Red

Жарко. Шарль запомнил Испанию такой, когда приехал впервые, и за годы ничего не изменилось. Барселона встречает зноем после холодной Имолы и умеренного комфорта Портимао, а Бахрейн был как будто в прошлой жизни. Жарко. Карлос всегда горячий, как жерло вулкана, а здесь будто подпитывается дополнительно. Прикосновения словно оставляют ожоги на коже, даже если это простое приветствие кулак в кулак, а глаза – Шарль никогда не видел глаз выразительнее – норовят спалить дотла, с головы до пят, до самых глубинных поворотов души. Шарль каждый день видит море дома в Монако. Здесь оно другое, здесь оно всегда страстное и напоминает об этом даже в спокойные дни, когда волны резко, но накатывают на берег. Это гипнотизирует, страсть Испании обволакивает. Карлос такой же неистовый, когда карие глаза накрывает тёмная пелена вожделения. «Bienvenido», – пишет он в комментариях уже после того, как сказал вслух, в отеле поприветствовав Шарля объятием.

***

Шарль заливисто смеётся, когда они несутся на красной Ferrari по автомагистрали с бешеной скоростью. Дорога почти пустая, фонари свистят мимо, и это гонка не за результатом, как была недавно, а за азартом, за удовольствием. Карлос ловит его смех и вдавливает педаль газа в пол. Шарль не боится, хотя привык водить сам, и смотрит, смотрит, смотрит на него, наконец сощуриваясь. Карлос подмигивает ему и закладывает крутой поворот. Шарль будто кожей чувствует встречный ветер, хотя это невозможно. Они напарники, друзья, соперники, любовники, и чёрт знает что преобладает именно сейчас. Они в связке, у них одна цель, они вдвоём запрыгнули в одну машину и умчали из паддока. Они испытывают друг друга и себя самих скоростью. Ладонь Шарля скользит по бедру Карлоса, хотя для этого нужно ощутимо перегнуться через панель. Тот ругается сквозь зубы. — Хочешь заголовки о том, что два пилота «Феррари» разбились на трассе под Барселоной в красной Ferrari? – однако не сбавляет скорость. Шарль снова ровно садится на сиденье, но у него другой аргумент. — Нам нельзя опоздать на самолёт. — А он без нас не улетит, – специальный чартер в Италию ждёт только двоих пассажиров. Шарль выгибает бровь. — Действительно. Тогда почему мы ждём? — Не люблю опаздывать. Впрочем, у нас быстрая машина. Шарль сидит вполоборота и буравит его выжидающим взглядом. Да, Ferrari быстрая. И Карлос быстрый. Они успеют и в аэропорт, и что-нибудь ещё. О чём вообще думали, когда одному из них выдали эту машину? Этого цвета? Нет, она создана, чтобы на ней гоняться и больше ни для чего. Но кто устоит, когда слишком много сошлось в одно время в одном месте? Красный. Испания. Карлос. Здесь и сейчас. Карлос со свистом съезжает со скоростной дороги на обычное шоссе с обочиной. Резко тормозит, потом расстёгивает ремень безопасности и сдвигает сиденье назад насколько это возможно. Делает неуловимое приглашающее движение головой и снова подмигивает. — Давай, если не боишься ничем удариться. Но понятия не имею, как ты исхитришься снять хотя бы штаны. — А они широкие, – парирует Шарль, перелезая к нему на колени – присущая грациозность куда-то улетучилась. Карлос ещё позавчера проехался по фасону его джинсов, назвав их пенсионерскими: «Я, конечно, понимаю, что ты скучаешь по Себастьяну, но…» Шарль тогда толкнул его в грудь, а спустя пару минут они целовались в одном из отдалённых углов моторхоума. В машине действительно жутко тесно, её создавали для скорости, а не ради их развлечений. Шарль почти стелется вперёд, чтобы не задевать макушкой обивку крыши. Карлос втягивает его в поцелуй и ощутимо прикусывает губу. Тот вскрикивает. — Мы так не договаривались! — А ты не сказал, что знаешь испанский, maldito pequeño tramposo, – Карлос оставляет след на его шее. Завтра у них очередная съёмка, и будет забавно наблюдать, как Шарль бегает в поисках тонального крема. — Но я не знаю испанского, – слишком мало места, чтобы вытянуть шею, и он расстёгивает его джинсы, чтобы ускориться, при этом делая невинные глаза. – Нам в аэропорт, не забыл? Карлос считает Шарля безумно красивой занозой в заднице. Он несколько месяцев испытывал на нём весь свой арсенал грязных испанских словечек, полагая, что незнакомый язык прозвучит ещё пикантнее, чем сам смысл, а этот maldito pequeño tramposo всё понимал и не подавал вида. На челлендже выяснилось, что худо-бедно изъясняться по-испански он тоже может. Карлос не знает, как – не до этого – но Шарль всё-таки умудряется выпутаться из своих кошмарных джинсов. Он сжимает ладонями узкие бёдра, Шарль медленно опускается на него, а зелёные глаза уже совсем не выглядят невинными. — Bienvenido, Carlos.

***

Они успевают на самолёт вовремя, и крошечный джет уносит прочь от Испании. Шарль ёрзает на одиночном сиденье, не зная, как устроиться. — Иди наконец сюда. Карлос тёплый, как печка. На нём удобно проспать весь недолгий полёт. — Думаю, я знаю ответ, но на всякий случай уточняю: к тебе или ко мне? – вопрос задан уже в аэропорту Милана. Шарль широко зевает. — Только если ты меня накормишь. И давай теперь я поведу. — Не уснёшь? — Нет. — Bienvenido, – два часа быстрой езды – теперь без задержек – и Карлос открывает перед ним дверь своей итальянской квартиры. Шарль бросает вещи и плетётся в душ по уже знакомому маршруту. — Ты со мной?

***

Назавтра он восседает в сером ретро-болиде, и Карлос не может не поинтересоваться, помня их поездку в Барселоне: — Тебе там не одиноко?