Red

Ему нравится Монако. Эти улочки, стены домов, холмы, на которых раскинулся город. Вернувшиеся на трибуны фанаты, тоннель, где болиды несутся на бешеной скорости. Ему нравится Монако. Шарль, его чудесные зелёные глаза, длинные тёмные ресницы, мягкие губы, которые так сладко целовать. Кристальный смех и улыбка – как солнце над морем после короткого, но сильного ливня. Он хочет трахнуть Шарля на фоне города, наслаждаясь им и видом Монте-Карло одновременно. Наконец можно щёлкнуть замком – на какое-то время они предоставлены сами себе. Шарль не возражает против чувственного собственнического поцелуя – после Испании они делают это часто, едва успевая уединиться. Стало очень хорошо друг с другом. Даже слишком. — Тебе нравится Монако? – шепчет Шарль, упираясь ладонями в широкую грудь, наклоняясь так, чтобы соприкоснуться лбами. — Да, – отзывается Карлос. – И ты тоже. Шарль олицетворяет Монако так же ярко, как он сам – Испанию. Монако – бриллиант Европы, четыре километра вдоль по береговой линии, город-страна, практически врезанный в скалу. Шарль – жемчужина в мире автогонок, рано заблиставшая звезда легендарной «Феррари», золотой мальчик с обложки. Монако славится казино, тусовками и пороками, Шарль – не тот идеальный принц из Монте-Карло, которым его видят со стороны. Шарль умеет затянуть в свои сети и нечаянно забыть их распутать, его казино – стартовая решётка после квалификации, свои пороки он превращает в достоинства, а играть с ним чертовски интересно. Во всех смыслах. — Я вижу этот город всю жизнь, – слетает с его губ. Он плавно выгибается вслед за ладонью Карлоса, пока тот ведёт вдоль его спины под красной футболкой. – Твои глаза – не так часто, как хотелось бы, – он в меру надменен, но потом во взгляде появляется смешинка, а улыбка становится озорной. Он разворачивается и чеканит на ухо: – Смотри на Монте-Карло. А я хочу смотреть на тебя. В среду Шарль показал ему Монако – теперь они на Ferrari Portofino. Кругом камеры – это поездка ради промоушна – но камеры не читают мыслей. Можно прослушать экскурсию от профессионального гида об архитектурном стиле княжеского дворца и вековых традициях казино, о возникновении государства и этимологии названия, а можно окунуться в личную историю. «Это моя начальная школа». «А здесь работает моя мама». «На этой улице – мой любимый ресторан», – и это лучше, ярче, глубже заученных текстов от турагентств. Шарль резко подаётся вперёд, обнимая коленями, шире разводя бёдра. — Всё в порядке? – уточняет Карлос. — Да. Не жалей. Здесь тоже важна скорость. Ощущения ярче, глубже, и наконец город за окном расплывается перед глазами. Но он всё ещё в Монте-Карло.

***

Карлос идёт на улучшение круга, когда Шарль влетает в отбойник и вызывает красные флаги. Проходит больше получаса с окончания заезда, и они наконец пересекаются. Карлос успел успокоиться после эмоциональных интервью, но сейчас снова вспыхивает гневом. Шарль смотрит в ответ открытым дерзким взглядом и не планирует каяться. Они оба неуступчивые, они оба правы. И оба достаточно умны, чтобы не устроить скандал, а загасить его. — Я на тебя злюсь. — Знаю. Но это Гран-при Монако. — Знаю. Ты как? Шарль пожимает плечами и сам ступает навстречу, а обнимает немного неловко. Гонщики привыкли к жёстким столкновениям, и хотя недавнее – далеко не самое опасное, он чувствует внутреннюю дрожь, которая просыпается, если отпустить другие мысли. — В любом случае, завтра мы попытаемся сделать что-нибудь вместе. Карлос кивает, смыкает объятия и привычно тянет его к себе. После гонки Шарль сам приходит в его комнату в моторхоуме. Уже потом, когда Карлос пообщался с журналистами и отпраздновал со своей командой. Шарль без приглашения садится на диван. Это горько-сладкий день для «Феррари». — Из-за меня ты не можешь радоваться подиуму так, как должен. Карлос устраивается рядом, и Шарль почти падает к нему в объятия. Остаётся подхватить, прижать к себе. Он не знает, что сказать. Недавно он держал драгоценную статуэтку в виде профиля трассы Монако, а теперь сжимает в руках Шарля – такого нового и незнакомого. Не язвительно-великолепного, а разбитого, с потухшими глазами. У них мог быть дубль. Променять второе место на третье с учётом победы для напарника? Сложный вопрос, но он не отвечает себе решительное «нет». А реальность неумолима. — Не могу, – Карлос соглашается. – И не могу перестать думать о том, какой ты сильный, – он целует Шарля в висок, берёт за руку и переплетает пальцы. Их странные и пока недолгие отношения были выстроены на телесности. Самая красивая пара пилотов в пелетоне – об этом говорят и те, кто максимально далёк от кулуаров «Формулы-1». Только сейчас всё перетекает совсем на другую стадию. Шарль здесь не для того, чтобы спровоцировать или сделать очередной ход в их хитрой полуигре. Карлос – не для того, чтобы ответить на какой-то вызов. Всего за одни сутки всё становится проще. — Можно я поеду с тобой в отель и останусь? – Шарль любит возвращаться домой, но не в дни Гран-при. В этот раз особенно трудно. Вчера он засыпал в своей постели с мыслями о поуле. — Конечно. — Говори со мной, – просит он уже в номере. – Расскажи что-нибудь, а то я свихнусь постоянно об этом думать. Пожалуйста. Карлос не представляет, как сложно было держать лицо весь день, копить эмоции в себе и не взорваться. Он ныряет к нему под одеяло и рассказывает мало связанные друг с другом истории из детства, вспоминает забавные случаи, описывает любимые пейзажи в Испании. Шарль улыбается ему и смыкает веки, чтобы наконец уснуть. Карлос мягко проводит пальцами по его щеке и надеется, что он проснётся прежним. Он любит Монако. Эти улочки, стены домов, холмы, на которых раскинулся город. Вернувшихся на трибуны фанатов, тоннель, где болиды несутся на бешеной скорости. Он любит Монако. Шарля, его чудесные зелёные глаза, длинные тёмные ресницы, мягкие губы, которые так сладко целовать. Кристальный смех и улыбку – как солнце над морем после короткого, но сильного ливня.