Дай мне силу

А на утро он впервые за долгое время просыпается без головной боли. Серёжа проверяет время — до завтрака есть ещё полчаса, — неторопливо одевается, подхватывает полотенце, распахивает балдахин и испуганно отшатывается, когда чей-то локоть чуть не прилетает ему по носу. — Эй! — Ой, прости, — Олег на мгновение замирает, а затем улыбается ему, возвращается к зарядке. Серёжа пялится на его голую спину, на сходящиеся и расходящиеся лопатки, и торопливо направляется в душ. В спину раздаётся тихий смешок. Разумовский оборачивается и сталкивается взглядом с Купером: Баз косится в сторону Волкова и с ухмылкой подмигивает Серёже. Серёжа встряхивает волосами, закрываясь от этого взгляда. Во время завтрака Серёжу не покидает странное внутреннее волнение — ощущение, будто случилось что-то хорошее, о чём он сам пока не знает. Это чувство так непривычно, так дико, и он пытается абстрагироваться от него, потому что понятно же, что самообман, а заниматься подобными глупостями ему некогда. У Серёжи на носу зимняя сессия и всего полгода на то, чтобы закончить вступительный проект для академии. В целом, если всё будет идти по плану, времени ему хватит, и всё же стоит сосредоточиться. Серёжа быстро завтракает — три ложки каши и кусочек поджаренного хлеба, запитые глотком чая, — и несётся в библиотеку, чтобы успеть до начала первой пары одолжить у мадам Пинс пару книг. Проклиная длинные коридоры Хогвартса, он почти что бежит обратно и входит в кабинет ЗОТИ одновременно со звонком. Профессор Джиневра Уизли уже на месте — она окидывает Серёжу приязненным взглядом и улыбается кончиками губ. Серёжа улыбается в ответ, делает шаг к своей парте и замирает. На одном из мест за его партой сидит новенький. Разумовский в замешательстве оглядывает класс — свободные парты остались лишь в конце огромной аудитории, и Серёже с его начинающейся близорукостью туда путь заказан. Серёжа хмурится, встряхивает волосами и подходит к своему месту. Когда его сумка с тихим хлопком опускается на стол, Волков поднимает глаза. — Это моё место, — напряженно поясняет Серёжа, опускается на свободный стул. В животе что-то вертится в неприятном предвкушении — что, если Волков его прогонит? — Ага, я знаю, — отвечает Олег и, не обращая больше внимания на Серёжу, принимается записывать тему урока. Разумовский пару мгновений ошалело пялится на него в ответ, а затем резко отворачивается, хватается за свой свиток пергамента так, будто он способен спасти его от неловкости. В ушах шумит так, что он едва слышит звонкий голос профессора Уизли, рассказывающий о способах применения раздваивающих чар. Все полтора часа урока Серёжа сидит с неестественно прямой спиной и будто бы кожей ощущает присутствие новенького. Это странно и нелепо, но парень ничего не может с собой поделать — он привык занимать парту единолично, и делить её теперь с Олегом… Странно. Серёжа отодвигается на край стула так, что локоть то и дело соскальзывает со столешницы, наблюдает за новеньким боковым зрением. Волков, в свою очередь, ведёт себя как адекватный человек — сидит расслабленно, откинувшись на спинку стула, будто бы так и надо, будто бы они так с первого курса сидят. Возможно, Серёжа чересчур резко реагирует на нарушение личных границ. Вероятно, тут даже подошел бы термин «неадекватно». После ЗОТИ идёт факультативная Нумерология. С их курса Серёжа — единственный, посещающий эти занятия, и это вполне понятно: его однокурсники не выглядят действительно заинтересованными в изучении вообще чего-либо, не говоря уже о цифрах. Вместо точной, великолепной и безусловно полезной науки, они два раза в неделю посещают Прорицания. Наука о предсказании будущего — бред, считает Серёжа и всё же сегодня отщепляется от однокурсников с неожиданной досадой. Стоит ему отойти, Олега тут же подхватывает под локоть одногруппница — накрашенная слишком ярко для школы, придерживающейся пуританских взглядов, она жмётся к плечу Волкова, практически виснет на нём. Сережа раздражённо встряхивает чёлкой. Настроение сегодня скачет, как на карусели, и он совсем не хочет задумываться о причинах. На Нумерологии — совместной для всех четырёх факультетов — Серёжа привычно выводит формулы, не заглядывая в учебник, когда на его пергамент опускается бумажный тигрёнок. Разумовский кидает короткий взгляд на профессора Вектор и разворачивает записку. В ней округлым ровным Юлиным почерком выведено лаконичное «Чего такой кислый сегодня?». Вместо ответа Серёжа показывает гриффиндорке большой палец. Один Мерлин знает, по какой причине Пчёлкина решила, что они закадычные друзья, однако в какой-то момент Серёжа обнаружил себя участником некоего негласного кружка — то ли «русская диаспора» Хогвартса, то ли клуб умных и талантливых. Внутренний оппозиционер Разумовского по первости воспринял идею в штыки, однако позже, поняв, что от Серёжи тут, собственно, кроме совместного участия в лабораторных ничего особенно и не требуется, сдался. Помимо Серёжи в их компашке одни гриффиндорцы — чересчур общительная Юля, пятикурсник Дима Дубин, такой умный, что ему хоть сейчас ЖАБА сдавай, и Игорь, загонщик школьной сборной. Последнего, как подозревал Серёжа, взяли за широкие плечи и голубые глаза, ну и потому, что на большинстве лабораторных требуются команды из четырёх человек. Серёже не очень нравится Игорь — от его молчаливого оценивающего взгляда, кажется, пробирающегося под кожу, по спине мурашки табунами скачут, но выбирать не приходится. С куда большим удовольствием все лабораторные Серёжа делал бы сам, но «вам необходимо учиться работать в команде, Разумовский», так что приходится терпеть. Терпеть взгляды и хмыканье Грома, занудное бормотание Димы, смех и объятия Пчелкиной, которой почему-то постоянно отчаянно много. Впрочем, к Серёжиному изумлению, терпеть их с каждым месяцем становится все легче. На обеде Серёжа усилием воли не позволяет себе гулять взглядом по слизеринскому столу — вместо этого парень привычно падает на ближайшее к выходу из Большого зала место и утыкается в книгу, поэтому голос, раздавшийся прямо над ухом, заставляет его вздрогнуть: — Что ты ешь? — спрашивает Олег, без спроса занимает соседнее место. Серёжа заправляет прядь волос за ухо и оглядывается на свою тарелку: — Эм. Рагу? — И как оно? — Волков берёт свою тарелку и тянется к запеканке. Серёжа ответить не успевает — в это мгновение по другую сторону от Олега появляется Купер. — Хэй, вот ты где, — он хлопает Волкова по плечу так, словно имеет на это право. — А я тебе место занял. Он кивает на центр стола, откуда им машут прихлебалы База. Олег вежливо разводит руками: — Спасибо, я уже нашёл себе место. Сережа против воли улыбается уголками губ, но улыбка гаснет, стоит ему встретиться взглядами с Купером. Баз фыркает и наклоняется ниже, закидывает руку Олегу на плечо. — Без обид, Волков, но мне кажется, ты не совсем верно расценил ситуацию. Стоит тщательнее всё обдумать прежде, чем делать выбор между нами, — он кивает в сторону своих друзей, — и этим… — губы парня искривляются в усмешке. - Он того не стоит — смазливенький, конечно, если ты по этой теме, но… Серёжа вскидывает голову, и время вокруг них будто замедляется. Разумовский интуитивно поднимается со стула и отступает на шаг назад, пока Олег легко берётся за опущенную на его плечо руку и с щелчком заламывает её Базу за спину. В следующее мгновение лицо Купера встречается со столешницей, во внезапно оглушающей тишине Серёжа слышит хруст его носа — или ему только кажется? Баз окровавленной верещащей кучей валится на пол, из центра зала к ним бегут куперовские дружки. Серёжа действует на автомате: не задумываясь ни на секунду, он вскидывает руку и закрывает Олега невербальным щитом. Успевает как раз вовремя — три вспышки бьются о щит на уровне Волковского лица, так близко, что тот отшатывается, но сквозь барьер не проходят. — Протего! Экспеллиармус! Серёжа сжимает пальцы, цепляется за гладко отполированное дерево, но палочка всё равно выскальзывает и, пролетев с десяток метров, вместе с ещё тремя палочками дружков База приземляется точно в ладонь профессора Уизли. Директриса появляется на поле боя мгновением позже — она благодарно похлопывает Джинерву по плечу, а затем опускается на колени перед Купером. Тот плачет, свернувшись в комок на полу, каждый судорожный вдох отдаётся мерзким хлюпаньем и клокотанием крови в горле. Макгонагалл нараспев произносит пару исцеляющих заклинаний, повинуясь движению её палочки, из воздуха появляются носилки. — Профессор Уизли, пожалуйста, проводите мистера Волкова и мистера Разумовски в мой кабинет, — приказывает Макгонагалл прежде, чем выйти из зала, левитируя носилки с Базом перед собой. Серёжа подхватывает трясущимися руками сумку, Олег где-то справа зеркалит его движение. Вместе с профессором Уизли они выходят из Большого зала — их небольшая компания разрезает толпу, как нож масло. Серёжа видит страх в обращённых на Олега взглядах и думает, что должен бояться тоже. Только что на его глазах новенький превратил в кашу лицо База за, в целом-то, не такое уж обидное замечание. Серёжа не знает, за кого заступился Олег — за себя или за Разумовского, но понимает, что реакция в любом случае… ну, непропорциональна. Он почти физически ощущает волны холодной силы, исходящие от Волкова. Серёжа думает, что ему стоит испугаться, но не чувствует ничего, кроме усталости и внутреннего удовлетворения. Они старательно не смотрят друг на друга, пока дожидаются возвращения Макгонагалл из Больничного крыла. Вместо этого Серёжа с тяжелым вздохом опирается о стену и встречается взглядом с профессором Уизли. Та выглядит напряжённой — брови нахмурены, губы поджаты, но парень не верит этой суровости. Она ведь не слепая, знает, что Купер за существо. Они отделываются — хотя слово «отделываются» тут вряд ли подходит — штрафом в пятьдесят баллов на двоих и десятью отработками с Филчем. Серёжа с тоской вспоминает свой план-график подготовки к экзаменам и пытается заикнуться об этом, однако Макгонагалл перебивает его нетерпеливым жестом. Попытки Олега напомнить, что Разумовский Купера по сути и пальцем не тронул, так же не имеют успеха. После получасовой лекции о недопустимости подобного поведения в стенах школы, да и за её пределами, они, наконец, свободны, хотя и «свобода» тут относительна: до конца обеда остаётся минут пять, а следующее занятие — уход за магическими существами в загоне на опушке Запретного леса. В молчании они спускаются на первый этаж, и встречные студенты провожают их пристальными взглядами. Слухи в школе разлетаются быстро. — Я же говорил, что меня не нужно защищать, — бросает Серёжа, когда тишина между ними становится слишком уж вязкой. — Дело не в этом, — качает головой Олег. Сережа следит за ним из-под чёлки. — Просто не переношу травлю. Он выглядит таким собранным, таким мрачным, что по спине Разумовского пробегают мурашки. Что-то прячет за этими словами, чёрное, тяжёлое, и Серёжа вовсе не уверен, что хочет, чтобы это что-то выползло на свет. Он меняет тему. — Купер у нас популярная личность. — И что? — А ты новенький, при загадочных обстоятельствах переведённый посреди учебного года из России. Который вместо того, чтобы принять дружбу «крутой компашки», садится на обеде… со мной. Такими темпами тебе в Хогвартсе популярности не снискать. Под конец предложения Серёжа тушуется, сцепляет руки в замок. Олег окидывает его странным задумчивым взглядом и впервые с обеда широко улыбается: — И меня это устраивает, — он легко хлопает Серёжу по плечу. — Давай-ка ускоримся — не хочется потерять баллы ещё и за опоздание.