Полуденный зной

Более десяти лет ему удавалось делать вид, что их ничего не связывало. События тех темных лет остались в далеком прошлом, и вместе с мрачными воспоминаниями были похоронены все хорошие. Негласное соглашение, к которому пришла их шальная компания, — сохранить эту связь в тайне. Однажды от этого зависело их выживание, а после… один из них погиб, и память о безудержном веселье подернулась пеленой тоски. Бейлон Сванн, Стеффон Карон, Алесандр Стедмон и Аша Сноу — закадычные друзья, завсегдатаи паршивых таверн и отличных борделей, так же известные, как Северная Сука и ее Штормовые Псы. Порой Бейлон скучал по тем славным временам. Сильнее, чем был готов себе признаться, и особенно сильно в моменты, как этот. — Грязные животные! Похотливые мерзавцы, не отрывающиеся от щели и бутылки! — не стеснялась в выражениях Аша. От того, как быстро она мельтешила перед глазами, меря шагами свой солярий, у Бейлона закружилась голова. И все же ему хватило совести стыдливо опустить голову, а вот Морриген, что вчера прибыл вместе с ней в столицу, раздраженно закатывал глаза и кривил губы, скучающе поглядывая на сад за окном… — Я не рассчитывала на ваше воспитание или хотя бы благоразумие, не смела надеяться на банальное уважение, и, видят Боги, я никогда не считала вас, ублюдков, за приличных людей, — Аша тяжело нависла над столом, за которым они расположились, будто хищница, что выбирала, с какого лакомства начать трапезу: ее глаза беспокойно метались от Сванна к Морригену, а губы кривились в свирепом оскале. — Но каким, мать вашу, местом вы додумались обрюхатить фрейлин Ее Величества?! — Поинтересуйтесь у лорда Десницы, — хмыкнул Лестер, подняв бесстыдный взгляд. — Тем же местом он заделал вам трёх бастардов, миледи. Звук пощечины больше походил на удар хлыста. Бейлон поморщился, будто собственной щекой ощутил это нестерпимое жжение, и повёл челюстью, отгоняя наваждение. — Джорель прибыла к стенам Хайгардена в качестве воительницы с Медвежьего острова, а не лагерной потаскухи, — неожиданно спокойно пробормотала Аша. — Смею напомнить, что она является благородной леди и сестрой одного из важнейших моих знаменосцев. Вы понимаете, милорд, какое наказание получите за ее бесчестье? — Стена, полагаю, — невозмутимо пожал плечами Морриген. Лучше бы он оправдывался. Лучше бы молил о прощении и клялся очистить запятнанную честь леди Мормонт. Ведь, как бы Ашу не раздражали подобные унижения, бессовестное равнодушие выводило ее из себя куда быстрее. — Я вырву тебе член голыми руками и скормлю собакам на твоих же глазах, — прорычала она, вдруг стремительно бросившись на Морригена. Единственное, что его спасло — это Десница и сир Эртур, подхватившие Ашу под обе руки. Прежде лишь немые наблюдатели, теперь — гарант безопасности двух опальных штормовиков. Эшара, Ирма, Лианна, присутствующие при «показательной казни», лишь тихо посмеивались, Королева Бетани гневно хмурилась, скрестив руки на груди, а вот Рейгар и Эйгон лишь сочувственно качали головами. Спасибо мужской солидарности за то, что Бейлон сохранил голову! Честно говоря, ему бы хотелось поговорить с Алинной. Узнать о ее беременности от самой девушки. Как она относится к произошедшему? Хочет ли сохранить ребёнка? Ненавидит ли Бейлона за то, в какое положение он ее поставил? Столько вопросов, и ответить на них может лишь леди Росби, запертая в покоях вместе с Джорель и Обеллой. Пекло, три беременные фрейлины! Нужно ли удивляться, что Аша рвёт и мечет? Особенно при том, что ублюдка, обрюхатившего Песчаную Змейку ещё не нашли… — Удивительно! — процедила Сноу, насилу успокоившись. — Но Боги мне свидетели, нет ни одного гребаного отличия между славными лордами Штормовых Земель и столичными кутилами, умудряющимися одной рукой держаться за штоф, а другой за девку! Десница за ее спиной вскинул брови, услышав о себе много нового. — Она прозрела! — насмешливо произнесла Лианна, хлопнув в ладони. Ирма криво хмыкнула, отсалютовав ей кубком, будто поднимала тост. Бейлон сжал зубы, сдерживая грубость, что рвалась на язык. Одно дело поносить их за провинность, осыпать ругательствами вместо оскопления, предусмотренного за бесчестье ближайших леди Королевы, но равнять всех штормовиков под одну гребенку, осуждать сыновей, отцов и братьев за грехи их родичей было верхом лицемерия. Особенно для Штормовой Бестии, будь она неладна! — Леди, достойная своих знаменосцев! — выплюнул Бейлон, забывшись. Он понял, что озвучил последнюю мысль вслух, лишь услышав короткий смешок Морригена и напряжённую тишину, воцарившуюся среди присутствующих: смолкли усмешки леди Лианны и Ирмы, прекратилось успокаивающее бормотание Эртура, а удивление Коннингтона достигло апогея… — Что ты сказал? — процедила Аша, давая ему последний шанс отступить. Но отступать было поздно. — Быть может, мы действительно сборище похотливых мерзавцев, которых при рождении прикладывают к бутылке, а не материнской груди, но ты, Аша, сто крат превосходишь нас всех вместе взятых, — сказал Бейлон, поднимаясь со стула. Ножки жалобно скрипнули по каменному полу. — Не забывай, как много я знаю о тебе и о том, чем ты занималась до знакомства с мужем… Сноу ожидаемо побледнела. Ее взгляд почти испуганно пробежался по присутствующим. Муж, мать, дядя, тетка, свекровь — люди, которым она ни за что не готова открыть тайну своих порочных развлечений… — Ты не посмеешь, — выдохнула она с ощутимой угрозой. — Не посмею рассказать, чем ты заслужила прозвище Штормовой Бестии? На губах Ирмы обозначилась лукавая улыбка, заинтригованный Эртур опустился на стул напротив Бейлона, рядом с ним и Десница, подперевший подбородок кулаком. Будто дети, рассевшиеся у очага и приготовившиеся внимать сказкам кормилицы. — Насколько нам известно, леди Сноу прозвали Бестией за свирепость, проявленную в Битве при Черноводной, — хмыкнула Лианна. Слишком явственно в ее голосе чувствовалась надежда на ошибку… Аша сжала кулак до побелевших костяшек, и даже нежное прикосновение Коннингтона не заставило ее смягчиться. Девушка покачала головой. — Не смей, — в который раз угрожал ее взгляд. — Это имя дал ей лорд Стедмон, — все же решился на риск Бейлон. — В тот вечер наша леди Сноу выхлебала полный штоф вина, стоя на краю крепостной стены, и… Будто наяву Бейлон услышал тошнотворный хруст собственной шеи и, оглянувшись, тут же понял, кто пожелал ее свернуть. Коннингтон, разумеется. Сванн предпочёл не упоминать, что победу в споре Аша отпраздновала весьма жарким поцелуем с каждым из их шальной компании. В том числе и с самим Бейлоном. — Стедмон называл ее Бестией в шутку, подразумевая, конечно, как хороша она должна быть в постели, и щипал за зад. Многие из нас по его примеру. Пекло! Бейлону стоит осторожнее подбирать слова, если он надеется уйти отсюда живым. Десница уже сжимает единственную руку в кулак, явно представляя, как сомкнёт ее на горле пустоголового гвардейца. Впрочем гнев Коннингтона стоил того удовольствия, что Сванн получал, глядя на неудобство Аши. — Тот шрам у Алесандра на левой щеке… — Неудачная стычка с сумеречным котом на охоте, — предположил Морриген, припомнив оправдание, что Стедмон раз за разом повторял на попойках. — Скорее уж волчицей, — хмыкнул Бейлон. — Без нашего со Стеффоном вмешательства Аша бы выцарапала ему глаза! — Зато никто из вас, мерзавцев, больше не покушался на мой зад, — самодовольно вскинула она брови и скрестила руки на груди. Бейлон сжал зубы. — Мы-то мерзавцы? — прорычал он. — Напомнить, как ты одновременно поимела двух близняшек, чтобы посмотреть, которая из твоих рук умелее?! Аша поражённо вздохнула, приложив ладонь к груди, а после вдруг резко подалась вперёд. Морриген отпрянул от стола, опасаясь попасть под горячую руку. Из его собственной наглым образом был похищен полный кубок вина — Ирма, истинно наслаждавшаяся развернувшейся сценой, подмигнула племяннику. — Может напомнить, как ты облизывал мне пальцы после тех близняшек? Бейлон коротко воскликнул от удивления. Пекло! Она же была вдрызг пьяная, едва держалась на ногах! Как Аша могла это запомнить? Что ж, он и сам кое-что помнит… — Ты опоила нас со Стеффаном какой-то дрянью, чтобы устроить секс втроём! Послышался звон стекла. Это лопнул бокал в руках Коннингтона. Его тяжелый взгляд пригвоздил Бейлона к стулу, а сам Десница продолжал сжимать кулак, игнорируя жгучую боль от впивающихся в плоть осколков и багровые ручейки, сочащиеся сквозь пальцы. — И что же помешало вам и вашему другу, сир, поиметь любовь моей жизни в два ствола? — сухо поинтересовался он. Бейлон побледнел под цвет гвардейского плаща и тяжело сглотнул. Он пожалел, что решился раскрыть рот, пожалел, что однажды произнёс обеты Королевской Гвардии, пожалел, что явился на этот свет. — Помню, по молодости Коннингтон вырвал кому-то кадык голыми руками, — задумчиво протянул Морриген, наполнив новый кубок. Рейгар поджал губы и согласно кивнул. — Не думаю, что с возрастом он разучился. Выбирай слова с осторожностью, парень… Десница не обратил внимания ни на эти слова, ни на ласковое прикосновение Аши к плечу, ни на то, как Эртур потянулся к кинжалу на бедре. Проигнорировал даже Короля, готового встать на защиту Лорда-командующего своей Гвардии. — Сир и его друг странным образом проигнорировали мое присутствие и поимели друг друга в зад, — обворожительно улыбнулась Сноу. Мгновение промедления, и Коннингтон разразился оглушительным хохотом. Прочие опешили, а Королева и вовсе едва не свалилась в обморок. Лишь крепкие руки мужа удержали ее на ногах. — Этого не было! — вдруг осмелев, возразил Бейлон. — Ты просто не помнишь, — легкомысленно пожала плечами Аша. — Та дрянь бьет в голову посильнее любого вина и даже бренди. У него едва не подкосились ноги. Ох, Боги! Те события казались ему пьяным бредом, вымыслом помутнённого рассудка, безумным сном, но если о них знала Аша… — Какого Неведомого? — рявкнул Бейлон, ударив по столу. Переглянувшись с Коннингтоном, Эртур прыснул в кулак. Его смех подхватили и остальные. — Девочка вас поимела! — улыбнулся Морриген. — Смею предположить, что это месть за то, что вы не поимели ее. Сванн покраснел, чувствуя себя зелёным мальчишкой, и поспешил опустить взгляд, не в силах выносить насмешек окружающих. У самых его ног побитой собакой скулила растоптанная репутация. Оказавшаяся рядом Аша сжала его подбородок острыми пальцами и резким движением дернула вверх. Ее взгляд — истинный Север, хранящий тысячелетний мороз, но на губах торжествующая улыбка. — Я правлю Штормовыми Землями не потому, что однажды мы вместе хлестали вино и выли в тавернах «Дорнийскую жену», не потому, что мы бились плечом к плечу на Черноводной, и определенно не потому, что когда-то я была замужем за Коннингтоном, — процедила она. Замогильный холод коснулся спины Бейлона, заставив вздрогнуть, однако, очевидно, не только его — угасли ухмылки и Эртура, и Джона, и Ирмы, даже Лестера и Лианны, наиболее наслаждавшихся унижениями Сванна. — Я Штормовая Бестия не потому, что пьяный Стедмон решил ухватить меня за зад и поплатился за это. Вторая ее рука запуталась в темных волосах Морригена и, сжавшись в кулак на макушке, запрокинула его голову. Жаркого, словно пламя преисподней, гнева зелёных глаз не хватило, чтобы оплавить ледяную ярость лиловых. — Вы все здоровые, широкоплечие ребята, но разве же это имеет значение, когда вы стоите на коленях? — Аша усмехнулась. — Впредь не забывайте, как крепко я держу каждого из вас за яйца. Снова обидите моих девочек — вырву их без стыда и сожаления. Снова вздумаете унизить меня, сир Бейлон, — уничтожу вас и все, что вам дорого. Она похлопала их обоих по щекам, будто хвалила шлюху за то, как хорошо та берет в рот. Сванн не нашёл в себе сил возразить… — Может ты и нашла, чем шантажировать своего щенка, — едва сдерживаясь, прорычал Морриген. — Но что у тебя есть против меня? — Двести семьдесят шестой год, — улыбнулась Бестия. — Тридцатые именины лорда Стеффона Баратеона. Приложившийся к кубку Коннингтон вдруг закашлялся. Прежний гнев, торжество и насмешка на его лице уступили место настороженности, и, пускай никто из присутствующих не имел ни малейшего понятия, о чем Аша говорит, одно было ясно… «Каждого из вас», — отчетливо всплыло в памяти. Ни дружба, ни родная кровь, ни даже любовь не уймут ее ярости. — Стерва, — с долей одобрения протянул Морриген. — Безжалостная стерва.

***

— Ещё раз, — широко распахнув глаза от удивления, пробормотал Эртур. — Что вы сделали?! В конце концов в солярии их осталось лишь трое. Джон тихо цокнул и закатил глаза. Аша, что медленно обрабатывала порезы на его руке, усмехнулась. — Отправившись на охоту с лордом Баратеоном, отстали от группы и поимели под деревом известнейшую разбойницу Семи Королевств, — с гордостью произнесла она, заматывая ладонь Коннингтона отрезом ткани. — Тогда она звалась леди Вендой Кафферен, а не Белой Ланью, однако, надо отдать ей должное, скакала ловко. Развязная улыбка на его лице сменилась гримасой боли, когда Аша надавила на особенно крупный порез. — Это было больше тридцати лет назад, моя любовь, — прошипел он ласково. — Я бы и не вспомнил о том случае без твоего напоминания! Эртур с насмешливой улыбкой наблюдал за их пререканиями, глубоко в душе ненавидя Коннингтона за то, что много лет назад он не помог ему с охотой на Братство Королевского Леса, несмотря на близкое знакомство с Белой Ланью. Подумать только! В молодости Дейн считал Джона заносчивым мальчишкой, что за внешним высокомерием прятал робость и неуверенность, да и с годами своего мнения не изменил. Однако то, что в юности лорд Коннингтон развлекался с благородными дамами, в корне меняло дело, а то, что он делил их на двоих с кузеном — Лестером Морригеном и подавно. — Твоё счастье, что она мертва! — прорычала Аша, отводя взгляд. Вот она — Свирепая Волчица, Штормовая Бестия и Безжалостная Стерва. На деле же пугливая девочка, что ревнует мужа к каждой юбке и всем бывшим любовницам, потому что считает себя недостойной его безграничной любви. — Разве же мне нужен кто-то кроме тебя, свет очей моих? — нежно прошептал Джон, усаживая Ашу себе на колени, и Эртур посчитал за лучшее немедленно ретироваться. Этим двоим не хватит и вечности, чтобы насытиться друг другом, так с чего бы им стесняться чужого присутствия? Жизнь слишком коротка, чтобы думать о предрассудках. Он остановился у двери, привалившись к ней спиной и устало прикрыв глаза. Пекло, каким же идиотом он был, избегая Элию! Столько лет они потратили зазря, стараясь следовать приличиям и избегать слухов, столько лет они провели в разлуке. Но ни мгновения больше он не проведёт вдали от любимой принцессы. Эртур решительно шагнул навстречу судьбе и… столкнулся с ней. Чуть не сбив бедную Элию с ног, Дейн едва успел ухватить ее за локоть и прижать к груди. Женщина шумно выдохнула то ли от удивления, то ли от возмущения их непозволительной близостью. Но возмущения ли? — Помнишь, как в детстве я пыталась сорвать апельсин с дерева, а ты смеялся над моим ростом? — улыбнулась она, погладив Эртура по плечам. Касаясь невесомо, словно свежий морской бриз родного дорнийского побережья, ее руки переместились на шею, а потом и затылок Дейна. Он чувствовал себя обласканным котом и едва не мурчал от удовольствия, однако нашёл в себе силы ответить: — Ты обещала закидать меня этими апельсинами, когда вырастешь, — Эртур лениво улыбнулся, отпустив острый локоть, на котором вскоре наверняка расцветёт синяк, и обнял ее за талию. — Но так и не выросла… — Наглец! — притворно возмутилась она, однако бездонные ониксовые глаза молили о поцелуе, и Дейн не мог отказать столь прекрасной принцессе… За дверью солярия раздался протяжный грудной стон. Мужской стон. Поджав губы, Эртур оглянулся через плечо. — Иногда кажется, что он делает это мне назло… — Вполне возможно, что назло мне, — скривилась Элия. — Обелла беременна от штормовика. Как и Алинна, как и Джорель. И только я собиралась пожаловаться лорду Коннингтону на распущенность его вассалов, он доказал, что превосходит их всех вместе взятых! Из-за двери послышался хриплый смех и крайне лестное высказывание об Ашиных умениях. — Впрочем они друг друга стоят, — пробормотала Элия, поджав губы. — Если вы не против, сир, я бы предпочла переместиться в место потише… Эртур закатил глаза, досадуя на свою глупость, и поспешил увести принцессу подальше от средоточия разврата Красного Замка. Его рука все ещё на ее талии, сама Элия — ластится к боку, точно кошка. С таким же, как у кошки, независимым видом. — Как тебе удалось узнать, кто обрюхатил Обеллу? — поинтересовался Дейн, лишь бы не думать о запретной близости принцессы. Сладкой и пьянящей, словно хорошее вино. — Он пришёл ко мне просить ее руки. Эртур замер на месте, ошалело вперившись в неё широко распахнутыми глазами. С трудом ему верилось, что без угроз, шантажа или подкупа, а по искреннему порыву сердца хоть кто-то из штормовиков мог отказаться от своей свободы: предпочесть единственную женщину десяткам и сотням, что ждут его на жизненном пути. Джон был исключением. Он никогда не блистал умом. — Не равняй их всех по Роберту, — покачала головой Элия. — Он стал досадным исключением, но мы оба знаем, как крепка штормовая преданность. Разве ты не помнишь Ричарда Лонмаута, Барристана Селми, Харлана Грандисона… — Так маленькая змейка станет леди Грандисон? — рассмеялся Эртур. — Помню, Харлан как-то уснул за столом, а Оберин позаботился, чтобы он проснулся в тарелке супа. Нынешний лорд Грандвью приходится внуком Хью Грандисону, а тот племянником Харлану. Родство между мальчишкой и бывшим братом Эртура по гвардии столь далеко, что не может быть описано менее, чем полудюжиной слов. И все же у них одна кровь, один спящий лев на гербе и один девиз: «Не буди меня». У Дейна создалось стойкое ощущение, что Красный Змей, узнав о выборе дочери, устроил бы жаркую оргию, чтобы вернуть ей ясность ума. — Обелла говорит, что он был первым мужчиной, не опустившим глаза ниже ее шеи при знакомстве. — Так она отдалась ему, чтобы показать, что он теряет? Ее возмущению не было предела. Покрасневшая Элия шутливо пихнула его в бок локтем и поспешила спрятать глаза. Эртур расплылся в нежной улыбке и рискнул склониться к ее волосам, втягивая сладкий запах жасмина. Она подловила его. Подняв голову, принцесса с плутовской улыбкой коснулась его носа собственным. Дейн замер, отчаянно не желая отстраняться, но страшась наседать… — Она отдалась ему, потому что женщин возбуждает уважение, — хрипло пробормотала Элия, положив руку ему на грудь. У Эртура перехватило дыхание. — А вы, сир, всегда были чересчур галантны… Ему хватило сил возразить, но не отстраниться. — Лорд Десница обещал устроить турнир, чтобы отпраздновать подавление мятежа. Я смел надеяться, что вы подарите мне знак своего расположения, моя принцесса. Неделя. Коннингтон обещал ему управиться за неделю. После — три дня поединков, и Эртур, наконец, сможет без зазрения совести подарить Элии свою любовь. Буквально на мгновение она поморщилась от невыносимой боли, но сумела выдавить улыбку и понимающе кивнуть. — Разумеется, сир, я подарю вам свою ленту, если обещаете впредь не прятаться от меня! Эртур отвёл глаза, смутившись. Эта неделя обещала быть долгой…