Полуденный зной

Он налег на лопату, и та легко вошла в сырую после недавнего дождя землю. Ещё и ещё, пока яма не достигла трёх футов в глубину. Превозмогая усталость, Рейгар настаивал на семи, как того требует вера, но и сам понимал, что у них нет ни сил, ни времени на достойные похороны Десмеры. Сам же Эртур был удивлён, что Аша предложила закопать тело, а не просто оттащить в лес на съедение зверью, как они сделали с двумя охранниками девушки. Он не считал племянницу ни жестокой, ни кровожадной, не ждал, что она надругается над памятью соперницы, однако… не находил в себе сочувствия, не жалел о бесславной кончине той, что принесла им всем так много бед и страданий. Легко выпрыгнув из неглубокой могилы, Рейгар подал Эртуру руку. — Я и сам закопаю, — осторожно шепнул он, когда они поравнялись. — Поговори с ней… Дейн глянул через плечо старого друга, туда, где на крыльце сидела Аша и тщетно пыталась заставить новорожденную девочку пить козье молоко. Не более часа назад сам Эртур рыскал в его поисках в Тамблтоне, однако, очевидно, зря — она не ела… Его удивляло такое отношение к дочери Десмеры. В то время как собственный сын Аши погиб, не успев сделать первый вдох, девочка, которую не хотели ни мать, ни отец, была жива, здорова и очень голодна. Эртур хорошо знал свою племянницу, равно так же, как Джон или Санса. Он не ждал, что она возненавидит безвинного ребёнка, не рассчитывал, что на него Аша выплеснет всю ярость, какую не сумела растратить на его мать, не думал, что она бросит его на милость судьбы. Дейн лишь подозревал, что она останется равнодушна: отошлёт на Север, вверив заботам верного человека, будет отзывчива к его нуждам, но… Аша удивила Эртура трепетной лаской. Она укачивала девочку на руках, словно родную дочь, ворковала над ней, уговаривая поесть. — Может тебе стоит попробовать кормить ее самой? — предложила Лианна, поглаживая племянницу по вздрагивающей от подступающих слез спине. — У меня так и не появилось молока, — угрюмо всхлипнула она. — Тем более прошёл почти месяц с тех пор, как я потеряла Роберта… Дейну не приходилось гадать о причинах такого отношения. Он знал наверняка, что Аша видела в крошечной покинутой девочке саму себя. Сиротку без матери, пятно на чести отца, презренного бастарда, которому желали смерти не только недруги, но и люди, с которыми она делила кровь. Однако Эртур не представлял, да и спросить боялся, заботилась ли племянница искренне или из темного эгоистичного желания доказать, что отличается от собственной мачехи. — Тебе стоит попробовать, — с натянутой улыбкой пытался подбодрить Эртур Ашу. — На сколько мне, к сожалению, известно, Джон смог выцедить из тебя пару капель и через несколько лет после родов, а голодная малышка, надеюсь, будет ещё усерднее. Лианна скривилась, будто к ее горлу подкатила тошнота, однако Аша едва заметно улыбнулась, благодарно кивнув Эртуру. Впрочем ее улыбка слишком быстро угасла. — Джон, — задумчиво повторила девушка. — Думаете, он примет ее? Дейн лишь сжал челюсти, опасаясь озвучить общую догадку, Лианна неловко прокашлялась, погладив племянницу по плечу, и какое-то время лишь тихий шорох земли нарушал молчание. — Эллард написал мне, опасаясь того, что отец может сделать с Десмерой и ее ребёнком, — подал сиплый от рыданий голос Алин. Бедного мальчика отпаивали тёплым вином, пока он не задремал, однако и теперь выглядел не лучшим образом. С залёгшими под глазами тенями и взмокшим, будто от лихорадки, лбом мальчик до боли напоминал отца в самые темные для него времена. Юный Коннингтон был рядом с матерью, когда она потеряла ребёнка, был рядом, когда она размозжила камнем головы стражей Десмеры и когда принимала ее роды. Слишком много потрясений для парня семи лет. Эртур не смел корить его за трясущиеся колени и позеленевшее лицо, однако гордился стойкостью и твердостью голоса, когда Алин продолжил: — Отец не обрадуется тому, что ты потеряла ребёнка в то время, как дочь Десмеры дышит. Дейси и вовсе может попытаться восстановить справедливость. Так не будет ли лучше… — Сказать всем, что произошло наоборот, — пришла на помощь Лианна. — Назвать девочку твоей дочерью. Девушка опустила взгляд. Будто слепой котёнок, голодная малышка наощупь искала материнскую грудь, упрямо отказываясь от козьего молока. Такая маленькая, такая невинная, такая похожая на собственных дочерей Аши. Ее глаза наполнились слезами. — Джослин, — выдохнула Сноу. — Ее имя Джослин, и она заслуживает правды. Мы с братом наслушались благой лжи за свою юность, и нам обоим она сломала жизни. Я буду любить ее, как собственную дочь, и Джон либо примет ее, либо потеряет нас обеих. Равно, как и Дейси, и Санса, и Эшара, и все вы. Эртур кивнул, не скрывая сомнений. — И меня тоже, — уверенно произнёс Алин, опускаясь на крыльцо возле матери. — Я с тобой, мамочка. Всегда. И всегда буду защищать свою сестру. В противовес нежным словам сына губы Аши изогнулись в кровожадной улыбке. — У тебя есть ещё одна сестра, которая нуждается в защите, малыш, — напомнила она, поднимаясь с крыльца, чтобы пройти в дом.

***

Она с неохотой отстранилась от настойчивых губ, лишь когда закончилось дыхание. Глаза, цвета морской волны, горящие лишь ярче на фоне смуглой кожи, смотрели с настороженностью. — Что случилось, миледи? — шепнул Монтерис, погладив ее по щеке. Шершавые пальцы царапали нежную кожу, однако не могли удержаться от прикосновения. Ещё и ещё, пока кровь не закипит в жилах. — Кроме похищения сестры, ранения отца и пропажи матери с братом? — фыркнула Дейси. Короткий смешок обжег шею. — Ты живешь с этой тягостью уже несколько недель, но такой хмурой, я тебя ещё не видел. Она вздохнула. Дейси виделась с Монти чуть ли не каждый день. Тайно, разумеется. Отец бы не одобрил даже частое времяпрепровождение, что и говорить о вольностях, которые позволял себе лорд Веларион. Они скрывались в темных закутках Красного Замка, полузабытых каморках, пустующих комнатах и там Ромашка позволяла целовать себя… Так жадно, так страстно, так волнительно, что она забывала обо всем, однако возвращение к реальности было болезненно. — Прошло почти две недели с отъезда дяди Эртура, — призналась Дейси, ластясь к рукам, словно кошка. — Он, наверняка, уже достиг Хайгардена, но все еще не прислал ни одного ворона. — Может, твой лорд-отец укрывает эти донесения, — предположил Монти, наматывая рыжий локон на палец. — Не от Элларда, — возразила Ромашка. — От брата не скроется и мышь из подвалов, не то что новость с юга! Что-то случилось в пути… Веларион отстранился, чуть склонив голову набок. Сине-зелёные глаза внимательно изучали ее лицо, заставляя щеки заливаться смущенным румянцем. — Все будет хорошо, миледи, — пообещал Монтерис с мягкой улыбкой. — Уже через пару недель ваша стая воссоединится, и эти ужасы останутся в воспоминаниях. Сейчас тебе нужно лишь доверится отцу, матери, сиру Эртуру и воздержаться от глупостей. То же самое ей говорил Эллард, и Деймон, и Бейла, даже бабушка Эшара и тетя Санса. Никто из них не сидел сложа руки, а искал любой способ помочь маме в ее войне, однако именно Дейси почему-то сажали вышивать у окна и просили ждать… Это ожидание убивало. — Каких глупостей? Этих? — решила отшутиться Ромашка, потянувшись за новым поцелуем, но Монти остановил ее, прижав палец к губам. — Этих тоже, миледи, — с сожалением кивнул он. Ей оставалось только закатить глаза. Как вдруг раздался крик. Веларион напрягся, вслушиваясь. Кричал ребёнок, маленькая девочка, в которой Дейси узнавала кузину Рейну. — Тебя не должны здесь заметить, — прошипела она прежде, чем выскочить за дверь каморки и направиться в детскую, из которой доносился звук. Сотня футов, два поворота и Ромашка достигла комнаты, которую некогда делила с Деймоном. Там, к ее удивлению, уже собрались брат, кузены и Король. Зря она надеялась, что в общей суматохе никто не обратит внимание на ее волосы, куда более растрепанные, чем обычно, пунцовый румянец, который нельзя было оправдать быстрым бегом и посеревшее от пыли платье, которым Монти тщательно обтер угол, где зажимал ее. Эллард был всеведущ. — Скажи спасибо, что кузине приснился кошмар, — сквозь зубы пробормотал он. — Вас едва не поймали часовые… Деймон пихнул его локтем, смерив сердитым взглядом, и, каким бы строгим ни пытался выставить себя братец, под натиском кронпринца стушевался и затих. С трудом Дейси подавила торжествующую ухмылку. — Кошмар? — вместо злорадства уточнила она. — У моей сестры был послеполуденный сон, — уточнил Деймон. — А потом она вдруг проснулась и стала говорить о слепых волках… — Безглазых, — поправил его Эйгон, укачивая на коленях бьющуюся в истерике дочь. — Безглазый волк, срезанный бутон и дымящиеся руины. Глаза Ромашки против воли округлились. Эти образы, слишком абстрактные, чтобы быть простым сном, и слишком очевидные, чтобы считать их совпадением, вероятно могли быть… видениями. Сновидцев знавало семейное древо и Таргариенов, и Блэквудов, так могла ли Рейна, как первая представительница обоих домов за последнюю сотню лет, унаследовать этот дар? — Мы защитим тебя, сестрица, — пообещала Бейла, опускаясь рядом с отцом на маленькую постель. Ее снежно-белые руки казались ещё светлее, по сравнению с иссиня-чёрными волосами Рейны. — Безглазому волку до тебя не добраться… Девочка оторвала голову от отцовского плеча. На припухшем от слез лице дрожали губы. — Ей нужна не я, — покачала принцесса головой.

***

Он прожил долгую жизнь, богатую в основном на войны и несчастья. Лестер Морриген стоял рядом с Робертом Баратеоном, когда тот сверг Таргариенов, рядом со Станнисом, когда он боролся против Ланнистеров, и каким-то образом оказался на стороне Эйгона Таргариена, когда мальчишка вернул Железный Трон своей семье. Ни жены, ни детей, ни друзей, с которыми Лестер мог бы кутить в молодости. Лишь два брата, один из которых был убит Лорасом Тиреллом после гибели Ренли Баратеона, а второй замучен до смерти Рамси Болтоном после поражения Станниса при Винтерфелле. Морриген никогда не признается об этом вслух, но он был благодарен кузену — Джону Коннингтону за то, что вынудил его покинуть Север и отправиться на защиту родового замка во время завоевания Юного Дракона, и гораздо больше благодарен его жене — Аше Сноу за то, что скормила Болтонского бастарда собакам. Впрочем ему не требовалось, как Амберу, на каждой попойке клясться в своей верности. Лестеру было достаточно поднять людей по первому зову своей леди и отправиться на выручку ее дочери. И пускай поддерживать дисциплину солдат, больше месяца рвущихся в бой, было нелегко, уже через пару дней мечи северян, штормовиков, дорнийцев и западников, вставших в один строй, возможно впервые за всю историю Семи Королевств, напьются просторской крови. — Дракон на северо-востоке, милорд, — тяжело выдохнул мальчишка, ворвавшись в шатёр лорда Морригена. — Только дракон? — нахмурился он. Ему бы больше пригодились две тысячи мечей, которые должен был привести Дейн из Королевских Земель. Численное превосходство просторцев все ещё слишком велико, а дракон, пускай и являлся самой грозной силой в истории, был опасно уязвим. Ещё опаснее было то, что Тиреллы подготовились к тёплому приему: на стенах лучники и почти две дюжины скорпионов. Ублюдки не упустят возможности подстрелить Рейгаля, особенно зная, кто им управляет. — Во имя всех Семи Преисподних, какого Неведомого ты сидишь тут поджав хвост, Морриген? — прорычала Аша Сноу даже раньше, чем ворвалась в его шатёр. Лестер поспешил подняться, приветствуя свою леди, однако вместо ответа получил хлёсткую пощечину. — Я задала вопрос, сукин ты сын. Почему гребаный Хайгарден все ещё стоит, а его сады не залиты кровью? Почему моя дочь все ещё там?! С трудом он подавил раздражение и постарался терпеливо ответить: — Если бы я послал людей штурмовать один из самых неприступных замков в Вестеросе, это бы ничуть не помогло леди Эрмесанде, не говоря уже о том, что скорее всего поставило бы ее в ещё большую опасность. Тиреллы засели за тремя стенами, и нам остаётся только ждать… Аша казалась сбитой с толку его словами. Медленно моргнув, она опустила взгляд на стол, где располагалась карта с причудливыми фигурками, символизирующими войска и их численность. — За стенами? — повторила она. — Но почему они не встретили вас в поле? Почему дали время собрать все силы, если могли разгромить, едва вы вступили на их земли? — Ждали главного зрителя, — усмехнулся мальчишка, что принёс весть о драконе. Лестер и не заметил, как тот притаился в тени, однако Аша не была удивлена присутствием постороннего. — Не только они, — выдохнула она, поджав губы. Ее брови сошлись у переносицы, а лицо на мгновение исказилось в гримасе невыносимой боли, но после приняло до странного равнодушное выражение. — Давно не виделись, сестрица.