большой зал, мы все вместе будем практиковать все защитные чары в виде дуэлей. Однако, сейчас у нас есть ещё время продемонстрировать небольшую дуэль. Итак, есть ли добровольцы?       Слова преподавателя о дуэлях вызвали оживлённые перешептывания и возгласы радости. Однако были и те, кто роптал, — некоторые ученики с факультета Когтеврана отошли дальше к стене. А вот Артур Рэгис без сомнения сразу же ступил вперёд, выдвигая свою кандидатуру. И, конечно же, никто не пожелал бросить ему вызов, кроме, миниатюрной слизеринки.       — Хм, Фортис, Рэгис, — заключила Гермиона и пригласила студентов занять места друг напротив друга, — это будет интересная дуэль.       Студенты уже вскинули палочки, однако преподаватель встала между ними:       — Так! Стоп! Пока не начинайте! Дайте мне время.       С этими словами Грейнджер подняла свою волшебную палочку в воздух и, прошептав несколько заклинаний, наколдовала с четырёх сторон по одной магической руне.       — Никогда не забывайте о том, что палочка выбирает волшебника. Обезоруживая мага, вы таким образом лишаете его палочки. Поэтому в условиях наших практик нас всегда должны окружать защитные руны, — Гермиона назидательно молвила и показала на заискрившиеся причудливые знаки на полу, — возможно, вы уже наблюдали подобные печати по всей школе. На стенах, на колоннах, на полу и даже на лестницах и некоторых картинах вы можете увидеть подобные защитные печати. Они защищают ваши палочки от нечаянного или шуточного волшебства со стороны другого ученика.       С иронией осмотрев некоторых студентов, Грейнджер отошла в сторону и обратилась к Фортис и Рэгису:       — Итак, ваша задача продемонстрировать небольшую дуэль с применением боевых и защитных заклинаний. Один из вас… Рэгис, — она посмотрела на гриффиндорца, который вежливо поклонился своей оппонентке, — вы тот, кто нападает. Вы используете боевые заклинания. Пожалуйста, без членовредительства! А вы, мисс Фортис, — Гермиона обратилась к Анне, которая нервно потирала свою волшебную палочку, — ваша задача защищаться и обезоружить Артура, не получив при этом урона. Итак, готовы?       Оба студента кивнули и направили друг на друга свои магические орудия. У Грейнджер не было никаких сомнений в том, что много времени эта дуэль не займёт. Несмотря на прекрасные теоретические знания слизеринки, Артур Рэгис был отменным волшебником, демонстрирующим прекрасные таланты. К тому же в журналах бывших временных преподавателей ЗОТИ было немало записок о том, что из этого юноши выйдет отличный мракоборец. И Гермиона оказалась права, но только в том, что дуэль закончилась очень быстро.       — Эверте Статум! — выкрикнул Артур с выжидающей улыбкой на лице, однако его заклинание ударилось в щит, наколдованный Анной без единого слова.       Не успел он опомниться и послать в её строну ещё одно заклинание, как Фортис с быстротой кобры прыгнула вперёд и с тихим шёпотом: «Экспеллиармус» откинула юношу к ногам других студентов. Палочка не покинула рук волшебника. Быстро поднявшись на ноги, Рэгис хотел было заколдовать оппонентку, но и в этот раз слизеринка была быстрее.       — Вариари Виргис! — выкрикнула девушка и резким взмахом палочки рассекла воздух невидимой нитью.       Хлёсткий щелчок послышался в воздухе и яркая искра загорелась и тут же потухла у самого лица ошарашенного Артура — возможно, юноша сегодня провёл бы ночь в больничном крыле, но что-то его спасло, а точнее кто-то.       Когда поверженный гриффиндорец решил бороться до конца, Гермиона обрадовалась, но её привлекло секундное изменение в лице Анны. Девушка восторжествовала, но внезапно её лицо исказилось, а в глазах загорелся недобрый огонёк. Именно это побудило преподавателя броситься к юноше и вовремя наколдовать магический щит. Невидимый хлыст ударился о преграду и тут же растворился в воздухе.       — Мы вроде бы договорились, мисс Фортис, что ваша задача защищаться, а не нападать! — прошипела Грейнджер, еле сдерживая гнев. — К тому же заклинания невидимого хлыста запрещено к использованию в стенах школы! Вы подвергли опасности не только вашего дуэлянта, но и всех присутствующих в этом кабинете! Минус десять очков со Слизерина!       Среди студентов наказанного факультета поднялся гул неодобрения, кто-то даже попытался протестовать.       — А чем вы недовольны? — вспылил Артур, со злостью оглядывая некоторых учеников Слизерина. — Она попыталась использовать против меня чёрную магию, и… Что ты смеёшься, Фортис?       Что же он ещё хотел сказать представителям факультета Слизерин, так никто и не узнал. Наказанная студентка прервала его тираду громким смешком.       — Это не чёрная магия, Артур, — объяснила её поведение Гермиона, — но в любом случае это…       — Чёрной магии не существует, Рэгис! — тихий голос Анны прозвучал в стенах кабинета набатом, после которого в помещении повисла тишина.       Студентка Слизерина, по всей видимости, что-то ещё хотела добавить, но, обведя взглядом помещение, передумала и прикрыла рот. Несмотря на шокированные взоры каждого присутствующего, девушка стояла спокойно, лениво потирая рукоять своей волшебной палочки.       Крамольная мысль вызвала ужас на лицах некоторых студентов, а преподаватель была в недоумении.       — Что вы хотите этим сказать, мисс Фортис? — с предостережением протянула Гермиона и шагнула к студентке.       — Это я и хочу сказать, мэм, — спокойным, почти умиротворённым, голосом ответила Анна, — не бывает светлой или тёмной магии, профессор Грейнджер. Всё зависит только от цели использования того или иного заклинания. Тёмной магией мы называем ту, что нацелена на страшные деяния, такие как физический или моральный вред, убийство. Но те же чары из области светлой магии способны на такие же эффекты. Скажем, убийство с помощью заклинания «Бомбарда», посланного противнику в сердце. Однако, от того чары всё равно не становятся тёмными, и вы нас спокойно им обучаете. А с помощью «Империо» «светлый маг», — на этих словах девушка пожала в воздухе пальцами, словно рисуя кавычки, — может взять контроль над «тёмным магом» и направить его силы на что-то доброе и хорошее. Становится ли тогда непростительное проклятие светлым, профессор?       Гермиона хотела что-то ответить, но студентка её опередила и, повысив голос, сама ответила на свой вопрос:       — Нет! Отсюда следует простой и, видимо, страшный для нас всех вывод — не существует тёмной или светлой магии. Любая магия в наших руках — это сила с огромной ответственностью. И только от выбора волшебника зависит, на что он направит свою силу…       — Хватит, мисс Фортис! — оборвала Гермиона. — Красноречия вам не занимать, но вы слишком мало изучили этот предмет, чтобы так лихо рассуждать и уж тем более делать какие-либо выводы о том, что есть светлая или тёмная магия. Минус пять очков со Слизерина…       — Да как так-то, профессор? — воскликнул кучерявый высокий юноша из Слизерина.       — Наказывать весь факультет из-за одной Фортис — это несправедливо! — выкрикнула ещё одна слизеринка.       — За слишком раздутое самомнение! — сухо заключила Гермиона, выдерживая прямой взор Анны. — А чтобы больше не было проблем с потерей между областями знаний, каждый из вас к следующему уроку подготовит два средних свитка со списком разрешённых и запрещённых заклинаний и чар в стенах школы. Напротив каждого запрещённого наименования вы должны написать причину, почему данное заклинание запрещено. Это всё! Все свободны!       Гермиона и сама не могла понять, почему довольно дерзкое выступление обычно тихой студентки вызвало в ней бурю эмоций. По каким-то странным причинам тогда внутри что-то закипело, и раздражение уже было не сдержать. А после того, как она отпустила студентов, ей даже показалось, что наказала она всех дополнительным домашним заданием ещё довольно мягко. Снейп на её месте задал бы не два, а пять больших свитков, так ещё бы заставил дерзновенного студента чистить не то, что котлы, а все туалеты на этаже. Снейп… Как же она сейчас понимала его. А учитывая внутреннее состояние, постоянную раздражительность на некоторых студентов, не только потому что они были слишком самоуверенными, но ещё и потому, что они были из определённого факультета, чёрное одеяние и длинную чёрную мантию, которые сейчас представляли её основной гардероб, Гермиона не только понимала неудавшегося директора, но даже и напоминала его.       На следующей неделе после очередного урока ЗОТИ с второкурсниками Грейнджер торопилась в учительский кабинет заполнить необходимые для директора документы, но была остановлена доносившимися голосами из женского приоткрытого туалета.       — Она ужасна! — услышала Гермиона громкий голос.       — Ч-ш-ш-ш-ш! — зашипел более высокий и очень знакомый голос другой девочки. — Нас могут услышать.       — Да мне всё равно! Эта горегубка в любом случае оштрафует тебя только за твоё существование.       — Я слышала, что она на днях оштрафовала тремя дополнительными заданиями весь четвертый курс факультета Пуффендуй за какую-то ерунду. А у них ведь квиддич скоро! — заговорил третий голос, в котором Грейнджер узнала подружку Пульхерии Дельгадо.       — А Энтони Блэра из Слизерина почти довела до слёз за правильно выполненное задание, но её не устроило, что он наделал ошибок в правописании.       — Вот мегера! — заключила подружка Пульхерии.       Гермионе очень хотелось разогнать это общество ненавистников преподавателя ЗОТИ, но, благо, вовремя сдержалась. Хмыкнув, она отошла от двери и продолжила свой путь. На лице по каким-то неясным причинам сияла самодовольная улыбка.       Да. Действительно многим студентам было несладко. Однако, Гермиона не могла назвать свои действия несправедливыми. Каждое штрафное очко, все наказания в виде дополнительных домашних заданий были либо за проступки, либо за то, что студент где-то поленился или решил смухлевать и не выполнил предыдущие задания. А то, что она реже всех наказывала студентов дома Гриффиндор, так это потому, что её ученики всегда были готовы и редко ошибались. Кто же виноват в том, что лучшие учатся на Гриффиндоре? Так думала Грейнджер, нередко закрывая глаза на мелкие, по её мнению, ошибки своих студентов, за которые нередко наказывала учеников других факультетов, особенно из Слизерина.       Прошла неделя после неудачного урока защиты от тёмных искусств, на котором дерзко и смело выступила Анна Фортис, настал обещанный урок по практике боевых и защитных заклинаний.       Большой зал был подготовлен к дуэлям, столы были сдвинуты к стенам, а на полу тут и там сверкали наколдованные Гермионой защитные руны. Студенты уже были выстроены по парам и ждали, когда преподаватель объяснит все правила.       — Итак, пятый курс, сегодня мы будем практиковать преимущественно защитные чары. Сначала те, у кого на поясе висит красная лента, — на этих словах профессор Грейнджер махнула палочкой, и у некоторых учеников вокруг пояса обвились ярко-алые ленты, — будут атакующими. Ваша задача повергнуть ваших оппонентов, которые, в свою очередь, должны применить защитные чары и в конце концов обезоружить нападающих. Здесь вопросы есть?       Ответом ей стала тишина. Кто-то в нетерпении переминался с ноги на ногу, некоторые опасливо озирались по сторонам и, лишь единицы спокойно следили за Гермионой, летавшей по залу, словно чёрный ворон.       — Хорошо! — резюмировала Грейнджер и ещё раз взмахнула волшебной палочкой, наколдовав вокруг того места, где стояли студенты, мягкие матрацы и маты. — Надеюсь, мне не придется напоминать всем о списке запрещённых боевых заклинаний.       Конечно же, эти слова были адресованы не всем, а определённым студентам, ибо после сказанного преподаватель посмотрела долгим взглядом на кучку слизеренцев во главе с Анной Фортис, которая не смогла сдержать громкий вздох и закатывание глаз. Впрочем, Гермиона оставила это без внимания. Профессор в этот раз была уверена в Артуре Рэгисе, которого снова поставила в пару с девушкой.       После неудачной дуэли Артур долго и настоятельно расспрашивал своего декана о том, где он совершил ошибку в спарринге, и как это можно исправить. Ненавязчиво преподаватель дала пару советов своему любимому ученику. Однако, советы, как оказалось, были бесполезными.       Как и в прошлый раз, гриффиндорец не успел сориентироваться после первого отлично отраженного заклинания и был обезоружен прекрасным «Экспеллиармус» со стороны Фортис. Видимо, девушка тоже не теряла время даром, отточив свои навыки в обезоруживающем заклинании. А также Гермиона отметила, что юноша не просто не сориентировался, он замешкался после первого посланного заклинания и просто не смог поднять палочку на Анну во второй раз. Запомнив это, Грейнджер поменяла их местами.       Конечно же, Артур был не единственным, кого быстро разоружили. Некоторые студенты с красными лентами тоже стояли без палочек, кого-то ловко откинули на матрацы, но были и те, кто держался и пытался пробить волшебные щиты, пуская одно заклинание за другим, не давая оппоненту и секунды на обезоруживающие чары.       — Ну! Что встали?! — прикрикнула Гермиона на некоторые пары студентов, которые не смели начать дуэль. — Поклонились друг другу и вперёд!       Эти слова касались в том числе и Фортис с Рэгисом. Им не нужно было второго наказания, поэтому они сразу приступили к своей дуэли. Анна быстро начала обстреливать гриффиндорца боевыми заклинаниями. И, к удивлению преподавателя, все используемые ею заклинания были разрешёнными, и это невзирая на то, что в последнем домашнем задании она сделала несколько ошибок.       Артур в этот раз продержался дольше. Его наколдованный щит отражал все чары Анны, однако он никак не желал произнести обезоруживающие заклинание.       — Сражайся, Рэгис! Что с тобой? — прикрикивала Анна, пуляя в мага очередное заклинание.       — Протего Максима! — выкрикнул Артур в ответ, когда над головой просвистело жалящее заклинание.       — Эверте Статум! — сквозь смех рявкнула девушка. — Ты трус, Рэгис! Я знаю, ты боишься меня обезоружить! Ректусемпра!       — Протего! — снова защитился гриффиндорец и отпрыгнул в сторону.       Их дуэль была настолько впечатляющей, что некоторые ребята перестали сражаться друг с другом и отступили, отдавая своё пространство под их бой.       — Просто… хочу узнать, какие ещё заклинания ты знаешь. Протего! Прежде, чем ты перейдешь к запрещённым! — голос Артура выдавал его усталость, а заклинания всё летели и летели в его сторону, выматывая его и распаляя Анну ещё больше.       — Остолбеней! — что есть силы выкрикнула Анна и пустила в оппонента невероятное по мощности заклинание, которое, открикошетило от вовремя наколдованного щита Артура и полетело в сторону преподавателя.       Гермиона ловко нейтрализовала его и хотела было остановить бой, но своеобразный танец двух студентов был столь завораживающим, что она позволила ему продолжаться.       — Рэгис! Ты никчёмный волшебник! Идиот! Червь! Как ты собираешься стать мракоборцем, когда не способен даже обезоружить девушку?! Ректусемпра! — Анна в открытую издевалась над гриффиндорцем. — Ты и вся ваша хвалёная гриффиндорская храбрость всего лишь пыль в глаза! Баубиллиус!       — Протего! — взревел в последний раз Артур и после отражённого заклятия открылся, чтобы наконец обезвредить дуэлянта, но произнести заклинание так и не смог.       Этим умело воспользовалась Анна:       — Вспыхни!       Мощная волна света и жара ринулась в сторону гриффиндорца и достигла бы цели за секунду, если бы не вовремя наколдованный щит преподавателя.       — Фортис!       Кровь шумела в голове у Грейнджер. Она и сама не могла дать себе объяснения, как прочитала, что студентка решит применить одно из запрещённых в стенах школы заклинание. Более того, открытое издевательство и оскорбление не только однокурсника, но и её факультета, просто неприемлемо.       — Что вы себе позволяете? — прошипела Гермиона, подскочив к девушке. — Вы в очередной раз подвергли опасности не только себя, но и всех присутствующих! Минус двадцать очков со Слизерина! Оскорбления?! Фортис! Это не прибавляет славы вашему факультету, ещё минус двадцать очков со Слизерина за крайнюю степень бестактности и отсутствие уважения в честной дуэли!       — За бестактность? — фыркнула Анна под общий гул негодования всех учеников Слизерина. — Профессор, вам не кажется, что штрафные очки за опасный приём и за бестактность несправедливо равны?!       Рядом поднял вверх палец опомнившийся Рэгис. Юноша в силу своего характера, скорее всего, хотел поддержать свою однокурсницу, но Гермиона не дала ему и слова вымолвить.       — Не стоит набиваться на дополнительные задания для всего факультета, мисс Фортис! — прошипела Гермиона, почти нависнув над девушкой.       — Фортис, уймись! — зарычал один из студентов Слизерина.       — Ох, не волнуйтесь, мистер Ричардс, в этот раз я не буду наказывать весь факультет! — пропела Грейнджер, удерживая прямой взгляд студентки. — Анна Фортис — единственная со всего курса, кто позволил себе вольности в использовании допустимых и запрещённых заклинаний, так и не усвоив урок. Ей же и решать четыре дополнительных задания и отбывать наказания у мистера Филча в течение двух недель. Достаточно справедливо для вас, мисс Фортис?       Девушка молчала и злобно буравила взглядом своего преподавателя. Гермиона, чувствуя вкус моральной победы над своим учеником, одновременно торжествовала и мысленно себя ругала за такое поведение. Да. Поставить на место упрямую, не желающую принимать устоявшиеся в обществе истины, странную, и, судя по всему, несдержанную, жёсткую девочку очень хотелось. Но методы, которые применяла профессор Грейнджер, вряд ли были допустимы, по крайней мере для неё самой. В любом случае, в этот раз сломить молодую волшебницу ей удалось. Или?       — Это было бы справедливо, если бы вы на самом деле умели наказывать только провинившихся, а не весь факультет, профессор! — процедила слизеринка и отшатнулась от Гермионы.       — Фортис! — взвизгнула другая слизеринка в попытке остановить свою одногруппницу, но та будто и не слышала.       — Ваши методы, профессор Грейнджер, прекрасно демонстрируют ваше неодолимое желание заполучить кубок школы!       После сказанного Анна поспешила воспользоваться повисшей оглушающей тишиной и растерянностью преподавателя, схватила свою сумку с книгами и быстро ретировалась. Этот побег нужен был и ей. Дуэль, нежелание соперника бороться, последующая победа над ним, а также обидные слова цепляющейся к ней Гермионы Грейнджер распалили настолько, что казалось, ещё одно слово от преподавателя — и следующее боевое заклинание полетит прямо в неё.       Спускаясь по пустым коридорам в спасительное подземелье, Анна почти переходила на бег. Нервы были на пределе, от еле сдерживаемых эмоций начала нагреваться в руках волшебная палочка, то и дело пуская под ноги обжигающие искры. Кровь стучала в висках, заглушая всё, что происходит вокруг, а злость ослепляла так сильно, что девушка не заметила, как чуть не сбила с ног подымающегося по лестнице своего декана.       — Анна!       Нарциссе Блэк пришлось не только окликнуть пуляющую в разные стороны искры студентку, но и поспешить за ней, чтобы схватить за плечи и развернуть к себе.       — Что случилось, Анна?       — Спросите у профессора Грейнджер! — зло кинула девушка и попыталась освободиться от удерживающих её рук декана.       — Успокойся! Сейчас же!       Профессор Блэк говорила невозмутимо, тихо, но всё же позволила Анне вырваться из её захвата. Убедившись, что никого на лестнице кроме них нет, она шагнула на ступеньку ниже и приблизилась к Анне, пытаясь посмотреть ей в глаза.       — Ну! Объясни толком, что произошло. Что тебя могло так взбесить, что ты чуть школу не подожгла? Только спокойным тоном. Ты знаешь — я не переношу истерик.       — Это профессор Грейнджер! — выкрикнула Фортис, но под тяжёлым взглядом декана она быстро поуняла свой тон. — Она цепляется ко всем, кроме своих любимых гриффиндорцев. Она отняла у факультета сорок баллов.       — Угу, — промычала профессор Блэк и кивком дала понять продолжать.       — Двадцать баллов справедливо — я применила запрещённое заклинание, но остальные двадцать баллов ни за что. Видите ли, я неуважительно общалась с этим недомагом Рэгисом! — снова взвизгнула девушка, замахав руками.       — Так! Всё! — Блэк быстро оборвала свою ученицу и махнула в сторону темниц. — Ступай в гостиную. Поумерь свой пыл! И приведи себя в порядок! Что мы об этом с тобой говорили, а?       — Но!       — Анна!       Преподаватель по зельеварению была единственным в школе человеком, который умел охладить вспыльчивую девушку и знала подход к ней. Что уж говорить, Нарцисса Блэк была единственная, кто вообще решил искать подход к странной, нелюдимой и вечно раздражительной девочке.       У Анны не было друзей, её не интересовало то, чем увлекались её сверстники. Долгое пребывание в мире маглов оставило свой отпечаток — нередко девушка в открытую критиковала не только школу с её странными правилами, но и постулаты жизни волшебников, хотя это не мешало ей насмехаться над, как она часто говорила, «ограниченностью мира без волшебства». Вступать в конфронтации с некоторыми преподавателями, устраивать несанкционированные дуэли в коридорах школы с непутёвым мальчишкой, который посмел назвать её «придурковатой», злиться по поводу и без, но при этом чаще всего оставаться тихоней, — вот, что из себя представляла Анна Фортис. Она и сама не понимала, почему её декан так хорошо к ней относится, когда все остальные профессора её просто терпят, а ученики либо боятся, либо смеются.       — Я поговорю с профессором Грейнджер, — произнесла Нарцисса Блэк вслед уходящей студентки, — приведи себя в порядок!       Дождавшись окончания урока и когда все студенты покинут Большой зал, Нарцисса Блэк вошла и застала преподавателя ЗОТИ за приведением помещения в порядок. Дубовые столы разлетались по своим местам, огненные руны взлетали высоко к потолку и с глухим звуков потухали, оседая на пол серым пеплом, который тут же исчезал.       Гермиона не заметила, как кто-то вошёл, поэтому, обернувшись, испуганно вздрогнула. Воспользовавшись этой заминкой, Нарцисса с ухмылкой обвела Большой зал быстрым взглядом и произнесла:       — Где же тело, мисс Грейнджер?       — М-м-м-м-м?       — Сорок штрафных баллов во время занятия — это очень много. Я думала, что кто-то пострадал, но не видела, чтобы кого-то уносили с вашего урока на носилках, мисс Грейнджер, — Нарцисса сделала особенный акцент на слове «мисс» и развела руками, снова оглядывая зал в поисках воображаемого пострадавшего.       — Профессор! — поправила её Гермиона и добавила. — Профессор Грейнджер, будьте так любезны.       — Профессор Грейнджер, будьте и вы любезны. Могу ли я узнать, почему во время вашего занятия факультет Слизерина был оштрафован на сорок баллов? — Нарцисса Блэк улыбнулась и в попытке добавить будничности их начавшемуся разговору присела на краешек только что подлетевшего к ним длинного стола.       — Без проблем, мисс Малфой, — вторила её манере Гермиона и махнула палочкой — несколько рун поблизости точно так же взлетели к потолку и сгорели.       — Блэк, — отчеканила Нарцисса, — профессор Блэк. И не стоит язвить, профессор Грейнджер, у вас это плохо получается, к тому же…       — Вам бы я дала такой же совет, профессор Блэк, — перебила её Гермиона, шагнула ближе и, добавив стали голосу, продолжила, — а что по поводу вашего вопроса, то сорока баллов Слизерин лишился из-за одной вашей студентки, Анны Фортис. Девушка позволила себе во время практики защитных заклинаний применить запрещённые в стенах школы чары…       — Хорошо! — оборвала её Нарцисса с блуждающей улыбкой и, смотря куда-то мимо собеседницы, — двадцать баллов — это справедливо. Это максимум, на который можно оштрафовать факультет за несоблюдение правил во время занятия. А что же об остальных двадцати баллах?       — По-моему, миссис… профессор Блэк, я имею полное право не отчитываться перед вами за свою профессиональную деятельность.       — А я и не прошу отчёта, я просто интересуюсь, — в отличии от взвинченной Гермионы, преподаватель зельеварения говорила сдержанно и даже пыталась улыбаться, — всё же я декан оштрафованного факультета. И если мой студент нарушает правила, в моих силах искоренить данную проблему.       — Студентка Фортис позволила себе оскорбить своего соперника во время дуэли, и…       — Оскорбление? Хм, — Нарцисса в очередной раз прервала Грейнджер и, более не выдерживая её слишком близкого положения, поднялась и отошла к другому столу, на котором был учебник, видимо, забытый кем-то из учеников, и, пролистав пару страниц, она продолжила, — оскорбления недопустимы, я согласна с вами, профессор Грейнджер. Однако, штрафовать весь факультет за такую провинность одного студента… Не кажется ли вам, это слишком строгим решением?       — Нет! Не кажется, профессор Блэк! Один ваш предшественник штрафовал студентов и не за такое…       — Ах, так это банальная месть! — пропела преподаватель зельеварения и с гулким стуком закрыла учебник. — От кого, от кого, но от вас, профессор Грейнджер, я такого не ожидала.       — Только истинный слизеринец в справедливом наказании мог увидеть месть, — сухо констатировала Гермиона и затушила оставшиеся руны.       Улыбка не сползала с бледного лица Нарциссы Блэк. А после последних слов она почти просияла, однако убеждать свою собеседницу в истинности своих слов не решилась.       — Если это не так, то посмею вам напомнить, профессор Грейнджер, что за такие провинности, как оскорбление личности, преподаватель может снять максимум семь баллов. Макгонагалл, видимо, забыла дать вам обновлённую памятку по оценкам.       Гермиона просверлила собеседницу пристальным взглядом, тряхнула головой и направилась к выходу, однако, проходя мимо, развернулась и протянула ей наколдованный свиток.       — Анна Фортис так быстро сбежала с урока, что я не успела дать ей дополнительные индивидуальные задания. Вот! Здесь список того, что она должна будет сделать к следующему уроку. И ещё, напомните ей, что с начала следующей недели каждый вечер её будет ждать мистер Филч. Ему я сообщу об этом!       Не дожидаясь ответа, Гермиона резко развернулась и покинула Большой зал.