Полуденный зной

Услышав шум за пределами их шатра, женщина закатила глаза. Слишком уж он был похож на подначивающие крики, изредка заглушаемые звонким свистом. — Думаю, нам следует остановить ее, — несмело предложила Ларра — вторая рабыня, которую вместе с Ирмой спасла Аша. Женщина лет пятидесяти с бронзовой кожей, темными, будто ониксы, глазами, и ещё более темной судьбой. Впрочем, Ирме ли кого в этом винить? — Не думаю, что это хорошая идея, — не отвлекаясь от перетирания в ступке трав для мазей, ответила лекарша. — Предпочту тишину обществу пьяной наемницы! — А если ее ранят? Ирма фыркнула. Так грубо, что ее септа наверняка в гробу перевернулась от стыда за воспитанницу. — Не говори глупостей, милая! Я больше волнуюсь за мальчишек, что рискнут попытаться ее ранить! Не помнишь что ли, сколько швов пришлось наложить тому несчастному? Ларру передернуло от воспоминаний о кровавой каше, в которую Аша превратило лицо новобранца, решившего покуситься на ее честь. — Тогда проследить, чтобы она никого не ранила… Ирма тяжело вздохнула, наконец оторвавшись от своего занятия, и подняла взгляд на взволнованную женщину перед ней. Ей было страшно вдали от их благодетельницы. Впрочем, им обеим. Трём женщинам окружённым десятью тысячами мужчин стоит держаться вместе. Особенно, когда одна из них страшна, как сам Неведомый. Бои же, которые устраивала Аша были риском, который они не могли себе позволить. Она называла их традицией из своего далёкого края. Суть заключалась в том, чтобы выпить кувшин, чего покрепче, и, когда алкоголь ударит в голову, устроить поединок до первой крови. Обычай столь же суровый, что и сама девушка. Но отказаться от таких боев они не смели. В уплату долга за выкуп из рабства они должны были служить Золотым Мечам три года. За каждый выигрыш этот срок уменьшался на месяц благодаря ставкам, и Ирма не могла избавиться от ощущения, что из одних Бойцовых Ям Аша перешла в другие с разницей лишь в том, что от ее выживания отныне зависело три судьбы. И пускай по правилам поединок заканчивался после первой пролитой крови, Ирма опасалась, что за унизительное поражения девушке могут отомстить. Любой смерти можно придать вид случайной… Ее собственная жизнь кончилась много лет назад, когда корабль отчалил от родных берегов. Ирму не волновало, что случится с ней завтра, через неделю или месяц. То же самое она могла сказать и о Ларре. Но для Аши ещё не все потеряно! Она могла… должна вернуться к мужу и детям. Она должна жить. — Тогда пойдём следить за ней. Я покажу этим сукиным детям, если они обидят нашу девочку! — решительно поднимаясь с места, проворчала Ирма, довольная, что смогла рассмешить подругу. Однако, не успели они покинуть шатёр, раздался протяжный вой рога часовых. Женщины вместе поспешили на улицу.

***

Пускай в голове шумело от выпитого, ее разум был ясен. Меч оставался продолжением руки и бил точно в цель, ноги слушались, словно верные псы, и ступали куда нужно, не позволяя потерять равновесие. Нужно что-то покрепче летнего вина, чтобы свалить Ашу с ног! А вот ее противника вело неслабо, хоть это и было заметно лишь ей. На каждый шаг приходилось ещё два, каждый удар был излишне резким и рубящим, будто мириец держал топор, а не меч. — Я уложу тебя, сучка! — криво ухмыльнулся он, вызывая сочувствующий смех стоящей вокруг толпы. Они знали Сноу достаточно долго, чтобы понимать, чем кончится бой. — Не утруждайся, сладкий! — усмехнулась она, откидывая меч в сторону. — Я уложу тебя. Девушка пнула его под колени, потянув на себя, когда мириец потерял равновесие, и обошла полукругом, чтобы оказаться за спиной. Вернее на спине неудачно распластавшегося новобранца. Тот издал сдавленный писк, стоило скрутить его руку. — Поединок до первой крови, стерва! И я ещё не сдался. В ответ Аша лишь тихо фыркнула и, дёрнув мужчину за волосы, как следует приложила лицом о землю. На примятую траву упали несколько алых капель из его носа. Раздались торжествующие крики. — Год и четыре месяца! — раскатисто обьявил Джон Лотстон, перебивая вопли толпы. — Такими темпами покинешь нас через пару недель. — Боюсь, больше не найду идиотов, что решат со мной тягаться! — рассмеялась Аша в ответ, чувствуя пьянящий восторг от очередной победы и оваций. Однако, стоило протрубить рогу, смех наёмников резко оборвался. Каждый положил руку на рукоять меча и вгляделся вдаль. На приближающихся всадников. Врагу бы не позволили войти в лагерь, но и незваным гостям здесь были не рады. — Что-нибудь знаешь о них? — пробормотала Аша, приблизившись к Лотстону. — Стрикленд не говорил, — пожал он плечами. — О них не знал даже Маар. — О-о! Ну если даже Маар не знал, то они, должно быть, призраки! — нарочито беззаботно улыбнулась девушка, хотя все внутри замерло в напряжении. Ее руки, что не сжимала поднятый меч, коснулась другая, слабая и дрожащая. Обернувшись, Аша встретилась с затравленным чёрным взором Ларры и, как всегда, невозмутимым зелёным — Ирмы. — Все в порядке? — прищурившись, уточнила последняя. — Сейчас и узнаем, — вздохнула Сноу, увидев, что один из всадников отделился от процессии и пустил лошадь галопом. Наемники, которым не повезло оказаться на пути, в страхе убирались с его пути, опасаясь попасть под копыта шустрой пегой кобылки. В седле не мужчина, как показалось Аше на первый взгляд. Слишком уж мал ростом он был и узок в плечах, скрытых под тяжелым меховым плащом. Может парень или даже мальчик? Его лицо и волосы мешал разглядеть низко надвинутый капюшон. — Золотой на то, что юнец свернёт себе шею, свалившись с лошади! — фыркнула Ирма, скривив губы в снисходительной усмешке. — Да простят тебе Боги эту жестокость! — вздохнула Ларра, приложив руку к груди. — Нельзя шутить о смерти! — Я не шучу, а делаю ставку, дорогая. Если выиграю, куплю себе трав, сделаю мазей и однажды спасу чью-то жизнь! А если мальчик выживет, то проиграю. Понимаешь? В любом случае кто-то будет жить! — Циничная старушка! — фыркнула Аша, наблюдая за стремительно приближающимся всадником. — Ещё раз назовёшь меня старушкой, и я задушу тебя во сне! Сноу бросила на неё беглый взгляд. В тысячный раз посмотрела на ласковые зелёные глаза, благородные черты лица и не седые, как в начале показалось девушке, а пепельные волосы. Ирма была очень красива. Ее не портили даже морщинки в уголках глаз и губ, на лбу и меж бровей. Возраст не испортил ее, лишь изменил: добавил взгляду мудрости и позволил улыбке стать снисходительной. — Хорошо, — со смехом признала Аша. — Самая красивая циничная старушка. — Однажды ты нарвёшься на мой гнев, Аша Сноу! А всадник все приближался. Кажется, стремительнее с каждым мгновением, несмотря на то, как яростно его окрикивали сопровождающие. Наконец, когда между ними осталось не более десяти футов, он дёрнул за поводья, резко осадив лошадь, и та поднялась на дыбы. Было удивительно, что мальчишка удержался. Слишком юн он был, чтобы освоить такое мастерство, но глаза не врали: прижавшись к шее, он крепко стиснул ногами бока и даже не покачнулся в седле. Даже сама Аша едва ли ездила верхом так хорошо! Когда же кобылка крепко встала на все четыре ноги, с неё грациозно соскользнул мальчик. С его… Боги! С ее головы упал капюшон, открывая выкрашенные в черный неумелой рукой рыжие волосы, обрезанные до плеч так же неопрятно, как у самой Аши. — Мама, — неверяще прошептала ее Ромашка прежде, чем сорваться с места. В ответ она не смогла ни произнести ни слова, ни даже всхлипнуть или просто устоять на ногах. Сноу упала на колени, принимая в объятья свою дочь, пускай и с трудом узнавала крошечную малышку в прекрасной повзрослевшей девочке перед глазами. — Мамочка! — продолжала бормотать она сквозь плач. — Я так скучала! — Я тоже, моя милая. Очень сильно, — едва выдавила Аша, сжимая в кулаках чёрный плащ, однажды ей принадлежавший. Пропитанный кровью чёрных братьев, убивших Джона Сноу, тысяч солдат Карстарков и Амберов, восставших против законных сюзеренов под знамёнами Болтонов, кровью самого Болтонского бастарда, скормленного Неведомому, и Мизинца, прожившего немногим дольше. В этом плаще Аша прошла через не одну войну. Сожгла флот Эурона Грейджоя верхом на Рейгале, преодолела десятки лиг верхом в компании Джона. Так не кстати на ум пришла мысль, что возможно на этом плаще в одну из звездных ночей и была зачата ее дочь. Плащ, что перешёл от Аши Сноу к Дейси Сноу. От одной северной бастардки к другой. Сноу, потому что ее отец отказался от своей жены и троих детей ради просторской потаскухи. Маар скрывал от Аши эти данные, опасаясь абсолютно непредсказуемой реакции девушки, но она умела добывать информацию. Раздобыла и эту. Ее сердце в тот момент разбилось. Оно будто было подвешено за тонкую ниточку воспоминаний о доме, держалось лишь на стремлении вернуться, но стоило девушке прочитать на порядком измятом пергаменте: «Десница женился на Десмере Редвин», эта нить оборвалась. Последовавшее падение напоминало ту тьму, в которой она оказалась после того, как ее пронзила стрела сестры. Пустота и холод. Бесчувственная отрешенность от всего мира, будто Аша вдруг просто перестала существовать. Но потом сердце достигло ледяного каменного пола и разлетелось на тысячу кусочков. Ей едва хватило сил, сохраняя иллюзию спокойствия, добраться до лошади и умчаться далеко-далеко от лагеря, чтобы упасть на колени посреди пустынного поля и закричать. Так пронзительно и долго, что в один момент ее голос просто сорвался на хрип. Потом пришлось врать Ирме и Ларре, будто она охрипла, когда распевала похабные песенки, как следует надравшись. Ложь, недалёкая от правды. Сноу действительно ещё долго топила горе в вине, пока разбитое сердце не залечило раны и не начало гонять его по телу вместо крови. — Отец приехал с тобой? — как можно мягче поинтересовалась Аша. — У меня нет отца! — презрительно выплюнула Дейси. — Если же тебя интересует человек, лишивший всего меня и моих братьев, то да — он тоже здесь. От пронзительной ненависти в ее голосе на глаза Сноу навернулись слёзы. Ей было невыразимо мучительно видеть любимую дочь такой озлобленной, особенно на родного отца. Однажды Ромашка обожала Джона даже больше неё! Аша не могла представить, как из-за столь разительной перемены страдал он, пусть и ненавидела себя за такую слабость. Ей не стоило волноваться о его чувствах. Для этого у Коннингтона есть жена! Впрочем, девушка могла бы простить его за это! Ее не было четыре года, многое в Семи Королевствах могло поменяться, и брак мог быть политической необходимостью. Джон любил ее до безумия, Аша была уверена, что его вынудили жениться. Но пренебрежения их детьми простить никак не могла! Однажды Сноу тоже страдала из-за безразличия к ее судьбе отца, что видел в ней отражение потерянной любви. Она умоляла Коннингтона не повторять ошибок Неда Старка! Но он пошёл ещё дальше — Джон позволил дочери презирать его. — Дери меня Семеро! — воскликнула Ирма, побледнев. — Вот это твой муж? Аша подняла взгляд, чувствуя, что земля уходит у неё из-под ног. Наконец-то! Ее Джон. Такой же высокий и рыжий. С такими же любящими голубыми глазами, разве что теперь потемневшими от затяжной скорби. Борода, без ее тщательного ухода, теперь была какой-то растрёпанной, запутанной и совершенно неопрятной, а ещё он будто стал шире в плечах, но в остальном нисколько не изменился. Словно с их последней встречи прошло не больше недели. Верно, их последняя встреча! Поцелуй с его нынешней женой и сожаление о их браке! Как долго Коннингтон корил себя за те слова? Возможно, до сих пор. По крайней мере Джон, которого Аша знала, которого любила до боли в сердце, ненавидел бы себя за горячность и несдержанность. Впрочем, того Джона обожала их дочь. Многое могло измениться с тех пор… — Любовь моя, — произнёс он беззвучно, одними губами, не решаясь приблизиться и на десяток футов. — Он ей не муж, — выплюнула Дейси, будто ругательство. — Лорд Коннингтон вдовец, взявший в качестве второй жены Десмеру Редвин. Из перевязи, спрятанной на спине под плащом Ромашки, беззвучно выскользнул маленький топорик. Видят Боги, меньше всего ей хотелось найти оружие у девятилетней дочери! Аша поднялась с колен, гордо выпрямив спину и отогнав всякое сочувствие. Джон отказался от неё и ее детей, и она не простит эту пощечину! Она медленно приблизилась, изо всех сил игнорируя слабость в ногах. Не ему в объятья, впрочем, хотелось броситься, а упасть на землю и разрыдаться от горя. — Зачем ты приехал? — прошептала она, едва между ними остался всего один шаг. Аша не сделает его из гордости, Джон из чувства вины. — Зачем? — пораженно усмехнулся он. — Ни дня не проходило, чтобы я не вспоминал о тебе! Я искал тебя, мое солнце, где и как только мог. Мне жаль, что потребовалось так много времени… — Тебе жаль? — презрительно скривилась девушка, едва заглушая пронзительный вой в сердце. — Ты отрёкся от моих детей, назвав их бастардами. Расторг наш брак и взял в жены просторскую потаскуху. И все, что ты можешь сказать — что тебе жаль?! Она жестко рассмеялась, любопытно склонив голову на бок. Рука, что не прятала за спиной топор, скользнула к ножнам на бедре. Вокруг них медленно собиралась напряженная толпа. — Когда ты только успевал искать меня? Ты, наверняка, был очень занят, трахая свою новую жену! Хотя у тебя определенно появилось больше времени с тех пор, как ты вычеркнул из своей жизни моих детей. — Они наши дети! — твёрдо произнёс Коннингтон, скривившись, будто от удара. — Я заботился о них, Аша, и сделал все, чтобы им не смогли навредить. С тихим шелестом девушка вынула меч из ножен. Начищенная сталь блеснула в свете заходящего солнца. — Ты отнял у моих детей то, что принадлежало им по праву рождения! — прошипела она. — Чего ты стоишь, ублюдок с длинным титулом, если не смог защитить их, не унизив перед всем королевством? Что ж, Джон отлично ее знал. Однажды он сказал, что по одному только ее вздоху может понять, где Аша просит прикоснуться к ней и где поцеловать. Чтобы развеять ее сомнения, даже весьма убедительно это доказал. Однако он понимал ее не только в постели, но и на поле боя. Коннингтон с легкостью отклонился от первого ее выпада. — Я всего лишь прошу меня выслушать! — отчаянно взмолился он, протянув ей ладонь. — Пожалуйста, моя любовь… Он спал с другой женщиной! Джон едва успел одернуть руку, и Ашин топор рассек лишь воздух. Он сделал шаг назад — она к нему. — Я не хочу сражаться с тобой! — Придётся! — рявкнула девушка, занося меч для нового удара. На этот раз он с оглушительным лязгом встретился с мечом Коннингтона. Слишком высоко он задрал локоть. Слишком сильно открыл корпус. И Сноу воспользовалась этой возможностью. Обухом топора она ударила его по бедру, и Джон упал на одно колено, продолжая сдерживать натиск ее меча. — Сражайся! — совсем отчаянно выплюнула девушка, надеясь, что это звучало хоть немного грозно. Однако ошибки быть не могло — слово потонуло во всхлипе. — Не стану! — упрямился ее некогда муж. — Можешь прикончить меня прямо здесь, и я буду рад умереть у тебя на руках с мыслью, что наконец нашёл! Это все, чего я хочу, моя любовь… Возможно, Джон знал ее не так хорошо, как думал. Иначе бы ему хватило ума не называть Ашу своей любовью, когда все, о чем она могла думать — это клятвы верности, что он принёс другой женщине. — Зря, — прошипела она. Этому приёму научил ее сам Джон, и было что-то особенно сладкое в том, чтобы сразить его оружием, которое он сам вложил в ее руку. Нужно было всего лишь зацепить меч противника лезвием топора и резко дёрнуть. Коннингтон оказался безоружен. — Я люблю тебя, — прошептал он, не отводя взгляда. Последним, что Джон увидит перед смертью будут ее горящие ненавистью глаза, что однажды смотрели с великой любовью. Аша занесла меч, чтобы пронзить бьющееся лишь ради неё одной сердце, однако повинуясь инстинктам отбросила оружие, чтобы в последний момент перехватить в полёте кинжал, едва не вонзившийся в шею Коннингтона. Вместе они перевели одинаково озадаченный взгляд в сторону, откуда он прилетел. Там бледный Эртур во все глаза пялился на Ларру, доверчиво прижимающуюся к его боку. Так вот отчего ее черты казались столь знакомыми! Было даже обидно, что Аша не догадалась сразу… Однако сейчас, как ни странно, ее внимание привлекло другое. Ножны для отравленного кинжала на бедре Дейна пустовали. Он никогда не изменял привычке носить его с собой на случай, если придётся вырубить противника, не причиняя ему вреда. А потом Аша опустила взгляд на свою руку. Лезвие жадно вгрызалось в кожу ее ладони, а по запястью бежали струйки крови. Запах однако был слишком уж едким… А потом Сноу провалилась в темноту.