Сара надевает водолазку, чтобы скрыть следы неудачного свидания с Брайаном, заправляет её в привычную синюю юбку с розовыми сетчатыми колготками, добавляет к образу большие серьги и золотую подвеску, а затем распыляет духи на запястьях и груди. Подходит к шкатулке, достаёт оттуда чужой браслет, который Эмбер так и не забрала, аккуратно убирает его в бумажный конверт с маленьким письмом и кладёт в сумку.
Она доезжает до школы чуть раньше обычного, пока в коридоре не слишком много учеников, неспеша проходится по нему и останавливается у самого обычного железного шкафчика. Хочет подойти к девушке лично, но пресекает это желание на корню и молча опускает конверт в одно из отверстий. Затем как бы случайно осматривается вокруг, чтобы убедиться, что никто не видит, и встречается взглядом с отдалённо наблюдающим Джейкобом. Маленький зрительный контакт перерастает в нечто большее: Сара внезапно понимает, что именно он присмотрел за её девочкой ночью в субботу, что именно он подставил дружеское плечо, выслушал и ни разу не осудил.
Парень всё ещё лишь стоит, не отводя от королевы школы глаз, и она делает глубокий вдох, затем медленно, размеренно выдыхает, сжимает сумку в кулаке и решается подойти. Видит, что с каждым приближающимся шагом тот ничуть не удивляется, а просто равнодушно ждёт, убирая руки в карманы. Воннегут, наконец, подходит достаточно близко, осматривает чёткие скулы и всегда волевой, твёрдый взгляд и спрашивает:
— Как Эмбер?
Джейкоб нарочно долго молчит, чтобы понаблюдать за реакцией: за нервным прищуром, неспокойным дыханием и пальцами свободной руки, теребящими юбку, и только потом отвечает:
— Наверное, я должен сказать, что всё в порядке, но это не так, — он чуть наклоняется к чужому лицу, добавляя. — И ты это знаешь.
— Что мне делать? — обречённо интересуется девушка, понимая, что впервые в жизни говорит с ним всерьёз.
— Тут два варианта, — задумчиво начинает Джейкоб. — Или отпусти её, или дождись, когда она будет готова идти навстречу.
— Я не могу её отпустить, — на выдохе признаётся Сара.
— Тогда жди, — он пожимает плечами.
— Сколько?
— А вот этого я уже сказать не могу.
Девушка отводит взгляд в сторону и тихо спрашивает:
— Она ненавидит меня?
— Думает, что ненавидит, — Джейкоб хочет добавить, что та на самом деле очень нуждается в Саре сейчас, но понимает, что вопреки этому не примет её тепло.
Воннегут хочет попросить парня о какой-нибудь услуге, но знает, что не может, знает, что ещё слишком рано. Она возвращает на него взгляд и с такой надеждой произносит:
— Присмотришь за ней? — получает кивок в ответ, видит, как Джейкоб собирается развернуться и уйти, и не останавливает его. Если он посчитал, что этого диалога достаточно, значит, так и есть.
Сара хочет остаться на первом этаже, хочет дождаться Эмбер, проследить за тем, что она сделает с письмом, но знает, что попадётся, и через силу поднимается на нужный этаж.
Она поражается смелости Смит, когда та всё-таки начинает посещать совместные уроки, но тем не менее садится достаточно далеко от королевы школы; чуть заметно улыбается, когда видит на её запястье браслет, и с блаженным успокоением выдыхает, когда не замечает ни в одной урне свой конверт. Приняла. Уже хоть что-то.
Она делает вид, что возвращается к школьной жизни: встречается на переменах с девчонками, обедает за одним столом с футболистами и чирлидершами и проводит тренировки по три раза на неделе. И Эмбер посещает их. Но Сара нарочно не приближается к ней, особенно когда ловит хоть какие-то взгляды от девушки — недовольные, конечно, но всё же. Смит не боится её: не боится делать ошибки и самостоятельно исправлять их, не боится задерживаться в раздевалке, зная, что Воннегут будет ждать в спортзале, чтобы закрыть её, ведь она сама перестроила условия, которые до сих пор отчётливо всплывают в голове Сары: «Если ты ещё хоть раз попробуешь заговорить со мной, то пожалеешь об этом. В Клирвью ведь любят слухи?»
Она знает, что блондинка не опустится до такого, что не будет трепаться о их близости и выставлять королеву школы виноватой во всём, но всё равно не делает попыток заговорить — Эмбер не хочет. И Воннегут лишь послушно ждёт, всё время наблюдая за чужой спиной на уроках, за молчаливым завязыванием шнурков перед тренировкой и ежедневным приездом Миранды в школу.
Сара рада за неё. Рада, что у Смит есть друзья: надёжный Джейкоб, заботливая Миранда, вечно болтающий Тодд, который помогает простыми бессмысленными разговорами отвлечь ту от насущных проблем. Но кто есть у самой Сары? Шерил с кучкой других девчонок, вечно надувающих розовые шары из жвачки? Кейт, что всё ещё дуется на неё из-за «плохого настроения»? Толпа футболистов, зовущих её глянуть свои тренировки и обсуждающих только спорт и чирлидерш в коротких юбках? Ни-ко-го.
Была Эмбер. Но сейчас её нет. И даже если бы не было чувств ни у одной, ни у другой, Воннегут уверена, что из этого всего у них могла бы сложиться прекрасная дружба. Потому что Эмбер — единственная, кто хотел узнать любимое место Сары, кто готов был не напиться с ней на заброшке, а отговорить покупать ликёр и выслушать чужие переживания и кто без страха поделился собственными, потому что верил, что королева школы — не заносчивая дрянь, неспособная на сопереживание, а самая обычная девушка, которая обнимет, погладит по спине и прошепчет нужные слова на ухо.
Сара проводит в неизвестности неделю, две — пока Клирвью не накрывает белая пелена декабря, — три и даже четыре. И каждый день не успокаивает, а лишь умножает её волнения, всё туже затягивая невидимые верёвки на её руках и ногах, которые мешают протоптать путь к любимому человеку. Она уже и не вспомнит, когда у неё вошло в привычку слушать чёртовых Queen, сидя в машине, питаться одним кофе по утрам и коротким перекусом в школе и зачитываться сентиментальными повестями по вечерам, сидя на подоконнике и наблюдая за падающими крупными снежинками.
Она стала спокойнее, терпеливее: больше не кричит на мать и — как всё, оказывается, было просто — не получает криков в ответ, не расспрашивает её об отце и даже не хочет этого делать. Но вместе с тем кожа постепенно бледнеет, глаза становятся тусклее, а улыбка проскальзывает на губах совсем редко — в основном, когда надо посмеяться над шуткой Шерил или сделать вид, что слушаешь о новых напульсниках Джо. Или когда внезапно заявляется Кейт в середине декабря, забрасывает снежок прямо в чужую прихожую и говорит язвительно: «Я скучала по тебе, сучка».
Нет, они не подруги, но Сара тоже скучала. Даже по ней. Потому что невозможно вечно прятаться в своём коконе и хандрить, как старуха, — хочется, наконец, выбраться куда-то, слушать рассказы о том, какой же Люк козёл, потому что опять подолгу засматривался на какую-то девушку, и ходить по магазинам с кучей пакетов, от которых быстро устают руки.
Воннегут впускает Кейт внутрь, оставляет её раздеваться, приносит из ванны тряпку и протягивает подруге.
— Снег сама будешь убирать, пока мама не пришла.
— Пошла ты, — отвечает та, но всё равно принимает из чужих рук тряпку и, не слишком стараясь, проходится ею по уже растаявшему снежку. — Я пришла сюда не домработницей наниматься, а позвать тебя на каток, — она замечает, как внезапно проясняется взгляд Сары, и добавляет. — О, да, я знала, что ты не откажешься.
— Когда идём? — быстро спрашивает девушка, вспоминая такое удовольствие кружиться на льду и наблюдать за неопытными детьми, впервые встающими на коньки.
— Прямо сейчас, — подмигивает Кейт и указывает рукой в сторону лестницы. — У тебя десять минут, и одевайся теплее — сегодня холодно.
Воннегут кивает, оставляет подругу один на один с тряпкой и — наконец-то — воодушевлённо возвращается в комнату. Достаёт тёплые колготки, зимние джинсы и большой мягкий свитер белого цвета. Пытается уложиться во время, но всё равно надолго останавливается у зеркала, разглядывая себя и — по привычке — знакомые отпечатки чужих ладоней. На прощание вновь прикладывает к ним свою и, вытащив из шкафа коньки, спускается вниз. Надевает пальто, игнорирует шапку и обматывает шею длинным шарфом, чтобы не простудиться. Сжимает в руке ключи от машины, обувается и берёт подругу под локоть, двигаясь к автомобилю.
Она закидывает свои коньки на колени девушке, затем заводит спорткар и выезжает на дорогу, бросая короткое:
— В парк?
— В парк.
Дважды кивает, но не разгоняется, потому что зимой это делать слишком опасно, включает радио и едет, осматривая небольшие сугробы на обочинах и грязь от чужих шин на трассе. Кейт тоже спокойно откидывается на спинку сидения, вслушивается в разговор ведущего и считает снежинки на окне. Да, вот теперь всё именно так, как и должно быть.
Они останавливаются у привычных ворот, отстёгивают ремни и с предвкушением хорошего дня идут к катку, продавливая подошвами хрустящий под ногами снег. Но внезапно Сара наклоняется к нему, хватает, сжимая в ладони неровный снежок, и кидает в подругу.
— Извини, не могла не отомстить.
— Как нагло, — возмущается та, но тоже подбегает к чистому снегу, лепит шарик и пытается догнать быстро бегающую Воннегут, чтобы развязать снежную войну.
Сара чувствует, как что-то прилетает в спину, повторяет действие подруги, а затем повторно убегает, пока она отряхивается и вновь касается снега. В момент, когда настаёт очередь Сары бросаться в неё, они добегают до катка, и королева школы замирает на месте, опуская задранную прежде руку. Как странно: народу катается много, но её взгляд почти сразу же зацепился за низкую фигуру в коротком пуховике и тёплых перчатках.
— Ты чего? — оборачивается Кейт у самого входа на лёд, и Воннегут быстро разбивает снежок в ладони, стиснув его пальцами.
— Давай лучше прогуляемся где-нибудь?
— В смысле? — не понимает та. — В чём дело?
— Ни в чём, — лжёт девушка, внимательно наблюдая за Эмбер. — Давай просто уйдём.
Подруга поворачивается обратно, пытаясь проследить за её взглядом, всматривается в катающихся людей и, наконец, замечает среди них нужного человека.
— Ой, Сара, да брось, — уговаривает она. — Мы же всё уладили, тебе больше не надо катить к ней, расслабься.
Воннегут хочет объяснить, что дело не в этом, хочет снова взять Кейт под локоть и просто уйти, но вместо этого остаётся лишь смотреть на лёд и сжимать в правой руке свои коньки. Она не понимает, почему Эмбер одна, но вскоре находит ответ: где-то у бортиков неловко стоит Джейкоб с разъезжающимися в разные стороны ногами, а Смит ободряюще смеётся и машет ему подъехать ближе. Она разгоняется на льду, всё ещё не сводя глаз с друга, показывает ему какие-то жесты и улыбается.
— Эмбер! — внезапно вскрикивает тот, и девушка поворачивает голову перед собой.
Но не успевает понять, в чём дело: в неё на точно такой же скорости врезается какой-то толстяк, сбивает с ног, и она падает назад, с силой ударяясь о лёд затылком. Сара бросает коньки прямо на месте, слышит кричащую что-то в спину Кейт, но не останавливается — бежит по скользкому льду прямо в ботинках, замечает зарождающееся столпотворение и силком расталкивает людей в стороны, пытаясь подбиться к Смит. Кое-как подъезжает и Джейкоб, но Сара всё-таки добирается до неё первой и за шиворот поднимает усевшегося возле той толстяка, потому что он слишком мешает обзору. Но тут же отпускает его и падает на колени сама, замечая чужие закрытые глаза и растекающуюся возле кровь. Она собирается встать, обругать того мужика и врезать ему как следует, но понимает, что терять время сейчас вообще не к месту.
Она приподнимает Эмбер за шею, мысленно ненавидя её за то, что она не надела чёртову шапку и не смягчила этим удар, слышит грубое «Пошли вон!» от Джейкоба где-то за спиной и принимается поспешно развязывать свой шарф, пока парень тоже опускается над подругой.
— Я позвоню в скорую, — быстро бросает он, роясь в карманах куртки, пока Сара туго обвязывает чужую голову.
— Нет, — громко отвечает она, стараясь измерить пульс на чужом запястье, но холодные пальцы не могут распознать его. — Пока они доедут, она уже десять раз очнётся и сама дойдёт до больницы, — она всего на секунду поднимает голову, чтобы встретиться с вопросительным взглядом Джейкоба и опередить его, дав ответ. — У меня машина здесь неподалёку, — а затем встаёт, поднимая на руки девушку и чувствуя на них лёгкость от выплеснувшегося в кровь адреналина. — Я отвезу её.
— Я поеду с вами! — обеспокоенно отвечает парень, но Сара уже разворачивается, пока тот пытается встать на неудобных лезвиях.
— У меня только два сидения, Джейкоб, — на прощание говорит она и стремительно обходит озадаченных зрителей, двигаясь к выходу с катка.
— Боже мой! — вскрикивает Кейт. — И куда ты её понесёшь?
— Для начала в машину, — коротко отвечает Воннегут и проходит мимо подруги, чтобы быстрее добраться до автомобиля.
— А я? — та еле успевает, сжимая в одной руке свои, а в другой — чужие коньки.
— Кейт, ты не видишь, что ситуация серьёзная? — даже не оборачиваясь, отвечает девушка. — Я заберу тебя, как только смогу.
— Да забей, сама доеду, — немного обиженно раздаётся где-то за плечом. — Позвони только, когда доберётесь, и не пропускай мои сообщения!
Сара ничего не отвечает — лишь торопливо несётся к машине, с каждым разом всё сильнее прижимая чужое тело к своей груди. Она слышит нездоровый стук собственного сердца, отпечатавшееся в памяти «Эмбер!» и удивлённые охи прохожих. Но игнорирует и первое, и второе, и третье, чтобы добраться до чёртовой машины как можно скорее и отвезти блондинку в больницу, бегло поглядывая на её лицо и опущенные веки.
Наконец, она уже добегает до своего спорткара, отпускает одной рукой колени девушки, крепко поддерживая другой за талию, роется в кармане пальто и вставляет ключ в дверцу. С трудом открывает сначала пассажирскую, устраивает на сидении Смит, пристёгивает и закрывает, возвращаясь к своей. Мгновенно запрыгивает внутрь, забывая пристегнуть саму себя, включает зажигание и сходу набирает скорость, оставляя на руле лишь одну ладонь. Тянется второй к чужой, с силой сжимает в своей и, не отрывая взгляд от дороги, подносит её к губам и успокаивающе целует.
— Я не отпущу твою руку, Эмбер, — сквозь зубы шепчет Сара. — Как бы ты ни хотела обратного — не отпущу.
Она старается проскочить на светофоре на мигающий зелёный, выровнять машину, когда на скользкой трассе её чуть заносит в сторону, и, уже подъезжая, слышит невнятную речь где-то сбоку. На секунду переводит взгляд на девушку, видит, как та еле-еле открывает глаза, но с такой тяжестью во всём теле закрывает обратно, чувствуя сильное головокружение и подступающую тошноту.
— Всё хорошо, мы почти приехали, — говорит Сара, надеясь, что её всё-таки слышат. — Потерпи немного. Ещё совсем чуть-чуть, Эмбер, прошу тебя, — и, наконец, выруливает к больнице.
Она быстро выходит из машины, пытается отстегнуть девушку и снова взять её на руки, захлопывает дверцу, но даже не остаётся ещё на минуту, чтобы закрыть спорткар. Доносит Смит до крыльца, входит в автоматические двери и сразу же зовёт санитаров. И лишь когда передаёт её им в руки, сгибается, опираясь ладонями о колени, и шумно выдыхает, пытаясь отдышаться.
***
Эмбер устало открывает глаза, но лишь наполовину, и не понимает где она. Не помнит, что произошло, но чувствует сильную жажду и шум в ушах. С трудом поворачивает голову, осматривая помещение, и видит стоящую возле медсестру, поправляющую подушки, а за ней — смутную, расплывающуюся из-за невозможности сфокусировать взгляд фигуру в кресле с накинутым на плечи белым халатом. Медсестра замечает чужое пробуждение, улыбается и выпрямляется над койкой, чтобы позвать врача, но Смит одними губами шепчет: «Пить», и та с пониманием наливает из стоящего на тумбе графина воду в стакан, а затем протягивает девушке, чуть придерживая её под шеей.
Эмбер припадает сухими губами к стакану, долго и громко пьёт, а затем самостоятельно отставляет его и ложится обратно, чувствуя неслабую головную боль. Медсестра всё же выходит, бросая: «Подождите несколько минут, врач скоро подойдёт», и прикрывает за собой дверь. Блондинка вновь делает попытку разглядеть человека в кресле, долго пытается отдать все свои силы на то, чтобы сфокусировать взгляд, и, наконец, понимает, что это спящая с чуть нахмуренным лицом Сара. Но едва она успевает осознать это, как входит врач с многочисленными бумажками в руках и начинает опрос.
— Мисс Смит, верно?
— Да.
— Как себя чувствуете?
— Ну-у-у... — протягивает она, а затем трясёт кистью, — ...так.
— Головная боль, тошнота, дезориентация есть?
— Да.
— Головокружение?
— Да, — повторяет Эмбер.
— Насколько сильное? — продолжает врач, записывая что-то на листочке.
— Терпимо.
— Терпимо — это хорошо, — с улыбкой произносит он. — Жить будете.
— А что вообще произошло? — девушка чуть приподнимается на локтях и осматривает зрелого мужчину в очках.
— Вы упали во время катания на коньках, ударились головой о лёд и получили сотрясение, но не сильное, не переживайте, — успокаивающе добавляет тот. — Вам нужно как следует отдохнуть, исключить чтение, прослушивание музыки и просмотр телевизора на несколько дней. Занятия спортом откладываются минимум на месяц. Вы занимаетесь чем-нибудь?
— Да.
— Тогда предупредите тренера о травме.
— Он сидит прямо за Вами, — недовольно отвечает Эмбер, и врач оборачивается.
— А, так ты у Сары занимаешься? — беззлобно хмыкает тот и поворачивается обратно.
— Эм... — она скептично смотрит в тёмные глаза мужчины и неуверенно отвечает. — Допустим.
— Оу, я не представился, — он убирает ручку в нагрудный карман, понимая, что чуть смутил пациентку, и объясняется. — Я Джозеф Браун, Ваш лечащий врач и... — делает паузу, на мгновение переводя взгляд на Сару, — близкий друг семьи Воннегут.
Эмбер несколько секунд переваривает информацию, хотя её больной голове это удаётся с трудом, а затем укладывается на подушки.
— Поэтому она здесь?
— Да. Привезла Вас и ждёт, когда Вы придёте в себя.
— Привезла?
Мужчина подносит руку с часами к лицу, смотрит на время и отвечает:
— Не переживайте, скоро начнёте вспоминать, а сейчас постарайтесь уснуть.
— А Сара?
— И она тоже пускай спит — сильно распереживалась и отключилась. Мисс Воннегут я предупредил.
— Минутку, — Эмбер останавливает его на полушаге. — А мои родители где?
— Они уже приезжали, но их время посещения закончилось. Я передал им всю информацию и отпустил до завтра.
— Значит, они не могут посидеть со мной, а Сара может? — девушка пытается сказать это громко, но головная боль вовремя поражает её затылок, и она успокаивается.
— Вообще — нет, но, повторюсь, я достаточно близко знаком с её матерью, чтобы запретить ей это делать. К тому же, она Вас не потревожит, видимо, до самого утра, поэтому и Вам советую хорошенько выспаться, а утром проверить рефлексы и решить, стоит ли Вам задерживаться надолго.
— Но...
— Что-то ещё?
Эмбер закусывает губу, сжимает в одной руке простынь и переводит взгляд на девушку. Затем улавливает желание врача удалиться к другим пациентам и не решается его задерживать.
— Нет, всё в порядке. Идите.
Мужчина кивает, отходит к двери и удаляется в коридор. Смит ещё раз бросает на Сару несколько взглядов, надеясь, что та лишь притворяется спящей и что это будет отличной возможностью выставить её из палаты, но та не двигается, и Эмбер возвращает глаза в потолок, высвобождая из груди обречённый вздох. Затем закрывает их, стараясь вспомнить хоть что-то, но неприятная боль не даёт ни о чём думать, и только через час мучений она проваливается в глубокий, долгий сон.
***
Блондинка чувствует, как что-то зажимает одеяло, хочет перевернуться на бок, но не может. Открывает глаза, чуть зевает, приподнимается и видит сидящую рядом Сару с тарелкой в руках. Та поспешно опускает в неё ложку, подносит к губам Эмбер и говорит:
— Давай, тебе надо поесть.
Смит чуть отстраняет лицо, скептично оглядывает содержимое и мотает головой. Девушка кладёт ложку себе в рот, чтобы убрать с неё остатки пищи, а потом легонько бьёт ею по чужому лбу.
— Какого..? — Эмбер подносит к нему руку и потирает место удара, а затем видит, как Сара повторно зачерпывает что-то из тарелки и всё пытается накормить больную.
— Ешь кашу и не вредничай, — строго говорит она, но Смит специально поджимает губы.
— Не буду. И почему ты вообще всё ещё здесь?
Сара отставляет тарелку с ложкой на тумбочку, поправляет халат на плечах и с серьёзным лицом отвечает:
— Потому что волновалась за тебя.
Эмбер хочет сорваться на противоречия, но понимает, что всё так и есть. Воннегут привезла её сюда, просидела в неудобном кресле целый вечер и ночь и ни разу не вернулась домой, чтобы просто прийти попозже или вообще оставить девушку одну. Сара слишком долго вслушивается в чужое молчание, затем грустно выдыхает и встаёт.
— Хорошо, не буду тебя напрягать, — а затем движется в сторону двери, и Смит сжимает челюсти, всё ещё обдумывая, хочет ли её видеть.
— Подожди, — раздаётся неуверенное слово в момент, когда Воннегут тянется к ручке.
Она оборачивается, ждёт ещё несколько секунд, пока Эмбер собирается с мыслями, а затем слышит тихое:
— Останься.
Девушка разворачивается обратно к чужой койке, доходит до неё, но не решается садиться рядом. Пытается выдержать пристальный взгляд, хочет сказать что-то в ответ, но её опережают.
— Рассказала Кейт о победе?
— Нет, — коротко отвечает Сара.
— Почему?
— Потому что это не было победой в споре, Эмбер.
— Вот как. И чем тогда это было?
— Ответом на твои чувства, — серьёзно произносит королева школы.
— «Ответом на чувства»? — усмехается Смит. — Помнится мне, ты предпочитаешь парней.
— Я предпочитаю людей, Эмбер.
Блондинка смолкает, потому что вроде и хочет слышать эти слова, но одновременно с тем — не в состоянии принять правду. И она внезапно переводит тему:
— Расскажи лучше о своём отце.
— Отце? — Воннегут теряется, и это не остаётся незамеченным.
— Да, Сара. Об отце.
Девушка тянется к наполовину полному стакану, отпивает немного воды, желая потянуть время и придумать что-то правдоподобное, и отставляет его, нарочно устремляя взгляд не на Смит, а в окно.
— Он получил новую командировку и теперь...
— Боже, Сара! — выпаливает Эмбер. — Пожалуйста, хватит лгать.
Та переводит взгляд на блондинку, с непониманием смотрит в ответ и видит, как она закатывает глаза.
— Почему ты думаешь...
— Да потому что я всё знаю! — злится Смит. — Вот мой папа по-настоящему ездил в командировку и привёз домой газет с заголовком о премьере фильма голливудского режиссёра Вилберта Воннегута. Очень странно, что ты на него слишком похожа, не находишь?
Сара закусывает губу, прикрывает глаза и отворачивается, пока та внимательно следит за ней.
— Кстати о Голливуде. Именно он стоял на кону в вашем с Кейт споре, верно? — спрашивает она, вспоминая короткий разговор с Мирандой.
— Почти, — неслышно отвечает Сара.
— «Я мечтаю познакомиться с одним человеком», — продолжает Эмбер. — О нём ты говорила тогда, когда собиралась напиться и убежала от матери? Которая, кстати, не миссис, что тоже...
— Ладно, — на одном дыхании произносит Воннегут и разворачивается. — Что ты хочешь от меня услышать, если сама уже всё знаешь?
Эмбер подаётся телом навстречу, чуть щурится и серьёзным тоном отвечает:
— Я хочу знать, почему ты вообще согласилась на этот спор. Почему именно эта причина заставила тебя принять его и сблизиться со мной.
Сара делает глубокий вдох, чуть поднимает голову к потолку, на выдохе опускает её и прикрывает глаза не в состоянии смотреть на девушку.
— Ты всё правильно поняла. Именно с ним я и хотела познакомиться всё это время, — она делает долгую паузу, пытаясь перебороть собственную неуверенность из-за непривычки делиться с кем-то, а потом продолжает. — Потому что я никогда не видела своего отца, Эмбер. И под «никогда» я имею в виду реально никогда. Он уехал в Лос-Анджелес за пару месяцев до моего рождения и даже не подозревал, что моя мать беременна.
— Сара...
— Я знаю! — прерывает она, закусывая стенку щеки, и только сейчас переводит взгляд на Смит. — Знаю, что даже это не давало мне права ставить на тебя. Но я поспешила, поставила и... — затем сжимает кулаки, — совершила огромную ошибку.
Эмбер всё ещё молчит, наклоняет голову набок, как бы прося продолжить, и через какое-то время Сара с тяжестью в голосе произносит:
— Я не жду прощения или чего-то такого, но хочу, чтобы ты знала, что тот раз, — она задумывается на секунду, — и всё, что происходило до, не включая наше знакомство, было по-настоящему.
— Хочешь сказать, я на полном серьёзе тебе нравлюсь?
— Да, — уже увереннее отвечает Сара. — Именно это и хочу сказать.
— А как же отец? — спрашивает та и слышит ироничный смешок.
— Ну, — Воннегут пожимает плечами, — оказалось, что я ему не нужна. Как и он мне теперь.
Эмбер молчит. Хочет встать на ноги, подойти к Саре и просто обнять, словно ничего — никакой боли и чувства использованности — никогда не было. Хочет послушать о том, как она сильно была ослеплена своей мечтой, как в итоге потеряла и её, и Смит и как теперь продолжает жить — или делать вид, что живёт — дальше. Хочет, в конце концов, наплевать на всё, подняться на носочках и поцеловать её в уже знакомые нежные губы, но еле-еле возвращает себе рассудок и укладывается обратно на койку.
— Ты зла на меня, да? — тихо спрашивает Сара, но Эмбер лишь пожимает плечами.
Она не лжёт — она правда не знает. Хочет злиться, но отчего-то не может. Думает, что злится, но на самом деле это не так. Смит запуталась и только сейчас понимает, что Воннегут тоже — запуталась в проклятом споре и так нуждается в понимании и прощении, потому что, Эмбер уверена, сама она себя винит гораздо больше, чем кто-либо ещё. Но что изменится, если они сделают вид, что всё забыто? Начнут гулять в парке за ручку? Ночевать друг у друга в дурацких пижамах за просмотром старых фильмов? Целоваться при каждом приветствии и прощании?
— Я, пожалуй, пойду, — роняет Сара, отворачиваясь от девушки.
Та хочет — снова — остановить её, усадить рядом, молча взять за руку и в таком положении уснуть, зная, что никто не отпустит. Однако лишь кивает головой, наблюдает за тем, как белый халат немного спускается с плеча, но остаётся не поправленным, и как Воннегут на прощание говорит:
— Не забудь поесть, тебе нужны силы, — а затем медленно выходит за дверь, всё ещё надеясь, что Эмбер окликнет, но этого не происходит.
Смит заводит руки под подушку, складывая в замочке на затылке, прикрывает глаза и задумывается над всем сказанным. Нет, не хочет верить, но — верит. Верит Саре, которая допустила ошибку, признала её и, наконец, открылась. Но готова ли Эмбер простить изначальные планы на неё? Она и сама не знает.
