Мы встретимся с тобой на рассвете

- Побег... Ха, что ещё более невероятное он способен придумать? Это всего лишь небольшая прогулка до реки, я даже не думал вернуться по ней вплавь до Абхи. Это же полнейшее безумие. Да если бы он не пристал с этими странными подозрениями, то и не узнал бы об этом, - недовольно бормоча себе под нос, вошёл в шатёр Фабиан, тут же скинув с себя сырую одежду и принявшись несколько остервенело обтираться сухими вещами.       Вставший около входа в шатёр Арли, то и дело улавливал то тихие, то более громкие восклицания Его Святейшества, который, казалось, с каждой минутой лишь больше и больше распалялся, прокручивая в голове произошедший разговор. Затем Фабиан резко замер, выпрямился и, сделав глубокий вдох, выдохнул. И так несколько раз. Ему не стоило забывать, что это именно в его светлую голову пришла такая глупая мысль. Ощущая к себе высшую степень уважения со стороны захватчика, он совсем забыл, что фактически находился на правах пленника. Годы, проведённые в качестве голоса Солнца, приучили его к тому, что каждое его слово является неоспоримой истиной, а его воля – волей Солнца, против которой пойти равноценно признанию себя смертником. Нужно было срочно с этим что-то делать. – Арли, - внезапно окликнул помощника Фабиан, отчего тот аж подпрыгнул на месте. Голос Его Святейшества звучал куда более спокойно, но, вопреки этому, это совсем не успокаивало помощника. – Эта одежда уже никуда не годится. Думаю, для моего здоровья не будет особо полезным спать в сырой одежде, так что принеси мне новую. Полагаю, что после недавнего разговора с генералом Довмонтом никто препятствовать тебе не станет. И, если удастся… Я вовсе не настаиваю на этом, но не мог бы ты достать мне что-нибудь согревающее? Отвар или что-нибудь похожее на чай? Признаться, я успел знатно промёрзнуть, сидя на берегу. - Ваше Святейшество, - почти жалобно произнёс Арли, не находя себе место. Помощник чувствовал, что в некоторой степени именно он виноват в нынешнем состоянии тела и духа своего господина. Арли был его помощником и даже в некоторой степени советником, он должен был отговорить его от столь сумасбродного поступка. Он ведь чувствовал, что всё это дело просто не может хорошо закончиться! Если бы только он мягко указал на некоторую безрассудность поступка Его Святейшества, то этого неприятного происшествия можно было бы избежать. - Арли? Всё хорошо? Ты меня услышал? – Арли неуверенно поднял взгляд на Его Святейшество. На его лице царила спокойная мягкая полуулыбка, однако в глазах всё ещё тлели угольки испытываемой им ярости. И что-то ещё. Арли снова почувствовал странное ощущение холода в груди, а затем рождающийся в ней страх. Видя, как бледнеет помощник, Фабиан нахмурился и, обеспокоившись, сделал шаг навстречу к помощнику. – С тобой точно всё хорошо? Они ничего не успели тебе сделать до моего прихода? - Н-нет, - Арли невольно сделал шаг в сторону от него, вызвав лишь большую обеспокоенность Его Святейшества. – Я прекрасно всё услышал и понял. Прошу прощения, Ваше Святейшество, я сейчас же всё принесу, - он резко развернулся и почти бегом покинул шатёр.       Проводив удивлённым взглядом Арли, Фабиан тяжело вздохнул, проведя рукой по всё ещё сырым спутанным волосам, и забрался с ногами на кровать, укутываясь в тёплое пуховое одеяло. Хоть он почти и вернул себе спокойное расположение духа, однако его тело всё ещё продолжала бить мелкая дрожь. И Фабиан не знал от чего его больше колотило - от холода или от злости, вызванной поведением генерала. Его Святейшество же правильно понял, что ему практически в открытую угрожали? Фабиан схватил большую мягкую подушку и прижал её к груди, утыкаясь в неё носом. Говорил же ему Дуан быть аккуратнее с этим генералом, а он в первый же день вступил с ним в открытую конфронтацию. Но слышать о Довмонте от других и самому испытать оказываемое им давление – две совершенно разные вещи. За всю свою жизнь он встретил множество различных людей, но никто прежде так сильно не угнетал его одним своим видом. Чего уж тут, Фабиан мог поклясться, что если бы не клокочущая в нём злость, то он бы хорошенько так перепугался тогда. Хорошо хоть не наговорил ему чего лишнего, а ведь его внутренний шестнадцатилетний юноша почти поднял голову, готовясь поделиться своими бескрайными запасами индирских ругательств. Эх, и эти несчастные солдаты вынуждены работать под начальством такого пугающего человека? Бедные люди, теперь Фабиан точно обязан их поддержать. Пусть они и часть вражеского войска, но понимание человечности и жалости не были чуждыми Фабиану.       Его Святейшество мотнул головой, крепче прижав к себе подушку. Нельзя допустить, чтобы подобное повторилось. Что же ему делать? Ответ был прост и даже банален. Ему просто нужно быть тише воды, ниже травы и не высовываться лишний раз из своей кареты. Самому ни к кому не обращаться, а если обратятся к нему, то улыбаться и величественно вещать что-нибудь о Солнце. Что-что, а это его мастерство достигло небывалых высот. Тем более, дорога до Индиры длинная, но не бесконечная. Это было единственное, что его радовало. Когда-нибудь они доберутся до неё и... Фабиан тяжело вздохнул, откидывая голову назад и уставившись на ткань шатра. И там появятся ещё тысячи сложностей и старых нерешённых проблем, с которыми ему необходимо будет разобраться в самое ближайшее время. Так что настоящее положение дел можно даже считать небольшим затишьем перед большой бурей.       Постепенно его мысли становились всё ленивее и ленивее. Звуки происходящего снаружи шатра становились всё дальше и дальше, а маленькие огоньки горящих фонарей всё ярче и ярче. Глаза то медленно закрывались, то резко распахивались, голова всё крепче прижималась к подушке, устраиваясь на ней поудобнее. Фабиан протяжно зевнул, согревшись под одеялом. С другой стороны, он сегодня впервые за долгое время поплавал в реке. Это было поистине незабываемое ощущение. Как он мог не скучать всё это время по нему? В детстве он довольно часто плавал с остальными детьми, многих из которых сам этому и обучил. Сколько времени они провели, пересекая индирские озёра? Летом, бывало, ни один день не проходил без утреннего похода к воде. Конечно, тогда сильно страдали утренние тренировки, проводимые Фероксом, но Фабиан стоически выдерживал его длинные нудные нотации, чтобы наследующий день вновь повторить заплыв через очередное озеро. То были светлые, полные радости времена. Жизнь ему казалась крайне удивительной штукой, которую необходимо было как можно быстрее познать. А сейчас? А сейчас ему хотелось лишь спокойствия, тёплого кресла и горящего камина. - Ваше...- войдя в шатёр со стопкой одежды и горячим чаем из успокаивающего и согревающего сборов, произнёс Арли и тут же замолк, заметив, что Его Святейшество заснул, не дождавшись его. Прижав колени к груди, он тихо посапывал, уткнувшись лицом в подушку. Лицо его было спокойно и расслаблено, губы чуть изгибались в слабой улыбке, словно она отказывалась покидать его даже во сне. Арли стало совестно за своё поведение, он опять увидел то, чего нет и быть не может. Его господин - самый прекрасный голос Солнца из всех, кто когда-то был или только будет, и он должен поддерживать его. Вновь посмотрев на спящего Фабиана, помощник покачал головой, к завтрашнему дню у Его Святейшества затекут все конечности из-за неудобной позы, но будить его он не собирался. Иногда его господин крайне странно, даже агрессивно воспринимал внезапные пробуждения, так что Арли решил, что он сам проснётся, если ему будет неудобно. Оставив одежду на кровати рядом с Его Святейшством, он, держа в руках чашку с отваром, беззвучно поклонился и пожелал тому хороших снов. – Пусть вам приснятся освещённые Солнцем сны.       Однако Его Святейшество к тому времени ещё не спал в полном понимании этого слова. Он находился в том пограничном состоянии, когда ты видишь смутные мелькающие образы будущего сна, но ещё не можешь с головой окунуться в него. Он прекрасно слышал шаги Арли, но зрение его уже перестало работать, покинув его следом за потяжелевшими конечностями, владение которыми стало для него в тот момент поистине невыполнимой задачей.       Фабиан уже практически заснул, когда раздались ещё одни шаги, уже ему незнакомые. Вошедший остановился у входа и немного там постоял, а потом спокойно прошёл от входа в шатёр к его кровати и встал напротив него, замерев. Его Святейшество уловил еле заметный приятный еловый запах, который напомнил ему о высоких раскидистых елях, что росли возле его дома. Его мать иногда рвала нижние ветки и приносила в дом, потому всё его раннее детство было наполнено этим запахом. Он почувствовал необычайное спокойствие и уют. Некоторое время, Фабиан ничего не слышал, под влиянием родных запахов всё глубже погружаясь в сон, и, уже почти окунувшись с головой в сновидения, он почувствовал, как его головы аккуратно коснулась чья-то лёгкая рука. Она медленно, почти невесомо прошлась по его волосам, случайно задев его щеку. Около уха Фабиана раздалось тихое шипение, и ощущение прикосновения тут же резко пропало. - Ха, так ему и надо. Не надо свои руки распускать, - раздался детский голос совсем рядом с Его Святейшеством.       Фабиан резко оторвал голову от тёплой подушки и огляделся по сторонам, поняв, что он всё ещё находился у себя в шатре. Или же всё-таки не совсем? Повернув голову на звук детского голоса, он увидел сидящего на его кровати Резарта, который активно, даже как-то агрессивно раскачивал свисающими с неё ногами, бормоча под нос что-то сначала с недовольным лицом, а потом с счастливым. Словно на его глазах наконец-то восторжествовала долгожданная справедливость.       Мальчик несколько испуганно повернулся к нему лицом, словно только сейчас заметив его возле себя, и подался вперёд, пытаясь схватиться за уголок его одеяла. Однако стоило Фабиану лишь раз моргнуть, как он исчез, не оставив и следа. Его Святейшество растерянно посмотрел на пустое место, а затем по сторонам, пытаясь его найти, но Резарта нигде не было. Он коснулся места, на котором тот сидел, но оно было холодным. Будто никого и не было. Ему показалось? Что только что произошло?       Пока он искал взглядом мальчика, то заметил, что в центре шатра стояла большая ванна, над которой клубами поднимался пар, а возле него на кровати стояла стопка с чистыми вещами и большим тёплым полотенцем. Взяв всё в руки, Фабиан довольно улыбнулся, решив, что на этот раз Арли всё-таки заработал для себя и всех своих родственников до седьмого колена прощение. Он покачал головой. Его всё-таки так легко подкупить.       Уже мысленно представляя, как он будет плескаться в горячей воде, прижимая к себе стопку с вещами, Фабиан пошёл к ванне. Шаг, второй, третий. С каждым шагом ему становилось всё тяжелее и тяжелее идти, словно его ноги наливались свинцом. Остановившись и отдышавшись, он начал понимать, что-то здесь не так. Он шёл довольно долго, однако кровать всё также стояла едва ли в двух шагах от него. Фабиан попытался позвать кого из послушников, но никто не отозвался. Это не на шутку взволновало Его Святейшество. Вернувшись и оставив на кровати вещи, служившие ему лишь балластом, он попытался дойти до ванной вновь.       Однако, сколько бы он ни шёл, он прошёл только половину пути от кровати до ванны. Расстояние не увеличивалось, но и не уменьшалось, оставаясь неизменным. Но он был слишком упёрт в своём желании добраться до неё, чтобы сдаться. Неизвестно, сколько времени прошло, но, когда надежда уже практически оставила его, он всё-таки достиг ванны. С тяжелым вздохом сев, он прислонился спиной к ней и откинул голову назад, тяжело дыша. Давненько он так долго не ходил на своих двоих. Никакой физической подготовки, Ферокс бы знатно отругал его, узнав об этом. - Ква.       Пред ним появилась зелёная лягушка, сидящая на крупном листке кувшинки, проросшей прямо сквозь ковёр, покрывавшей пол. Лягушка выглядела как-то карикатурно, будто её нарисовал по памяти ребёнок, а потом её привели к более близкому к оригиналу вид. Кроме того, она была абсолютно неподвижной, хотя Фабиан отчётливо слышал её кваканье. Внезапно на его голову упало что-то довольно тяжёлое и тут же исчезло. То была ещё одна лягушка, выпрыгнувшая из ванны и, оттолкнувшись от его головы, приземлившаяся рядом с первой лягушкой. Фабиан тут же закрыл голову руками и зажмурил глаза, боясь, что из ванны выпрыгнет целая уйма лягушек, но этого не произошло. С опаской приоткрыв один глаз, он увидел всё также сидящих двух лягушек, неподвижно замерших напротив него. Причём вторая лягушка держала во рту сияющую мягким тёплым цветом водяную лилию. Кваканье продолжалось и даже несколько усилилось. Аккуратно развернувшись, Фабиан, встав на колени, медленно приподнялся над бортиком. Вода оказалась вовсе не горячей, а клубившийся над ней пар оказался ничем иным, как туманом.       Пытаясь разглядеть нечто размытое, что лежало на самом дне ванной, наполненной до краёв отливающей зелёным водой, он наклонился над ней. Не сумев понять, что это, он с опаской опустил руку в холодную воду, пытаясь это что-то взять. Внезапно его с силой схватили за запястье и потащили в глубь воды. Растерявшись, Фабиан подался вперёд и упал в ванну. Боясь, что он разобьёт себе об дно голову, Его Святейшество крепко зажмурил глаза, но ничего ни сразу, ни спустя пару секунд не произошло.       Когда он с опаской приоткрыл один глаз, Фабиан стоял посреди деревянного моста, перекинутого через небольшое озеро. Мост был очень старый. Повезёт, если из трёх досок, на одну можно будет наступить, не боясь провалиться в воду. Большая же его часть сгнила, покрывшись зелёным мхом. Остатки поручней почерневшими деревяшками торчали над поверхностью воды, являясь идеальным местом отдыха для летавших над озером птиц. Фабиан медленно перевёл взгляд с моста на поверхность озера, которая вся была покрыта белыми водяными лилиями, светившимися мягким золотистым светом. Он стоял на мосту на мало кому известном озере Калта, название которому когда-то Фабиан сам и придумал, поскольку озеро было практически идеально круглым и со стороны казалось ему похожим на чашку. Оно находилось не так далеко от Индиры, но из-за дурной славы, окружавшей его, никто из взрослых не осмеливался к нему подходить. Говаривали, что в самом озере и в его окрестностях на деревьях жили русалки, заманивавшие в воду ещё совсем зелёных парней и затем топившие или щекотавшие их до смерти, но сколько бы он ни крутился вокруг озера, так никого и не встретил. Это даже несколько расстроило его, поскольку он надеялся хоть раз в жизни увидеть настоящую нечисть, тем более если эта нечисть – симпатичная девушка.       Проверив мост на прочность, Фабиан подошёл к его краю, всё ещё немного побаиваясь, того, что гвозди, которыми доски были приколочены, за долгие годы пребывания близ воды могли просто рассыпаться. Сев на корточки и присмотревшись к поверхности воды, он увидел лишь тёмно-синие ночное небо, осыпанное тысячами ярких и не очень звёзд, окружавших большую всегда полную луну, и своё молодое лицо, освещённое мягким сиянием водяных лилий. С виду ему было не больше пятнадцати-шестнадцати. Волосы были собраны на затылке неаккуратным растрепавшимся хвостом, подвязанным почти выцветшей красной лентой. Из-за косого ворота рубашки выглядывал кожаный шнурок амулета, подаренного Анабель на пятнадцатый день рождения. Вытащив его, он посмотрел на аккуратно отлитое из серебра солнце, блеснувшее в свете водяных лилий. Убрав его подальше, чтобы он не потерялся, Фабиан встал, пытаясь понять, что ему нужно делать. Но не успел он подумать, как решение пришло к нему само. За его спиной жалобно заскрипели под недовольными поспешными шагами доски. За его рубашку пару раз требовательно дёрнули. - Брат! Вот ты где, мы тебя уже потеряли! Ты что застыл? Идём! Все уже на берегу, только тебя и ждём!       Оглянувшись, он увидел ребёнка, на лице которого была выражена крайняя степень нетерпения. Внимательно вглядевшись в его достаточно крупные черты, да отметив растрёпанные, чуть вьющиеся, тёмные волосы, Фабиан понял, что ребёнок, наматывающий на кулаки сопли, был маленьким Дуаном, которому около десяти лет. Очередной раз шмыгнув носом, мальчик, поняв, что тот никуда не собирается спешить, схватил Фабиана за руку и повёл его за собой прочь с моста, приговаривая что-то про зазнавшихся старших братьев.       Как и говорилось прежде, от Индиры когда-то давно отвернулось Солнце и потому над ней и её окрестностями всегда царила ночь во главе с всегда полной луной, которая, словно пытаясь восполнить недостаток солнца, была гораздо больше обычной луны. Из-за вечной темноты люди всегда носили с собой небольшие фонари, а в кармане держали пару запасных свечей. По мерцанию нескольких небольших огоньков Фабиан и понял, что именно на том берегу и обосновались дети. Подойдя ближе, он увидел, что у берега стояли уже оголившиеся по грудь мальчишки, закатавшие штанины по колено. Все они словно ждали одного единственного приказа, чтобы отправиться в плаванье. За ними находилась одна единственная девочка, бегающая от одного мальчика к другому, словно курица-наседка. Хоть она и была младше остальных, но она уже была выше большинства мальчишек на полголовы и потому считала себя частично в ответе за них, как «единственная разумная душа в окружении безголовых мальчишек». Из-под персикового цвета чепчика выглядывали заботливо уложенные вьющиеся волосы, которые уже успели немного растрепаться. Приподнимая подол такого же нежного цвета платья, она с волнением что-то лепетала. Фабиан безошибочно признал в девочке младшую сестру Дуана Иоланту. - Я привёл его! Начинаем!       Гордо возвестил всех детей Дуан. Дети, заметившие это, тут же с громкими криками побежали в воду, начав ежегодную «охоту за водяными лилиями». Дуан, отпустив Фабиана и поддержав громким криком всеобщее веселье, побежал за всеми остальными, на ходу скидывая с себя одежду. Бормоча под нос слова недовольства, Иоланта принялась её собирать, бросая полные волнения взгляды на мальчишек. - Дуан! Будь аккуратнее!       Прижав к груди испачкавшиеся вещи Дуана, она принялась выглядывать в толпе мальчишек брата, который уже успел успешно смешаться с остальными детьми, с головой ушедшими в охоту. - Эти мальчишки совсем не думают о своей безопасности. Им бы только кувшинок побольше набрать.       Покачала она головой и пошла к вещам остальных детей, за которыми она вызвалась следить. Отчего-то чувствуя, что ему тоже необходимо находиться вместе с остальными, Фабиан, сняв рубашку и аккуратно положив на неё сверху амулет, побежал за остальными детьми в прохладную воду.       Уйдя с головой под воду и затем всплыв, Фабиан вспомнил, что он очень хотел в этом году найти особую водяную лилию, о которой узнал от какого-то обезумевшего старика в Индире. Тот, с удовольствием вливая в себя последние капли «Полуночного поцелуя» из глиняного кувшина, вещал, что то была не обычная светящаяся кувшинка, а древний цветок, когда-то давно поймавший последний лучик солнца, даровавший ему вечное цветение. Если дать человеку отвар из её лепестков, то он выздоровеет от любой болезни. Перед глазами Фабиана появилось слабо улыбающееся бледное лицо Анабель. Пусть никто из старших не говорил этого напрямую, но он сердцем чувствовал, что его единственная названная старшая сестра чем-то серьёзно больна, и он во что бы то ни стало хотел ей помочь.       Подплыв к особо большому скоплению цветов, Фабиан попытался было разглядеть среди десятков одинаковых цветков тот самый единственный, но в купе их мягкое свечение почти ослепляло его, не давая ничего увидеть. Заплывать дальше он не собирался, опасаясь запутаться в их стеблях. Плавая вокруг он то и дело выглядывал, вытягивая голову повыше, чтобы хоть что-то разглядеть, но у него ничего не получалось.       Разочаровавшись в этом островке кувшинок, он уже собирался было поплыть к следующему, когда заметил краем глаза какое-то шевеление. Подумав, что это кто-то из мальчишек шутки ради попытался к нему подкрасться и испугать, он решил действовать на опережение и, резко развернувшись, сам попытался схватить маленького негодника. Но это оказался не кто-то из мальчишек. Перед ним была прекрасная черноволосая девушка с чуть бледной кожей, на которой хорошо выделялись большие тёмные глаза и ярко-красные губы. - Простите, - поняв, что он схватил её за оголённые худые плечи, Фабиан тут же отдёрнул руки и смутился, отплывая чуть в сторону. – Я тут с братьями собираю кувшинки, думал, что это кто-то из них... А это вы. Ещё раз прошу прощения. Я, пожалуй, пойду, - старательно отводя от неё взгляд, но всё равно замечая, что она полностью оголена, пробормотал он, ощущая, как краснеют собственные щёки, и побыстрее направился в сторону берега.       Внезапно его за руку схватила чья-то холодная цепкая рука и уверено потянула к себе. Растерянно распахнув глаза, он увидел, что его удерживала девушка. Её алые губы задвигались, будто она пыталась что-то сказать. Он слышал её чарующий голос, но не мог разобрать и слова. А потом Фабиан внезапно понял, что не может двинуться с места, словно околдованный глядя на девушку. И только тогда его пустую голову посетила ужасающая догадка. Перед ним была самая настоящая русалка.       Она подплыла к нему ещё ближе, положив на его плечи свои бледные тонкие руки и прижавшись оголённой грудью к его груди. Потянувшись к его губам, она начала медленно опускаться с ним под воду. Коснувшись его губ, она даже с некоторой странной любовью и нежностью приоткрыла его рот, проникнув внутрь своим холодным языком. Почувствовав холодную плоть давно умершей девушки у себя во рту, Фабиану стало дурно. Если бы он мог, то прямо сейчас распрощался с содержимым своего желудка, но он совершенно не мог двигаться.       Внезапно русалка резко отпрянула от него, широко распахнув глаза и зашипев на него. Фабиан увидел, что нижняя половина её прекрасного лица превратилась в кровавое месиво. Словно обезумев от боли и ярости, она с силой сжала его плечи и потянула его на дно. Фабиан попытался вырваться, пиная её ногами и пытаясь руками оторвать от себя её пальцы, вцепившиеся в него по-настоящему мёртвой хваткой. Но она была словно пьявка, ни в какую не собирающаяся отпускать свою жертву. Они опускались всё ниже и ниже на дно, которое почему-то всё никак не приближалось. Зато приближался конец запаса воздуха в его лёгких. Когда последние маленькие пузырьки покинули его рот, он почувствовал, что это действительно конец, а он сказочный дурак.       Когда он в следующий раз открыл глаза, то увидел две взволнованные фигуры, нависшие над ним. Девочка, по округлым щекам которой текли крупные слёзы, и мальчик, лицо которого выражало неподдельный ужас. Девочка сняла с головы персиковый чепчик и принялась то вытирать им слёзы, то высмаркиваться в него. Её лицо было красным от пролитых слёз. Мальчик же наоборот был бледным, глаза его были широко распахнуты, зрачки расширены, оставляя лишь тонкий тёмно-синий ободок радужки. Его плечи подрагивали, а ладони крепко держали Фабиана за руку. Заметив, что он пришёл в себя, девочка громко навзрыд заревела, запрокинув голову, а мальчик крепко обнял его, тихо заплакав. Пару раз растерянно моргнув, Фабиан неуклюже попытался встать, придерживая не собирающегося отпускать его мальчика и успокаивающе поглаживая его по дрожащей спине. - Иоланта, Авия? Что произошло? Почему вы плачете? Кто-то обидел вас? – нахмурившись, он свободной рукой провёл по своим волосам, смутно вспоминая, что предшествовало его пробуждению. - Ты всплыл... Холодный... Мы уж подумали, что ты... – прерываясь на плач, ответила девочка.       Воспоминания о произошедшем тут же промелькнули перед его глазами. Округлив в испуге глаза, Фабиан, возможно, слишком грубо отстранил себя Авию и громко начал звать остальных детей. Нельзя было позволить случиться тому, чтобы кто-то из них пострадал. Он звал их очень долго, но никто не возвращался. Охвативший его сердце страх был такой сильный, что он собрался было уже броситься за ними в озеро, но потом понял, что никаких сияющих тёплым светом кувшинок нет.       Фабиан стоял на берегу большого озера накрытого плотной пеленой тумана. Приглядевшись, он разглядел, маленький островок в центре озера, на котором виделась чья-то неясная фигура. Раздался успокаивающий, немного шипящий звук какого-то духового инструмента. Звук был тихим, но Фабиан всё равно отчётливо его слышал. С каждой нотой мелодия становилась всё печальнее и печальнее. Ему показалось, будто его сердце отозвалось на этот мелодичный плач и заплакало вместе с ним. Он упал на колени, прижимая руки к груди. Вода перед ним почернела и стала как будто более вязкой. Она потянула к нему свои чёрные щупальца, и он в страхе отпрянул от них, тяжело дыша. Но они всё тянулись и тянулись к нему, а он, казалось, вопреки всему этому продолжал оставаться на месте. Наконец его схватили за лодыжку и с силой потянули в чёрную воду. Он закрыл глаза и испуганно закричал.       Фабиан тяжело дышал. Отдышавшись, он медленно приоткрыл глаза. Он сидел, расставив ноги и чуть согнув их в коленях на берегу и смотрел, как дети играли в воде. Сам он тоже был с ног до головы мокрый, а на его плечах лежало заботливо выданное Иолантой полотенце. Оглядевшись по сторонам, он увидел сидевшего возле него абсолютно сухого Авию, который мрачно глядел на своих веселившихся братьев. - А ты почему не идёшь плавать? – потрепав его приятные наощупь волосы, спросил Фабиан и широко улыбнулся ему. – Мы же с тобой всю прошлую неделю учились плавать. Иди, покажи им чему научился. - Не хочу с ними плавать, - мотнул головой Авия, незаметно пододвигаясь поближе к нему. - Отчего же? Не стесняйся, иди, - он обнял его за плечи и мягко подтолкнул в сторону воды. – Я сейчас ещё совсем немного отдохну и присоединюсь к вам, а потом пойдём домой обедать. Утром я разговаривал с кухаркой, так она мне по секрету призналась, что на обед планируется что-то восхитительное. - Когда ты пойдёшь купаться, тогда и я пойду, - заявил мальчик, состроив строгое выражение лица. – Я всё ещё не совсем уверен в своих навыках, я ведь учился всего какую-то неделю. Чему можно обучиться за неделю? Это же смешно. Так что, если со мной что-то случится, ты меня спасёшь. - Послушай меня, брат мой Авия. Тебя целую, - выделил он интонацией это слово, - неделю учил лучший пловец нашей разношёрстой семьи. Ты должен уметь плавать не то, что лучше половины наших братьев, ты должен плавать на ровне со мной, - Фабиан гордо ударил себя по груди, а потом, тяжело вздохнув, посмотрел на него. – А своими обидными словами ты делаешь своему учителю, то есть мне, больно, мой несносный ученик, - покачал головой он. - Не каждому дано хорошо плавать, - пожал мальчик плечами, не собираясь вестись на вдохновляющие речи старшего брата. – И это, между прочим, совсем не зависит от учителя. - Действительно, не всем. Кому-то уготовано ловко размахивать мечом, а кому-то - быстро плавать, - Фабиан лёг на мягкую словно перина траву и устремил взгляд в усыпанное звёздами небо. – Знаешь, я вчера снова прогулял занятие по фехтованию... Ой, только не надо бросать на меня такие строгие взгляды, мне хватает и нотаций наставника. Так вот, к чему я это. После этого я залез на дерево и думал уже подремать немного до обеда, а тут ты с Фероксом подошёл, и вы начали тренироваться. Так что я стал невольным свидетелем вашего «боя», - он оторвал травинку и, отправив в рот, начал пожёвывать её. - Что тут сказать, это было эффектно, хоть и происходила вся битва на деревянных мечах. Я уверен, что наставник даже немного запыхался, а это многого стоит. Представь, что же будет потом, когда тебе доверят держать настоящее оружие? - он перевёл взгляд со звёзд на мальчика, натыкаясь на его спокойный внимательный взгляд. – Эх, - он вновь сел, перекидывая собранные в хвост волосы со спины на плечо. – Знал бы ты, как я жду этого момента. Будешь моим верным рыцарем, а то я меч, чего уж тут преуменьшать, не с того конца держу, а уж размахивать им – это что-то невыполнимое для меня. - Я не буду тебя охранять, - хмыкнул мальчик, отворачиваясь от него. – Ты всё-таки старший, так хоть немного постарайся соответствовать этому званию. А то собрался прятаться за моей спиной. - Попрошу заметить, за весьма широкой и мужественной спиной, - громко засмеявшись, ответил он. – Вот ты ещё немного подрастёшь и будем вместе бегать за «Полуночным поцелуем», а потом до рассвета пропадать в борделях. Наконец-то компания появится, а то я уже устал, что старик ругает только меня. А так вместе будем покаяние изображать. - Всё с тобой ясно, - тяжело вздохнул Авия. – Начал бы сразу с дела, а то «верный рыцарь» ему понадобился. Тренировками, видите ли, он восхитился, - в его голосе даже промелькнула некоторая доля обиды. - Только не хмурься, прошу тебя! Когда ты начинаешь хмуриться, то сразу становишься похож на старика, у которого опять разболелись колени к дождливой погоде, - захватывая мальчика в свои объятия, сказал Фабиан, еле скрывая смех в голосе. Мальчик же и не думал отбиваться от него. Он наоборот поудобнее устроился в его объятьях, развернувшись к нему лицом и уткнувшись лбом куда-то в районе ключицы. - Брат, что тебе подарить на день рождения? – внезапно спросил Авия, поднимая на него взгляд. - Точно, оно же совсем скоро, а я уж и забыл, - задумчиво произнёс он. – Вино тебе явно не продадут, а девушек из борделя с тобой не отпустят, - Фабиан с сожалением вздохнул, за что тут же получил удар по спине маленьким кулачком. – Ой, какие мы злые и сильные. Боюсь, старший брат больше никогда не встанет с этого места, и тебе придётся вечно носить ему сюда еду, - отпустив мальчика, он потёр больное место. Авия грубо оттеснил его руку и накрыл своей холодной ладонью то место, по которому сам только что ударил. Боль медленно отступила. – Мне кажется, что у тебя явно были в роду какие-нибудь люди, благословлённые Солнцем. Иначе я не знаю откуда у тебя такие волшебные руки. - Я не знаю своих родителей, так что всё может быть, - сосредоточившись, ответил мальчик, поглаживая место ушиба. – Так что тебе подарить? Ты подумал? Только давай без шуток. - Хм, - серьёзно задумался Фабиан. – Я даже не знаю. Нет ничего такого, чего бы я непременно хотел бы получить. У меня есть всё для счастливой беззаботной жизни. Знаешь, - внезапно оживился он, - подари мне что-нибудь для волос, заколку не особо блестящую или ленту какую, а то моя совсем неприлично в последнее время начала выглядеть. От меня девушки скоро разбегаться начнут, думая, что я оборванец, - на последнее заявление Авия только фыркнул. - Так тебе и надо, лучше бы с мечом учился обращаться, а не за юбками чужими носился, - снова потемнел лицом Авия. - Зачем мне меч, когда у меня есть такой благородный рыцарь под боком? – Фабиан заискивающе улыбнулся, вновь обнимая мальчика. - Братец Пири, ты дурак. Пойдём домой, я есть хочу.       Фабиан резко распахнул глаза, ощущая в груди сильную, как будто сдавливающую боль. В какой-то момент ему даже показалось, что он начал задыхаться, но это ощущение довольно быстро пропало. Отдышавшись, он попытался было встать с кровати, но его конечности из-за неудобного положения затекли, и потому при попытке встать, Фабиан тут же неловко упал обратно, сморщившись из-за ужасного покалывания и ощущения ваты под ногами. Не имея иных вариантов, Его Святейшество просто выпрямил ноги и начал неумело их массировать, надеясь, что ужасное покалывание в скором времени пройдёт.       В ушах всё ещё звенящим эхом звучало его собственное почти забытое имя, произнесённое Авией. Когда же к нему в последний раз так обращались? Наверно, его так не называли с того самого момента, когда он попал в храм и предыдущий голос Солнца практически сразу нарек его Фабианом, предрекая ему судьбу следующего голоса Солнца. Имя «Пири» незаметно для него кануло в Лету, забытое не только остальными, но и им самим. Если бы кто-то попытался обратиться к нему по этому имени, он бы далеко не сразу понял, что обращаются именно к нему, а не кому-то стоящему возле него. Данное когда-то невообразимо давно родителями оно уже стало для него совсем чужим. Тогда почему он так взбудоражен из-за какого-то сна?       Он провёл ладонью по спутанным слипшимся волосам, от которых впервые за долгое время пахло не опостылевшими цветами, а речной водой и водорослями. Как-то подозрительно часто ему начали сниться такие странные сны, смешанные с отрывками его воспоминаний. Неужели приближение прибытия в Индиру на него так влияет? Ему это не нравилось, он не хотел ничего из этого вспоминать. Ни русалку, ни вопрос Авии по подарок... За каждым из этих событий последовала целая череда бед, о которых он так долго пытался забыть. - Ваше Святейшество, вы уже проснулись? – тихо спросил Арли. В шатре появилась несколько взволнованная фигура помощника, бросающая короткие взгляды в сторону кровати. - С добрым утром, Арли, - протяжно зевая, ответил Фабиан, потирая глаза. - Доброе утро, Ваше Святейшество. Пусть этот ясный день пройдёт, освещённый благословением Солнца, - низко поклонившись, торжественно произнёс Арли, а затем повернулся к входу. - Несите чаны! – крикнул он кому-то, кто стоял на улице. Его Святейшество в удивлении приподнял брови, видя, как послушники с раскрасневшимися от натуги лицами внесли несколько больших чанов с горячей водой, над поверхностью которой клубился пар. – Сегодня утром мне довелось повстречать генерала Довмонта. Он сказал, что крайне опечален сложившейся ситуацией, причиной которой послужила его невнимательность к обеспечению Вашего Святейшества всем необходимым в дороге. Он очень извинялся за то, что не предоставил вам если не все, то хотя бы часть необходимых в дороге удобств, и потому пообещал исправить это в самом скором времени. Видимо, самое скорое время наступило этим же утром, Ваше Святейшество. - Значит, извиняется он, - хмыкнув, тихо повторил Его Святейшество, пытаясь вручную разобраться со спутавшимися волосами. – Нам следует отблагодарить его за проявленное внимание, - с некоторым сомнением в голосе продолжил он. – Знаешь, Арли, не посчитай меня предубеждённым по отношению к генералу, но не нравится мне всё это. - Мне тоже, Ваше Святейшество, - с серьёзным видом кивнул помощник, полностью соглашаясь с ним. Вспомнив случайную утреннюю встречу с генералом, по его спине пробежали мурашки. Лицо Арли побледнело, но погружённый в распутывание собственных волос Фабиан не заметил этого. - Но отказываться от горячей воды мы же не будем, да? Я бы очень хотел разобраться с тем гнездом, что за ночь образовалось у меня на голове. Мне кажется, или в волосах действительно запутались водоросли? – нащупывая что-то в очередном колтуне, с тяжёлым вздохом произнёс Фабиан.       Заметив, что Его Святейшество безуспешно пытается своими руками распутать волосы, Арли тут же достал из также принесённых послушниками шкатулок деревянный гребень и принялся помогать Его Святейшеству, вместе с тем наказав разбавить воду, чтобы та не обожгла Фабиана. Закусив губу, последний терпеливо ждал, когда с его головы перестанут пытаться снять скальп. Да, спать с мокрой головой – это одна из его роковых ошибок, которую он с упорством осла повторял из раза в раз. - Прошу, Арли, будь аккуратнее, - резко вдохнув воздух через крепко сжатые зубы, произнёс Фабиан, потирая больное место на голове. – Я же так с залысиной могу остаться. - Извините, Ваше Святейшество, - сразу принялся извиняться помощник. – Ваши волосы действительно довольно сильно спутались, мне пришлось приложить силу. Боюсь, я её несколько не рассчитал. - Тогда, может, сразу их отрезать? – наморщившись от боли, ответил Его Святейшество. – Представь только, сколько проблем разом решилось бы! Скажи, хорошая же идея? - Что вы?! – почти испуганно воскликнул Арли. – Не говорите такого. Я сейчас же со всем быстро управлюсь, вы и моргнуть не успеете.       Его движения стали более аккуратными, но оттого дело начало продвигаться гораздо медленнее. Пока Фабиан сидел, запрокинув голову, чтобы помощнику было удобнее заниматься волосами, послушники то и дело входили и выходили из его шатра, шелестя своими одеждами. Когда вход в очередной раз приоткрылся, Его Святейшество заметил, что первые лучи солнца только-только начали выглядывать из-за горизонта. Небо постепенно окрашивалось в мягкие нежно-розовые цвета. Как давно встал Арли, раз успел встретиться с генералом? И почему последний также не спал? Неужели это то, что с восхищённым придыханием следует назвать трудолюбием? Фабиан задумался. А почему тогда он решил так рано встать, ведь у него была такая чудесная возможность ещё поваляться в постели? Он не был из тех людей, кому тяжело засыпать, просто перевернулся бы на другой бок. Странные сны не могут сниться всю ночь, они тоже иногда берут перерыв.       Обычно Его Святейшество вставал прямо перед утренней службой, просыпаясь, впрочем, где-то к её середине, чем вызывал крайнее недовольство Арли. Хотя Фабиан считал и это своим личным достижением, поскольку в более юном возрасте он придерживался образа жизни совы, ведущей активную ночную жизнь, что в условиях Индиры, где всегда была ночь, звучало несколько странно, но всё же. Вот и теперь он вполне мог проспать, если не до обеда, то до времени их отбытия из импровизированного лагеря точно.       Когда с волосами наконец-то разобрались, довольный Арли сделал шаг назад, любуясь своей работой. Тем временем, Фабиану другой послушник вручил тёплый халат и сопроводил до бадьи, наполненной тёплой разбавленной водой, около которой уже стоял небольшой грубо сколоченный табурет, который попытались облагородить небольшой мягкой подушкой, что была одета в красный бархат наволочки. Сев на подушку, Его Святейшество откинул голову. Под его шею тут же поставили небольшую подставку, чтобы та не затекла. Его волосы принялись старательно намыливать и заливать каким-то резко пахнущим содержанием керамических баночек. Прикрыв глаза, Фабиан прислушался к плеску воды и лопанью маленьких пузырьков пены, что в купе с ощущением тепла воды имели успокаивающее действие на него. - Ваше Святейшество, - взволнованно обратился к нему со стороны входа кто-то из послушников. - Да? – он лениво приоткрыл один глаз, боясь, что в него попадёт пена, что к тому времени заполнила уже всю бадью. Фабиан поднял руку и, прикрыв рот ладонью, протяжно зевнул. - Генерал Довмонт просит вашей аудиенции, Ваше Святейшество, - несколько заикаясь, ответил послушник, явно побаиваясь человека, стоящего за его спиной. Фабиан в удивлении приподнял брови, вместе с тем распахнув глаза. И что ему понадобилось от него в столь раннее время? Решил продолжить вчерашний разговор? Но тема же исчерпала себя, и они оба закрыли её. Он успел совершить ещё что-то противозаконное в глазах генерала? Но он точно спал всю ночь крепким сном, и ничего не успел бы сделать. Серьёзно задумавшись о причине столь раннего визита, Фабиан не смог найти ни одной достойной для этого причины. - Это очень срочное дело? Я не уверен, что смогу принять его прямо сейчас, - морщась из-за все-таки попавшего в глаз мыла, произнёс Фабиан. Его внешний вид явно не подходил для принятия столь высокопоставленного гостя. Стоило всё же отложить встречу, но, с другой стороны, генерал лично пришёл к нему. Неужели что-то важное? - Нет, но генерал сообщает, что хотел бы решить его побыстрее, - раздалось в ответ. Фабиан задумался. Игнорировать генерала всё же не стоило, кто знает, может, он затаит на него за это обиду, и потом это как-нибудь скажется на нём? Но прямо сейчас он находился в крайне неоднозначном положении... - Арли, - помощник сразу обратился в слух, услышав голос своего господина, - пусть ширму около моей кровати перенесут сюда и поставят так, чтобы закрыть меня. А потом впускайте генерала, раз ему так необходимо обсудить со мной что-то.       Арли тут же сам принёс ширму, предварительно убрав висящие на ней вещи Его Святейшества, и расправил прямо перед ним, несколько раз проверив, что того не видно. Эта ширма была настоящим произведением искусства, дарованная ремесленником, чьё имя не сохранилось в истории, одному из предшественников Фабиана. Сделана она была из ореха, а на её поверхности было вырезано множество узоров, среди которого выделялось расположенное по центру большое изображение грациозного оленя, с земли смотревшего на орла, распахнувшего свои крылья. На боковых стенках проглядывалось изображение деревьев, так что многие предполагали, что встреча птицы и зверя произошла на опушке леса, что отсылало к одной из историй, повествующей о Солнце. Но эта была как раз одна из тех историй, что не была принята в качестве каноничной в Абхе, но была одной из самых любимых в Индире. Она повествовала о том, как Солнце ещё до своего нисхождения на землю парил в облике орла над полями и заметил на опушке леса, что вблизи нынешнего Блерима, прекрасного оленя с большими ветвистыми рогами. Засмотревшись на грациозное животное, Солнце принялся кружить вокруг него, восхищаясь тому, какое чудо ему довелось сотворить. Олень же был ещё слишком молод и потому испугался внимательного взгляда горящих глаз. Он убежал в лес, а орёл не полетел за ним. Потом они встретились вновь после нисхождения Солнца на землю. Солнце одарил оленя величайшей милостью, дав ему имя Луна, и тот отныне начал светить на небе по ночам, пока Солнце спал. На самом деле, существовало множество версий этой легенды. Кто-то говорил, что это была олениха, а не олень, потому что в дальнейшем Луна приобрела женский образ. Другая версия заключалась в том, что олень не убежал, а наоборот попытался заговорить с орлом, чем вызвал восхищение Солнца. Третьи же утверждали, что вся эта история – глупость и что Луна родилась из последней капли дождя, смешавшейся с лучом Солнца и превратившейся в светло-серый камень с нежно-голубым отливом. Этот камешек попал в руки Солнца, и тот, разглядев в этом камне зачатки жизни, превратил его в человека, назвав Луной. Историй было много, но почему-то именно первую больше всего любили люди.       Пока Фабиан задумчиво разглядывал ширму, Арли окликнул по имени послушника, и тот впустил Довмонта. Спустя пару секунд Фабиан услышал, что генерал вошёл. Он тут же внутренне собрался, готовясь к разговору. - Прошу прощения, видимо, я отвлекаю вас от утренних процедур, - в голосе генерала промелькнуло небольшое удивление, не больше. Фабиан хотел бы увидеть его выражение лица, чтобы понять его реакцию. Тяжело разговаривать не с человеком, а лишь с его голосом. - Ничего страшного, - чуть сдавленно ответил Фабиан, всё же положение в котором он находился было не самым удобным. Он прочистил горло. – Какова причина вашего прихода? Вы хотели побыстрее решить какую-то проблему? - Это вовсе не проблема, скорее просьба, которую я хочу высказать от лица всего моего войска и меня лично, - продолжил он. Фабиан нахмурился. Сам факт внезапной просьбы его несколько смутил и заставил волноваться. Что ему от него понадобилось? - Какая просьба? – в этот момент на его голову плеснули тёплую воду, смывая жуткую смесь из различных средств. Фабиан невольно зажмурился, закрыв глаза. – Я постараюсь сделать всё от меня зависящее, но выполнять невозможное несколько не в моих силах. - Я не попрошу ничего невозможного, Ваше Святейшество, - воду вновь плеснули, немного заглушая голос генерала. – Я слышал, что в Абхе существует традиция проведения утренних служб. В наших краях крайне мало... ортодоксальных представителей вашей веры, поэтому у нас они не проводятся. Я подумал, что это было бы интересным опытом для вас и нас, - Фабиан с силой закусил губу, пытаясь скрыть горькую усмешку. - ...Вы понимаете, что это несколько странно просить меня говорить вдохновляющие речи для войска, из-за которого страдает народ, находящийся под моей опекой? – спустя некоторое время заговорил Фабиан. Воду плеснули ещё раз, смыв последние остатки. Его Святейшество наклонился вперёд так, чтобы волосы спадали ему на лицо. Арли сразу принялся аккуратно высушивать их полотенцем, с волнением глядя на Его Святейшество. - Что вы, как я могу просить вас о таком. Я прекрасно понимаю, насколько это будет выглядеть... – генерал несколько замялся, пытаясь подобрать более подходящее слово. - Лицемерно? Двулично? Неискренне? Я бы даже сказал немного дико, - услужливо предложил Фабиан пару подходящих, как он думал, слов. Руки Арли на его голове замерли, помощник кинул боязливый взгляд в сторону замолкшего генерала, ожидая его реакции. Фабиан отодвинул от своей головы руки помощника и сам принялся высушивать волосы. - Я бы сказал несколько иначе, но поскольку вы рассматриваете данную ситуацию именно так, то допустим, - после некоторого молчания заговорил генерал. – Но ведь утренние службу проходят не только таким образом? В мирное время вы же явно не только этим занимались. Явно существует какая-то иная форма проведения такого рода мероприятий. - Такого рода мероприятий, - еле слышно повторил Фабиан, хмыкнув. Кое-как высушив волосы, он задумчиво посмотрел в сторону ширмы. Встав с табурета, он снял с себя одежду и бросил её поверх ширмы. Арли сразу взял в руки заранее подготовленную одежду и принялся помогать одеваться Его Святейшеству, но тот лишь отмахнулся от его помощи, находясь не в самом лучшем расположении духа. Надев тёмно-зелёного цвета свободные штаны, Фабиан выхватил у помощника светлую рубашку с прямым воротником и зелёной набойкой виде листьев и принялся застёгивать, как ему показалось, слишком маленькие пуговицы. – Если вам не особо принципиально, что я буду делать, то я могу прочесть, к примеру, тридцать третью историю. - «О сотворении Индиры»? – довольно быстро вспомнил название Довмонт. Закончив с пуговицами, Фабиан накинул того же тёмно-зелёного цвета верхние одежды с золотистым теснением и взял в руки головной убор. Задумчиво посмотрев сначала на него, а потом на ширму, он, не надев «солнечную шапку» вышел из-за ширмы. Если подумать, то генерал уже видел его без головного убора, так что традиция была фактически нарушена ещё вчера, так что продолжать все эти формальности было глупым делом. - В который раз с восхищением хочу отметить ваше удивительно глубокое знание историй, - вежливо ему улыбнувшись, произнёс Фабиан. – Редко встретишь людей, знающих больше чем пару особо отличительных событий, происходящих в историях, и связанных с ними дат. Вы точно никогда не учились ни в каких школах при храмах Солнца? - Благодарю, повторюсь, мне лестно слышать от вас подобные комплименты, - генерал медленно кивнул головой. – Нет, это результат проявления моего личного интереса. В Индире мало храмов Солнца, и школ при них нет. Не знаю насколько вы просвещены в данном вопросе, но в нашей ветви Солнце считается больше прародителем Луны или же её старшим братом, что достоин восхищения и уважения, но не больше. Луна же, кроме всего прочего, является покровителем Индиры. Потому у нас много храмов в её честь, но при них не принято открывать школы. - В Абхе не признаётся существование Луны, - спокойно ответил ему Фабиан, чуть наклонив все ещё немного сыроватую голову к плечу. – Вроде бы, из-за этого наша и ваша версии историй довольно сильно различаются? Насколько я помню, у вас где-то на три-четыре истории больше, да ещё и многие из каноничных изменены в угоду вплетения в основную канву образа Луны? - Теперь пришла моя очередь искренне восхищаться вашим познаниям, Ваше Святейшество, - на лице генерала медленно расплылась улыбка. По спине Фабиана пробежали крупные мурашки. Этот человек явно был одним из тех, которым категорически запрещено улыбаться. – Всё так и есть, однако, мы придерживаемся той версии, что гласит, что именно ваша ветвь вырезала образ Луны и укоротила истории в угоду возвеличивания Солнца. В нашей версии, к слову, именно Индира является местом нисхождения Солнца, - он замолк на пару секунд, показав на лице выражение крайней задумчивости, словно пытаясь что-то вспомнить. – «День был чист и светел, когда гладь огромного Безымянного моря, содрогнулась и покрылась рябью. Затем рябь обратилась в бушующие волны, в то же мгновение исчезнувшие и оставившие на своём месте лишь голую землю. То с небес упала самая яркая из дневных звёзд, осушив море и оставив на его месте лишь такие же безымянные безликие озёра. Лишь одно-единственное озеро отличалось от них. Оно было полно самых прекрасных в мире белых водяных лилий. Именно на этом месте очнулось Солнце после своего нисхождения», - Фабиан чуть приподнял брови, больше ничем не высказав своё удивление. И снова это озеро с белыми кувшинками, оно всё никак не отстанет от него. – Вроде то озеро сейчас называется Калта, - Его Святейшество пару раз растерянно моргнул, а затем зашёлся в глухом кашле, практически согнувшись пополам. За этим кашлем он пытался скрыть свой смех, что так и намеревался выйти наружу. Это название действительно прижилось? Он же просто так его назвал, даже не особо задумываясь. Интересно, кто же так постарался, что название ушло в народ? - С вами всё хорошо? – его тут же окружило множество послушников, которые, однако, боялись даже прикоснуться к нему. - Всё в порядке, - он попытался привести себя в приличный вид, вытерев проступившие слёзы. Но его лицо всё-таки немного покраснело, придав ему лёгкий румянец. – Кажется, мимо пролетавшую пылинку вдохнул, ничего страшного, - успокоил он всех, снова распрямив спину и приняв величественный вид. – Признаться, я когда-то слышал об этом озере. Было бы интересно его посетить. Говорят, там растут единственные в мире светящиеся водяные лилии? Я же ничего не путаю? - Да, так и есть, - кивнул Довмонт. – Думаю, это можно было бы устроить, если вы пожелаете их увидеть. - Это ведь безопасно? Там не водятся... – Фабиан хотел сказать русалки, но вовремя замолчал, решив подобрать более обтекаемую формулировку. – Нечисть какая водная? Говорят, около Индиры такой особенно много. На любой вкус и цвет, так сказать. - Смотрю, вы слышали множество рассказов выходцев из Индиры, - удивительно метко подметил генерал Довмонт. Фабиан немного напрягся, поняв, что слишком много всего наговорил. – Это лишь подтверждает то, что сердце голоса Солнца открыто для каждого, кто верит в Солнце, - он поклонился ему. – А насчёт нечисти... Около десяти лет назад по приказу Первого Лорда провели полномасштабную чистку прилежащих к столице земель, тогда всю нечисть уничтожили, насколько мне известно. - Вы успокоили меня, генерал, - пытаясь разрядить несколько сгустившуюся атмосферу, Его Святейшество мягко улыбнулся ему и кивнул. – Признаться, я несколько побаиваюсь всю эту нечисть. Что же, - как можно более аккуратно свернул он с опасной темы. - Тогда я расскажу нашу версию тридцать третьей истории, если вы ничего не имеете против. Обычно проповедь проходит до завтрака. Необходимо собрать людей на каком-нибудь открытом пространстве. Боюсь, правда, не все услышат меня... - В том нет ничего страшного, я прикажу разбить всех на относительно небольшие группы. Дорога до Индиры долгая, думаю, все успеют вас послушать. Тем более, многие будут счастливы лишь увидеть вас, им большего не надо, - Фабиан мысленно устало вздохнул. Значит, это не разовое проявление доброй воли. Видимо, не судьба ему будет выспаться. С другой стороны, это поможет ему окончательно не расслабиться и забыть содержание историй. - Что же, тогда прошу прощения, мне необходимо время для подготовки всего необходимого, - Его Святейшество слабо кивнул ему головой. - Действительно, не буду отвлекать вас, - генерал поклонился и покинул шатёр. Улыбка спала с лица Фабиана, и он с тяжёлым вздохом упал на колени. - Ваше Святейшество! – стоящий возле него Арли растерянно размахивал руками, не зная, как помочь ему подняться. Фабиан же отмахнулся от него и, распрямив ноги, лёг на спину, уставившись в потолок. - А-а-а-а, - протяжно застонал Его Святейшество, лишь больше пугая всех. - Мне надо было с остальными остаться в Такташе, а не мчаться дальше в Абху, - пробурчал он себе под нос, накрыв лицо руками. – Ловил бы рыбу в Роттане и радовался жизни, а не это всё. - Ваше Святейшество? – взволнованно повторил помощник. - Что «Ваше Святейшество»? – он резко сел и оглядел остальных, возвращаясь в более привычное для послушников состояние. – Достаньте реликвии для проведения утренней службы. Арли, мне нужна помощь с «солнечной шапкой», необходимо убрать волосы.