You're not mine

            [Миндже/Стерва]       Чонгук, дорогой, ты уже купил то кольцо, которок я просила?             [Чонгук]       *Фото кольца* Да.             [Миндже/Стерва]       Замечательно. Жду тебя через полчаса у себя с роскошным букетом. Не опаздывай, я уже пообещала, что мы будем ровно в пять.             [Чонгук]       Я всегда пунктуален, когда дело касается твоих родителей. Тебе ли не знать.             [Миндже/Стерва]       Там будут и твои родители. Это нужно нам обоим.             [Чонгук]       Ты всё ещё хочешь сказать о беременности на свадьбе? Почему не сегодня?             [Миндже/Стерва]       Я хочу, чтобы все думали, будто ты сделал мне предложение до того, как узнал о ребёнке.             [Чонгук]        Ты же понимаешь, что никто не поверит, будто я после ссоры ползал перед тобой на коленях и умолял простить. Да и тем более все прекрасно знают, как ты хотела меня вернуть.             [Миндже/Стерва]        Если ты не будешь делать кислую мину, то проблем с убедительностью не возникнет. Все знают, какая я строптивая и гордая.             [Чонгук]        Просто знай границы. Никаких поцелуев, никаких объятий. Можешь придерживаться за мой локоть.             [Миндже/Стерва]        Какая щедрость. Нам придётся поцеловаться, чтобы выглядеть влюблёнными. Хочешь ты этого или нет.             [Чонгук]        По ситуации будем смотреть.

***

      Чонгук отставил едва опустевший бокал с шампанским, равнодушно рассматривая собравшихся в комнате гостей. Родители с обеих сторон, несколько подружек Миндже, однотипные лица которых альфа не различал, и Намджун. Кто его вообще позвал? А главное, почему он согласился прийти? Насколько Чонгуку известно, альфа сейчас ужасно занят на своей работе. В принципе, как и всегда. И если раньше, ещё в детстве, присутствие старшего брата на подобных семейных встречах могло вызвать некую радость, то теперь Чон чувствовал лишь недоумение с привкусом раздражения.       Намджун был вечно занятым директором крупного издательства. Его устроил туда по знакомству человек, которого Чонгук видел лишь раз на одной из скучнейших в его жизни художественных выставок. Тот, сразу распознав в тогда ещё достаточно молодом альфе потенциал и безмерное трудолюбие, был лишь рад помочь ему с трудоустройством. В выборе он кстати не ошибся, со своей должностью Намджун справлялся блестяще.       Родители, что было им свойственно, годы назад имели на старшего сына определённые планы, однако альфа к ним не прислушивался и был совершенно независим, а оттого — неугоден и крайне скоро объявлен «плохим сыном». Именно тогда Чонгук и почувствовал на себе удушающее давление отца и матери. Они отыгрывались на втором сыне за обоих, пытаясь компенсировать упущения в воспитании старшего. Создать «идеального» ребёнка.       Слишком громкий, противный для слуха смех Миндже вернул его в реальность, заставляя на краткий миг зажмурить глаза в попытке побороть приступ раздражения. Когда же альфа разлепил веки, то от нечего делать обежал взглядом дорого обставленную, просторную гостиную, стол с фуршетом, поправил тугой галстук и тяжело выдохнул, поворачиваясь к новоявленной невесте.        Миндже весь вечер улыбалась, сияя ровной, белоснежной улыбкой и чуть прищуренными, красиво подведёнными глазами. В тонких пальцах девушка держала наполненный шампанским длинный бокал. Когда она потянула его к губам, в Чонгуке что-то щёлкнуло: он перехватил тонкое нежное запястье, аккуратно забирая флют с алкоголем. — Уже забыла, что придётся отказаться от запоев с подружками? — Я не ухожу в запои, Чонгук-и, я дегустирую игристый нектар. — альфа в раздражении сдвинул брови, слыша как неприятно девушка растянула окончание его имени — Более того шампанское лёгкий алкоголь и… — Я сказал нет. Чтобы больше даже не тянулась. — Чонгук встал, ставя жирную точку в разговоре.       На церемонии с ней ни сил, ни желания не было. Он ушёл на кухню, чтобы выпить воды и немного остыть. После разговоров с Миндже у него вскипала кровь. От излишней грубости и рукоприкладства девушку берегла лишь беременность и наличие свидетелей, однако ходить по грани она не переставала с самой их первой после разлуки встречи. Чонгук терпел, прекрасно понимая, что не ударит. Теперь самоконтроль станет его хобби, без вариантов.       Сзади послышались спокойные, звучные шаги. Запах можжевельника сразу выдал старшего брата, решившего нарушить страдальческое уединение Чонгука на кухне. — Выглядишь так, будто ребёнка вынашиваешь ты и у тебя страшный токсикоз. — хриплый смешок срывается с губ мужчины, Чонгук ловит проницательный, умный взгляд из-под стёкол стильных очков. — Паршивая шутка. Зачем пришёл? — Чонгук чуть корит себя за излишне грубый тон, однако тут же отбрасывает эту мысль, повинуясь давно затаённой на брата обиде. — Пришёл убедиться, что у тебя всё плохо. Говоря по правде, я и не сомневался, что у Миндже получится взять тебя в оборот. Ты слишком недальновидный и покладистый. — Чонгук зло скрипит зубами, резко хватая брата за воротник дорогой рубашки и притягивая к себе. — Слушай сюда. Ты не имеешь никакого права появляться здесь пару раз в год, злорадствовать и издеваться надо мной. Да, я облажался и этой суке удалось добиться желаемого, однако я не собираюсь позволять доминировать надо мной ни ей, ни родителям, ни тем более тебе. Я здесь только потому, что хочу быть хорошим отцом для своего ребёнка. — грубо отталкивает альфу, тяжело выдыхая после произнесённой почти на одном дыхании фразы. — Аутоагрессивный, вспыльчивый, по-глупому благородный. Каким был, таким и остался. Ведомый, не умеющий быть эгоистом в плюс. Младший брат Чонгук-и. — альфа пользуется преимуществом в росте, смотря свысока. — Как там поживает омега, которого ты бросил?       Он усмехается напоследок, выходя из кухни прежде, чем Чонгук успевает осознать сказанное. Уже спустя секунды Чон чувствует, как к горлу подкатывает ком тошнотворного страха, вперемешку с тоской. Чимин… ***       Конечно Намджун знал об интрижке брата с молоденьким омежкой. В конце концов альфа далеко не просто так поддерживает связь с Миндже. Она болтливая, излишне доверчива по отношению к нему и крайне много может узнать, если хорошо попросить. А Намджун всегда умел хорошо просить. Особенно когда договориться нужно было с красивой, любящей деньги омегой, которой только в радость будет выложить подноготную Чонгука на стол.       Да, Намджун спал с теперь уже невестой своего младшего брата, даже баловал её дорогими подарками. Но он и встретил Миндже раньше Чонгука, а потому не считал, будто делает что-то аморальное. Просто отношения с ней стали привычными и удобными, отчасти — даже выгодными.       Знакомство состоялось на каком-то совершенно отвратном во многих отношениях модном показе. Альфа был там, потому что его пригласил очень важный человек и отказать было бы большим упущением. Миндже сразу приглянулась ему смелым взглядом, красивым личиком и отличной фигурой, более того она совершенно наивно, хотя и крайне умело, пыталась его охмурить, что льстило. Однако несколько свиданий и она поняла — своего не получит. Тогда-то Намджун, уже успевший проникнуться к девушке определённой симпатией, и подтолкнул её под крыло семейства Чон, а заодно и в койку Чонгука. Просто решил помочь молодой женщине в поисках постоянного кошелька, а по большей части — достойного любовника.       Красавец Чон Чонгук с безупречной репутацией соответствовал всем её требованиям, а значит, сведя брата с кем-то вроде Миндже, Намджун не мог не убить двух зайцев одним выстрелом. Девушка будет удачно пристроена, а Чонгук окажется под каблуком, чего и заслуживает.       Миндже снималась в качестве модели, организовывала благотворительные вечера, умело заводила нужные знакомства и занималась ещё очень многим, прекрасно справляясь с обеспечением себя любимой всем самым лучшим, хотя, как Намджун вскоре выяснил, любая работа для неё была лишь хобби и кратковременным желанием. Она была слишком красива и имела слишком любящих родителей, чтобы работать ради денег.       Об их «близком знакомстве» никто не знал. Ни Намджун, ни сама девушка не желали распространяться об этом по понятным причинам. Их вполне устраивало нынешнее положение дел и статус их отношений для общественности.       Намджун из этой связи получал информацию, а Ли Миндже деньги, выгодные знакомства и иногда — хороший секс, что безусловно являлось плюсом для них обоих. За чем-то большим Намджун никогда не гнался. Его устраивала жизнь, посвящённая работе и наблюдению за ненавистным братцем.       Миндже рассказала ему о беременности несколько дней назад. Похвасталась, если можно так сказать. Намджуну было совершенно всё равно, однако он не смог удержаться от посещения родителей и младшего брата. Отчасти чтобы увидеться с девушкой вживую, отчасти, чтобы повидать родителей и брата. И если первым он натянуто улыбался, скрывая свою неприязнь, то от злорадства в сторону Чонгука удержаться не смог. Хотелось надавить и доломать. Однако, увидя младшего воочию, Намджун понял, что ломать-то больше и нечего.       Брат не был похож на него ни внешне, ни по характеру, казался глупым и поверхностным, при этом всём умудряясь безумно раздражать своими успехами при минимальных усилиях. Казалось, жизненные блага и достижения сыпались на него просто так. Но особенно противно было осознавать, что родители, хоть и извращённо, но Чонгука всё же любили. Намджуна же — нет. Конечно они не говорили о любви к своим сыновьям совершенно ничего, потому что в целом являлись строгими, замкнутыми даже от самых родных, людьми, однако особая, тонко стелющаяся в разговорах, холодность, слишком завышенные требования и бесконечные сравнения давали понять иерархию родительских симпатий в семье.       Злость к младшему брату копилась, истощая терпение к его навязчивости и выходкам для привлечения внимания. Однажды Намджун не выдержал и ударил его. Он не помнил ни чем именно, ни за что, кажется, как обычно — довёл. Просто захотелось, чтобы надолго отбить желание приближаться, тем более, что слова, тогда ещё маленький, чуть гиперактивный альфа не понимал. Была кровь и был долго заживающий шрам. Намджун, тогда впервые увидевший полные слёз, непонимания и печали глаза Чонгука, что-то почувствовал. Жалость? Сожаление? Трудно сказать и невозможно отделить чувства друг от друга. Однако это ощущение давило и угнетало. Он попытался избавиться от груза, извинившись перед братом, пытаясь сблизиться за счёт неловкой, моментами глуповатой заботы, но Чонгуку это было уже не нужно. Видимо, у него иссяк запас терпения, готовность терпеть обидные слова и пренебрежение.       Чонгук отгородился, занявшись собой. Родители разочаровались. Казалось, он перестал существовать для них.       Возможно он был слишком непокорен или справлялся недостаточно хорошо с тем, что от него требовали, однако его обособленность от семьи была фактом, отравляющим душу, и уже вскоре альфа понял, что к семье испытывает лишь безразличие с редкими вспышками горькой ненависти.