Полуденный зной

Джон любил свою жену, и напоминанием об этом служило все, что он видел перед глазами. Все, от их детей до желтой ленты на запястье, оберегающей его который год. Лиловая дымка рассвета напоминала о ее глазах. Ночная мгла струилась точно ее волосы. А палящее солнце слепило, как ее улыбка. Аша была везде и во всем. Десмера же… Даже в подметки ей не годилась, как бы Коннингтон ни искал их сходства в порывах отчаяния. Он больше не виделся с ней. Как мог, старался избегать. Когда не получалось, грубил и всячески отваживал от себя. Аша была искренней, живой. А в каждом действии леди Редвин чувствовалась фальшь. В каждой улыбке, в каждом взгляде и реверансе — во всем. Каким же дураком был Джон, раз пытался закрывать на это глаза! Он пожалел обо всем, что сделал и наговорил в тот же миг, как корабль Сноу отчалил от пристани. Коннингтон был эгоистом, не понимая, что Аша старалась не только ради государства, но и ради него в первую очередь, чтобы Джон не проводил ночи без сна, размышляя, как погасить долги Железного Трона, не потеряв любви народа из-за поднятия налогов. Ей нужна была поддержка. Нужен был муж, который заберёт ее спящую из кабинета и уложит в постель, который напомнит ей поесть и позаботится о семье, чтобы ей не пришлось волноваться ещё и об этом. А Коннингтон, словно капризный ребёнок, обиделся на то, что она не могла найти время, чтобы положить его голову себе на колени и в очередной раз перечитать «Порочного Принца». Прав был Эртур, называя его идиотом… Но у него будет шанс все исправить. Джон спустится в Седьмое Пекло, если придётся, но найдёт способ загладить вину. Аша вернётся, и они вновь найдут согласие. Всегда находили, как бы сильно ни ссорились. Он стоял на пристани в ее любимом синем камзоле, с ровно подстриженной бородой и волосами, зачёсанными терпеливой рукой Эшары. Аша всегда томно улыбалась, видя его таким собранным. Чем лучше Коннингтон выглядел, тем сильнее ей хотелось навести беспорядок в его внешнем виде. Джон беззвучно ухмыльнулся своим мыслям, но немедленно призвал их к порядку. Ему предстояло извиниться перед Ашей прежде, чем пожинать плоды счастливой семейной жизни. Кончик сапога нервно отстукивал сбивчивую дробь по деревянному причалу, и Эртур уже несколько раз раздраженно одергивал его, угрожая вырвать ему ноги и поменять местами, но Коннингтон ничего не мог с собой поделать. Либо так, либо он бросится в воду и доберётся до корабля, сейчас виднеющегося лишь на горизонте, вплавь, лишь бы скорее увидеть Ашу. Не меньше него волновалась и Дейси, сжимающая крохотной ладошкой два пальца отца. — Скоро? — спрашивала она уже шестой раз за последние полчаса. — Надеюсь, скорее, чем дятел выдолбит дыру в моем терпении, — теряя терпение, вздохнул Эртур, бросив Джону угрожающий взгляд, морозящий кровь в жилах. Но едва ли его это волновало. Лишь приближающиеся паруса имели значение. Скоро можно было разглядеть красного трёхглавого дракона на грубой чёрной ткани, а потом проступили и очертания борта. Уже скоро… Сердце едва не выпрыгивало из груди. Рвалось к ней, навстречу своей половинке. Теперь забылись всякие обиды. Больше Джон не отпустит ее! Не позволит закрыться или отстраниться. Будет рядом днём и ночью, когда бы Аша в нем ни нуждалась. Лишь бы скорее взять ее за руку, прильнуть к манящим губам в жадном поцелуе. Он глянул на Эртура, подарившего ему подбадривающую улыбку, а после и на Дейси, которая крепче сжала его руку, устремив взгляд к кораблю. Эшара сидела с внуками, Эйгон был занят королевскими делами, а Тирион заменял Десницу, слишком нервного в последнее время, чтобы выполнять свои обязанности, но все вместе они с нетерпением ждали прибытия Аши и Сансы. Даже семь миллионов, гарантирующих им безбедную жизнь в ближайшее десятилетие, отходили на второй план. Они причалили! Матросы привязали корабль к пристани, не спеша откидывать трап, чтобы позволить путникам ступить на родную землю, и Джон в конец извёлся, не сдержав крепкое ругательство даже в присутствии дочери. Но и она была слишком увлечена внимательным наблюдением, чтобы услышать бормотание отца. Первыми покидали судно матросы и гвардейцы с бесчисленными сундуками золота. Аша сдержала обещание. Как всегда. Следом за ними появилась Санса, в объятья которой немедленно бросилась Дейси. Джон не мог не заметить, что ее улыбка была натянутой, так и не коснувшейся печальных глаз. Это насторожило его, однако Коннингтон гнал мрачные мысли прочь! Наверняка, они просто повздорили с Ашей. Для волнения не было причин. — Я привезла радостную весть, — совершенно безрадостно произнесла Санса, переводя взгляд с Джона на Эртура. Тот же безотрывно пялился на корабль, бледнея с каждым мгновением. — Седьмое Пекло! Скажи, что мне оно не кажется, Джон, — беспомощно пробормотал Дейн, но он и сам не был уверен, что глаза его не подводят. Потому что навстречу им шёл Рейгар, мать его, Таргариен… Те же серебряные волосы, длиной до лопаток, те же печальные индиговые глаза и безупречные валирийские черты, что нашли отражение в его сыне — Эйгоне. Даже улыбка, едва заметная в приподнятых уголках губ оказалась не подвластна времени. Рейгар. Сомнений не было. Как и в том, что едва достающая ему до плеча женщина была Лианной Старк. Вот уж кого годы скрасили. Из нескладного мальчишки она превратилась в женщину в полном смысле этого слова. И пускай грудь не стала такой пышной, как у ее племянниц — Аши и Сансы, покатые бёдра делали ее весьма привлекательной. Толстая коса до пояса, хлеставшая ее по бокам при резком повороте головы, теперь была собрана на затылке, но глаза, цвета начищенной стали, остались такими же, как двадцать лет назад. Живыми и дикими. Девчонка с вытянутым лицом за их спинами, безуспешно прячущая те же индиговые глаза и ту же косу медового цвета под капюшоном плаща, могла быть только их дочерью. И, ссылаясь на скудную фантазию друга давно минувших лет, звать ее могли исключительно Висеньей. Нечего и говорить о мужчине, следующем за этой троицей словно верный пёс. Морщины избороздили лицо вечно улыбчивого рыцаря. Падающая на лоб пшеничная челка изрядно выгорела под безжалостным южным солнцем. Но по косой ухмылке Джон узнал Освелла Уэнта. Лишь тогда к нему пришло пугающее осознание. — Ты знал, — опустошенно прошептал Коннингтон Эртуру, крепко сжимающему челюсть. Будто в гневе. — Ты был у Башни Радости и, видят Боги, не мог не знать, что девчонка пережила роды, а твоего братца по Гвардии не закололи люди Старка… Он любил Эртура, словно родного брата. Доверял ему больше, чем самому себе. Но укрыть от него столь важную правду? Немыслимо. — Знал, — не пытаясь оправдаться, просто признал Дейн. — Но тот день был последним, когда мы виделись. Я думал, они сгинули где-то в Эссосе. Это было неважно. — Неважно! — фыркнул Джон, скривившись. — Теперь у нас на пороге три призрака прошлого с отпрыском. Рейгар, Лианна и Освелл. Коннингтон будто вернулся в Харренхолл, давно ставший его ночным кошмаром. Ещё пару лет назад он был бы несказанно счастлив узнать, что его Серебряный Принц жив, но слишком многое изменилось с тех пор. Его возвращение обещало лишь перевернуть их спокойную жизнь с ног на голову и обратить ее в хаос. Раздражение было всем, что Джон чувствовал. Его и предательство, царапающее сердце точно когти Эйриса, так не кстати всплывшего в памяти. Впрочем, не на Эртура легла его обида. — Там Рейгар, если ты не заметил, — подал голос его друг. Он выглядел почти скучающим, будто не был ближайшим товарищем наследного принца на протяжении многих лет. — Не знаю, как ты, но я пятнадцать лет растил его сына, пока он прохлаждался в своё удовольствие с девчонкой, ради которой мы все пустили свои жизни Неведомому под хвост. Даже ещё одного ребёнка прижил… — Не знаешь, как я? Напомню, что все эти годы меня драли в доме удовольствий, пока он прохлаждался в своё удовольствие с девчонкой, ради которой мы все пустили свои жизни Неведомому под хвост, — передразнил его Эртур, прикрывая уши Дейси, чтобы девочка не услышала этой грязи. Они понимающе переглянулись. Рейгар Таргариен заслужил их прощение посмертно. В конце концов он сам и поплатился за своё безрассудство. Но нынешние обстоятельства в корне меняли дело. Воскресшими мертвецами их не удивишь. Самолично встречали троих. Не было ничего исключительного в том, что и на Последнего Дракона с разбитой грудью нашёлся свой Красный Жрец. — Друзья мои, — раздался глубокий голос Рейгара, наконец приблизившегося к ним. — Словами не передать, как я по вам тосковал. С леди Лианной и сиром Освеллом вы уже знакомы, но позвольте представить вам нашу дочь — Висенью Таргариен. И несмотря на искреннюю теплоту его слов, в Джоне и Эртуре они пробудили лишь одно желание… — После вас, — приглашающие махнув рукой, улыбнулся Дейн. — Что вы! — усмехнулся в ответ Коннингтон, игнорируя замешательство Таргариена. — Эта честь должна принадлежать вам! — Но если позволите, я бы предоставил ее своей сестре. Поверьте, она может быть безжалостнее нас обоих. В этом Джон был вынужден согласиться с Эртуром. Как бы им обоим ни хотелось разбить прекрасное валирийское личико некогда кронпринца, Эшара превзойдёт любые их изощрения. — Твоя сестра? — искренне удивился Таргариен. — Та милая девушка мельком упомянула лишь вас, но мне хватило одного только звука ваших имён, чтобы оставить свой скромный уголок и примчаться в дом моих предков! Скорее уж Рейгару хватило новости о том, что династия Узурпатора свергнута, а трон вернулся Таргариенам. В это верилось проще. Хотя, может весть о том, что его однажды близкие друзья стали ближайшими приближенными нового Короля, и сыграла свою роль. Последний Дракон на поверку оказался лишь трусом, который натворил безумств, оправданных высшей целью, и сбежал, оставив разгребать дерьмо своим приближённым, что были слишком впечатлены неземной красотой и голосом принца, чтобы разглядеть за ними вполне человеческую гнусную натуру. Но Рейгар, как ни странно, сейчас не слишком волновал их. Лианна, удивительно несмело для Волчицы помахавшая Эртуру, и того меньше. Освелл, возможно единственный осознающий свою вину перед «друзьями», позволил себе лишь сухо кивнуть. Висенья же одарила их взглядом, хорошо знакомым по временам юности. Эдакий взгляд Дракона, прекрасно осознающего своё превосходство над простыми смертными. Как бы сейчас не начала рассказывать про свою кровь от Древней Валирии, неопалимость и прочие «поводы для гордости» Таргариенов. Все это было неважно. Их волновало совершенно другое! Но если Джона и Эртура вогнал в замешательство трепет, вредной привычкой цеплявшийся ещё с детства, то Санса не была подвержена такому влиянию Рейгара. — Позже похвастаешь, какой ты гордый потомок Фригольда, Твоё Высочество! — рявкнула на него леди Ланнистер с необычной для неё яростью. Годы сделали из неё холодную леди, не показывающую настоящих эмоций. Только что-то поистине ужасное могло сорвать с неё эту маску. И сердце Джона замерло, будто скованное морозом, в ожидании худшего, но самого вероятного варианта… Она бы не стала ждать, пока Джон и Эртур встретят своих призраков, не стала бы слушать бахвальства Рейгара… Ее здесь нет… — Расскажи своим дорогим друзьям, ради которых ты пересёк Узкое море, что произошло по ту его сторону, — сквозь зубы процедила девушка неожиданно притихшему Дракону. Губы Висенья внезапно сжались в тонкую линию, а прежде гордый взгляд померк и был стыдливо опущен. Лианна и вовсе не сдержала слез, глядя на малышку Дейси. Свет померк даже раньше, чем Джон услышал подтверждение всех своих самых страшных домыслов. Вот он стоял на пристани, щурясь от заходящего солнца, мягким золотом бьющим в глаза, но мгновение, и его окружила кромешная тьма, где не чувствовалось ни единого дуновения ветра, а запах моря сменился едким удушающим дымом. Коннингтон продолжал дышать, а его сердце билось, но он пожалел, что не умер. — Где моя мама?! — крикнула его маленькая Ромашка, топнув ножкой. Ее глаза были полны слез, но она была слишком похожа на мать, чтобы пролить их. Даже если они не догадывались об отношениях Джона с Ашей, рыжая девочка с ее чертами, доверчиво жмущаяся к ноге Коннингтона, должна была сделать все очевидным. Рейгар вдруг тяжело сглотнул, пробежавшись языком по пересохшим губам, но вместо него слово взял Освелл, внимательно изучающий их реакцию. — Последние несколько лет мы жили в Браавосе, а с Ашей встретились на местном рынке. Она узнала леди Лианну из-за сходства со своей сестрой, а о личности принца смогла догадаться. Аша ударила Его Высочество по лицу и действительно упомянула вас двоих, сказав, что ей не терпится увидеть, что вы с ним сделаете, — последовавшая пауза затянулась, но Уэнт нашёл в себе силы продолжить. — Последнее время, особенно после завоеваний Дейенерис в Эссосе, работорговцы ищут товар абсолютно везде, не стесняясь ни законов, ни последующих наказаний. В Браавосе стали похищать брави… — Она просто защищала меня! — резко вступилась Висенья. — Их было человек шесть, не меньше. Я улизнула из дома рано утром, и, если бы не кузина, они бы похитили меня. Но она отвлекла их на себя, а мне приказала бежать. Когда я привела отца и сира Освелла на помощь, мы нашли там лишь четыре тела, а ее похитили… Рабство. Ее угнали в рабство… Джон знал, что Аша предпочла бы неволе смерть и боялся того, на что она могла пойти, чтобы обрести свободу, если не на этом свете, то хоть на том. Но было бы наивно надеяться, что его жена сдастся так просто. Нет. Она пройдёт через Семь Преисподних, но найдёт путь домой, к нему и их детям. Однако это заставляло Коннингтона лишь больше тревожиться о ее судьбе. Сноу пойдёт абсолютно на все… Велика была вероятность, что оно сломает ее. Ведь был лишь один вариант, куда могли отправить красивую молодую девушку. — Она не в борделе! — резко прорычал Эртур, тряхнув его за плечо. — Ты слышишь, Джон? Не в борделе. Аша ни слова не понимает по-валирийски, и она родила четверых детей, не говоря уже о ее шрамах. — Тогда где? — сам не свой, отстранённо пробормотал Коннингтон. — Бойцовские ямы, скорее всего, — ответил ему Освелл. — Но вот где именно… Нельзя сказать наверняка… Нет-нет-нет. Нет! Джон отчаянно гнал от себя эту мысль, стараясь сохранить рассудок в холоде. Не терять голову, когда он должен был стать опорой их детям… — Я не понимаю, папочка! — дёрнув его за рукав, всхлипнула Дейси. — Где моя мама? Но у него не было ответа на этот вопрос. Вернее был и напрашивался на язык, но Джон скорее умрет, чем скажет дочери, что ее мама больше не вернётся. Ромашка должна верить! Он сам должен в это верить… — Папочка? — так не кстати подал голос Рейгар. — У вас с Ашей… — Богами клянусь, я вырву тебе язык, если немедленно не заткнёшься! — рявкнул на него Эртур, крепко сжав руку на плечо Коннингтона. — Вернёмся в замок… Нужно рассказать остальным… — Нет! — крикнула Дейси, вырывая руку у отца. По ее щекам катились крупные слёзы, особенно заметные при свете заходящего солнца. — Где моя мама?! Я хочу к маме! Джон рвано вздохнул и прикрыл рот, чтобы никто не услышал его всхлипа, пока сердце разрывалось на части. Его дочь, уже направившуюся к кораблю, подхватил на руки Дейн. Она колотила его кулаками по плечам, надрывно визжала и не прекращая звала Ашу, отказываясь признавать, что мама не отзовётся на ее крики… — Мамочка! Дядя, пожалуйста, пусти меня к маме! — Все будет хорошо, Ромашка, — прерывисто пробормотал Эртур, тоже с трудом сдерживая слёзы, будто эти слова имели хоть какое-то значение. Однако они были всем, что можно предложить ребёнку вместо ужасающей действительности. Он ушёл вперёд, чтобы дать Джону время собраться, и, сев на лошадь вместе с племянницей, направился к замку. Тем временем к груди Коннингтона немедленно прижалась Санса, сейчас столь же раздавленная и беззащитная, как ее пятилетняя племянница. Его руки против воли легли ей на спину, успокаивающе поглаживая. — Клянусь, я пыталась ее остановить и не дать уйти в город в одиночку, но разве же Аша хоть когда-то кого-то слушала? Пожалуйста, Джон, прости меня… Девушка спрятала всхлип у него на шее, будто слез дочери недостаточно терзали его измученное сердце, но он потратил последние капли своей выдержки на то, чтобы уменьшить ее боль. — Мне нечего прощать, Санса, — пробормотал Коннингтон, поцеловав ее в макушку, словно дочь или младшую сестру. — Я знаю, что ты сделала все, что могла, и в том, что случилось, нет твоей вины… — Как и твоей, — поспешила добавить леди Ланнистер, подняв на него цепкий взгляд. Но здесь она ошибалась. Это была вина Джона. В том, что позволил Аше отстраниться, в том, что сделал из себя страдальца, лишь бы оправдать предательство, в том, что из-за надуманной обиды не отправился в Браавос вместе с ней. Его не было рядом, когда его жена нуждалась в нем… — Что насчёт нас, Джон? — неуверенно подал голос Рейгар. Теперь он сдержаться не мог. Коннингтон отстранил от себя Сансу. Пара шагов и на идеальный валирийский нос Таргариена обрушился его кулак. Тот пошатнулся, но к общему удивлению смог устоять на ногах и теперь вытирал с лица брызнувшую кровь. Висенья было дёрнулась броситься на помощь отцу, но Лианна крепко сжала ее руку, удерживая на месте. Их отношения всегда ограничивались холодной враждой, и никакой симпатии друг к другу ни Старк, ни Коннингтон не испытывали. Но Винтерфелльские владыки хорошо муштровали своих отпрысков. Стая превыше любых разногласий. А раз уж четверо волчат зовут его папой, а ещё трое, в лице Бриндена, Деймона и Бейлы, дядей Джоном, они с леди Лианной семья, нравится им это или нет. — Обратитесь к замковому стюарду, — грубо процедил Коннингтон. — Уверен, для вас найдутся покои в Девичьем Склепе. Но не советую попадаться кому-нибудь на глаза, Рейгар. Ради твоего же блага. Он сделал шаг, другой и третий. Помог Сансе забраться в седло, залез на лошадь сам и в быстром темпе они скоро нагнали Эртура, уже достигшего холма Эйгона. Дейси спала в его руках, но Джона терзали смутные сомнения в причинах этого сна. Явно не плач сморил ее. — Сладкий сон, — подсказал Дейн. — Она проспит до утра… Следом вставал очевидный вопрос. Что после этого утра? Что им делать дальше? Ответа не находилось ни у кого. Не знали они и как признаться Эшаре в том, что ее дочь пропала. Как обьяснить совсем маленьким детям, что их мама не придёт поцеловать их на ночь? Как утешить Санду, которой придётся расти без матери? Как оправится от потери Джону, чтобы заботиться о них в одиночку? Да разве могло быть хуже?! Могло. Всегда могло быть хуже.