Мы встретимся с тобой на рассвете

      Осень вступила в свои права внезапно. Только вчера солнце одаривало их своими тёплыми лучами, дающими силы противостоять всякой напасти, а сегодня оно уже скрылось за плотными серыми тучами, рождающими в своих недрах мелкий промозглый дождь. От этого дождя, казалось, негде было скрыться, всюду он настигал тебя. Он проникал не только в погрузившиеся в тишину дома через прохудившиеся крыши, хозяева которых всё никак не находили возможности её подлатать, но и в самую душу заражённых осенней печалью людей.       Не только отдельные дома, вся Абха погрузилась в тишину. Она как будто замерла, недвижимая, ожидая чего-то. И это что-то случилось. Новость прогремела на главной площади на следующий день после переговоров, поразив всех и каждого. Некоторые горожане, услышав об отъезде голоса Солнца, и вовсе решили, что Солнце решил совсем отвернуться от них, и от осознания этого погрузились в пучину бессильного отчаяния. Многие закрылись у себя в домах, боясь выйти на улицу, и тому была веская причина. В город гордым маршем победителя вошла чужая армия, которая с наступлением сезона дождей, казалось, стала лишь сильнее. Может, на них так повлияло исчезновение Солнца, а, может, полуторанедельный отдых у стен города.       Пришельцы принесли с собой шум и брань на тихие узкие улочки города. Хоть старшие чины и пытались бороться с мародёрами в своих рядах, но проследить за каждым было невозможно, и случаи нападения на людей стали отнюдь не редким явлением. Горожане перестали чувствовать себя защищёнными даже в своём собственном доме. Единственное, что радовало их, это также оглашённое на главной площади объявление, что большая часть вражеского войска в скором времени будет отправлена восвояси, как гласило одно из условий мирного договора. Забрав последние продовольственные припасы города, коих осталось не так уж и много, они собирались выступить в обратный путь где-то к середине осени, чтобы ближе к зиме вернуться в родные края, чтобы с масштабом отпраздновать свадьбу прекрасной принцессы Мелати и Второго Лорда, о котором, впрочем, ходила не самая плохая молва в народе. Говаривали, что он строг, но справедлив, умён, а также является прекрасным мечником, обучившим все лучшие клинки Индиры.       Однако, горожане оказались поражены новостью о свадьбе юной принцессы. Хотя сказать поражены - это ничего не сказать. Все люди проявили удивительное единодушие, ужаснувшись, узнав об этой неприятной новости. Общепризнанный хрупкий цветок жасмина, принцесса Мелати, отныне была обязана выйти замуж за одного из возглавлявших эту армию варваров людей. Многие женщины, не переставая, плакали навзрыд, оплакивая тем самым светлое будущее девушки. Что же она такого сделала, чтобы от неё, любимицы Солнца, он отвернулся? Неужели это очередное испытание, ниспосланное с Небес? Но тогда почему именно эта нежная девушка должна в одиночестве преодолевать его, неся непомерное бремя замужества?       Земли, когда-то давно благословлённые Солнцем, всё больше и больше погружались во мрак. Люди с нетерпением обращали взоры на горизонт, ожидая рассвет, но сколько бы они его ни ждали, он не наступал.       Поплотнее укутавшись в тёплые одеяла и привалившись спиной к мягкой спинке сиденья, в готовой к отправке карете сидел Его Святейшество. Его столь заботливо обмотали десятками пледов, одеял, а также сверху накинули звериную шкуру, что он боялся, что по прибытию к месту первой остановки ему просто не удастся выбраться из кареты. Тяжело вздохнув, он перевёл взгляд с однотонного, ничем не выделяющегося потолка кареты на окошко, где, предположительно, действо должно было быть менее скучным и более подвижным. И действительно, за окном, на улице, суетились послушники и стражники, собирая остатки его вещей и все необходимые для проведения церемонии реликвии, старательно убирая их в сундуки, которые затем грубо закидывали на повозки, словно тут же забывая об их драгоценном содержимом.       Командовал, точнее пытался командовать всеми этими передвижениями вещей, стоявший на большом деревянном ящике Арли. Размахивая руками и грозно топая ногами, он пытался направлять неразумных детей Солнца в нужные направления, вызывая, однако, лишь тихие вскользь брошенные смешки стражников, от которых тот лишь больше раздухарялся. Лицо его всё больше и больше краснело, становясь нездорового бордового оттенка, а монокль всё намеревался выпасть и потеряться где-то в траве, но он каждый раз вовремя ловился и отправлялся на своё первоначальное место.       Недалеко от окошка кареты раздались приближающиеся размеренные шаги. Фабиан прижался к боковой стенке, пытаясь разглядеть идущего к нему человека. Дверца кареты приоткрылась, и внутрь заглянула растрёпанная черноволосая голова генерала Дуана, которая уже многие годы не знавала такой вещи как обыкновенная расчёска. - Его Святейшество, как вы, готовы? Выглядите, если честно, не очень, скажу я вам по секрету, - он хотел было лихо запрыгнуть внутрь, усевшись на сиденье напротив, однако вовремя заметил, что всё и так ограниченное стенками кареты небольшое пространство вокруг Фабиана было заставлено книгами и небольшими шкатулками, сделанными как из обычного дерева, так и из полудрагоценных камней. – Так вот как выглядит причина вашего желания ехать в карете без сопровождающих, - покачал он головой, пытаясь прочесть название сверху лежащей книги. - Очень приятно слышать подобное, скажу я тебе без секретов, - Фабиан поморщился, пытаясь вытащить руку из-под плотного кокона из тканей, что окружал его, но у него ничего не получилось. Если бы на нём не было головного убора, скрывающего лицо, Дуан мог бы также увидеть, что лицо Его Святейшества покраснело и покрылось испариной, по вискам текли капли пота. Фабиан уже медленно подступал к тому, чтобы всерьёз начать бояться получить первый в его жизни тепловой удар. - Знаешь, старший брат, ты похож на толстую неповоротливую гусеницу, которая спряталась в свой кокон, чтобы потом стать прекрасной бабочкой, - не пытаясь скрывать смеха, вызываемого действиями Фабиана, произнёс, отступая обратно на улицу, Дуан. - Чего уж мелочиться. Я похож на несчастную бабочку, которая попалась в лапы прожорливому пауку и теперь тихонько себе переваривается, туго завёрнутая в его паутину, - на лоб Его Святейшеству упала светлая прядь волос, но у него не было свободных рук, чтобы убрать её, потому он начал с усилием дуть на неё, чтобы та уже наконец-то перестала щекотать нос. – Говоря про книги, я попросил взять в дорогу пару интересных книг из храмовой библиотеки, чтобы не так скучно было в пути. Но моё «пару», видимо, восприняли как пару сотен, а «интересных» ... Я не знаю, как можно было понять слово «интересные», чтобы принести мне житие всех предыдущих голосов Солнца. Серьёзно, такое ощущение, что они ни одного не пропустили, всех принесли. - Ха-ха-ха, - Дуан басовито засмеялся, вытирая слёзы рукавом плаща. – Удивительно, всё-таки в тебе что-то да изменилось. Раньше, будь у тебя столько свободного времени, ты бы наслаждался, в первую очередь, самим фактором ничего не деланья. Помнится, ты мог часами сидеть на ветке дерева, разглядывая облака, а тут книги, чтение... Я удивлён, - Фабиан искренне возмутился сказанными им словами. Потратив почти все свои силы, он всё-таки высвободил руку и, подавшись вперёд, довольно сильно щёлкнул по носу генерала, тем самым выразив своё отношение к его высказыванию. - Я хотел было возмутиться твоему воспитанию, но потом вспомнил, что одним из тех людей, которые воспитали из тебя такого невежу, был я сам, - Фабиан вытер вспотевшее лицо рукавом одежд, недовольно бормоча себе под нос, а потом положил руку поверх одеяла, придерживая попытавшуюся скатиться прямиком на землю шкуру. - Согласен, во всём виновато плохое влияние одного возмутителя порядка, который по воле злого рока оказался моим старшим братом, - потирая нос, чуть обиженно произнёс генерал.       Переглянувшись, они тихо засмеялись. С того дня, когда Его Святейшество неудачно попытались похитить из храма, они довольно часто встречались, точнее «случайно сталкивались» в коридорах храма и на утренних проповедях. В случайности этих встреч, однако, приходилось очень сильно сомневаться. Дуан явно специально следовал за Его Святейшеством, видимо, ожидая повторения попытки похищения, которой, однако, так и не произошло. Фабиан понимал опасения генерала и позволял ему следить за собой, тем более, ему была приятна его компания. Они много говорили о том, что произошло с ними за последние тринадцать лет. Однако они оба рассказывали далеко не всё, ограждая собеседника от лишних волнений. Так Фабиан предпочёл рассказать небольшие весёлые моменты, связанные с непростой дорогой до Абхи и дальнейшим обустройством в ней, опуская множество мелких и крупных деталей. Дуан тоже рассказывал множество забавных историй, которые в основном повествовали о сложных тренировках с Фероксом, да и совсем немного рассказал о том, как поживает его младшая сестра Иоланта, ставшая с возрастом одной из первых красавиц не только Индиры, но и всех близлежащих земель. - Осмелюсь заметить, вы довольно мило общаетесь, Ваше Святейшество, Дуан, - пока они увлечённо разговаривали, к ним подъехал верхом на вороной лошади генерал Довмонт. Ловко спустившись с неё, он, придерживая лошадь за уздечку, подошёл к ним поближе. - Нет ни одного правила, гласящего, что мы не можем хорошо общаться, Довмонт, - лицо Дуана за считанные мгновения изменилось до неузнаваемости, став строгим и даже немного угрожающим. Никто не мог с полной уверенностью утверждать, что этот мужчина действительно всего пару минут назад так заливисто смеялся. – Кстати, осмелюсь спросить, что ты тут забыл? Если мне не изменяет память, ты должен следить за подготовкой к отправке в Индиру Её Высочества принцессы Мелати. - Дуан, - лицо Довмонта медленно растянулось в неприятной улыбке. Встречные порывы холодного осеннего ветра трепали красную ленту, вплетённую в его седые волосы. Вот кто точно дружил с расчёской. – Думаю, что мои подчиненные смогут справиться с этим и без меня. Это не столь сложная задача, чтобы я выполнял её лично. - Какая бы ни была задача, простая или же невыполнимая, всегда нужно сохранять контроль за её выполнением, - нахмурившись, ответил ему Дуан. Фабиан бросил на него удивлённый взгляд. Похожие фразы любил твердить Ферокс, Второй Лорд. Он действительно очень сильно повлиял на Дуана. - Я контролирую её выполнение на расстоянии, - пока мужчины перекидывались фразами, выражающими их крайнее недовольство друг другом, к приоткрытой дверце кареты подошла заинтересовавшаяся чем-то лошадь. Фабиан, недолго думая, протянул руку к ней и аккуратно погладил её морду, всё же немного побаиваясь того, что руку ему внезапно откусят. - Какая красота, - восторженно пробормотал он себе под нос, всё наглее и наглее ведя себя с лошадью, когда та не показала никаких признаков недовольства. – Жаль, что у меня для тебя ничего нет. Будь у меня хотя бы морковка, я бы с радостью её тебе отдал. Но у меня и её нет. Обещаю, в следующий раз я тебя обязательно чем-нибудь угощу. - Очир, - строго произнёс Довмонт, притягивая лошадь к себе за уздечку. – Смотрю, Ваше Святейшество, вы питаете любовь к лошадям. - Я люблю всех животных, - с печалью в голосе из-за вынужденного расставания с лошадью произнёс Фабиан.       Дуан ещё немного поговорил с Довмонтом, обсуждая подробности их маршрута. Фабиан всё это время пытался вновь подозвать к себе лошадь, но та, словно боясь получить наказание от своего хозяина, ни на шаг не отходила от него, что сильно расстраивало Фабиана. У него никогда не было своей лошади, хотя он и просил дядюшку подарить её на его шестнадцатый день рождение. Что ж, тот подарил ему не лошадь, а нечто куда более внезапное. А потом произошло то, что произошло. Фабиан нахмурился, тряхнув головой. В последнее время он всё чаще и чаще начал вспоминать тот день, и это ему совсем не нравилось.       Разговор Дуана с Довмонтом длился недолго. В скором времени к последнему прискакал кто-то из подчинённых. Нервно поглядывая то на Фабиана, то на Дуана, он сказал, что присутствие генерала Довмонта срочно понадобилось в королевском дворце. Выразив свои сожаления по поводу столь внезапного прощания, Довмонт, нахмурившись, запрыгнул на лошадь и помчался по срочным делам. - Хочу тебя предостеречь, старший брат. Будь с ним аккуратнее, - задумчиво глядя тому вслед, произнёс Дуан. – Никто не может в полной мере им управлять, ни он сам, ни те, кому он поклялся в вечной верности. Сейчас он может быть вежлив, пытаясь обмануть тебя своей вечной улыбкой, а на следующее утро он может вырезать на твоих глазах всех твоих родных и близких, обвинив их «в создании нестабильной обстановки такое в непростое время». И всё это ради того, чтобы стать к тебе ближе. У него странные понятия о дружбе. - Зачем тогда вы его держите? – переведя взгляд с удаляющейся фигуры на Дуана, спросил его Фабиан. – Раз он так опасен, мог бы и сам нас сопроводить. Из-за твоих слов мне теперь немного не по себе. - Он хороший воин, это была бы большая потеря для нас. А насчёт сопровождения... Я надеюсь, что он постыдится устраивать бойни в твоём присутствии, Ваше Святейшество. Если же я оставлю его одного в городе, кто знает, что может произойти, - было ему ответом. – Ладно, мне нужно идти, старший брат. Встретимся ближе к зиме в Индире, - он хлопнул себя по лбу, словно что-то внезапно вспомнив. – Как я мог забыть?! Старший брат, - хитро улыбнувшись, обратился он к Фабиану, - у меня хранится парочка невскрытых кувшинов с «Полуночным поцелуем», надеюсь, ты не будешь против выпить в моей компании? - Годы идут, и теперь уже младший брат подбивает старшего на выпивку, - покачал головой Фабиан. – За мной следит очень строгая нянька, - бросил он короткий взгляд в сторону Арли, - но, если нам удастся с ней разобраться, я не буду против разделить эти пару кувшинчиков с тобой. Я ни разу не пробовал ничего вкуснее индирского вина. «Полуночный поцелуй» навсегда осталось в моём сердце.       Где-то впереди раздался шум разразившейся перебранки. Покачав головой и приняв крайне грозный вид, Дуан пошёл разбираться в чём причина ругани. Фабиан, заинтересовавшись попытался было выглянуть, но бесконечное количество одеял вновь помешало ему это сделать. Тяжело вздохнув, он хотел было прикрыть дверцу, когда заметил стоящего чуть вдалеке под деревом Адриана. Первая золотистая листва под резкими порывами ветра опадала, смешиваясь с пока ещё зелёной травой. Юноша ловил парившие жёлтые листья клёна и с каким-то остервенением отрывал от них мякоть, оставляя лишь тонкие прожилки. - Адриан! – окрикнул его Фабиан. Когда Адриан поднял на него несколько растерянный взгляд, Его Святейшество поманил его к себе. Оттолкнувшись от дерева, он быстро подбежал к нему, всё ещё держа в руках не до конца растерзанный листик. – Как ты? Готов к такому длинному пути? Ты бывал когда-нибудь за лесами Блерима? – внимательно разглядывая лицо юноши, спросил его Фабиан. - Я никогда не был дальше среднего течения Роттаны. Маленькая тихая деревенька. Называется Сирпа, удивлюсь, если вы слышали об этом месте. Она ничем никогда не прославлялась. У нас там был небольшой летний дом, - лицо его внезапно посерело, а взгляд помрачнел. С силой сжав ладонь в кулак, он смял кленовый лист, превратив его в труху. - Дай руку, - протянув ему свою ладонь, произнёс Фабиан. Юноша, немного удивившись его просьбе, послушно протянул руку, в которой был сжат лист клёна. Аккуратно придерживая его руку одной своей рукой, второй Фабиан мягко разжал её и смахнул с неё остатки листа, затем сверху положив свою ладонь. – Нет трудностей и задач, с которыми мы бы не смогли справиться. Но не всегда у нас найдутся силы справиться с ними именно сейчас. Никто не всесилен. Иногда нужно проявить терпение. Ты понимаешь меня, Адриан? - Ваше Святейшество... – отвернувшись от него, но даже не попытавшись вырвать свою руку, пробормотал юноша. Порыв холодного ветра, растрепал его рыжие волосы. Одинокий жёлтый лист липы упал и запутался в его волосах, но Адриан этого не почувствовал. - То, что сейчас мы склонили перед ними головы, не означает, что мы признали их, не допусти этого Солнце, своими хозяевами. Мы ещё отплатим им за все наши страдания, - Его Святейшество чуть сжал руку юноши. – Просто нужно немного подождать. Адриан, я прошу тебя, подожди вместе с нами всеми. Не беги вперёд, ослеплённый пленительными огнями мести, ведь дорога под твоими ногами полна ухабов и препятствий, а огни эти обманчивы. Ты можешь запнуться и уже никогда не встать. Генерал Ель не хотел бы этого. - Ваше Святейшество, - надрывно произнёс юноша. – Понимаете, он ходит прямо передо мной как ни в чём не бывало, его совсем не гложет то, что его руки по локоть в крови простых людей и... И моего отца, - его глаза покраснели, а в уголках собралась влага. Его Святейшество вздохнул. Как бы ни пытался Адриан выглядеть мрачным отрешённым мужчиной, главной целью жизни которого стала месть за смерть своего отца, в душе он всё ещё оставался растерянным ребёнком, погружённым в своё горе. - Подойди поближе, мне сейчас несколько несподручно двигаться, - Адриан сделал шаг вперёд, тут же попадая в тёплые объятия. От Его Святейшества пахло терпкими травами, полевыми цветами, впитавшими в себя каждый луч солнца, от него пахло летом. Перед глазами юноши появились бесконечные цветущие луга, примыкающие к такой маленькой по сравнению с ними Сирпе. От этого стало лишь больнее. Фабиан убрал липовый лист из волос юноши и ободряюще похлопал его по спине. – Не держи всё это в себе, не веди себя к саморазрушению. Поделись накопившимся с друзьями. Если стесняешься перед ними, приходи ко мне, я всегда готов тебя выслушать. В конце концов моё призвание заключается далеко не в том, чтобы с высоты пьедестала вещать о Солнце, а в том, чтобы помогать людям. Я хочу тебе помочь, Адриан. - Ваше Святейшество... – Адриан выпутался из его объятий и твёрдо посмотрел на него. – Не принимайте меня за ребёнка, я всё прекрасно понимаю. Я не позволю этим чувствам охватить меня. А теперь прошу прощения, кажется, скоро начнётся отбытие. Мне нужно идти. - Постой, - остановил его Фабиан. - Знаешь, мне почему-то кажется, что тот человек не доживёт до мирной старости, с твоей помощью или нет, - положив руку на его плечо, произнёс Фабиан. – Принося в мир боль и разрушение, преступно надеяться на то, что мир не ответит тебе тем же. Что ж, ступай, храбрый воин. Помни, что я всегда готов тебя выслушать. - Ваше Святейшество, - Адриан поклонился и ушёл, примкнув к остальным сопровождающим их картеж стражам.       В скором времени их процессия медленно двинулась с территории храма. Глядя в небольшое окошко, Фабиан мысленно попрощался с храмом, разглядывая его высокие светлые стены. Всё же глубоко в душе он надеялся, что когда-нибудь вернётся туда. С этим местом было связано много как хороших, так и плохих воспоминаний, но ни одно из них Фабиан не хотел бы забыть или изменить, ведь все они вкупе привели его к тому, кем он стал. Пусть он встречал в этих стенах совершенно разных людей от Адриана, которого Фабиан искренне хотел считать если не своим другом, то хорошим приятелем, до Короля, который был весьма прозрачен в своих намерениях.       Вспомнив о последнем, Его Святейшество нахмурился. После дня переговоров о нём совершенно ничего не было слышно, его фигура даже на горизонте не мелькала. Фабиан пытался пару раз узнать о его делах у Дуана, однако тот постоянно отшучивался и мастерски переводил тему, заставляя Фабиана немного волноваться за судьбу Его Величества. Однако тот был всё-таки Королём, ему ничего не могли сделать, это было прописано отдельным пунктом договора. Но загадочный вид Дуана его всё равно пугал.       Улицы города были необычайно пустынны, потому они достаточно быстро достигли главных городских ворот и тихо, практически незаметно покинули город. Фабиан тяжело вздохнул, посмотрев в окошко. Все примыкающие к стенам города земли были покрыты следами ожесточённой битвы. Множество поваленных деревьев, опалённой огнём травы, набитых под завязку награбленным, но впоследствии оставленных тканных мешков и людских тел, похоронами которых ещё только предстояло заняться, составляло грубыми мазками нанесённую картину войны.       В какой-то момент вид стал ужасающ, что Его Святейшество отвернулся и закрыл окошко плотными шторками, оставив лишь небольшой зазор для солнечных лучей. Однако безразличный к страданиям других ветер все равно доносил до него отвратительный запах гниющей мертвечины.       Желая хоть как-то отвлечь себя, он взял в руки лежавшую сверху стопки книгу в красивой обложке с позолоченными буквами и, раскрыв на первой странице, начал читать, однако, не особо вчитываясь в содержание ровного строя букв.       «Рождён он был в ясный, солнечный день, что поистине было предзнаменованием его великого, освещённого благословлением Солнца пути. Родители будущего голоса Солнца, Его Святейшества Кирино, были обычными крестьянами, которые, однако, были верными последователями веры в Солнце, что отвечал им своей признательностью, каждый год посылая им богатый урожай. Заметив нежную любовь сына своего, до принятия в храм которого звали Лоранд, к изучению шестидесяти двух историй, повествующих о Солнце, они решили отправить его по достижению тринадцати лет в школу при небольшом храме, где подготавливали Вестников Солнца, что должны были распространять веру по всей земле, благословлённой Солнцем, а так же, пересилив страх и омерзение всякое, по земле, от которой Солнце отказался.       Лоранд был старательным учеником и послушником, всякое свободное от учёбы время тратившим на служение храму. Сохранилось множество историй, повествующих о его самоотверженности в служении и учении. Так в дневниках Хаула, главы храма, а также учителя школы, что была при том, сохранилась удивительная история.       Однажды осень выдалась настолько дождливой, что один из притоков Роттаны, Шулун вышел из своих берегов, подвергая опасности затопления не только деревню, что была построена у его берегов, но и храм, стоящий чуть в отдалении. Нескончаемые три дня и три ночи Лоранд наравне с обычными крестьянами строил защитные укрепления. На четвёртый же день пожалевшие пятнадцатилетнего юношу люди отправили его в храм, чтобы тот хоть немного отдохнул. Но тот отказался, ответив, что он не сможет спокойно спать, зная, что храм Солнца может быть в опасности.       В тот момент, казалось, сам Солнце, услышав его слова, восхитился самоотверженностью юноши. Ливший всё это время дождь прекратился, из-за туч пробились яркие лучи солнца. Подул лёгкий тёплый ветер, который, подхватив жёлтые и красные опавшие листья, сформировал нечёткую фигуру, которая, коснувшись головы Лоранда, тут же исчезла. Увидевшие это крестьяне, единодушно признали в той фигуре Солнце, чьё тёплое дыхание приняло облик того незримого обычному глазу человека, чтобы поблагодарить юношу за его самоотверженность и дать ему своё благословение.       Очень быстро молва об этом событии дошла до Абхи, где в то время голосом Солнца был прославленный своими благими делами во имя Солнца Его Святейшество Керуш. Прознав о таком удивительном юноше, Его Святейшество Керуш пригласил его к себе, желая воочию увидеть человека, впервые за много лет встретившего Солнце.       Приглашение Его Святейшество к Лоранду доставил самый быстрый гонец, преодолевший расстояние от Абхи до безымянной деревни, в которой жил Лоранд, всего за три дня, хотя путь обычно занимал около недели. Получив письмо и поняв, кто был человек, написавший его, Лоранд, получив разрешение от родителей и Хаула, покинул свою деревню, направившись в Абху.       Так гласит одна из легенд, повествующих о том, как Лоранд попал в Абху. Однако она далеко не единственная. Вторая, менее распространённая среди простого люда версия, говорит, что...» - На самом деле, это всё полнейшие глупости. Истинное дыхание Солнца просто сожгло бы листья и всех людей, к тому же осушив реку, - раздался детский голос совсем рядом с Фабианом.       Его Святейшество растерянно поднял взгляд, увидев, что напротив него, небрежно отодвинув завязанные верёвками стопки книг, сидел ребёнок, которому было не больше десяти лет. Его золотисто-рыжие волосы были растрёпаны, а кое-где в них были запутаны пожелтевшие листья, будто он только что вдоволь извалялся в земле. Об этом говорили и пыль со свежей грязью, что прилипли к его с виду достаточно приличной одежде. Большие светло-карие глаза с интересом в ответ разглядывали Фабиана, чуть щурясь, словно испытывая неописуемую радость. На лице мальчика играла дружелюбная улыбка, в которой, однако, было видно лёгкое шаловливое настроение того. - Вам и правда так интересно читать все эти придуманные людьми глупости? - качая ногами, спросил мальчик, выхватывая книгу из его рук и быстро перелистывая страницы. – Это же несусветное враньё, ни слова правды, одни вымыслы и беспочвенный догадки. - А откуда тебе это известно? – вопросы о том, кто этот мальчик и как он попал в его карету, так и вертелись у него на языке, однако почему-то он никак не мог их задать. - Да чего тут знать? Всё же и так ясно! – захлопнув книгу и выкинув ещё через окно на улицу, произнёс мальчик. Фабиан растерянно проводил её взглядом, после чего нахмурился и хотел было отругать мальчика, но тот опередил его. Подавшись вперёд и схватив Его Святейшество за рукав, он поднял жалобный взгляд на него. – Пожалуйста, давайте выйдем отсюда. Сегодня такая чудесная погода, а я так устал сидеть взаперти! - Я не думаю, что сейчас подходящее время и место... – растерянно ответил ему Фабиан. - В самый раз, - отрицательно замотал тот головой и, все ещё держа Его Святейшество за рукав, открыл дверцу, пнув по ней ногой. В лицо Фабиану подул лёгкий ветерок, принеся с собой запах прелой листвы и яблок. Мальчик требовательно дёрнул несколько раз за рукав, спустившись на землю. – Идёмте! Скоро похолодает, и тогда мы точно не сможем погулять! - Хорошо-хорошо, - сдаваясь под напором мальчика, согласился Фабиан, поздно спохватившись, что два десятка одеял и пледов, которыми его укрыли, куда-то пропали.       Спустившись вслед за мальчиком, он обернулся, но за его спиной никакой кареты не было, лишь усеянная золотой листовой небольшая поляна, окружённая со всех сторон плотной стеной из деревьев. Фабиан растерянно моргнул пару раз и тут же принялся оглядываться по сторонам, не понимая, куда все делись. Пропали больше полутора десятков карет и повозок со всеми людьми, что их сопровождали. И никого. Абсолютно никого, кроме него и этого странного мальчика. - Смотрите, что я нашёл! – его вновь требовательно пару раз дёрнули за рукав. Фабиан обернулся, первым делом замечая большое жёлто-красное яблоко, на вытянутой руке протянутое ему. – Держите, оно не червивое! Можете без страха есть! – Его Святейшество с некоторой настороженностью принял его, вызвав бурный восторг у ребёнка.       Отбежав чуть в сторону от него, ребёнок начал копаться в листве, запрыгивая в саму гущу, а потом начиная раскидывать её в разные стороны. Он звонко смеялся, то появляясь, то наоборот скрываясь из поля зрения Фабиана. Иногда он подбегал и что-нибудь торжественно вручал ему. В какой-то момент он снова пропал и, когда Фабиан не на шутку встревожился, оставшись в этом странном месте один, вновь появился, старательно скрывая что-то за спиной. - Нагнитесь и закройте глаза, - глядя на него в упор, попросил мальчик. – Пожалуйста, - спустя пару секунд добавил он, заметив, что Фабиан не особо-то и спешил выполнять его просьбу. - Прости меня, но, знаешь, я не совсем понимаю, что сейчас происходит, - выполняя его просьбу, будничным тоном произнёс Фабиан. – Кто ты? Как тебя зовут? Где мы? – он почувствовал, что на его голову что-то опустилось. После этого он понял, что его «солнечная шапка» тоже куда-то незаметно для него пропала, и всё это время он ходил без неё. - Вы теперь повелитель осенней листвы, - преувеличенно торжественно произнёс мальчик, но Его Святейшество всё равно расслышал, что в его голосе промелькнула некоторая взволнованность. Фабиан раскрыл глаза и дотронулся до головы, нащупав что-то похожее на корону из листвы. В этот момент где-то вдалеке послышался неясный шум, похожий на перебранку двух людей. Фабиан сделал шаг навстречу этому звуку, но его вновь крепко схватили за рукав. Фабиан перевёл взгляд на мальчика, лицо которого раскраснелось, а в уголках глаз появились первые намёки на слёзы. – Как же слаба пелена сна, - тихо прошептал он. – Не уходи, прошу! Я так давно тебя не видел! Ты спросил, как меня зовут? Резарт, меня зовут Резарт! Вот, видишь, теперь мы знакомы с тобой! Давай ещё хоть немного пробудем здесь! – с каждым словом в его голосе становилось всё больше и больше отчаяния. – Ты ничего не пропустишь, если останешься здесь ещё на пару минут! – в конце концов он опустился на колени и навзрыд заплакал, вытирая глаза своими маленькими кулачками и громко шмыгая носом. Фабиан тут же опустился рядом с ним на колени, пытаясь его успокоить, а ребёнок, схватившись за его одежду, принялся мочить своими слезами его плечо. – Я просто... Поиграть... Этот дурацкий храм... Я-я... Я же не мог, правда. Я так хотел, но не мо-о-ог. - Тише-тише, спокойнее, я никуда не собираюсь идти, - гладя его по голове, пытался успокоить мальчика Фабиан.       Внезапно на другом конце поляны он увидел две переругивающиеся между собой неясные фигуры, которые постепенно принимали более ясные очертания. Одна, сжавшая, лежала на земле, а вторая, более крупная, будто сидела верхом на коне. В очертания второй фигуры Фабиан медленно начал различать образ генерала Довмонта. - Будьте осторожнее с ним. С такими «людьми» лучше постоянно быть настороже, - пробормотал почти успокоившийся Резарт, кивая на фигуру, что была верхом на коне. – За свою жизнь он успел натворить очень много дел, за которые ему в скором времени придётся расплатиться. У просто него не будет иного выбора. - О чём ты? – перевёл взгляд Фабиан с фигур на мальчика. - На дорогах люди становятся уязвимее, их жизнь перестаёт принадлежать только лишь им. Так было раньше, а сейчас это стало лишь сильнее, страшнее, - выпуская одежду Его Святейшество, ответил мальчик. – Они принесли за собой невидимый шлейф из тех, кто сам не мог пересечь стену проклятья. Будьте осторожны, те, кого он на свою голову привлёк, могут затронуть и вас. - Про кого ты говоришь? – Фабиан нахмурился, его охватило странное ощущение, будто его покачивает, хотя он стоял на вполне твёрдой земле. Боясь упасть, он невольно облокотился о мальчика, который внезапно оказался на удивление сильным, спокойно сдержав его вес. - Пелена сна совсем скоро рассеется, - печально вздохнул мальчик. – Надеюсь, что мы когда-нибудь всё же встретимся, - он завертел головой. –Конечно, мы и сейчас встретились. Но это считается только на половину, - Резарт поднял на него светящиеся от радости глаза. - Вы не представляете, как рад я был, когда вновь увидел вас. Как будто и не было этих невыносимо долгих лет.       Фабиана тряхнуло, отчего он резко открыл глаза и огляделся, не сразу поняв, что вновь находится в карете. Книга, которая до этого лежала на его коленях, скатилась на пол. Его Святейшество приоткрыл скрытое за шторками окно, и в глаза тут же ударило закатное солнце. Неужели он проспал почти целый день? Он, конечно, знал, что любит немного подремать в дороге, но не так, чтобы заснуть на целый день. Проверив на месте ли «солнечная шапка», он высунулся и подозвал кого-то из подчинённых генерала Довмонта. - Не подскажете ли, скоро ли привал? – принимая важный и величественный вид, спросил он. Мужчина, с которым он заговорил, несколько встревожился, что к нему обратились, и потому ответил, немного заикаясь: - К-когда совсем с-стемнеет. - Благодарю, - кивнул ему Его Святейшество. – И ещё... – Фабиан немного замялся. - Да, В-Ваше Св-вятейшество, - готовясь ответить на любой его вопрос, произнёс воин. Фабиан посмотрел на него, прикидывая насколько странно будет звучать вопрос «не ругался ли днём генерал Довмонт с кем-либо». - Нет, ничего, ещё раз благодарю, - Фабиан вновь скрылся за шторками. С наступлением вечера стало холодать, и он даже поблагодарил Арли за такую заботу в виде бесконечного количества одеял.       К тому времени, когда они наконец-то остановились на ночной привал, Фабиан, казалось, уже серьёзно готовился преждевременно покинуть этот мир, скончавшись от голода. Привыкнув к довольно хорошей кухне храма, работники которой всегда с заботой кормили Его Святейшество, он не был готов даже к одноразовому пропуску приёма пищи, что с ним и произошло. Когда же карета остановилась, он уже был готов с ноги вышибить дверцу кареты и, выпрыгнув на твёрдую землю, своими руками идти ловить дичь. Хотя эта дичь вполне могла в процессе поймать его самого.       Притоптывая ногой, он сидел в карете, ожидая, когда про него вспомнят. Но сколько бы он ни ждал, никто к нему не приходил. В карете совсем потемнело, и он перестал видеть дальше собственного носа. Тяжело вздохнув и пороптав на свою нелёгкую судьбу, он выпутался из плена одел, понимая, что за день знатно пропотел, и ему хорошо было бы помыться.       Раскрыв дверцу кареты, он вышел на улицу и огляделся. Везде суетились люди, разбивая палатки и готовя на всех еду. Мимо, не заметив его, пробежали два раскрасневшихся послушника, которые несли воду поварам. Покачав головой, Его Святейшество медленно пошёл за ними, каждый шаг при этом осуществляя под прекрасную музыку, издаваемую его пустым желудком.       Повара готовили, не разгибая спин. Резали овощи, мясо, скидывали всё это в огромные котлы, больше которых Фабиан никогда не видел. Запах был потрясающий. Представляя, как он медленно с удовольствием ест свой ужин, Фабиан испытал неописуемое наслаждение, в ответ на которое желудок сжался лишь сильнее, явно собираясь переварить самого себя. Единодушны с проголодавшимся Его Святейшеством были и многие обычные воины, досаждавшие поварам. - Старик, когда же мы есть-то будем? – прилип к повару довольно крупный мужчина, попытавшись посмотреть тому через плечо. - Не мешай мне, дурень! Чем дольше отвлекаешь, тем дольше ждать придётся, - ответил ему тот, замахиваясь на него половником. - Да-а-а, не отвлекай его, - подхватили остальные. - Ох, вот вы где! – раздался за спиной Фабиана знакомый взволнованный голос. Он оглянулся. За его спиной стоял запыхавшийся Арли, который пытался отдышаться. – Прошу, не покидайте свою карету, не предупредив никого. Я уж думал, что с Вами что-то случилось, Ваше Святейшество. - Ваше Святейшество? – переспросил, оглянувшись, один из недалеко стоящих воинов. - Кто сказал: «Ваше Святейшество»? Он здесь? Ваше Святейшество здесь? – быстро распространился восторженный шёпот по толпе. Арли, заметив это, обратился к Фабиану, обеспокоенно поглядывая по сторонам: - Пойдёмте, господин, нас ждут у главного костра. - Он действительно здесь! Ваше Святейшество! – многие, как есть, упали на колени, как только определили его местонахождение. – Ваше Святейшество, благословите нас на путь удачный до дома! - У меня виноградник дома чахнет, пусть он плодоносить наконец-то начнёт! А то сил моих уже нет! - Жена всё никак сына родить не может, уже четвёртая дочь по весне родилась! Поговорите же с Солнцем, так ведь дела не делаются! - Мать болеет, попросите Солнце за неё! – просьбы посыпались на него со всех сторон. Фабиан немного нервно им улыбнулся, не зная, как им объяснить то, что он не сказочный дух, главная задача которого - исполнять все людские желания. Он вообще не исполняет желания, даже Солнце этим не занимается. Фабиан действительно растерялся, глядя на склонившиеся головы. - А что это у нас тут происходит? Почему повара не выполняют свои обязанности? – раздался очень дружелюбный голос генерала Довмонта, от звука которого Фабиану стало как-то не по себе. – Ох, вот вы где, Ваше Святейшество, - обратился к нему генерал. - Так, значит, это вы задержали Его Святейшество? – сказал он склонившимся мужчинам. - Я правильно всё понял? - Нет, - все как один произнесли мужчина, вновь склонив головы. Фабиан видел, как побледнели их лица, искривлённые гримасой ужаса. Столь дружелюбный вид генерала Довмонта пугал их куда больше, чем самые громкие крики других генералов. - Ясно, - только и ответил генерал. – Тогда продолжаем выполнять свои обязанности, не отвлекаемся. Ваше Святейшество, - уже несколько настойчивее обратился к нему Довмонт, - не последуете ли вы за мной? - Да-да, конечно, - Фабиан резко обернулся, поддавшись общей атмосфере испуга. Встретившись взглядом с генералом, он почувствовал себя несколько неуютно, хотя и знал, что тот ничего не может ему сделать. Где-то на самом краю сознания мелькнула мысль, что с ним можно сделать всё, что угодно. Если никто не узнает. Его Святейшество тряхнул головой. Не стоило нагнетать. Чем больше раздумываешь об этом, тем больше придумываешь лишнее. - Что же, тогда пойдём же, - генерал, лицо которого было растянуто в неизменной улыбке, последовал к главному костру.       Фабиан последовал следом за ним, всё же ощущая некую степень вины перед теми людьми. Они обратились к нему со своими чаяниями, а он, развернувшись к ним спиной, ушёл, не сказав и слова. Может, ему стоило хотя бы сказать пару слов поддержки? Возможно, этого бы им оказалось достаточно, и он бы не испытывал столь давящего чувства. Его Святейшество остановился и хотел было обернуться, но понял, что они слишком далеко отошли от того места, да и к тому же за его спиной верным псом стоял Арли, который не оценил бы его порыва вернуться к тем мужчинам. - Всё хорошо, Ваше Святейшество? – заметив, что тот остановился, поинтересовался Арли. - Да-да, всё хорошо, - поспешно ответил тот, вновь возобновляя шаг. Он обязательно отдаст этот небольшой должок им позже.       Под ногами шелестела опавшая листва, и что-то в этом шелесте заставило Фабиана почувствовать нечто странное. Как будто было какое-то несоответствие. Воспоминание о приснившемся ему днём сне пришло внезапно, расставляя всё на свои места. Он там тоже ходил по листве, но во сне она шелестела как будто ярче или звонче. Да и цвета она была более золотистого, не грязно-жёлтая с редкой примесью зелени. А небо...       Фабиан поднял взгляд к звёздному небу, на котором уже можно было различить осенние созвездия. Но безусловно самым прекрасным украшением неба была большая растущая луна, что сияла ярче всех звёзд. Было ли такое же красивое ночное небо во сне? Или же там был день? Он не мог этого вспомнить. Фабиан прекрасно помнил, как выглядело яблоко, подаренное мальчиком. Даже помнил его сладкий терпкий запах. А какое время суток было во сне, он вспомнить так и не смог. - Не разделите ли вы со мной трапезу, Ваше Святейшество?       Фабиан не заметил, как они подошли к большому костру, в отдалении от которого был поставлен шатёр, где стоял стол, накрытый на двоих. Возле последнего и ждал его генерал Довмонт. Его Святейшество пару раз растерянно моргнул, понимая, что ещё чуть-чуть и он бы заснул буквально на ходу. Это показалось ему странным, ведь он до этого проспал больше половины дня. Но сейчас он чувствовал себя так, словно и глаза ни разу не сомкнул за последние двое суток. - А мой помощник?.. – оглядываясь на Арли, спросил Фабиан. - Мы подготовили для него отдельное место, не беспокойтесь, - ответил ему генерал, кивая одному из слуг, который тут же вышел вперёд. – Он сопроводит вашего помощника. - Ваше Святейшество, - Арли поклонился, собираясь уйти, хотя в его голосе и звучали нотки сомнения. Если бы Фабиан попросил его остаться, он бы с радостью остался пусть даже ценой ужина. Арли не нравился генерал Довмонт, он не хотел оставлять своего господина одного рядом с этим опасным человеком. - Ступай, - кивнул ему Фабиан, отпуская помощника. Что-что, а поесть он мог и без чьей-либо поддержки. Особенно сейчас, когда он зверски голоден.       Отправив ужинать помощника, Фабиан прошёл мимо большого костра к предложенному месту. Тепло от костра достигало его даже там, создавая, можно даже сказать, уютную атмосферу. Сев за стол, он прикрыл глаза и в привычной манере поблагодарил Солнце за то, что он своими лучами взрастил эту еду для него и всех людей, живущих под этим солнцем. Генерал Довмонт с интересом смотрел на него, несколько сбивая тем самым с мысли Его Святейшество, не привыкшего читать молитвы перед приёмом пищи под столь внимательным взглядом. - Это одна из молитв Солнцу? Я ведь правильно всё понял? У вас принято молиться и перед едой? Я не читал о таком, – заинтересованно спросил генерал, когда Фабиан закончил. - Да, вы правильно всё поняли, - кивнул Его Святейшество. – Я бы не сказал, что это повсеместно принято, это, скорее, связано с тем, что я из Абхи. Мы с несколько большим трепетом относимся к Солнцу и привыкли благодарить его за все преподнесённые им дары. - Вот оно как, - приступая к еде, ответил Довмонт. – А есть вы будете, не снимая...- указал он вилкой на головной убор Фабиана. Тот тоже уже думал об этом. Обычно он предпочитал есть в одиночестве, как раз потому, что можно было спокойно снять головной убор с головы и не волноваться обо всех связанных с ним традициях и порядках. Однако трапеза в компании посторонних предполагала наличие «солнечной шапки», что вызывало ряд неудобных моментов. - Да, - придя к единственно верному выводу, произнёс Его Святейшество. Будет неудобно, но он справится. - Вам точно удобно? – словно прочитав его мысли, спросил Довмонт. - Не думаю, что небеса разверзнутся только потому, что вы его сняли. Однако, если это действительно так серьёзно, то я могу приказать всем отвернуться, - учтиво предложил тогда генерал. - Не волнуйтесь об этом, приступайте к еде, - покачал головой Фабиан, сразу же сам приступая к ужину. Если его живот ещё раз жалобно завоет, то он точно погибнет от стыда.       Его Святейшество ел как можно более размеренно и медленно, хотя жуткий голод, охвативший его, призывал наброситься на содержимое тарелки и съесть всё без остатка. Однако этому в некоторой степени мешала не только его твёрдая как гранит воля, но и вуаль, которую приходилось каждый раз аккуратно приподнимать, чтобы не запачкать её.       Пока они ели, Довмонт, не особо притрагиваясь к еде, вслух рассуждал о самых различных вещах, общаясь больше с самим собой, чем с Фабианом. От последнего требовалось лишь периодически кивать, поддерживая тем самым иллюзию беседы.       В пол-уха слушая Довмонта, Фабиан вспомнил как в юношеском возрасте ужинал в компании своих названных братьев и, что бывало гораздо реже, сестёр. Ели они всегда с шумом, громко перекрикивая друг друга, силясь доказать своё непомерно важное мнение на тот или иной вопрос. Те, кто был поменьше, носились между столами, не боясь получить затрещину от более старших братьев. Когда Фабиан приходил на ужин, все тут же бросались к нему, чтобы пожаловаться друг на друга. Перед его глазами, как настоящие, появились округлые детские лица, в глаза которых горели яркие огоньки жажды справедливости. Он никогда не отказывался от роли судьи в детских спорах, будучи самым старшим среди детей, не считая Анабель, но она редко проводила с ними время, предпочитая уединение. Славное было время.       Фабиан хмыкнул своим мыслям. Ему очень нравилось водиться с детьми, дядюшке даже не нужно было упрашивать его, он сам вызывался этим заниматься. Конечно, когда они немного подросли, его всевластие над ними пошатнулось, но он всё равно оставался для них «старшим братом». В каком-то смысле с ними стало даже веселее, поскольку у него появилась компания в тех же вылазках в город за «Полуночным поцелуем». - Вспомнили что-то хорошее? – сквозь плотную пелену мыслей услышал он голос генерал. – Или же я сказал что-то смешное? - Прошу прощения, я действительно вспомнил кое-что крайне забавное, - Фабиан посмотрел на опустевшую тарелку и пришёл к выводу, что сидеть вместе с генералом резона больше не осталось. Его живот был под завязку набит едой, его потянуло спать. Хотя у Фабиана осталось ещё одно несомненно важное дело. – Думаю, мне следует откланяться. - Подождите, я провожу вас до вашего шатра. Подозреваю, вы плохо представляете, где он находится, - вставая вслед за ним из-за стола, ответил генерал. - Если только вам не сложно, - Фабиан не особо горел желанием оставаться в компании генерала Довмонта больше необходимого. - Поверьте, мне не сложно, - с улыбкой ответил ему генерал.       Его Святейшество последовал за генералом Довмонтом, мысленно ставя галочку в его плане на этот вечер напротив графы «поесть». Теперь было бы хорошо попросить Арли разобраться со следующим пунктом - «помыться». Понимая, что обеспечить ему горячую ванну в таких условиях трудно, он и не думал просить об этом. Ему бы вполне подошла простая река или озеро, то есть любой водоём, где можно вымыться. С учётом того, что они двигались параллельно Роттане, имеющей нескончаемое количество притоков, хоть один ручей найтись должен был. Когда они дошли до его шатра, Довмонт попрощался, пожелав Его Святейшеству спокойной ночи. Ответив ему тем же, Фабиан откланялся и вошёл в свой шатёр, где его уже ждал несколько взволнованный Арли. Обрадовавшись тому, что ему не придётся ждать прихода помощника, Фабиан тут же поделился с ним своей просьбой. - Ваше Святейшество, какая река? Что вы говорите?! Там же может плавать всё, что угодно! Погодите здесь немного. Я сейчас же распоряжусь насчёт ванны! – произнеся эти слова, Арли выбежал из шатра, оставив Его Святейшество наедине с самим собой.       Посмотрев вслед помощнику, Фабиан прошёл к достаточно простой грубо сколоченной кровати и сел на неё, проведя ладонью по холодной подушке, сжатой в не по размеру маленькой наволочке с золотистыми узорами. Давненько он не спал на чём-то подобном. Его кровать в храме была образцом богатства и роскоши, занимая четверть от его просторной спальни. На её фоне эта кровать была не больше, чем лежанка для собаки. Фабиан улыбнулся, представляя, как Арли наверняка ругался из-за неё, ведь «голос Солнца не может спать на таком». Он почти слышал эти слова. - Ваше Святейшество! – возмущённо сжимая руки в кулаки и воинственно поправляя падающий монокль, произнёс Арли, врываясь в шатёр. – Эти... Эти... Они сказали, что у них нет ничего подходящего под ванну! Но рядом действительно есть река, один из безымянных притоков Роттаны. Вы действительно хотите в ней искупаться? - Я не считаю смертельно опасным для жизни занятием купаться в реке, - улыбаясь, покачал головой Его Святейшество. – Пойдём, я очень хочу умыться. На мне за день словно толстый слой из пыли и пота образовался. Я не смогу так заснуть. Только, Арли, мне нужна сменная одежда. - Конечно-конечно! – Арли огляделся по сторонам, но не заметил ни одного сундука. Лицо его приобрело багровый оттенок из-за охватившей его злости. – Разве они не разбирали какие-то вещи? Да что же это такое?! Какая халатность! Погодите, я прикажу разобраться с этим. К тому времени, когда вы искупаетесь, мы точно с этим разберёмся.       Арли подозвал одного из послушников, стоящих у входа в шатёр, и отправил его за одеждой для Его Святейшества, а сам повёл Фабиана к реке, предварительно расспросив о пути к ней кого-то из стражников. Пробираясь сквозь заросли, Арли запоздало вспомнил, что им следовало бы взять кого-то для охраны, но Фабиан отмахнулся от этого. Ему не хотелось мыться под взглядами незнакомых ему людей. Он далеко не сразу привык к этому в храме, долгое время выгоняя послушников из ванны, а тут совершенно посторонние люди. Да и что могло с ними произойти?       Река действительно оказалась чуть вдалеке от лагеря. Отводя от лица очередную ветвь, грозившуюся ударить его в любой момент, Фабиан почувствовал холодный ветерок, который принёс запах сырой земли, а потом услышал шум воды. Вскоре они уже стояли на высоком берегу медленно текущей реки, на подрагивающей поверхности которой отражалась яркая завораживающая луна. Фабиан огляделся, пытаясь найти более низкий участок берега, что в темноте было сделать достаточно тяжело. Заметивший подходящее место Арли, тут же направился к нему, решив проверить его на безопасность. С осторожностью спустившись по скользкому склону, он решил, что Его Святейшество будет здесь в относительной безопасности и позвал его. Спускаться в длинных одеяниях было не самым простым занятием, но Фабиан смог это сделать. Вдоволь налюбовавшись прекрасным видом, он огляделся по сторонам, сразу приметив хорошие кусты, в которых можно было спокойно раздеться. - Вам помочь, Ваше Святейшество? – взволнованно спросил помощник, порываясь пойти за ним. - Нет, я сам, - скрываясь за ещё не облетевшей пожелтевшей листвой, ответил Фабиан.       Первым делом сняв головной убор, Фабиан наконец-то смог вдохнуть свежий воздух полной грудью, искренне радуясь, что этот момент всё-таки наступил. Затем он снял все остальные одежды и украшения для волос и, аккуратно сложив их, передал стопку Арли, оставив себе лишь верхние одежды, легко заменившие ему временно отсутствующий халат.       Из-за того, что его волосы долгое время были собраны в тугую причёску, у него уже начала побаливать голова. Растрепав волосы, он перекинул их за плечи, решив приступить к купанию. Сначала он медленно зашёл в воду, ощущая приятную прохладу, и принялся умываться, пытаясь стереть ею с себя дневную грязь. Потом, подумав немного, он решил, что купания лучше, чем плаванье ещё не придумали, и потому с расходящимися в разные стороны брызгами ушёл под воду. Коснувшись холодного дна ступнями, он поплыл на поверхность, где первым делом услышал взволнованный голос Арли. - Всё хорошо? Ваше Святейшество! - Я просто решил поплавать, ничего страшного! – переворачиваясь на спину, ответил Его Святейшество, удаляясь от помощника к противоположному берегу реки. Давненько он так не плавал.       В детстве он довольно часто сбегал с остальными детьми в окрестные леса Индиры, где было множество самых разнообразных по своим размерам и глубине озёр. Некоторые были небольшие, но очень глубокие, а другие наоборот, обширные, но их легко можно было пройти пешком. Фабиан старался выбирать для их игр наиболее безопасные места, где можно было и наплескаться всласть, и с детьми ничего плохого не случилось бы. А сколько истории было связано с тем, как он учил их плавать, не счесть. Подумав, он решил, что раз судьба его снова направила в Индиру, то он обязан ещё раз искупаться там. - Ваше Святейшество! – раздался взволнованный голос с берега. - Да? – отозвался Фабиан, приблизившись к берегу, на котором находился Арли. - Тут возникли небольшие проблемы с вашим багажом, но вы не волнуйтесь. Я разберусь с ними и сразу вернусь. Вы только никуда не отходите, прошу вас, - бросая недовольные взгляды на стоящего возле него послушника, сказал Арли. – Пойдём, покажешь мне того стражника, что посмел помешать выполнить волю Его Святейшества, - обратился он уже к послушнику.       Когда Арли ушёл, Фабиан почувствовал некоторое облегчение. Похожее он испытывал в детстве, когда ему удавалось сбежать от отличавшегося особой строгостью в обучении учителя Ферокса, который отчаянно пытался научить его владению мечом. Однако, что не дано, того не дано. Фабиана можно было со спокойной совестью назвать бездарностью на данном поприще, и он сам был с этим совершенно согласен и всячески поддерживал эту точку зрения, прогуливая ежедневные занятия, скрываясь на любимом дереве и поедая предложенные добрыми кухарками яблоки. Выплыв на поверхность воды, он понял, как сильно хочет индирских яблок.       Шло время, вода постепенно остывала, отдавая тепло земле и воздуху. Почувствовав, что ещё чуть-чуть, и у него точно сведёт судорогой ноги, Фабиан подплыл к берегу, взглядом ища Арли, но его нигде не было. Ступив на сырую землю и ощутив, что на воздухе ничуть не теплее, чем в воде, он принялся обтираться оставленной одеждой. Но всё равно из-за испаряющейся с поверхности тела воды он ощущал жуткий холод. Укутавшись в сырую одежду, он весь внутренне сжался, принявшись терпеливо ожидать возвращение помощника, сев на землю.       Вода стекала по его волосам, тяжёлыми каплями падая на подрагивающие от холода плечи, согреться которым никак не помогала, а скорее даже мешала сырая одежда. Фабиан чихнул, тут же вытерев нос рукавом. Если он после этого заболеет, то его помощнику точно не поздоровится. И где только можно так долго ходить? Он же насмерть тут замёрзнет! - Конечно, я тоже особым умом не отличаюсь, - вслух начал размышлять он чуть подрагивающим голосом. – Решил искупаться в реке. Потерпеть до более подходящего места не смог. Может, мы бы завтра у таверны какой-нибудь остановились. Там бы и ванную горячую мне приготовили, да и с одеждой как-нибудь нормально разобрались, без всей этой ругани, - он сдунул с лица упавшую на лоб сырую прядь, но та не поддалась, крепко прилипнув. Тогда он высунул руку и убрал её, раздражаясь из-за этого лишь сильнее.       Время шло, становилось всё холоднее. Подул резкий холодный ветер. Когда у Фабиана перестал попадать зуб на зуб, он понял, что дальше ждать возвращения помощника резона нет. Если бы он посмотрел в зеркало, то обязательно увидел своё посиневшее от холода лицо. - Это не дело, - пробормотал он себе под нос. Укутавшись ещё сильнее, он направился в сторону лагеря, бормоча под нос давно неиспользуемые им ругательства и испытывая из-за этого некоторое моральное удовлетворение. Обучившие его когда-то этому городские стражники Индиры, наверно, были бы горды им, услышав тираду, которую он от всей души произнёс. А Арли бы свалился с сердечным ударом. Но Фабиану было его совсем не жаль. Ему было жаль свой замёрзший и почти отвалившийся нос, служивший ему верой и правдой, в отличии от потерявшегося где-то помощника.       Ходить босиком было непривычно и несколько неприятно, поскольку ноги были сырыми и из-за этого к ним постоянно липла грязь с травой. Кроме всего прочего он постоянно боялся наступить на что-нибудь живое и подвижное. Ругательства с каждым его шагом становились лишь витиеватее и злее, на очереди было уже седьмое поколение родственников Арли, которые также, по мнению Фабиана, должны были быть в ответе за своего потомка. Нет, он точно не оставит его без соответствующей его поступку взбучке.       Когда до лагеря оставалось рукой подать, Фабиан уловил нервный голос Арли, который что-то пытался убедительно вещать, что у него, впрочем, не очень хорошо получалось. - Эти вещи предназначены Его Святейшеству! Он ожидает их у реки! Я же вам говорил уже, –практически размахивая стопкой вещей, вещал разнервничавшийся и оттого покрасневший помощник, стоя перед совершенно спокойным генералом Довмонтом. - И что же Его Святейшество забыл у реки, скажите мне? – приподняв брови, ответил ему Довмонт. – Вы точно не пытаетесь украсть его вещи? Знавал я таких смельчаков, забирали так чужое, закапывали под невзрачным деревцем, помечали его парой зарубок, а потом кто надо откапывал их, - чуть наклонив голову к плечу и убрав руки за спину, продолжил генерал, словно вспоминая случай из жизни. –Знаете ли, плохо они заканчивали, по частям обычно. Руки, ноги отдельно. Надеюсь, вы поняли. - Да как я?.. Да как вы?.. Как так... – Арли от возмущения ещё пуще побагровел, прижав одежду к груди. – Да я Его Святейшеству уже пять лет как верой и правдой служу, а вы... - Пять, не пятьдесят, да и это ничего не говорит, - пожав плечами, ответил ему Довмонт. – Отведите его в нашу импровизированную «комнату для размышлений» и оповестите об этом Его Святейшество, - обратился к солдатам генерал. Те тут же окружили сжавшегося от страха помощника. - Не надо никого звать, я уже тут, - подходя к ним и громко чихая, произнёс Его Святейшество. Несколько удивлённых пар глаз тут же уставились на него. Все молчали, с каким-то странным вниманием разглядывая съеживающуюся от холода фигуру. Фабиан ещё раз чихнул, содрогаясь всем телом. Ему были неприятны эти взгляды, потому он почти демонстративно, ещё глубже укутался в одежды. – Арли, - несколько угрожающе произнёс он. - Ваше Святейшество! – помощник тут же прорвался через окруживших его воинов, накидывая на его светлую сырую макушку ворох одежды и поспешно укутывая его в неё. – Что же вы не дождались-то. Я же попросил вас. Вы же совсем холодный, заболеете... - Арли, - прошипел в ответ Его Святейшество, вновь сокрушительно чихая. Знал бы помощник, где Фабиан сейчас видел всю эту заботу. – Ты сейчас играешь с огнём, я тебя предупреждаю. Ещё слово и я уж как-нибудь договорюсь с Солнцем о твоей весёлой судьбе. Я коркой льда покрылся, пока тебя ждал. Ещё чуть-чуть и размораживать уже было бы некого. - Ваше Святейшество, - бледнея, ответил помощник. – Простите. Это всё не я... Я бы уже давно... - Да, боюсь, это моя вина, Ваше Святейшество, - прочистив горло, отозвался генерал. – Между мной и вашим помощником возникло некое недопонимание, которое, видимо, само собой разрешилось. - Я надеюсь, генерал, - в голосе Фабиана не было и следа присущей ему вежливости, лишь недовольство и даже злость, которые, впрочем, тот старался сдерживать, - подобного не повторится. Это мой помощник. Если он говорит, что несёт вещи мне, значит, он несёт их мне. Если он вообще что-либо делает и говорит, что я так сказал, значит, так надо. А если возникают какие-то на пустом месте образовавшиеся, - сделал он акцент на этих словах, - «недопонимания», то идите сразу ко мне, а не разглагольствуйте тут часами, - он снова громко чихнул, сгибаясь пополам. Светлые волосы вновь упали ему на лицо, и он в резком жесте откинул их за плечо, пробормотав еле слышные ругательства, всплывшие из глубин его памяти. - Ох, даже наше добрейшей души Ваше Святейшество можно, оказывается, разозлить, - улыбнувшись, словно увидев нечто невероятно милое, ответил генерал Довмонт. Тёмные глаза генерала внимательно разглядывали его лицо, будто пытаясь разглядеть при неярком свете каждую его чёрточку, отчего Фабиану стало немного не по себе. Однако огонь недовольства всё ещё горел у него в груди. Так что, не собираясь показывать в нём возникшую неуверенность, он выпрямил спину и прямо посмотрел на генерала. - Не раскидывайтесь такими громкими словами как «разозлить», генерал Довмонт, я лишь высказал своё мнение по поводу сложившейся ситуации, выраженное в форме недовольства, - чуть сощурившись, ответил он. – Надеюсь, впредь такое не повторится. - Я тоже надеюсь на то, что подобное не повторится, - отвечал ему улыбкой Довмонт, не обращая большей частью никакого внимания на слова Его Святейшества. – Покидать лагерь в одиночку... Если такое повторится, то, боюсь, мне придётся рассматривать это в качестве... Побега, - глаз Фабиана нервно дёрнулся, понимая, к чему вёл генерал. – А это нарушение одного из условий мирного договора, насколько я помню. Но вы же подобного больше не сделаете? Не бойтесь, я не буду докладывать об этом вышестоящим чинам. Но если подобное вновь повторится, я буду вынужден отправить вас под стражу, Ваше Святейшество. Не волнуйтесь, вас не будут держать в тех безусловно жестоких для вас условиях, вы всё-таки голос Солнца. Но мне придётся держать вас поближе к себе, во избежание очередного «недопонимания». - Вы… - Фабиан сжал руку в кулак, ощущая, как ногти впиваются в его кожу. В груди появилось неприятное чувство, готовое перерасти в нечто ужасное, если Фабиан сейчас же не успокоится. Его Святейшество медленно выдохнул, восстанавливая душевное равновесие. Этот человек не был его подчинённым, даже больше, сейчас именно он имел над ним некоторую власть. Было ошибкой с его стороны пытаться давить на него авторитетом. - Да, Ваше Святейшество? Вы хотите что-то сказать? – не дождавшись продолжения слов Фабиана, переспросил Довмонт. Генерал прекрасно понимал своё положение и не боялся пользоваться этим. Это выводило Фабиана из себя, но он был бессилен хоть что-то сейчас изменить. Следовало искать мира с этим человеком, а не войны. А если с миром будет туго, то всегда остаётся вариант нейтралитета. Ему просто необходимо прекратить этот разговор и до конца поездки ни коем образом не контактировать с ним. Да, он так и сделает. - Нет, я просто надеюсь, что мы разобрались с данным «недопониманием», - на лице Его Святейшества появилась ослепительная улыбка, от которой стоящему рядом Арли стало сильно не по себе. Он прекрасно знал, что столь доброй и поистине солнечной улыбкой Его Святейшество одаривал всех только будучи в самом паршивом настроении. Но вот остальные этого не знали. – Тогда, раз мы всё разрешили, мы с моим помощником откланяемся, - помощник чуть прищурился, боясь, что под столь яркими лучами он ослепнет. - Вас сопроводить? - словно не замечая этого, ответил генерал. - Что вы, - казалось бы, куда можно было дружелюбнее улыбаться, но Его Святейшество смог это сделать. Все остальные могли только догадываться какие мысли были в его голове, а он не спешил этим ни с кем делиться. Ибо мысленно он перебирал все известные ему ругательства, одаривая эпитетами разной степени «злобности» генерала. С каждым новым вспомненным словом его улыбка становилась всё более и более завораживающей. – Спокойных вам снов, генерал, - Фабиан кивнул ему и, развернувшись, быстрым шагом направился в сторону своего шатра. Арли, чуть растерявшись, побежал вслед за ним.       А генерал Довмонт так и остался стоять на своём месте. Улыбка медленно сползла с его лица. Его взгляд ещё долго провожал фигуру, укутанную одеждой, из-под которой виднелись худые бледные лодыжки, что постоянно пытались сорваться на бег. Перед его глазами всё ещё стояла завораживающая улыбка Его Святейшества, освещённая языками пламени факелов.