Полуденный зной

— Ты даже представить себе не можешь, как сильно мы ждали тебя! — с придыханием произнесла Лианна, утирая слёзы, бегущие по щекам. — Мы с Рейгаром полюбили тебя, едва узнали о моей беременности! Висенья же держалась в стороне, из темного угла наблюдая за братом. Вылитый Старк, в то время как у самой девушки не находилось ни одной их черты. Она была красивой. Это признавали все, кто ее видел, но порой, глядя в зеркало, Драконица жалела, что не получила ни толики дикой красоты своей матери. Эймон же — вернее Джон — ни капли не был похож на отца. То и к лучшему, иначе скрывать его под личиной бастарда дяди Неда было бы крайне затруднительно. Но сейчас, смотря на него, мама обливалась слезами, потому что видела в Джоне своего отца и Брандона, и Эддарда, и Бенжена, и счастливое детство, прожитое в серых стенах Винтерфелла. Старую Нэн, взрастившую не одно поколение Старков, ее пироги с почками и леденящие душу истории. Сира Родрика, обучившего ее братьев фехтованию, а ее саму, после долгих упрашиваний, стрельбе из лука. Мастера над конями Халлена, научившего ее держаться в седле, и белую кобылку Зиму. Лианна думала, что Висенья не замечает, то, как ее мать озирается по сторонам, жадно глядя на сверкающий снег, как вдыхает полной грудью морозный воздух, пахнущий хвоей, а после чихает и смеётся совсем беззаботно. Но Таргариен знала, что Лианна скучала по родному Северу, что в глубине души задумывалась о том, что было бы, не покинь она Вестерос, а укройся среди снегов. Не пришлось бы расставаться с сыном, терпеть разлуку с семьей. Та же размеренная жизнь, но вместо моря под окнами бескрайние снежные просторы. Рейгар бы не догадался искать ее на Севере, когда сам буквально приказал в случае неудачи бежать в Мир. Рейгар бы не смог скрываться в краю, где каждую собаку натаскивали на светлые волосы и лиловые глаза. Рейгар бы не стал частью ее жизни, решись Лианна вернуться домой. Значит не стала бы и Висенья. Девушка знала, о чем терзалась мать особенно темными ночами — она гадала, не стоило ли остаться в Вестеросе с Эймоном. Стоило ли покидать сына, даже зная, что однажды Волчица родит дочь? Кого бы Лианна выбрала, знай заранее, как сложится ее жизнь? Висенья видела вину в глазах матери, потому что та никогда не приходила к однозначному ответу. Кого бы Старк ни выбирала, она предавала другого. Но если Драконица уже успела смириться со странностями родителей, но Джон едва с ними встретился. — Разумеется, вы были рады! — раздраженно выдохнул он, не решаясь встретиться взглядом с их матерью. — Я ведь Принц, что был Обещан! Воплощение пророчества, ради которого вы ввергли Семь Королевств в Пекло! Верно. Лианна стала льдом для пламени Рейгара. Небеса пронзила красная комета, и среди дыма от пожаров войны и горестных слез родился Эймон Таргариен. Принц, которому было суждено окончить Долгую Ночь и принести миру нескончаемое лето. Так сложилась судьба, но никому из родителей Висеньи не хотелось такой жизни для сына. Жизни, полной боли, потерь и страданий. — Не смей так думать! — безуспешно пытаясь придать голосу твёрдость, произнесла Лианна. — Ты наш сын, а не Азор Ахай! Рейгар пел тебе, когда ты ещё был у меня под сердцем, потому что мы любим тебя. Я мечтала научить тебя ездить верхом и стрелять из лука, потому что мы любим тебя! Ты представить себе не можешь, Джон, как сильно мы тебя ждали. И каждый день я жалею о том, что ты не мог прожить счастливую жизнь с нами, но это было необходимо ради твоей безопасности! Я понятия не имела, куда податься, когда война завершилась. Ты заслуживал жизни в замке, если не как принц, которым ты был рождён, то хотя бы бастард грандлорда. Поверь, лучше уж так, чем скитаться по миру, не зная, доведётся ли тебе сегодня поужинать. Я не прошу простить меня или твоего отца, но хотя бы попытайся понять! Подумай, могла ли я предположить, какой стервой окажется Кейтилин Талли, и какой была бы твоя жизнь, если бы твоя мачеха относилась к тебе терпимее. Джон резко поднялся на ноги и отошёл к окну, не желая показывать слез. Не такой реакции, честно признаться, Висенья ожидала. Может холодного равнодушия зачерствевшего мужчины, может грубости и злости человека, который винил бросивших его родителей в пережитой боли, но никак не слез мальчика, всю жизнь мечтавшего услышать, что мать любит его. — Я не забывала о тебе ни на день, ни на миг, — всхлипнула Лианна, робко поднявшись со стула и делая первый шаг к сыну. — Мы постоянно думали о тебе и надеялись ещё хоть раз увидеть! — Тогда почему не вернулись в Семь Королевств? — прошептал Джон, глянув через плечо. Вот он главный вопрос, терзающий столько сердец. Почему столько лет они прятались за морем, оставив другим разбираться с последствиями их беспечности? Ответ приходил на ум незамедлительно: эгоистично боясь осуждения за их ошибки, но был так же далёк от истины, как запад от востока. — Мы не возвращались в Вестерос… Даже не узнавали слухи о жизни здесь, боясь услышать, что ты мёртв, — выдохнула Лианна, зарывшись пальцами в чёрный овечий мех плаща на плечах сына. — Прости нам этот страх, эту слабость… Но Рейгар и я предпочитали жить в неведении, чем узнать, что ты погиб. Ты или Нед, или Бенджен. Мы потеряли слишком много в той войне! Я так боялась лишиться последнего, что имела! Джон развернулся к матери, глядя на неё с печальной улыбкой. Ее рука на его плече дрогнула и сильнее сжала мех. — И все же потом ты обрела ее, — тихо произнёс парень, впервые за их разговор глянув на встрепенувшуюся Висенью. — Я могу понять ваше с Рейгаром безрассудство. Возможно, однажды даже смогу простить… Но если моя сестра росла среди вашей вины и скорби о прошлом, все было зря. Просто ответь мне, смогли ли вы дать хоть одному вашему ребёнку столько любви, сколько он действительно заслуживал? Хотя бы Висенья была счастлива? На Эйгона с самого детства взвалили бремя восстановления династии Таргариенов. Аше всю жизнь внушали ее ненужность, потому что твой брат был вынужден жениться против воли. Я вырос в том же презрении из-за того, что ты испугалась гнева брошенного жениха. Столько слез невинных детей было пролито, потому что вы отняли жизни, которые мы могли бы прожить! Столько загубленных судеб по вашей с Рейгаром вине! Его голос сорвался на крик, и Лианна в страхе отскочила на шаг назад. — Хотя бы Висенья, — повторил Джон гораздо тише. Стыдясь своей несдержанности, он покачал головой, но говорил твёрдо: — Я правда прощу вас, если хоть что-то из этого имело смысл. Хотя бы для неё. Сердце Драконицы вдруг сжалось от тоски. Брат, что видел ее первый раз в жизни. Брат, что сейчас признался в зависти сестре. Он заботился о ней, искренне переживал о ее судьбе, желал счастья, которого никогда не знал сам. Висенья злилась на него за то, что Джон занимал мысли родителей на протяжении всей жизни! А он, напротив, именно этого ей и желал. Собственный эгоизм вдруг стал противен девушке… Однако Лианна не дала ответа. Просто не успела, потому что в кабинет Лорда-командующего вдруг ввалились Эртур и Рейгар, держащие под обе руки Джона, из носа которого хлестала кровь. Висенья закатила глаза. Они почти помирились! Не хватало пары слов и объятий, а теперь та тёплая, пускай и печальная, семейная атмосфера разрушена. Им предстоит новый разговор и новые слёзы. — Кто его так? — взволнованно пробормотал ее брат, подскочив к Деснице. — Я, — фыркнул Эртур. — Кто ж ещё! Выглядел он, мягко говоря, недовольным, хотя в глазах больше усталости нежели гнева. — Мы беседовали на Стене, — терпеливо пояснил Рейгар. — А потом Джон вдруг решил броситься вниз. Эртур едва успел остановить его, взявшись будто из неоткуда! А то, что вы видите, это… — Урок старому дурню! — перебил его Эртур. — Потому что мне надоело спасать его в последний момент. — Да я все надеюсь выбесить тебя настолько, что сам меня прикончишь, — с издевкой фыркнул Коннингтон, за что тут же получил затрещину от Дейна. — Ты что себе позволяешь? — Будешь вести себя, как мальчишка, и я буду обращаться с тобой соответствующе! — прорычал тот в ответ. Однако немедленно пожалел о своих словах, заметив, как истлел всякий азарт в глазах друга. Ещё мгновение назад теплившийся во взгляде намёк на веселье обратился скорбью. Ведь Аша однажды говорила то же самое, когда они с Эртуром только встретились в Солнечном Копье после долгой разлуки. Дала такую же затрещину и покрыла последними словами… Лорд-командующий обвёл их разношёрстную компанию критичным взглядом и тяжело вздохнул. На трезвую голову с таким не разобраться. Он вынул штоф крепкого грушевого бренди, давно ожидающего своего часа, и разлил по медным кубкам с помятыми боками. — Давно у вас появилось что-то кроме дрянного эля? — фыркнул Коннингтон. — С тех пор, как делами стала заправлять Аша, — печально вздохнул Джон. — Эдрик Дейн каждый месяц посылает по бочонку дорнийского, а это, — он опустил взгляд на опустевшую бутыль. — Было на крайний случай… — Это не поминки! — рявкнул Десница, ударив кулаком по столу, но на лице Сноу не дрогнул ни один мускул. — Разумеется, не поминки. Мы празднуем, что кто-то, наконец, проехался по твоему личику, — спокойно произнёс он, поднимая кубок, словно тост. Мрачно усмехнувшись, этот жест повторил и Эртур. Лианна быстро проморгалась, будто стараясь избавиться от наваждения, глупостью происходящего похожего на сон. Рейгар осуждающе глянул на сына, обращающего в шутку чужое горе. А Висенья поспешила опуститься на стул, чувствуя, как стремительно ее покидают силы. Но все трое подняли кубки в воздух. — За урок старому дурню, — повторил Джон Сноу.

***

310 г. от З.Э. Три года после пропажи Аши Сноу. Астапор.

Рана на бедре пульсировала болью при каждом ударе сердца, однако даже она не приносила столько неудобства, сколько недавний ушиб на затылке. Вечные головокружения, а порой и темнота в глазах стали ее постоянными спутниками с тех пор, как ей впервые разбили голову. Сейчас же Аша насчитывала уже три таких травмы. Благо, что в этот раз ей удалось отклониться от захвата дотракийца, что наверняка вновь бы приложил ее головой о землю. Сноу отомстила за все обиды, задушив его собственной же косой. Толпа ревела! Едва ли в бойцовский ямах нашёлся бы боец, обожаемый зрителями больше неё. Аша умела делать шоу, как никто другой, и пока люди наслаждаются устраиваемым ею зрелищем, а главное- пока они за это зрелище платят, она будет жить. Ее хозяин ни за что не расстанется с таким доходом! — Тише, дорогая! — пробормотала Ирма, единственная говорящая на общем языке лекарша. — Давай. Сейчас займёмся твоей ногой. Пожилая женщина за эти три года стала ей верным другом. Не только потому, что отлично зашивала раны и лечила ушибы, но и потому, что не дала впасть в отчаяние от тоски по семье и дому. Ирме всегда удавалось найти нужные слова, чтобы поставить Ашу на ноги. Порой то были ласковые утешения, порой отборная ругань, но они всегда действовали, и девушка день за днём выходила на арену, подстегиваемая уверениями лекарши о том, что однажды все закончится, однако пока ей надо бороться… И Сноу боролась вот уже три года. В тонких шёлковых шароварах и едва прикрывающей грудь накидке того же материала ее выпускали против полностью облачённых в сталь противников, давая в качестве оружия лишь два кинжала. Впрочем, эта одежда была благословением в столь лютую жару, а также давала ей свободу движения и обзора, которой не могли похвастаться многие ее противники. Проблема заключалась лишь в получаемых ранах. Не всегда Аше хватало ловкости отклониться от длинных мечей или копий. Так и в этот раз. Косой удар аракхом оставил довольно глубокий порез на бедре, и девушка с отчаянием предвкушала монотонное зашивание. — Ловко ты его! — восхищалась Ирма, осторожно срезая безнадежно испорченный шёлк шароваров. — Даже от тебя не ожидала такой прыти. — Теперь и не стоит, — печально вздохнула Аша, делая глоток щедро предложенной воды. — Едва ли нога заживёт без последствий. — Ох, оттаскать бы тебя за уши за такие слова! — проворчала женщина. — Уверяю, если бы не твоя ушибленная голова, так бы и сделала. Да как ты вообще смеешь сомневаться в моем мастерстве? Будешь как новенькая! Зелёные ее глаза блеснули озорством. Они, к слову, даже с возрастом не потеряли остроту зрения, и Ирма превосходно управлялась с иглой, хотя даже у Аши возникали сложности с тем, чтобы втиснуть нить в игольное ушко. — Я сомневаюсь не в твоём мастерстве, а в способностях своего тела, — примирительно вздохнула девушка, занимая наиболее удобную для лекарши позу на кушетке, которых в помещении было великое множество. На каждой из них стонал от боли раненный боец. Десятка два уж точно. Вонь крови и гниющей плоти, едва разбавленная едким травянистым запахом лекарств и припарок, буквально душила. Сноу удивлялась, как ее могла выносить Ирма, которой позволялось выходить из лекарской едва ли на пару часов в день. Даже спала она здесь на случай, если кому-то среди ночи потребуется срочная помощь или простой уход. — Ну разумеется, — скептично фыркнула женщина, промывая порез. — Твоё тело смогло родить четверых детей, двое из которых близнецы, но никогда не оправится от этой ужасной царапины! Какой ужас! Тебе придётся всю оставшуюся жизнь ходить на костылях! Аша лишь закатила глаза, жалея, что так много поведала Ирме о своей жизни. Противная старушка при возможности обращала каждую историю против неё! А Сноу поведала ей очень много историй. Не обошлось и без печальных, но в большей степени грязный об их с Джоном постельных похождениях. Лекарша все вздыхала, вспоминая собственную юность, к ее большому сожалению, не такую бурную, а потом напоминала, что ей необходимо выстоять следующий и следующий бой хотя бы ради того, чтобы ее снова взяли в богороще. Сама Ирма, по ее признанию, однажды была очень набожной, пока Боги не оставили ее в рабстве на пятьдесят лет, а потому богохульство и осквернение святынь очень смешили ее… Женщина была урождённой вестеросской, однако упрямо не признавалась была ли благородной или простолюдинкой, из какого она королевства и была ли у неё семья. Все, что Аше удалось из неё вытянуть — она покинула Семь Королевств скоро после воцарения Безумного Короля, в 264 году в возрасте семнадцати лет. Впрочем, и сама Сноу не спешила делиться подробностями о себе. Из каждой истории предусмотрительно исключала место действия, имена и титулы ее героев, сама не сознавалась в том, где родилась, выросла и кем впоследствии стала. Мало ли чем могли такие сведения обернуться для простой лекарши. Жена Десницы Короля, сама являющаяся правительницей самого большого из Семи Королевств представляла из себя превосходную заложницу, выкуп за которую могли потребовать в размере ее веса даже не золотом, а бриллиантами. Она все-таки тётка наследника Железного Трона, будущих грандлордов Севера и Запада! Вот так и связывайся кровью с владыками всех Королевств… Такой груз простой честной женщине ни к чему. Хотя кто знал, что скрывала сама Ирма. На том их отношения и строились. Они не лезли в личные дела друг друга, надеясь не вызвать интерес собственными. Впрочем, для их нерегулярного общения лишь в случае ранений Сноу хватало и обрывочных историй, не обременённых тяжестью жизни, а полных глупости и смеха. Крупицы беззаботности, помогающие сохранить рассудок в этом жестоком месте. Но так ли долго удастся сохранить здесь жизнь? Аша засомневалась, увидев стражей-безупречных в их смешных остроконечных шлемах с совершенно не смешными копьями, впервые навестивших лазарет за все три года. Их было четверо, однако трое из них остались у двери, когда один вышел в центр и громко огласил волю их господина. Сноу тяжело давался валирийский. Гискарский же его диалект был неподвластен вовсе. — Они пришли за тобой, — побледнев, перевела Ирма, поторапливаясь с зашиванием раны. — Тебя хочет видеть хозяин. Аша была, как никогда, благодарна своей сдержанности за то, что ей удалось подавить дрожь и страх во взгляде. Хватало и волнения Ирмы, чтобы понять — такое внимание не к добру. — Хоть кого-то на твоей памяти так вызывали? — спокойно уточнила она, однако женщина избегала ее взгляда. Внутри, точно пугающая морская бездна, волнами дыбилось отчаяние, но Аша не показывала своего страха. Она давно усвоила этот урок. — Были несколько, — неохотно призналась лекарша. — Последнего вызвали за пару лет до твоего появления. Но никто из них не возвращался обратно… Девушка тихо хмыкнула, глядя, что ей затягивали последний шов. Странно, что сказанное не вызывало тревоги. Аша уже многое пережила, и удивить ее, а тем более напугать, весьма трудно. Однако вероятность никогда больше не увидеть эту женщину сжимала сердце, будто в тисках. Собранные в тугой пучок льняные волосы и насмешливые зелёные глаза на испещрённом морщинками лице стали для неё истинно родными. Ирма латала ей раны, как телесные, так и душевные, бесконечно поддерживала на этом пути и не давала сдаваться. Аша не могла оставить ее здесь! Но не в ее власти было спасти женщину, когда она и себе то не могла помочь. — Волнуйся о себе, глупая! — будто прочитав ее мысли, пробурчала старушка. — Уж мне не привыкать, а вот что грозит тебе не знает сам Неведомый. — Если умру, обещаю плюнуть в лицо Небесной Матери за ее милосердие, — улыбнулась Аша напоследок, покидая лазарет под конвоем безупречных. — Если умрешь, я разыщу тебя на том свете и плюну в лицо тебе! — бросила ей в спину Ирма. А Сноу едва сдерживала слёзы, понимая, что этот обмен любезностями наверняка был их последним… Невзирая на боль ещё свежей раны, она шла в быстром темпе охранников. Аша помнила жуткие рассказы Эртура о том, как работорговцы не любили непокорности. Ее гордость не стоила риска, а уж склонять голову и прикусывать язык ее отменно научила юность. Что бы с ней ни сделали, куда бы ни отправили, кому бы ни продали Сноу выстоит. Чтобы увидеть взросление своих детей, чтобы научить мальчиков сражаться на мечах, вновь поцеловать Джона, увидеть, как он взбесится, узнав об ухажёрах Дейси и Санды, чтобы посмеяться над этим с Эртуром, а после выслушать пару проклятий от матери, которая ни за что не согласится стать прабабушкой. Аша пройдёт по раскалённым углям самой глубокой из преисподних, лишь бы вернуться к своей семье. Без противного бубнежа занудной Ирмы Сноу очень скоро захлебнётся от тоски. Однако за размышлениями, полными неоправданных надежд, она и не заметила, как оказалась в просторной приемной своего хозяина. Клеон зо Скагхан, необычайно толстый, как и прочие вельможи Залива Работорговцев, мужчина средних лет, развалился в громадном кресле, наслаждаясь слабым ветерком от опахала, которым монотонно размахивал стройный юноша — фаворит господина, как утверждали слухи. С другой же стороны от него стояла женщина, почти болезненно тощая, и кормила Клеона виноградом со своих рук. Ее Аша точно видела впервые, однако черты ее казались до странного знакомыми… Впрочем, не такими знакомыми, как двое мужчин перед ней. Девушка едва не разрыдалась от облегчения, заметив гостей хозяина, а удержаться на внезапно ослабевших ногах и вовсе помогло одно лишь чудо. Вероятно то же чудо, что привело в ее преисподнюю Лиссоно Маара и Франклина Флауэрса. — А ты все хорошеешь, Сноу! — едва слышно усмехнулся будто собаками подранный бастард, кажется, подмигнув ей. Девушка не могла сказать наверняка, когда взгляд туманился от слез. Лиссениец же даже не оглянулся в ее сторону, о чём-то напряжённо споря с Клеоном. Его все ещё очаровательное девичье личико покрылось алыми пятнами от гнева, что разумеется не могло быть добрым знаком. Но когда к их дискуссии присоединился и Флауэрс, ее робкая надежда дрогнула. — Мы не потянем пять миллионов, — сквозь зубы процедил Маар на общем. — Придётся потянуть, если не хочешь, чтобы нас натянул Коннингтон, — так же тихо фыркнул Франклин. — Сам же знаешь, что эти деньги он вернёт нам с надбавкой за благодарность! Сукины дети! Не будь при ней конвоя, Аша уже сама бы натянула нерешительных, точно девственницы, наёмников. Как ни странно, однако, куда больше пустых споров ее раздражало имя Джона, мелькнувшее в разговоре. В глубине души она позволяла себе надеяться, что за ней пришли, памятуя о их дружбе, а не из страха перед мужем! Такая сумма действительно могла бы найтись у Коннингтона, если до последней монеты выскрести казну Железного Трона, едва расплатившегося с долгами, Штормовых Земель и Севера, но насчёт надбавки у Аши возникали серьезные сомнения. Нужно было думать о том, как отплатить Золотым Мечам за помощь иным способом. Что впрочем не имело значения, если ублюдки немедленно не возьмут яйца в руки и не выкупят ее наконец у другого ублюдка! Ей даже не вмешаться в переговоры, пока прав у неё, как у той подушки, что грелась под толстым задом Клеона. Стоит только раскрыть без спроса рот — ее высекут за дерзость у позорного столба и скажут помахать свободе ручкой… — Sȳz, — неохотно согласился Лиссоно, и Аша наконец смогла вздохнуть полной грудью. Однако не совсем. — Попросите подарок! — прошипела она Флауэрсу. — Что? — усмехнулся он, глядя на девушку, точно на умалишенную. — Скажи, что вам с Мааром нравятся женщины постарше и попроси двух в знак удачной сделки! — Но нам не нравится женщины постарше! — Ещё меньше тебе понравится, если я голыми руками вырву тебе член, так что делай, что говорят, — потеряв терпение, выплюнула она. Возможно, ей не придётся расставаться с Ирмой… Возможно, ей удастся узнать, от чего же тощая рабыня казалась такой знакомой…