Мы встретимся с тобой на рассвете

      Фабиан стоял чуть в стороне от вполне недурно сколоченной трибуны, не без основания полагая, что приказ о её изготовлении ушёл гораздо раньше, чем он дал своё согласие на проведение проповеди, и смотрел на лениво шедших к своим местам людей, которые в разы ускорялись, стоило им столкнуться с пристальным взглядом генерала Довмонта, который сидел в первом ряду.       Одной из первых пришла на проповедь прекрасная принцесса Мелати, с которой Его Святейшество достаточно давно не виделся. По всему её увядающему виду было понятно, что этот маленький тепличный цветок очень тяжело переносил дорогу. Принцесса была бледна, а под глазами виднелись тёмные круги, которые не могли скрыть даже бесчисленные слои пудры, заботливо наложенные служанками. Движения принцессы совсем растеряли свою грациозность, став несколько заторможенными и тяжёлыми. Порой её вело чуть в сторону, тогда её под руку подхватывала стоящая возле неё фрейлина, которая выглядела немногим лучше своей госпожи. Упадническое состояние духа Её Высочества не могли скрыть даже украшенные шёлковыми лентами и драгоценными камнями платья, придающие ей лёгкий и как будто воздушный вид.       Принцесса Мелати немного резче и тяжелее, чем следовало, опустилась на стул несколько поодаль от генерала и тут же была окружена множеством заволновавшихся служанок и фрейлин, которые сразу наперебой залепетали ей что-то мало вразумительное. Фабиан смотрел на состояние Её Высочества, понимая, что ему крайне необходимо будет поговорить с ней после проповеди, потому как её нездоровый вид заставлял его нервничать за её душевное здоровье.       Постепенно подходили и другие люди, по форме которых Фабиан сразу понял, что они были не из простых рядовых воинов, а из командующего звена. Все они были достаточно скупы на эмоции или же пытались таковыми казаться, сохраняя на лице выражения серьёзности и строгости, что достигалось почти идентично хмурым положением бровей у всех. Его Святейшество даже несколько удивился столь большой схожестью их лиц и тому, как синхронно они кивком поздоровались с генералом. Не иначе как результатом дрессировки такое трудно было назвать.       Фабиан поднял взгляд с людей, что медленно стекались со всех сторон лагеря, на небо, по которому лениво плыли перистые облака. Хоть рассвет и был знаменован ещё тёплыми лучами осеннего солнца, однако день всё равно собирался быть пасмурным, а на горизонте уже виднелись чёрные грозовые тучи. Если им повезёт, то гроза пройдёт мимо них, однако, отчего-то Фабиану казалось, что этого не произойдёт. Раздалось протяжное урчание его желудка, он тяжко вздохнул, приложив руку к животу. Стоило побыстрее разобраться с этим делом, и идти завтракать. - Ваше Святейшество, кажется, все собрались, - возвестил его тихо подошедший сзади Арли. Фабиан вздрогнул, больно внезапным оказался голос помощника. Обернувшись, он нахмурился, выразив своё недовольство, но из-за головного убора помощник этого не увидел. - Что же, тогда начнём, - кивнул Его Святейшество ему.       Фабиан развернулся лицом к людям и глубоко вдохнул перед тем, как начать вещать, но он всё ещё не совсем был уверен, с каких слов ему следует начать свою проповедь. Нужно ли ему рассказывать предысторию происходящего? Или это лишнее, и ему будет лучше просто начать читать историю? Пока он раздумывал об этом, генерал Довмонт спокойно встал со своего места и медленно повернулся ко всем остальным лицом, вместе с тем растягивая губы в улыбке. Его подчинённые тут же попытались было вскочить на ноги, но он одним почти незаметным движением головы усадил их обратно. - Что ж, - заговорил он, вновь улыбаясь всем своей пугающей улыбкой. – Сегодняшнее утро было решено провести несколько иначе, чем обычно. Его Святейшество, голос Солнца Фабиан, услышал нашу, - сделал он небольшой акцент на этом слове, - просьбу и милостиво согласился провести проповедь, прочитав нам одну из шестидесяти двух историй, повествующих о Солнце. А именно тридцать третью, которая рассказывает о создании Индиры, что является милой сердцу родиной большинству из нас. Надеюсь, вы понимаете какую великую честь вам решили оказать, так ведь? - Фабиан не мог видеть лица генерала, но ему отлично были видны лица остальных людей, что начали стремительно бледнеть. Довмонт тем временем повернулся обратно к нему и сел на своё место. – Ваше Святейшество, можете начинать.       Фабиан ответил на его слова неуверенной улыбкой. Он не знал, нужно ли благодарить генерала за то, что он взял на себя объяснение сущности сегодняшнего собрания, весьма смело названного утренней проповедью, но Довмонт действительно значительно облегчил ему задачу. Кивнув тому в знак признательности, Его Святейшество обратил взор на остальных присутствующих. Навряд ли его слова хоть немного затронут сердца всех этих людей. Как и сказал утром генерал Довмонт, в Индире силён культ Луны, потому Фабиану было неизвестно, как воспримут его проповеди все эти люди. Однако он про себя решил, что ему следует попытаться. Вдруг всё-таки кто-то обратит свой взгляд на слепящее тёплое Солнце, лишь на мгновенье отвернувшись от холодного блеска Луны. Фабиан встал перед трибуной, чтобы в случае усталости опереться о неё спиной, и заговорил.       ..«Разглядывая простирающийся перед ним мир с вершин пологих холмов возвышающейся над землёй процветающей Абхи, решил Солнце, что хочет он познать весь этот мир, узнать, как живут другие его дети. Взяв с собой немного вещей в дорогу, он собрал маленький узелок и привязал его к длинной палке, самому обычному суку. Простившись с людьми, что жили в Абхе, он отправился странствовать. Долго ходил Солнце по земле. Шагал он по зелёным лесам и цветущим полям, встречал на своём пути множество самых разных людей, одаривая каждого из них небольшими дарами, а некоторым, кто смог вызвать его восхищение, давал своё благословение, что сулило длинную и полную радости жизнь.       Земля, по которой ступал Солнце, становилась плодородной, давая по несколько урожаев в год. Деревья же, с которых он, проголодавшись, срывал плоды, после этого плодоносили в течении всего года, радуя своих владельцев самыми сладкими фруктами. Прознавшие об этом люди отныне, издали заметив внушающую трепет фигуру, готовили ему самые разнообразные дары. Однако брал Солнце не все из них, а лишь часть. И те, чьи дары были приняты, вмиг обретали небывалое здоровье и богатство, но и остальные не оставались без маленьких подарков.       А Солнце всё дальше и дальше шагал, знакомясь с созданным им миром. Вновь он проходил через зелёные леса и цветущие поля, но они совершенно отличались от других полей и лесов. Вновь он встречал гостеприимных людей, но и их гостеприимство в чём-то да отличалось. И вновь он одаривал их своим благословением, лишь оно оставалось неизменным. С каждым шагом он открывал для себя новые оттенки зелени листьев, новые цветки среди бесконечных полей, новых, непохожих друг на друга людей. И это всё вызывало в нём восхищение и трепет. Любовь, что он испытывал к своему созданию увеличивалась день ото дня, намереваясь захлестнуть всё его существо.       Шёл Солнце и шёл. Зелёные леса, чьи листья шелестели на ветру, цветущие поля, чей аромат разносился по всей округе. Наконец дошёл он до широкой реки, что лениво текла по земле, и пересёк её вброд, ведь не могло это остановить Солнце. Оказался тогда он на опушке леса. Но оказался этот лес гораздо больше и опаснее обычного леса. Буреломы его были непроходимы, овраги глубоки, а болота, что скрывались за зеленью травы, могли с лёгкостью забрать жизнь случайно оступившегося с тропинки человека. Кроме всего, в этом лесу было необычайно темно. Высокие ели закрывали небо своими ветвями. Однако Солнце, покрепче сжав в руках свой узелок, пошёл дальше, не страшась ничего и никого. Ему было интересно всё в этом мире, даже такие для кого-то пугающие места.       Ступая по узкой тропинке, уводящей его всё глубже в лесную чащу, он увидел маленькие огоньки, внезапно появившиеся перед ним. Солнце протянуло к ним свою руку, но они отпрянули от него, скрывшись за стволами деревьев. Однако он успел понять, что свет, который они излучали, не даровали тепла. Это весьма озадачило Солнце, ведь прежде весь известный ему свет давал также и тепло, это казалось ему естественным. Это вызвало неподдельный интерес у Солнца, потому он смело направился вслед за ними, а они, будто поняв это, повели его за собой всё глубже и глубже в лес через буреломы, овраги и болота. Солнце смело пересекал их, неотступно следуя за увиденной им странностью.       Наконец он вышел к большому круглому озеру, которое было плотным кольцом окружено плакучими ивами. Ловко просочившись через склонённые к воде ветви, огоньки покружились над водной гладью и исчезли, погрузившись на дно озера. Внезапно поверхность озера содрогнулась, и над ней показалась девушка необычайно красоты. Подплыла она к камням, что стояли на берегу, и необычайно ловко вскарабкалась на них. Не мог не заметить Солнце, что вместо ног человечьих у неё был рыбий хвост.       Удивился тогда Солнце, ведь не видел он прежде подобного, хоть и много к тому времени прошёл по земле. Все увиденные им до этого люди были на него похожи, а эта девица разительно отличалась. Поинтересовался он тогда, что за девица она такая, удивительная. Девушка хихикнула и ответила высоким голосом, что она из рода ундин, но ему она позволила называть себя простой русалкой. То была первая нечисть, с которой встретился Солнце. Напевая под нос песенку простую, девушка принялась расчёсывать длинные серебром струящиеся волосы гребнем да поглядывать на Солнце. А тот стоял, не обращая на неё внимания более никакого, и припоминал, что довелось ему уже однажды слышать от деревенских об этих краях. Говаривали они ему, что земли эти одичалые совсем, со светом Солнца мало знакомые. Жили там люди, да не люди. Ужас истинный видом одним вызывали они, да, кроме всего прочего, со злом истинным побратимы были. Не стоило с ними разговоров водить, опасны они.       А девушка эта всё более и более нервной с каждой минутой становилась, ведь не обращал внимания никакого на неё мужчина. Она уже и песню свою петь прекратила, и гребень свой в сторону отложила, не зная, как его привлечь. А он глядел себе всё на озеро задумчиво, будто и не было девушки никакой рядом. Внезапно сел Солнце на один из камней, положил рядом с собой узелок и медленно развязал его. Немного поискав в нём что-то, достал он из него маленький камешек, который даже при свете дня светился тёплым золотистым светом.       Увидевшая это девушка поинтересовалась тогда, что же это за камешек такой, а сама уж представлять начала, как тот будет красиво в волосах у неё смотреться. А Солнце лишь покачал головой да ответил ей, что земля эта – самая прекрасная, что он за время своих странствий видел, да только жизни в ней мало, чахнет она без людской заботы да солнечного тепла. Ундина тогда фыркнула, а потом засмеялась громко да звонко и ушла под воду, решив оставить в живых дурака, что рассмешить её в силах оказался. А Солнце, попрощавшись с ней, пошёл дальше. Шёл он долго, пробирался сквозь буреломы, обходил болота. Множество глаз, скрываясь в тени, наблюдало за ним, шелестя листвой деревьев. Наконец нашёл Солнце полянку маленькую, что в тёплых лучах солнца купалась.       Опустился он на колени и выкопал в самом центре полянки маленькую ямку. Посадив камешек, что на деле семечком оказался, сел он возле него и достал из узелка дудочку. Решив скоротать за игрой на ней время, начал он наигрывать простые мелодии, невольно привлекая к себе ещё большее внимание нелюдей, что и так с интересом наблюдали за действиями пришельца. Играл о себе и играл, а семечко со скоростью необычной расти принялось. Только что это был слабенький тонкий стебелёк, а уже деревце небольшое, а через мгновенье - настоящее дерево с большими раскидистыми ветвями, на которых тут же зацвели маленькие белые цветочки, что казались хрупче, чем самое тонкое стекло, но и они быстро облетели, упав на землю белым ковром и оставив лишь красные плоды.       Солнце встал и протянул руку к ветви, а та с готовностью склонилась перед ним, давая тому сорвать с себя плод. Поблагодарив дерево, он откусил довольно большой кусок от плода, признавая, что те получились по-настоящему сладкие. Такие вкусные фрукты не могли вырасти на проклятой земле, но могли даровать этой земле счастья.       Заметил Солнце краем глаза еле заметное движение в темноте, которое тут же прекратилось. Подумал тогда он немного и кинул ещё один плод в темноту, да практически сразу услышал чавканье, мало человеческое напоминающее. Затем из темноты вышел растерянный мужчина, как-то боязно глядящий на руки свои, что прежде копыта больше напоминали.       Увидев его, Солнце улыбнулся мужчине. Эта земля была прекрасна, но очень печальна, и потому рождала она таких же печальных людей. Дерево же это вбирало в себя лучи солнечные и давало свои плоды, рождая в душах тепло и радость, изгоняя печаль всякую. Солнце надеялось, что оно сможет помочь этой земле и её народу.       Солнце ушло, даровав им возможность изменить всё вокруг, однако не настаивая на этом, оставив всё на их суд. Тогда многие вкусили плод, получив человеческий облик. Построили они вокруг дерева город, и в память о первоначальной сущности своей назвали его Индира в честь луны, что долгое время сопровождала их. Но также многие отказались от дара Солнца, решив остаться такими, какие они есть. Позже обезумели они и стали нападать на своих бывших сородичей. Потому леса близ Индиры считались опасными для всякого путника...» - Однако генерал Довмонт поведал мне, что с местной нечистью успешно поборолись, так что теперь там безопасно, - закончил говорить Фабиан, чувствуя уже ставшее привычным для него лёгкое першение в горле.       Как он и предполагал перед проповедью, большинство пришедших просто молча смотрели на него пустым взглядом, особо не вникая в сказанные им слова. Однако принцесса Мелати, в чьих движеньях до этого сквозила непомерная усталость, как будто оживилась. Она с восхищением смотрела на него, положив руки на колени и подавшись вперёд, будто намереваясь в любой момент сорваться с места и подбежать к нему. Видимо, ему не придётся искать с ней встречи, она сама найдёт его для разговора. - Ваша версия тридцать третьей истории действительно звучит интересно, - внезапно подал голос генерал. – В первый раз мне довелось её слышать от настоящего проповедника, прежде я мог только читать её в книгах, - Фабиан с неохотой перевёл взгляд на Довмонта, не понимая к чему тот вёл. – Однако, как я и предполагал, она действительно звучит несколько более сухо, чем наша версия тридцать третьей истории. - ...Не думаю, что это можно посчитать отступничеством от своей веры, но, признаюсь, я в какой-то степени согласен с вами, - немного подумав, ответил Фабиан. – Но точнее тут будет сказать, что это не наша более сухая, а ваша более... Эм, - он задумался. - ...романтичная? - Не могу не согласиться с вами, - кивнув, с неизменной улыбкой ответил генерал. – Не сочтите за наглость, но не могли бы вы и её нам прочесть? Пусть это и довольно смело, но я предполагаю, что всем приятно будет её послушать, да? – не оборачиваясь, обратился он к остальным. - Да, - как один, хором произнесли они, собираясь вскочить с места, но тут же отдёрнули себя и сели обратно. - ...Я могу забыть какие-нибудь небольшие детали, надеюсь, на вашу помощь в таком случае, - соглашаясь, сказал Фабиан генералу. Тот ответил ему ещё одним кивком, внимательнейшим образом начав его слушать.       .. «Увидев бескрайние свои владения, Солнце решил обойти их. Шагал он по земле, да собственные ноги невольно вели его к той самой опушке, на которой ему довелось встретить того грациозного оленя будучи гордым орлом. Прибыв на опушку, он огляделся, но никого не увидел. Прислушался, но ничего кроме шелеста листвы не услышал. Тем временем медленно, мягкими шажками подступала к этим землям ночь. Увидев закат, что алым заревом горел на западе, Солнце решил переночевать на этой опушке. Он развёл костёр, собрав по окрестностям сухие ветки, и сел возле него, принявшись терпеливо ждать, когда олень вновь появится перед ним. Долго он ждал его, на потемневшем небе одна за другой зажглись маленькие огоньки звёзд, окружая круглый диск бледной луны. Из леса раздалось уханье старого филина. Мудрая птица будто пыталась сказать Солнцу, что тот зря тратит своё время, олень не появится. Вторил ему и стрекот сверчков. Поддерживали и шелестевшие на ветру листья. Но был твёрд в своём решении Солнце, не слушал никого из них. Однако после наступления полуночи сон всё глубже проникал в тело и разум Солнце. Твёрдое дерево за спиной начало казаться ему мягче самой мягкой перины. Поддавшись волшебному очарованию сна, он заснул, погрузившись в тёплые сновидения.       Был глубок его сон, однако он тут же проснулся, стоило ему услышать стук копыт о мягкую землю недалеко от себя. Открыл он тогда резко глаза и увидел выглядывающего из-за стройных стволов деревьев оленя, который тут же попытался было скрыться. Но Солнце окликнул его, подался вперёд, протягивая руки к нему. Он умолял его не уходить и остаться рядом с ним. Всякое животное любило Солнце, и олень не оказался исключением. Он неуверенно подступил к Солнцу поближе и склонил перед ним голову, а тот в ответ мягко провёл по его голове своей рукой. Стоило Солнцу сделать это, как небесная твердь будто содрогнулась, но лишь одна из многих тысяч звёзд пришла в движение. Упав, она мягко приземлись в руку Солнцу, и тот протянул её оленю.       Она искрилась перед глазами животного ослепительным цветом. Не мог олень долго смотреть на неё и потому закрыл глаза. А когда открыл, то не был больше он оленем. Перед Солнцем сидел юноша с чёрными волосами, бледной, как луна, кожей и, тёмными, как ночное небо, глазами. Посмотрев на свои руки, отшатнулся тогда юноша боязно от Солнца, а тот не посмел к нему приблизиться, чувствуя вину перед ним. Тогда, улыбнувшись, рассказал Солнце о том, кто он и откуда прибыл. Рассказал, как в облике орла однажды встретил прекрасного гордого оленя и восхитился им, посчитав, что в дальнейшем из них должны получиться хорошие друзья...» - Узнал тогда юноша, что человек, стоящий перед ним, не человек вовсе, а тот, кто создал его, землю, на которой он стоял, небо, которое было над ним, и пищу, что он ел. Испугался он, но Солнце не мог вызывать страха ни у кого из своих детей, потому и юноша вскоре проникся к нему симпатией и согласился стать ему другом, - с некоторым трудом вспоминал Фабиан историю, рассказанную когда-то невообразимо давно старшей сестрицей Анабель. - Дальнейшая часть мало чем отличается от нашей версии. Разве что они уже вместе отправились вглубь леса, встретили там необыкновенной красоты русалку, а потом вместе посадили дерево на той поляне. Пожалуй, наиболее разительно отличается конец. В этой версии, когда Солнце покидал тот лес, его друг отказался покидать родные земли, видя, как тяжело бывшей нежити налаживать быт. Тогда Солнце, ещё раз восхитившись безмерной доброте юноши, даровал ему имя Луна, и велел хорошенько позаботиться об этих землях. Луна же основал на том месте, где выросло дерево, город, который в последствии назвали Индира, - задумчиво закончил Фабиан. – Вроде бы я ничего не оставил без внимания? – с сомнением в голосе обратился он уже тише к генералу. - Нет, всё рассказано абсолютно верно, ни слова лишнего, - будто даже несколько успокаивая его, ответил Довмонт. – Что же, полагаю, на сегодня всё? – глядя на Его Святейшество, спросил генерал. - Да, а то, я смотрю, многим уже не терпится приступить к завтраку, - с улыбкой в голосе ответил ему Фабиан, мысленно добавляя, что и он тоже относится к этим многим. Его пустой желудок согласно пробурчал в ответ, и Его Святейшеству оставалось лишь радоваться тому, что этого никто не мог услышать. - Что ж, - генерал встал со своего места и обернулся к остальным, внимательно оглядев всех. – Всем немедленно приступить к своим обязанностям. После завтрака отбываем.       Все люди тут же синхронно встали и разошлись в разные стороны, чеканя каждый свой шаг. Фабиан проводил их печальным взглядом, всё же его проповедь не заняла в их сердцах хотя бы небольшое, нет, даже крошечное, но место. Но, с другой стороны, она разожгла почти погасший огонёк в душе одной печальной принцессы. Мелати вскочила с места и под дружные восклицания фрейлин и служанок подбежала к Его Святейшеству, немного грубо оттесняя спокойно подошедшего к нему генерала Довмонта. Взяв в свои тонкие хрупкие руки, одетые в шёлковые белые перчатки с кружевными оборками, его руки, она жалобно посмотрела на него снизу вверх, чуть приоткрыв полные красные губы. На её щеках появился лёгкий румянец. - Ваше Святейшество, - её голос чуть дрогнул, но, глубоко вдохнув воздух, она всё равно продолжила говорить, - я хотела бы пригласить вас позавтракать со мной. Вы же не против? - Конечно же я не против, Ваше Высочество, - кивнул ей Фабиан с мягкой улыбкой на лице, краем глаза замечая внезапно потемневшее лицо генерала. Тот чуть нахмурился, а его черты лица резко стали более острыми. Фабиан немного растерялся. Это произошло из-за него? Он что-то не так сделал? – Ведь ничего страшного, генерал? - Нет, что вы, - его лицо медленно расплылось в тонкой улыбке, отчего принцесса в страхе отшатнулась от генерала, прижавшись поближе к Его Святейшеству. Последний, впрочем, также не обладая излишней смелостью, повторил действие принцессы, однако тут же отдёрнул себя и принял более спокойный вид. – Тогда я откланяюсь, Ваше Высочество, Ваше Святейшество.       Поклонившись, Довмонт медленно развернулся и оставил их. Фабиан тихо выдохнул, приподнимая воздухом вуаль, когда тот скрылся с его поля зрения, а потом обернулся к принцессе, которую всё ещё немного потряхивало. Лицо её, только-только приобрётшее здоровый оттенок, снова побледнело. С расширенными от испуга зрачками, она смотрела вслед генералу, а потом подняла взгляд на Его Святейшество. - Ваше Святейшество, - дрожащим голосом обратилась она к нему. - Да, Ваше Высочество? – ответил он ей, придерживая готовую упасть в любой момент девушку. - Не могли бы вы мне помочь дойти? Знаете, ноги меня немного не слушаются, - тяжело вздохнув, попросила она. - Конечно, вы можете опереться о мою руку, - с готовностью согласился он.       Так рука об руку они и направились к обеденному шатру Её Высочества, а за ними на некотором расстоянии последовали фрейлины со служанками, бдительно следящие за каждым их шагом. Но принцесса не обращала на них никого внимания. Она была необычайно тиха и печальна, взгляд старалась направлять лишь в землю, а на вежливые вопросы Фабиана отвечала как-то невпопад или же просто не реагировала на них. Это заставило его ещё больше начать волноваться за её душевное здоровье. Когда они вошли в шатёр, все, кроме личной горничной принцессы, покинули их, а принцесса Мелати и Фабиан сели за стол. Его Святейшество аккуратно снял и положил рядом с собой головной убор. Собрав рукава, он поставил перед собой руки, подперев ими подбородок. - Что же, Ваше Высочество, не молчите, говорите. Я здесь, чтобы выслушать вас, - произнёс он, глядя на принцессу, остервенело мнущую салфетку. – Надеюсь, что вы не сочтёте это за оскорбление, но вы выглядите не самым лучшим образом. Второй Лорд может случайно не заметить вашей красоты за этими тёмными кругами под глазами. - Прошу, не напоминайте мне о нём, - она отбросила от себя салфетку и закусила губу, замотав головой. В уголках её глаз блеснули слёзы. – Знаете, для меня истинным счастьем стало бы забыть, что мне суждено стать женой этого человека. Но никто не даёт мне сделать этого, постоянно напоминая о нём. Представьте дятла, клюющего дерево. Я чувствую, что с моей головой делают то же самое. Нигде нет покоя. Даже во сне только он. - Ваше Величество, пусть мои слова могут постороннему показаться предательством по отношению к Абхе, но, прошу вас, не будьте так предвзяты ко Второму Лорду. Поверьте, он не такой страшный человек, как... – он хотел сказать «как про него могут говорить», но принцесса перебила его. - Как генерал Довмонт? – Мелати подняла на него испуганный взгляд, а потом опасливо посмотрела в сторону входа. – Мне довелось встретиться с ним всего два раза: один - вчера перед отправкой, а второй - сегодня утром. И, могу поклясться всем, что имею, каждый раз моё сердце готово было остановиться при одном только его виде. Скажите, кто может быть ещё страшнее и неприятнее? – она привстала, нагнувшись над столом, и, не обращая внимание на тарелки с едой, подалась к нему. – Ваше Святейшество, ответьте мне честно, ничего не утаивая, вы же тоже чувствуете эту опасность, исходящую от него? Это же не жестокие игры моего разума надо мной? - Ваше Высочество, прошу вас, сядьте, - горничная кинулась к Мелати, чтобы помочь ей сесть обратно. Но та лишь отмахнулась от неё и тяжело опустилась на стул, начав обмахиваться смятой тканевой салфеткой. - Да, признаюсь, в нём действительно есть что-то пугающее, - согласился Его Святейшество, добавляя в голос ещё больше успокаивающих ноток. Он ободряюще улыбнулся ей. – Нам просто необходимо вести себя тихо, и не пытаться идти на прямой конфликт. Если мы будем соблюдать такие простые правила, проблем возникнуть не должно. - Моя самая главная проблема – замужество, и она уже возникла, - тяжело вздохнув, ответила принцесса, а потом резко подняла испытывающий взгляд на Фабиана. – Вы же что-то начали говорить про Второго Лорда, так ведь? Могу поклясться, что вы говорили слишком уверенно для человека, который лично с ним никогда до этого не виделся. - Ох, что у вас не отнять, Ваше Высочество, так это проницаемости, - Фабиан взял в руки маленькую фарфоровую чашечку, на которой была изображена изящная ветвь жасмина, с чаем и отпил немного. – Помните одну из наших первых встреч, когда я ещё был только помощником предыдущего Его Святейшества, вы тогда спросили откуда я? - Да, вы немного дольше необходимого тянули некоторые гласные, это показалось мне немного странным. Сейчас, если специально не прислушиваться, у вас этого практически нельзя заметить, - кивнула та в ответ. - Спасибо, я долго работал над этим, - с мягкой улыбкой на лице поблагодарил её Фабиан за то, что она заметила результат его стараний. – Вы мало говорили с генералом Довмонтом, так что могли не заметить этого, но он тоже немного тянет гласные. Это индирский диалект. - Так вы родом из Индиры, - принцесса в удивлении приоткрыла рот и округлила глаза. Однако какого-либо страха или отвращения у неё не было, лишь чистый интерес. – Тогда, полагаю, вам довелось в живую встретиться с моим будущим мужем? - Да, так и есть, - кивнул ей Фабиан, мысленно добавляя, что этот человек, кроме всего прочего, считался его учителем и наставником. Однако он слишком часто прогуливал его тренировки, чтобы так самонадеянно разбрасываться такими званиями. - И какой он? – на её щеках появился румянец от охватившего её смущения. - Знаете, я ведь получила от него письмо прямо перед отъездом. И оно такое... Такое, - растерянно пыталась объяснить она, но никак не могла подобрать подходящие слова. - Сухое? Будто высохшее семечко персика? Большое, но сухое и морщинистое? – услужливо подсказал Его Святейшество. Девушка удивлённо посмотрела на него, а потом начала активно кивать, на что тот лишь довольно улыбнулся. Сколько времени он в пору юности потратил, придумывая метафоры, точно описывающие его дядюшку, наставника и его братьев с сестрами, когда томился в четырёх стенах своей комнаты холодными зимами, будучи в очередной раз наказанным за какую-нибудь, на его скромный взгляд, скромную провинность. - Да-да! Так и есть! – в её глазах загорелось неподдельное восхищение. - Его письмо наверняка было очень длинным, но предложения в них были чрезвычайно короткие. Вроде бы всё и по существу, но всё равно очень много, - предположил Фабиан. Принцесса согласно закивала. – Я почти уверен, что Ферокс очень волновался, когда писал вам. Он хотел написать что-нибудь, что будет способно поддержать вас в такой неоднозначной ситуации, но он не смог подобрать нужных слов, потому как лично не знает вас. Знаете ли, он достаточно строг и холоден к незнакомым людям, - Фабиан хмыкнул, вспоминая каменное лицо учителя, упрямо бегущего за ним, когда он решил в очередной раз прогулять занятие. - А к знакомым он просто очень строг, но не волнуйтесь с вами, я думаю, всё будет совсем иначе. Даже не так, я не думаю, я уверен в этом, - он ободряюще улыбнулся ей. Принцесса же начала шмыгать носом, вытирая платочком слёзы в уголках глаз, но довольно быстро взяла себя в руки. - Спасибо вам, Ваше Святейшество, - она ещё раз шмыгнула носом и приступила к еде, Фабиан тут же присоединился к ней, отмечая про себя, что Ферокс теперь ему на всю жизнь обязан будет, если у них, по итогу, всё хорошо закончится. Он будет не прочь, если в его честь назовут их с Мелати сына.       Есть в компании принцессы было гораздо приятнее, чем с генералом. С ней они перекидывались короткими ничего не значащими фразами, немного пошутили про излишнюю строгость мужчин, что присутствовали на проповеди, а потом принялись обсуждать дорогу. Принцесса, тяжело вздыхая, говорила, что не знает, как пережить дорогу длиной почти месяц. В дороге она оказалась лишена практических всех привычных удобств, что казались ей чем-то само по себе разумеющимся во дворце, и важность которых она так поздно поняла. Фабиан, вспоминая вчерашний вечер, лишь тяжело вздыхал, не собираясь пугать принцессу своими несколько радикальными методами решения проблем. - Скажите мне, Ваше Высочество, - обратился к ней Фабиан, чуть нахмурившись. – Вас действительно не волнует то, что я родом из Индиры? – задал он вопрос, что мучал его с момента его признания. Принцесса удивлённо приподняла тонкие брови и улыбнулась ему. - Ваше Святейшество, вы родом из Индиры, что честно вышла победителем в этой войне, а я дочь своего отца, что позорно посылал людей на верную смерть. Что из этого более постыдное? Я оставлю этот вопрос без ответа, - она отпила немного чая, задумавшись, а потом снова расцвела в кроткой улыбке. – Вы тот, кто поддерживал всех нас до и после подписания мирного договора. Это важнее. По крайней мере, я так думаю.       Когда время завтрака подошло к концу, они поклонились друг другу и попрощались, пообещав встретиться вечером или на завтрашней утренней проповеди. Это действительно был приятный разговор, который можно было сравнить с тёплым лучом солнца посреди пасмурного дня, и Фабиан был искренне рад тому, что он произошёл. Стоило Его Святейшеству выйти из шатра принцессы, он тут же наткнулся на взволнованного Арли, что ходил туда-сюда около входа. Он тут же подскочил к Его Святейшеству. - Ваше Святейшество, вы так внезапно ушли с проповеди. Я так вас искал, а вы оказывается у Её Высочества были... – быстро-быстро заговорил он, практически начав тараторить. - Да, у нас действительно только что был совместный завтрак. А теперь поспешим, генерал Довмонт сказал, чтобы все после завтрака начали сворачивать лагерь... – Его Святейшество направился в сторону своего шатра, но был остановлен гордо выпятившим грудь помощником. - Я уже со всем разобрался, Ваше Святейшество, все вещи собраны, - Фабиан с удивлённым выражением лица обернулся к Арли.       Сегодня его помощник был особенно исполнителен и трудолюбив, если быть ещё трудолюбивее и исполнительнее, чем он обычно, вообще было возможно. С чем же это могло быть связано? На лице Его Святейшество появилось лёгкое недоумение, он замолк. Молчание Фабиана заставило помощника заволноваться. А потом Его Святейшество озарила простая, но точная догадка – Арли пытался выслужить перед ним за вчерашнее. Фабиан посмотрел на своего помощника с почти отеческой доброй, его рука даже дрогнула, собираясь потрепать его тщательно уложенные волосы, но он быстро отдёрнул себя. Это взрослый человек, а такое можно делать только с детьми. Вдруг он неправильно его поймёт? - Ты как всегда чудесно выполняешь свои обязанности, Арли. Я хочу поблагодарить тебя за это, - в его голосе было столько доброты и благодарности, что он побоялся, что переусердствовал с ними, увидев реакцию помощника. - Что вы, Ваше Святейшество, для меня честь служить Вашему Святейшеству, - он низко поклонился ему, будто не собираясь никогда разгибаться вновь. – Мне очень приятно слышать это, - уже тише добавил он.       Фабиан прикрыл рот длинным рукавом, пытаясь скрыть упорно прорывавшийся сквозь плотно сжатые губы смешок. И на этого милейшего человека он вчера так злился? Дурак - он и есть дурак. Его Святейшество уже собирался попросить помощника перестать разглядывать землю под ногами и пойти вслед за ним, когда Фабиана внезапно окликнули. - Ваше Святейшество! – Фабиан издалека заметил обладателя ярко-рыжей шевелюры, что, удивительно ловко маневрируя между деревянными ящиками и повозками, бежал к ним, порой перепрыгивая через особенно неудачно стоящие препятствия.       Его Святейшество тяжело вздохнул. А ведь он по молодости точно также мог носиться целыми днями по городу, убегая от всякого рода бандитов и извращенцев. Или же Ферокса, что порой почему-то становился внезапно более настырным, чем обычно. Может, на него влияли фазы луны?       Фабиан несильно ударил себя по щекам ладонями, призывая самого себя перестать выставлять себя же немощным стариком. Он ещё молод и полон сил! Как только он пребудет в Индиру, сразу попробует повторить нечто подобное. Главное, отослать куда-нибудь подальше Арли, чтобы тот от удивления не потерял дар речи, или наоборот не стал заикой. Только Фабиан не был уверен, что именно послужит причиной будущего недуга помощника – то, как он ловко будет взбираться на деревья, а потом с них – на крышу дома, или то, как он, кряхтя, будет потирать потянувшуюся спину после очередной неудачной попытки по покорению небольшого деревянного ящика. Его Святейшество не был склонен преувеличивать свои нынешние способности. Может, ему стоит хотя бы начать бегать по утрам? Но в нынешних условиях это было трудно выполнимо, а вот, например, делать простые упражнения... - Ваше Святейшество! – повторили хором Арли и Адриан. Фабиан вздрогнул и удивлённо посмотрел на них. Он уже совсем забыл про этих двоих, с головой уйдя в попытки вспомнить упражнения, что когда-то давно заставлял его делать по утрам учитель. - Да? – прочистив горло, отозвался он. - Я слышал, что вы сегодня утром проповедь провели, так жаль, что я поздно узнал о ней, - Адриан тяжело вздохнул, вытирая текущий по лбу пот. – Вы же завтра тоже её проводить будете? - Да, конечно, она и завтра пройдёт. Ты уж постарайся не забыть и обязательно приди, - улыбнулся ему Его Святейшество. – Мне будет приятно видеть знакомые лица, это придаст мне дополнительной уверенности. - Уверенности? – даже немного удивлённо переспросил Адриан, приподняв рыжие брови. – Только не пытайтесь уверить нас, что вы умеете волноваться, Ваше Святейшество! Вы же у нас спокойнее среднего течения Роттаны! – ответил ему широкой улыбкой юноша. Фабиан ответил ему не сразу, сначала одарив его загадочной улыбкой, за которой он попытался скрыть чуть не вырвавшиеся у него слова. Естественно ему необходимо быть всегда спокойным, ведь кто иначе будет успокаивать их всех? - Я напомню, что перед средним течением Роттаны идёт верхнее, и не мне рассказывать о его бурном характере, - только и ответил он, сдерживая тяжёлый вздох. - Точно! – словно что-то вспомнив, воскликнул Адриан. Лицо его тут же потемнело и стало серьёзным, потеряв все юношеские черты. Почувствовав быстро изменившееся настроение юноши, Фабиан также перестал улыбаться, чуть нахмурившись. Что же могло вызвать столь быструю смену настроения? – Я слышал, что вы вчера поссорились с генералом Довмонтом... - Не волнуйся, - быстро поняв, к чему ведёт Адриан, улыбнувшись, остановил его Фабиан. – Ничего плохого не произошло. Громко же ты сказал, ссора, - мягко усмехнулся он. - Всего лишь возникло небольшое недопонимание, но мы его очень быстро разрешили, - успокаивающим тоном продолжил он. О чём они только что и говорили. С такими легко воспламеняющимися людьми ему и приходилось постоянно выступать в роли ведра воды или довольно увесистой горсти земли. – Удивительно, как быстро вся эта история расползлась среди людей. Она даже до тебя дошла. - Точно всё хорошо? – взволнованно спросил юноша, делая шаг к Его Святейшеству. -Генерал Довмонт точно ничего плохого вам не сделал? Он же... Он же явно ненормальный, - Адриан с силой сжал руки в кулаки, впиваясь ногтями в кожу ладоней, и тряхнул головой. По всему его виду было понятно, что именно сейчас предстало пред его глазами. Фабиан еле заметно покачал головой, взял его правую руку в свои и уверенно разжал его пальцы, видя кровавые разводы. - Ты же воин, Адриан, молодой мастер меча. Что же ты тогда делаешь со своими руками? А если раны воспалятся, как ты в таком случае меч держать собираешься? – Его Святейшество посмотрел на этого нерадивого ребёнка, а потом обратился к Арли. – Вроде бы нам в дорогу какие-то заживляющие мази собирали? Ты сможешь их отыскать? - Ваше Святейшество, - Адриан попытался было вырвать свою руку, но Фабиан держал её на удивление крепко, а на возмущение юноши лишь ответил щелчком по носу того. Юноша тут же принялся обиженно тереть свой нос, недовольно бормоча что-то под оный. - Так что, Арли, могу ли я положиться на тебя? Сможешь её найти? – крепко держа Адриана за руку, повёл его к своему шатру Фабиан. - Я, конечно, постараюсь, но не могу быть в том уверен, Ваше Святейшество... – поспешным шагом направился за ними Арли, отчего-то боязно оглядываясь по сторонам. - Тогда я буду уверенным за нас двоих, - ответил ему Его Святейшество. – Ты легко нашёл среди этого бесчисленного числа шкатулок именно те, что были с шампунями и средствами для волос, с лекарствами тоже найти сможешь. Хотя, я почти уверен, что шкатулка с лекарствами одна, а с шампунями их бесконечность и одна, так что может оказаться нелегко. Но я и Солнце, мы двое верим в тебя, мой трудолюбивый помощник, - обернулся он к Арли. – Если не ты, то кто ещё может это сделать? - Ваше Святейшество, - почти жалобно ответил ему быстро-быстро перебирающий короткими ногами помощник. – Но мы же уже скоро отправляться будем. На то, чтобы найти лекарства нужно время... - Я же сказал, что верю в тебя, Арли, - уже настойчивее повторил Его Святейшество. – Тем более, я не думаю, что отбывать мы будем прямо сейчас. На сборку шатров необходимо время. Так что полчаса у нас в запасе точно будет, - убеждённо произнёс он.       Уже подходя к своему шатру, он заметил спокойно стоящую у входа фигуру. Генерал Довмонт меланхолично следил за тем, как разбирали стоящий рядом шатёр и складывали его в повозку, в которую была запряжена лениво машущая хвостом лошадь. Заметив приближающихся людей, генерал чуть приподнял брови, изобразив лёгкое удивление, в то время как Адриан вырвал свою руку из рук Его Святейшества и, остановившись на месте, чуть прищурился, посмотрев на генерала. Фабиан обернулся сначала к Адриану, а потом посмотрел на генерала, сделав шаг в сторону и таким образом попытавшись прикрыть собой юношу, который весьма неумело, но старательно пытался убить того взглядом. Убийство взглядом нельзя было расценивать как настоящую попытку убийства, однако всё же было неизвестно, что подумает об этом генерал. И что решит сделать в ответ. Потому стоило как можно быстрее уходить подальше от шатра. - О, так вы уже разбираете здесь всё, - дружелюбно сказал Его Святейшество, спиной чувствуя негодование Адриана, а глазами видя подозрительно внимательно глядящего на него генерала. Находиться меж двух огней было отнюдь не приятно. – Насколько я понимаю, мой будет следующим? - Да, - односложно ответил генерал, коротко кивнув. Его взгляд настойчиво пытался заглянуть ему за спину, что успешно практически сразу у него получилось, поскольку он был выше Его Святейшества. - Что же, печально, но ничего страшного, - пожал плечами Его Святейшество и повернулся лицом к Адриану, на лице которого уже цвело всеми цветами и красками выражение необузданной ярости и ненависти, что отчаянно искали путь вырваться наружу. Рука юноши дёрнулась к мечу, что весел у него на поясе, но Фабиан довольно резко схватил его за плечи и, развернув, направил его прочь от этого места, бормоча при этом молитвы Солнцу. - Ваше Святейшество, что-то произошло? Если вам нужна какая-то помощь, я готов её предоставить, - ...но Солнце его молитвы не услышало или же пожелало остаться глухим к ним. Оба варианта ужасно расстроили Фабиана. Довмонт же убрал руки за спину и медленно направился вслед за ними, внимательнейшим образом следя за движениями каждого из них. Фабиан прошипел под нос пару заковыристых ругательств, легко всплывших в голове. Услышавший их Адриан несколько опешил, сразу растеряв весь свой грозный вид. Он и не знал подобных слов, хотя довольно часто носился за подчиненными отца. - Что вы, генерал Довмонт, всё хорошо, я же сказал, - на ходу оборачиваясь к генералу, повторил Фабиан, с ещё большим усердием толкая юношу вперёд. Однако генерал не отставал, даже наоборот ускорил шаг, словно пытаясь их догнать. Фабиан бросил недовольный взгляд на небо, но то было закрыто плотными слоями серых облаков, не давая ему в полной мере выразить своё недовольство Солнцу. А ведь он мог в кои-то веки и помочь своему чаду, хотя бы в виде небольшого исключения. – Вы что-то хотели, генерал? – он довольно резко кивнул Арли в сторону Адриана, надеясь, что тот поймёт его мысль, но тот лишь удивлённо приподнял брови, не уловив его мысль. – «Бери Адриана и идите подальше отсюда. Быстро», - одними губами произнёс он, чуть приподняв вуаль, а сам вновь резко развернулся, решив взять генерала на себя. - Насколько мне показалось, это вам что-то было... – он посмотрел за его плечо, где быстрым шагом скрывались Арли и Адриан, а потом перевёл взгляд вновь на него, - ... нужно. Вот и предложил помощь. - Я благодарен вам за ваше предложение помощи, но мне действительно ничего не нужно, - Фабиан несколько нервно сплёл пальцы перед собой, намереваясь убрать их в более привычное положение – за спину. Прав был Дуан, от этой привычки ему очень тяжело избавиться.       Лицо Фабиана было скрыто полупрозрачной вуалью, не давая разглядеть его лицо, но горькая правда заключалась в том, что и он на самом деле порой мало что мог видеть за ней, однако генерал стоял к нему довольно близко, так что он мог вполне чётко его видеть. Так что Фабиан сразу заметил, как его взгляд медленно проследовал от места, где было его лицо, вниз, к переплетённым пальцам рук. Встречный ветер дунул ему в лицо, принося слабый запах ели, исходящий от мужчины. Фабиан чуть нахмурился, пытаясь вспомнить, почему он кажется ему столь сильно знакомым. - Вы ранены? – генерал довольно резко схватил его за руки и развернул ладонями вверх, притянув их к себе. Фабиан тут же попытался вырвать из его рук свои, но тот держал их на удивление очень крепко. Фабиан бросил короткий взгляд на свои ладони, действительно заметив кровавые разводы на них. - Это не кровь... То есть кровь, но не моя, - уже настойчивее дёрнув руки, произнёс он, делая шаг назад. Фабиан ещё больше уверился, что Адриану срочно нужна помощь. И не столь с физическими ранами, как с душевными. Бедный юноша, его ненависть была так сильна, что он не мог её сдержать, вымещая её на себе же. Фабиан ужасно корил себя. Ему стоило строжайшим образом запретить Адриану ехать в Индиру, подняв все свои связи, сразу после того, как он узнал, что юноша решил сопровождать принцессу. - Чья тогда? – странным голосом спросил генерал, в то время как его большой палец настойчиво потёрся о ладонь Фабиана, стирая тем самым кровь. Довмонт внимательно посмотрел на его руки и, присмотревшись, действительно не увидел на них ни следа раны. - Я хотел помочь одному знакомому воину, сопровождающему принцессу. Он поранился, - растерянно попытался объясниться Фабиан. - Видимо, я случайно испачкался, - он ещё раз дёрнул руки, но так и не сумел их освободить. Ситуация становилась всё глупее и глупее с каждой секундой. Он прочистил горло. – Генерал Довмонт, не могли бы вы наконец-то отпустить меня? Вы вроде бы были заняты чем-то? Я тоже был немного... занят, - уже тише закончил Фабиан. - Вы точно нигде не поранились? – вновь спросил Довмонт.       Хоть он и должен был понять, что никаких ран не было, он всё равно продолжал проводить своим большим пальцем туда-сюда по его ладони, словно отчаянно пытаясь оттереть с неё чужую кровь. Его Святейшество чувствовал себя крайне некомфортно. Да что некомфортно? Если бы он мог, то прямо сейчас заживо сгорел от стыда. Словно услышав его мысли, в груди зародилось что-то холодное. Фабиан глубоко вдохнул и со всей силы дёрнул руками, делая пару неуверенных шагов назад и опираясь о какой-то ящик, чтобы случайно не упасть, встав на полы одежд. - Всё со мной хорошо, я же сказал. Пожалуй, я пойду, - он довольно поспешно кивнул ему и, развернувшись, быстрым шагом направился вслед за Арли с Адрианом, прижав руку к груди, где только что зародившийся холод начал потихоньку успокаиваться.       Генерал посмотрел ему вслед, а потом перевёл взгляд на свои руки. На подушечке большого пальца и под его ногтем собралась засохшая кровь. Он прижал палец к носу и медленно вдохнул. Сквозь столь знакомый ему металлический запах запёкшейся крови он уловил мягкий цветочный аромат. Довмонт вновь поднял взгляд, заметив лишь мелькнувшее на повороте тёмно-зелёное одеяние. - ...Воин, сопровождающий принцессу, значит?