Полуденный зной

— То есть ты оставила в вашей постели мертвую шлюху? — не скрывая восхищения, спросил Тирион. — Седьмое пекло! По моему примеру, Сноу? Аша едва не пролила вино, когда их корабль качнулся на новой волне, и поспешила опустошить кубок, пока в нем ещё хоть что-то осталось. — Это все что ты запомнил из моего рассказа? — всхлипнула она. — Джон изменил мне, Тирион! Трахнул другую женщину, если тебе так будет понятнее. Предал меня! — Нет, я ещё запомнил, что ты умерла, Аша, и ото всех это скрыла, — с долей обиды пробормотал Ланнистер. — В таком случае можешь тоже пойти трахнуть какую-то шлюху, чтобы отомстить мне за ложь! — вдруг гневно прорычала она. Он устало вздохнул, подняв на неё сочувственный взгляд разномастных глаз, напомнивших Сноу ее милых сыновей. Горькое напоминание, что она оставила их, трусливо сбежав от разговора с мужем, будто вновь провернула нож, вонзённый в сердце. Девушка сделала новых глоток, стараясь заглушить эту боль. — Ты только вдумайся, Сноу! Ты умерла! — участливо произнес Тирион. — Если бы не видения Тороса, ты все ещё была бы мертва. Тебе бы поставили красивую статую в Винтерфелльской крипте, рядом с тобой посадили бы вырезанного из камня Неведомого, а Джон бы упился до смерти у твоих ног. Может, его бы даже похоронили рядом с тобой, полагаю, титул протектора Севера позволяет подобное. Аша криво улыбнулась и фыркнула, закатив глаза. — Каждый, мать его, час я думаю об этом, Тирион. Для чего эти размышления? — Потому что ты не хуже меня знаешь, что Коннингтон привык все держать под контролем — одна из ваших общих и самых пугающих черт. А твоя смерть это не то, что он вообще мог предполагать, не то, с чем он смог бы жить, Аша. Ты хоть можешь представить, насколько беспомощным он себя чувствовал? «Это, кончено, прекрасно, что ты хочешь меня трахнуть, дорогой муж, но я, к слову, умерла! Но уже воскресла, так что волноваться не стоит!» — с издевкой произнёс Тирион, будто копируя саму Сноу. — Есть огромная разница между страстью и гневом. Коннингтон переспал с той шлюхой не из мести, Аша, особенно не из любви или желания. Он сделал это, чтобы хоть в чём-то почувствовать свою власть над ситуацией! Девушка сделала долгий глоток, угрожающе глянув на карлика исподлобья, но он не внял этому предупреждению. — Он даже потаскушку выбрал похожую на тебя, Сноу, потому что не видит в своей постели никого другого. Коннингтон, по ее собственным словам, сделал ей больно, потому что возненавидел, едва прикоснувшись. Я знаю его достаточно хорошо, чтобы сказать, что сейчас ему отвратителен и этот поступок, и он сам! В гневе Аша отбросила кубок в сторону. Серебро жалобно звякнуло при ударе, а деревянная стена и пол каюты побагровели, пропитавшись вином. — Почему, во имя всех Иных, ты на его стороне, Тирион? — не сдержав слез, прокричала она. — Я ждала поддержки. Так почему ты защищаешь его? Сердитым движением девушка утёрла слёзы, но по щекам бежали все новые и новые. Соленая влага коснулась губ, и тогда Сноу дала волю рыданиям, отчаянно сдерживаемым уже несколько часов. Сидя на сбитой перине, она прижала колени к груди и спрятала лицо в ладонях. Ланнистер немедленно присел рядом, поглаживая вздрагивающую от плача спину. — Потому что ты давно нашла в сердце силы простить его. Вероятно, едва увидев ту потаскуху с ее побрякушкой, — тихо произнёс он. — Ты коришь себя за слабость, миледи, а не плачешь о его предательстве. Потому что ты знаешь, что никто не любил сильнее, чем вы двое. Сомневаюсь, что даже знаменитая любовь моего отца к матери была хоть близко похожа на вашу. Коннингтон — идиот, это верно, но он любит тебя до безумия, Аша. А ты любишь его. Наконец девушка затихла, и Тирион ожидал, что она поблагодарит его за поддержку, признает его правоту, но она лишь тихо выдохнула: — Уходи…

***

Больше они к этой теме не возвращались. Как бы Ланнистер ни пытался помирить Сноу с мужем, она упрямо избегала этой темы и не внимала никаким его доводам и заверениям. Через некоторое время он смирился и предпочёл наслаждаться компанией старой подруги, вновь вечно пьяной, не рискуя нарваться на ее недовольство. Их корабль остановился в Мире, где Аше, не без помощи Тириона, прилично знающего валирийский, удалось заключить торговые контракты с местными магистрами и договориться о поставке знаменитых местных тканей и цветных стёкол взамен драконьей кости, из которой, как оказалось получаются не только превосходные луки, но и арбалеты. Сноу хотела миновать Тирош, известный лишь своими красками, но Ланнистер настоял на договоре и с ним. Заключая союзы с «Драчливыми Дочерьми», как были известны Мир, Лисс и Тирош в Эссосе, нельзя было пренебрегать ни одним из них, если не хотелось войны на Ступенях. А им и так хватало пиратства Аурана Уотерса… Тогда Тирион напомнил ей, что Тирош — военный город и помимо красок славится оружием, которое там любезно согласились обменять на древесину для строительства флота. Тирош — пустынный островок с каменистой почвой, Аша же владычица двух богатых лесом королевств. Эта сделка была хоть и необязательной, но весьма выгодной хотя бы потому, что Сноу также организовала поставки в Вестерос сладкого грушевого бренди, сравнимого по крепости с северным элем, однако куда более приятным на вкус. В Лиссе же им пришлось задержаться. Ее маленький друг твёрдо вознамерился посетить все дома подушек, коих в городе было огромное множество. С трудом ей удавалось вытащить Ланнистера на переговоры с магистрами о торговле специями взамен внезапно заинтересовавших их шкур животных Застенья. Один купец даже похвастался ей гигантским ковром из белого медведя. Не зря ей все детство говорили, что ее мать была рыночной торгашкой. Сделки ей удавалось заключать с небывалой легкостью. Воодушевившись своим успехом, Аша даже рискнула посетить один из домов удовольствия вместе с Тирионом… О чем сразу пожалела. Пока она договаривалась о покупке нескольких шлюх для собственного борделя, карлик нежился в объятьях двух пышногрудых лиссениек. Благо, Лисандро Ормоллен и сам неплохо понимал на общем языке, и помощь переводчика не требовалась. — Я хочу купить у вас два десятка девушек из Вестероса и этих двоих, — кивнула Аша на тех, кто ублажал Ланнистера. Лишь на мгновение он оторвался от полных грудей шлюх, чтобы бросить ей благодарный взгляд, но был быстро притянут обратно. Сноу подавила недовольный вздох, но не удержалась от того, чтобы закатить глаза. Наконец ей представили двадцать девушек, большинство из которых были даже младше самой Аши, самые взрослые же лишь на пару лет старше неё. Многие, вероятно, были угнаны в рабство из прибрежных рыбацких деревень, другие же сбежали в Эссос от войны в поисках лучшей жизни, но, очевидно, неудачно. Самые юные, едва старше Алинны, стеснялись наготы и стыдливо прикрывали едва оформившиеся грудки. Старшие же смело смотрели ей в глаза, но в глубине голубых и зелёных взглядов Аша видела немую мольбу. Говорят, в местных домах удовольствий к товару относились бережно, но слухи, очевидно, не отражали всей правды. У многих на спине виднелись белесые следы от плети. Было ли то наказание владельца или причуда покупателя, Сноу не знала. Она подняла лицо одной из самых пугливых девочек за подбородок, придирчиво вглядываясь в черты совсем юного лица. — Я возьму всех, — высокомерно выдохнула Аша, стараясь не показывать жалости, чтобы Ормоллен не начал набивать цену. Торгаш расплылся в широкой улыбке, впервые искренне довольной. Он пожал ей руку, поздравив с удачным вложением на своём текучем диалекте валирийского. Девушка едва не поморщилась от омерзения и все же смогла выдавить ту же улыбку, впрочем, больше напоминающую оскал. На запястье Лисандро звякнули золотые браслеты, а в ладони тяжелый мешочек золотых монет. — Теперь сможешь развлечься со своими спутницами на корабле, лорд Тирион, — недовольно прошипела Аша, не понимая, как он может наслаждаться двумя рабынями, не знавшими в своей жизни ничего кроме ублажения мерзких богачей вроде их хозяина. — Нам не стоит задерживаться. — Коннингтон плохо на тебя влияет, леди Аша, — подражая ей, недовольно пробормотал он, наконец отрываясь от своих шлюх. Уже собиравшаяся на выход девушка вдруг замерла на месте, презрительно скривившись при упоминании мужа. Про Джона они не говорили вовсе. Несмотря на то, что везде и всюду Сноу видела напоминание о нем, по молчаливому соглашению его имя ни в коем случае не называлось. Его предательство в принципе напоминало гнойный нарыв. Нечто весьма болезненное и имеющее свойство появляться в самый неподходящий момент, когда, казалось бы, все зажило и, наконец, закончилось. Стоило Аше подумать, что она смирилась с его изменой и похоронила их любовь или, напротив, даже простила Джона, в сердце вновь и вновь проворачивали нож, заставляя его кровоточить и не давая залечиться. Может и ей с кем-то переспать? Тогда они с Коннингтоном будут в расчете, и, возможно, Сноу сможет жить дальше. Но мысль о том, что при поцелуе кожу не будет колоть жесткая борода, руки не зароются в огненно-рыжие волосы, нетерпеливо притягивая к себе, а при малейшем признаке ее удовольствия самодовольно сверкнут совсем не льдисто-голубые глаза, была столь невыносима, что Аше хотелось выть раненным зверем. И будто вторя ее внутреннему крику, кричали рядом. Девушка встрепенулась, отгоняя тоску, и немедленно рванула на звук. Она не обращала внимания на пренебрежительные взгляды, брошенные в спину, гневные восклицания клиентов, которых Аша могла нечаянно задеть. Она просто бежала, пока не достигла двери, ведущей в один из внутренних дворов заведения. Отворив ее, Сноу обомлела… Кричал привязанный к столбу мужчина каждый раз когда его спины касался кнут, рассекая кровавое нечто, что однажды было его спиной. Зубы упрямо стиснуты, в глазах горит решительность стойко выдержать следующий удар, но после вновь раздаётся крик… — Хватит! — не выдержала Аша, но палач, крепкий рослый квохорец, очевидно, не понимал на общем. Коннингтон звал это Старковской глупостью и, в принципе, был не далёк от истины. Сноу бросилась наперерез кнуту, надеясь, что квохорец остановится, но он даже не уменьшил силу удара. Тонкая полоса кожи рассекла ее щеку и заставила упасть на колени. Палач вновь занёс руку для удара, однако его вовремя остановил Лисандро, что-то гневно крикнув по-валирийски. За ним на коротких ногах едва поспевал Ланнистер. — Может подобное непотребство допустимо у вас в Вестеросе, но здесь люди не бросаются на помощь рабу! — отчитывал он ее. — Рабы тоже люди! — сквозь боль прошипела Сноу, пока ей помогал подняться Тирион. — Я куплю у вас его! — Это невозможно, — снисходительно поправил Ормоллен. — Я могу торговать только тем, за что ручаюсь, иначе, это может серьезно ударить по репутации. Он же абсолютно неуправляем! Его наказывают за нарушение дисциплины, миледи. Если я его продам, и он снова возомнит себя свободным? Если рискнёт поднять на вас руку так же, как на сегодняшнего клиента, на кого обратится гнев вашего мужа, миледи? Аша едва не подавилась воздухом от возмущения, когда торгаш указал на ее беспомощность без Джона. Будто она ничем не лучше рабыни, которую хозяин отправил говорить от его лица. Будто она ничего не представляет без Коннингтона. Что ж, она умеет играть в эту игру. — Знаете, магистр, мы в Вестеросе очень трепетно относимся к своим девизам. Мой девиз — верный друг, лютый враг. И я могу либо стать вам другом, потому что, видят Боги, у меня достаточно власти, чтобы снизить для вас торговую пошлину от Белой Гавани на Севере до Теневого Города в Дорне, либо стать вашим самым страшным врагом. До угроз я не опущусь, но напомню, что заключение контрактов с Миром, Лиссом и Тирошем понадобилась из-за скоропостижной кончины Иллирио Мопатиса. Понимаете ли, ни я, ни мой муж не любим, когда нас пытаются шантажировать «благородные» люди, вроде него или вас, магистр. Она собрала кровь с щеки на палец и облизала его. Губы окрасились багрянцем, и девушка оскалилась. — Так что вы выберете? — с издевкой прошипела она. Оскал стал шире, когда лиссениец дрогнул. — Забирайте, — прошептал он, не надеясь на силу голоса. — Забирайте и не смейте больше появляться в моем доме. Лисандро что-то тявкнул своему палачу и вместе с ним удалился со внутреннего двора. Аша, наконец, смогла сбросить маску строгости и, достав нож из рукава платья, перерезать веревку, которой мужчина был привязан к столбу. — Можешь идти? — прошептала она, наклонившись к его лицу. Теперь Сноу могла разглядеть его. Что ж, первое, что бросалось в глаза, он был невероятно красив. Черные волосы едва тронуты сединой у висков, но мужчина был определенно старше Джона, по крайней, мере на пару лет. В уголках глаз собралась сеточка морщин, они же прорезали лоб. Что примечательно, их не было возле губ, будто никогда в жизни мужчина не улыбался. Хотя чему удивляться, если он был рабом… На ее вопрос он кивнул, однако, когда попытался встать на ноги, они подкосились. Аша едва успела поймать его, подставив плечо и позволив опереться. — Вот так, — успокаивающе пробормотала она. — Осторожно. Благо, им удалось миновать общий зал и пройти по безлюдному коридору, а там уже короткая аллея и пристань. Через полчаса сложнейшего перехода они, наконец, оказались на корабле, и Сноу тут же увела его в свою каюту. — Ты же в курсе, что у нас нет мейстера, чтобы помочь ему, — напомнил Тирион, пока она помогала бывшему рабу прикладывать флягу с холодной водой к губам. — Я и сама смогу обработать ему раны, — отрезала Аша. Она металась по своей каюте, выгребая из сундука чудом оказавшиеся там шелковые нити, иглу. — Погрузи девушек на второй корабль и возвращайтесь в Королевскую Гавань. Я поплыву на свадьбу Эдрика вместе с ним. За ним нужен уход… А потом вдруг осела на пол, когда в ворохе собственных платьев в сундуке, первом попавшемся при поспешных сборах, нашла зелёный парчовый дублет. Аша сжала его в кулаках и прижала к лицу, вздыхая родной запах. Холодное одиночество последних трёх месяцев накрыло ее опустошением. Будто наконец закончились слёзы, а гноящаяся рана зажила. Теперь Сноу нуждалась в утешении. Каким глупым был ее побег! Нужно было просто позволить Джону обнять ее и объясниться, что бы он ей ни сказал… Аша нуждалась в своём муже, какие бы ошибки он ни совершил. И ненавидела себя за слабость. За то, что не смогла найти в сердце ненависти к нему… — Эдрик женится? — будто не замечая ее настроения, удивился Тирион. — На одной из Песчаных Змеек, — раздраженно ответила она. — Признался перед нашим отъездом и обещал подождать моего возвращения. Поэтому мне придётся ехать домой, а тебе в столицу, разбираться с делами и помогать Эйгону, пока мы с Джоном в отъезде. — О, так ты настроена с ним встретиться? — с сомнением протянул он. Повисло напряжённое молчание. Аша медлила с ответом, пока вновь не обратила внимание на дублет в своих руках. — Я хочу его выслушать. — Нет, Аша, ты хочешь простить его, потому что не видишь без Джона жизни, — мягко поправил он. — Потому что все ещё любишь его, несмотря ни на что… — Нам пора плыть, Тирион, — вдруг жестко отрезала девушка. — Уходи…