Полуденный зной

Он не знал, что и думать, когда совершенно случайно наткнулся на знакомую золотую с уже пробивающейся сединой голову и взгляд изумрудных глаз, после стольких лет горящий все тем же мальчишеским обожанием, как и в Королевском Лесу, когда он коснулся лезвием Рассвета его плеч и принял рыцарские клятвы. Джон понимающе вздохнул сбоку от него и, тихо напомнив, что через полчаса его ждут на заседании Совета, оставил Эртура наедине с Ланнистером. — Здравствуй, Джейме, — улыбнулся Дейн, понимая, что тот был не в состоянии перебороть оцепенение и произнести хоть слово. Стань отныне не просто примером рыцарства для мальчиков, но примером искупления для оступившихся, — раздался в голове надтреснутый от напряжения голос Аши. Видят Боги, если такой талант к проникновенным речам у неё с детства, то он не удивлён, что она стала Королевой Трёх Королевств. Эртур не винил Джейме в убийстве Эйриса. Не мог простить за то, что допустил смерть Элии и Рейнис, но понимал, что и здесь Ланнистер ничем не мог помешать. Только не собственному отцу. Джейме был мальчиком, который равнялся на него в юношестве, который отчаянно пытался заслужить его одобрения, но, когда встал перед тяжелым моральным выбором, был растерзан теми жестокими вещами, которые люди зовут честью и долгом. Сейчас же он кривился, упрямо поджимая губы, но Дейн видел, как блестели его глаза от слез. — Я не поверил, когда увидел вас в Тронном Зале, сир Эртур, — удивительно робко для бравадного молодого человека, каким он однажды был, пробормотал Джейме. — А я не поверил, когда узнал, что ты сменил белый плащ на чёрный, сир Джейме. Но не могу не уважать это решение. Дейн едва не рассмеялся, глядя, как мужчина перед ним приосанился и поднял голову. Когда Аша говорила, что мнение Эртура даже спустя два десятка лет значит для Ланнистера больше, чем божья воля, он сомневался. Теперь не приходится. — Я предал множество клятв за свою жизнь. На Стене же я могу искупить эту вину, — торжественно произнёс Джейме. — И спрятаться от гнева Коннингтона, который мечтал увидеть твою голову на пике, — все же не смог сдержать смеха Эртур. Презрительная гримаса, исказившая приятные черты Ланнистера, удивила его, несмотря на то, что он был в курсе о том, что Джон и Джейме претендуют на сердце одной и той же девушки. Аша уверяла его, что Джейме признал поражение, смирился, что у него не было шансов, и принял позицию надежного друга, на которого она может положиться. Сомнение в этих ее словах теперь лишь укрепились. Ланнистер не их тех, кто легко сдаётся. Но Эртур видел, как Джон кружил босую Ашу в танце под луной в саду Солнечного Копья под музыку, едва доносящаяся из открытых окон, видел, с какой нежностью она целовала его, поднимаясь на носочки, чтобы ни в коем случае не дать ему отстраниться, слышал, как они признавались друг другу в любви при любой возможности. Он знал, что у Джейме не было ни единого шанса. И глядя сейчас на решимость в зелёных глазах он испытывал не столько опасение, сколько жалость, чего старательно пытался не показывать. — И чем же ты занимаешься на Стене, сир Джейме? — перевёл Эртур тему. — Строю из себя последнего ублюдка и бью мальчишек палкой, чтобы хоть чему-то их научить, — поймав недоумённый взгляд Дейна, он со смехом пояснил: — Я мастер над оружием. Пускай я не могу сражаться сам из-за потери руки, но я всё-таки тренировался у лучших рыцарей королевства и могу кое-чему научить воров, убийц, насильников и одичалых. — Звучит неутешительно. — Зато никто не зовёт меня там Цареубийцей и Клятвопреступником, — вздохнул Джейме, отводя взгляд. — Я очень благодарен Аше за этот шанс на искупление. Несмотря на то, что время от времени приходится лицезреть ее в объятиях Коннингтона. Он сплюнул себе под ноги, но, осознав свою ошибку, стыдливо опустил взгляд. — Прошу прощения, сир Эртур. На Стене легко забыть о манерах. Джейме умолк, хотя и продолжал выжидающе пялиться. Что ж, видимо, одного только доброжелательного взгляда недостаточно. Ему было необходимо услышать это. — Аша рассказала мне о том, почему ты убил Эйриса. Даже несмотря на то, что я догадывался о чём-то подобном, услышать было по-настоящему страшно. Я не могу представить, через что тебе пришлось пройти тогда, Джейме, — Эртур опустил руку ему на плечо. — И я не могу злиться на тебя, не могу винить. Ты все сделал правильно. С губ Ланнистера сорвался рванный вздох, будто он вовсе не смел дышать, пока не услышит прощения. Наконец он смог даже с облегчением рассмеяться и обнять опешившего на мгновение Эртура. — Я рад, что ты жив, — пробормотал напоследок Джейме ему в плечо и, как ни в чем не бывало, побрел дальше по коридору. Дейн же пошёл в противоположную сторону и едва не вздрогнул, заметив за ближайшим поворотом Джона, устало привалившегося спиной к стене и скрестившего руки на груди. — Я рад, что ты жив, — с напускным подобострастием подражал он Джейме. — Вы самый лучший рыцарь, сир Эртур! Большая честь называть вас своим другом! Можно теперь вы трахнете меня в зад в той кладовке? Дейн не смог сдержать смеха. Он не сбавлял шаг, зная, что Коннингтон последует за ним. — Откуда такие мысли? — Потому что я не слепой! Он пялится на тебя, как Аша на бутылку вина. — Как ты пялишься на Ашу, — подсказал Эртур. Джон тут же остановился, и лицо его приняло почти торжествующее выражение. — Именно! Губы Дейна изогнулись в издевательской ухмылке. Его рука легла Джону на плечо в жесте, подозрительно похожем на заигрывание. — Ревнуешь? Напрасно! Всё-таки я целовался с тобой, а с ним никогда… Всего мгновение ему потребовалось для того, чтобы прижать Эртура к стене и надавить предплечьем на горло, чтобы тот не смел дергаться. Коннингтон нервно озирался по сторонам, опасаясь разглядеть свидетелей этого разговора. — Это ты меня поцеловал, Дейн! — гневно напомнил он шепотом. — Напоил и попытался поцеловать! Напомнить, что ты получил взамен? Эртур коснулся языком сколотого зуба, припоминая, как болела голова от того удара. Никогда до этого он не видел Джона таким злым. — Мы вроде договорились никогда не вспоминать об этом. Верно. Договорились. Только он не мог упустить возможности уколоть Коннингтона. Вид его раскрасневшегося от гнева лица, упрямо поджатых губ и полных ненависти голубых глаз был уморителен. Как же он скучал по нему все эти годы! — Теперь точно не забудем! — рассмеялась тень, беззвучно возникшая рядом с ними. Дейн заметил отчаяние пробежавшее во взгляде Джона, и тот наконец отпустил его, позволив вздохнуть полной грудью. Тень оказалась девушкой примерно Ашиного возраста, но почти на голову ниже и не такая фигуристая, похожая скорее на мальчишку. Темные волосы до поясницы собраны в толстую косу и прикрыты белым чепцом, как у всех служанок. — Это Белка, — вздохнул Коннингтон, махнув на неё рукой. — Глава моей шпионской сети. Она рассмеялась, взглянув на него с неприкрытым пренебрежением. Эртуру же приходилось гадать, почему Джон, при всей его гордости и легко уязвимом самолюбии, терпел такое отношение к себе. — Я служу не тебе, а Аше, — фамильярно выдала Белка, пихнув его кулаком в плечо. — То, что она попросила слушаться тебя, не значит, что я буду пресмыкаться. Вы поклонщики такие забавные! — Поклонщики? — в недоумении переспросил Эртур. — Так одичалые называют всех, кто живет к югу от Стены, — пояснил ему Джон. — Во-первых, не одичалая, а женщина Вольного Народа, а во-вторых, ты хоть можешь представить, что Аша сделает, когда узнает, что тебя облобызал брат ее матери? — А что она сделает, когда узнает, что ты спишь с Харвином? — напал в ответ Джон. Белка замялась, почувствовав, что ее загнали в угол, однако во взгляде горело прежнее упрямство. — Не твоё дело с кем я сплю! — До тех пор, пока он капитан моей гвардии, а ты главная среди служанок моей жены, меня касается все, что ты делаешь и о чем думаешь, — его губы изогнулись в победной улыбке. — Ты представляешь, как обидится Аша, узнав, что ты скрывала от неё столько времени? Сомневаюсь, что она сможет доверять тебе, как прежде. Девушка поджала губы, скорее в раздражении, нежели в гневе, и, скрестив руки на груди, плюнула Джону под ноги. Будто ее только что не запугивали, а отобрали любимую игрушку. — Не жди, что я стану кланяться тебе и называть милордом! — бросила она прежде, чем раствориться в коридоре так же внезапно, как и появилась. Джон переглянулся с Эртуром и закатил глаза, предъявляя беззвучное обвинение в сложившейся ситуации, но он в ответ лишь пожал плечами. — Я ненавижу тебя, — беззлобно выдохнул Коннингтон, и вместе они продолжили путь в детскую, не обменявшись более ни единым словом. За дверями их ожидала преисподняя, полная рыжих демонов и оглушительных криков. Сидящая же на ковре Аша выглядела как повелительница этого ада. На постели тихо сидел Деймон, показывающий Элларду фигурку дракона, подаренную ему в Солнечном Копье, красавица Бейла смеялась над тем, что ей шептала на ухо Аша. Нарушителями спокойствия оказались, что неудивительно, Алин и Дейси. Мальчик с громким смехом гонялся на четвереньках за визжащей сестрой, держащей в руках ленту матери. Они наворачивали круги по комнате, словно бешеные собаки, которых наконец-то выпустили из клеток. Коннингтон невольно поражался, как быстро ползал его полугодовалый сын. — Папочка, спаси меня! — выкрикнула Дейси, заметив его присутствие. Аша подняла на Джона слегка усталый взгляд, полный тепла и нежности, любви к нему и их неуправляемым детям. — Давай, Ромашка, — пробормотал он, отрывая дочь от земли. — Ты спасена. Эртур же явно чувствовал себя неудобно, путаясь в близнецах. — Кто из них кто? — почти испуганно прошипел он. — Алин тот, который кусается, — просто произнёс Джон, и, будто в подтверждение этих слов, немногочисленные зубы мальчика сомкнулись на пальце протянутой Дейном руки. — Здравствуй, Алин, — натянуто улыбнувшись, пробормотал он, слушая заливистый смех маленького Коннингтона и наблюдая за мстительным удовольствием его отца. — Да вы сговорились, — в отчаянии тихо выдохнул Эртур.

***

— По итогам нашей с леди Коннингтон поездки, — начал доклад Мастер над Монетой. — Нам удалось восстановить торговые связи с Вольными Городами, заключив контракты о поставках с Миром, Лиссом и Тирошем. Несмотря на то, что цены закупок, по сравнению с теми, что мы имели в Пентосе, возросли, мы получили большее разнообразие товара и повышенный спрос на то, чего раньше нельзя было найти на прилавках в Вестеросе. Проще говоря, прибыль увеличилась, и она, скорее всего, полностью покроет наши убытки, а в дополнению к тому, что Север, Долина и Речные земли уже почти два года выплачивают налоги, пускай и в половинном объеме, согласно условиям сделки, казна Вашего Величества стремительно наполняется, и уже скоро мы сможем выплатить часть долга Железному Банку. Тирион удовлетворенно вздохнул и пригубил вина из кубка, смочив пересохшее горло. Эйгон же был был более, чем доволен его отчетом. Джон сомневался, что он пытался вникнуть в смысл сказанного, но прозвучавшее «казна стремительно наполняется» вполне его устроило. Сам же Коннингтон не мог не оценить вклад своей жены в рост прибыли Железного Трона. Контракты с Вольными Городами были заключены ею. Доход с Севера увеличился также Ашиными стараниями. Выторгованные ею три года без уплаты налогов позволили северным королевствам восстановиться после войн, пожать урожай и возобновить торговлю. Жаль лишь, что она не застала речь Тириона, незаметно восхвалявшего ее достижения. Она была вынуждена опоздать на собрание Совета из-за разговора с сестрой, однако сейчас Джон, кажется, слышал ее шаги. Когда же она ворвалась в зал, едва не прибив Королевского Гвардейца резко распахнутой дверью, Коннингтон начал догадываться, о чем говорили сестры Старк. Когда же он поймал ее взгляд, холодный и яростный, Коннингтон начал догадываться, что ему стоило все рассказать самому… — Предатель! — бросила она с порога, широкими шагами пересекая комнату. — Как ты мог? Как ты вообще посмел? Они ожидали такой реакции. И Тирион, вновь очарованный своей бывшей женой, и Санса, привязавшаяся к бывшему мужу, и сам Джон, к которому они пришли с просьбой подписать бумаги, подтверждающие возобновление их брака. Как муж Хранительницы Севера, как уполномоченный протектор и, тем более, Десница Короля, он вполне имел достаточную для этого власть, с согласия Верховного Септона, которого, впрочем, было весьма нетрудно добиться. Теперь же Джон понял, что помощь его дорогой сестрице и ее маленькому любовнику, была лишь предлогом для этих двоих, чтобы спихнуть всю вину на него. Последними словами он проклинал свою внезапную отзывчивость и доброжелательность. Строить из себя последнюю мразь было проще и подчас приятнее… и уж точно безопаснее! Угораздило же Сансу признаться во всем, когда Аша была беременна. — Я дала тебе власть над Севером и над моей семьей, чтобы ты защищал их, но ты отдал мою сестру Ланнистеру! — прорычала она. Ставший свидетелем их ссоры Совет выглядел комично. Главный виновник — Тирион — спрятался за кубком и медленно сползал со стула, опасаясь попасться Аше на глаза, Мастера над Шептунами и над Войной, наименее посвящённые в их семейные дела, переводили недоуменные взгляды с Мастера над Кораблями, Давоса Сиворта, на Короля и Эртура Дейна, с трудом сдерживающих смех. Лишь Великий Мейстер был напряжен. Опасался он однако за здоровье ребёнка, которого Аша носила под сердцем. В этой схватке Джон не имел союзников, но угроза возрастала с каждым мгновением, с каждым ее словом. Он попытался залить этот пожар… — Успокойся. …залить штофом подкармливающего пламя вина. — Ты отдал мою сестру сыну Тайвина Ланнистера и просишь меня успокоиться? Меня едва не убили из-за этого брака, а ты позволил ему вступить в полную силу? Джон понимал, что ей было страшно тогда. Беспомощная девочка, не властная над своей судьбой. Ключ от Севера, но слишком своевольный, чтобы даться в руки. Санса, с другой стороны, не доставит проблем. Ее выдали за Тириона, чтобы, избавившись от Аши, получить Винтерфелл. Теперь же очередь наследников увеличилась на трёх рыжих мальчиков, одного кронпринца, одну рыжую девочку и того ребёнка, которого носит Сноу. Меньше прав на Винтерфелл разве что у Бейлы. Аша — умная девушка, и сама, наверняка, это понимает. Но ее гложет страх, все ещё тянущий свои руки из воспоминаний, как бы Джон ни пытался вселить ей уверенность в сегодняшнем дне. И, конечно, уязвлённая гордость. Как же они могли решить что-то не посоветовавшись с ней? Ее просто нужно успокоить. Заставить присесть и выслушать их. Звучит не так уж сложно… — Любовь моя, — прошептал он, поднимая руку, чтобы коснуться ее щеки. Но Аша была быстрее. — Предатель! — прорычала она. Из ножен в ее рукаве со свистом вышел тонкий кинжал с богато украшенной рукоятью. Джон не успел ничего понять, как послышался глухой удар. Он выдохнул. Сноу часто вгоняла нож в стол между его пальцев, потому что ей нравилось чувствовать себя непредсказуемой и опасной. Однако, куда опаснее было бы, решись она пырнуть его в живот или прижать лезвие к горлу дрожащей от гнева рукой. Бояться нечего. Все хорошо. Вот только почему затих тихий смех Эртура и Эйгона? Почему остальные члены Совета во все глаза уставились на кинжал, торчащий из стола? Почему Аша побледнела и все, что спасло ее от падения в обморок это вовремя пришедший на помощь Бейлон Сванн? Лишь тогда его настигла боль…