***
Когда всё началось, Верочка была с родителями в Киеве. Отца почти сразу забрали на фронт, за ним пошла и она. Медсестричкой в миномётную роту. Эта хрупкая девушка на себе вытащила с полсотни, а может и сотню, а может быть и больше бойцов и командиров, и каждый из них здоровый мужик с соответствующим весом. Хоть они и пытались всячески помогать, дрыгали ногами и даже руками, но всё равно вся основная тяжесть была на ней. И не то, чтобы она жаловалась, ей даже нравилась её работа. Нравилось спасать людей, помогать им, заботиться о них, за что её в роте и полюбили, и когда попали в котёл не бросили, вывели, да перевязали, когда ранили уже её саму. Ей никогда не забыть те ужасы, которые она пережила под Киевом. Никогда не забыть ту кровь, огонь, взрывы и смерть. Смерть — эта простая и страшная штука — самая частая гостья на войне. Вера помнила то стойкое ощущение, что смерть где-то рядом, что она дышит ей в спину, что шаг вправо, шаг влево и она схватит и заберёт с собой. Мать её так и осталась в Киеве, отец вообще непонятно, где, и осталась она вроде как одна. Довоенный жених Артур где-то в танковых войсках. Но жив ли он? Сумел ли он вырваться из кольца? Вспомнив о том, что Артур когда-то давал ей адрес его родителей в Москве, Верочка после госпиталя поехала именно туда, решив во что бы то ни стало найти его или хотя бы узнать, что с ним. Ведь больше у неё нет никого… Верочка всегда старалась добиваться своих целей, добилась и в этот раз. И вот на ней форма, на чёрных петлицах один кубарь и золотой танк, чёрный защитный комбинезон, шлем, а перед ней её рыжеволосый жених. Учиться было очень сложно, однако ей сильно помогали рассказы Артура о службе, о его предметах в училище, которые он частенько рассказывал ей во время своих увольнительных. Имела она опыт и в ремонте техники: у её отца была «эмочка», на которой он возил одного большого чиновника; машина часто ломалась, и поэтому невольно Верочка становилась свидетелем её починки, а иногда и активным участником. Сложнее всего было поставить себя перед остальными: взрослыми мужиками и юными мальчишками, которым лишь бы кого-нибудь подоставать. С этим Верочка справилась уже не так успешно, как с учёбой. Благо командир попался хороший и пресекал все выходки мужской части боесостава. Она знала, что день её воссоединения с Артуром наступит, но не думала, что он будет именно в этот день, когда она такая чумазая выкапывала вместе с экипажем яму для отработки тактики засад. — Мадемуазель, мы очень извиняемся. Этого больше не повторится, — галантно и даже заигрывая сказал Чугуев и тут же получил толчок от Артура. — Верочка?.. — удивлённо воскликнул Артур. — Артур! — она утёрла грязь на лице локтём. Он подхватил её на руки, расцеловал, оглядел её со всех сторон. Чугуев стоял в недоумении. — Я не понял. Это кто? — спросил он у Грачёва, который вылазил из ямы, чтобы посмотреть, из-за чего весь переполох. — А ты разве не знаешь? Вы же с ним в одном училище учились, — сказал Грачёв. Чугуев покачал головой. — Это его довоенная пассия. — А, это та самая! Он, что всё ещё с ней?.. Так долго… — Да, Лёша, бывает такое, что с женщиной на долго получается. — Поразительно, — саркастически сказал Чугуев и продолжил капать яму. Артур тем временем всё не мог поверить в своё счастье. Верочка тут, рядом с ним, а не где-то среди фашистов под Киевом. Но вот почему она танкист? Неужели она, слабая девчонка, будет воевать вместе с ним, вести в бой эту машину? Нет, она определённо изменилась… — Вера, ты как тут, в этой форме, в этом танке?.. — Так случилось, Артюша, так случилось. С этой секунды он думал об одном: получить увольнительную вместе с Верой и всё обсудить. В его голове крутилось многое и даже свадьба. Правда, что тянуть? А вдруг убьют? Хоть что-то останется… Всё равно в июне они почти поженились, ещё бы пару мирных деньков… Комбат Велехов прибывал в не лучшем своём настроении, когда к нему в штаб, находящийся в небольшом крестьянском доме, пожаловал Артур и Вера. У комбата были густые чёрные волосы и голубые глаза, он был довольно молод, но, говорят, прошёл такое, чего врагу не пожелаешь. — Разрешите войти? — спросил Артур на входе. — Войдите, Соколов и… прекрасная незнакомка, — строго сказал он, слегка смягчившись на последних двух словах. — Младший лейтенант Пушкарёва, товарищ капитан, если помните. — А, ну как такое забыть, — сказал он. — Чего изволите, товарищи? — Нам бы в увольнительную… — начал Артур. — Эх, какие! — он почесал затылок, задумавшись. — На сутки, надеюсь, вам хватит? — Хватит, товарищ капитан, — сразу сказала Вера. Артур не смирился и показал два пальца, вымаливая два дня. — А попа не слипнется, Соколов? — Нас же двое, товарищ капитан, — хитро сказал Артур. — Ну так давай она в один день, ты в другой. Понравится тебе такое? — Никак нет, товарищ капитан. Артур понуро отпустил голову. — Можете идти. Завтра с 8 в увале. Вера послушно вышла из штаба, а Артур остался. Велехов грозно на него посмотрел и спросил, вздыхая: — Тебе чего-то ещё? Артур сел на стул, опёрся на стол комбата и сказал: — Жениться я хочу, товарищ капитан. — Здорово живёшь. Жениться, значит. А я уж… — он не договорил. — Я не против, женись. Девушка, как я вижу, хорошая. Только смотри у меня, Соколов, у меня каждый человек на счету. Я не хочу терять ценного квалифицированного кадра. — Хорошо, товарищ капитан. Артур встал из-за стола и уже был готов уйти, но Велехов его остановил: — Если у вас что-то не срастётся и будешь не успевать по времени, я прощу опоздание. Только не злоупотребляй моей благосклонностью. Ступай. — Спасибо, товарищ капитан. Из части, как и полагается, они выехали в 8 утра. Их подвёз комиссар батальона Поливайко, которому тоже надо было в город. По дороге Поливайко травил разные шуточки по всем поводам, что придут ему в голову. Он не постеснялся даже пошутить про сурового комбата и как он с ним не может ужиться. На середине дороги его что-то переклинило, и он решил заняться своими обязанностями и стал рассказывать про Ленина, про революцию, про цели революции, про то, что достигнуто, что ещё стоит достичь. Артур, конечно же, очень внимательно его слушал, но в это же самое время думал о Верочке и о том, что ей пришлось пережить за эти месяцы, что они были порознь. В ней всё изменилось: от взгляда до её причудливых платьев. Взгляд стал суровей и холоднее, платья сменились формой, а косы-баранки сменились короткими волосами до скул. Поливайко довёз их до Сталинградского военкомата, где ему нужно было уладить несколько важных вопросов. Артур решил всё же принять во внимание записку родителей и поехать к брату отца, которого он смутно, но помнил, и который несколько раз приезжал в Москву. Дядя жил совсем недалеко от центра на правом берегу Волги в небольшом трёхэтажном доме. От военкомата это было совсем недалеко, и по дороге они успели обсудить только последний день мирного времени — ту золотую субботу. Дядя Олег Вадимович и его жена Софья Марковна приняли их довольно радушно, сразу пригласили их выпить с ними чай. Интерьер их небольшой комнатки в коммуналке был довольно скромен, хотя и Олег Вадимович работал главным инженером на Тракторном заводе. Артур удивился, как же они могли тут ужиться втроём с их сыном Павлом, которого где-то не было. — А где же Павлик? — решил спросить Артур. — Пашка… Паша на фронт ушёл. Ещё в первый день. До сих пор ни ответа, ни привета, — ответил Олег Вадимович, а Софья Марковна начала всхлипывать. — Ясно. Простите. — Да ничего, Артур. Ты лучше расскажи, как у тебя дела, как дела у Веры. — Да вот живём по тиху. Теперь оба на танках, — пошутил он. — Вы такая хрупкая девушка с виду, а наравне с мужчинами воюете. Очевидно, Вы очень храбрая девушка. — Да, пришлось такой стать, — холодно сказала она. Артур снова заметил перемены в её поведении. Такого холода от неё он никогда не замечал раньше. Чай закончился, и Артур заторопился на прогулку. — Дядь Олег, мы, пожалуй, пойдём прогуляемся. Потом вернёмся и договорим. — Да, я как раз хотел про брата спросить, — Олег Вадимович поднялся со стула, чтобы проводить гостей. Артур и Вера шли по набережной и продолжили делиться пережитым. Артур рассказал про своё 22 июня, про длинный марш, про первый бой и бомбардировку, про неудачный штурм Дубно, про потерю друга, про окружение и про выход из него. Верочка всё это живо слушала и ужалась через что ему пришлось пройти. Она нежно держала его за руку и всячески пыталась подбодрить, но ни одни слова не помогут ему справиться с этими кошмарами по ночам. Артуру было страшно слушать про войну Верочки. Он подозревал, что она прошла через огонь и ад, и поэтому так изменилась, и ему больно будет всё это слушать. Не уберёг, не уберёг! С ним-то всё понятно, он это переживёт, он мужчина всё-таки, он должен был уберечь свою девушку от всего этого ужаса, но он не смог, и поэтому ему пришлось слушать про то, как она вытаскивала здоровенных мужиков с поля боя, как трижды её чуть не убили, как её ранили, и как она выходила из окружения, и почему она пошла в бронетанковые войска. — Хочу давить их на танках, также как они с нами. У нас ни одного танка не было, когда они на нас на танках и давай давить… Роту Бельцова они просто передавили. Не обстреляли, а просто передавили. Мы потом трупы по кусочками собирали, чтоб похоронить. Кости их превратились в труху, а тела их стали такими гладкими, как будто рубашку утюгом погладили. Она это говорила, а Артур прямо видел эту картину в её глазах. Она говорила так спокойно, что у Артура тряслись поджилки. Он взял её за руки, посмотрел ей прямо в глаза и сказал: — Прости, что не смог защитить тебя от всего этого и видимо не смогу защитить тебя и впредь, раз уж ты собралась стать танкистом. Мы с тобой оба многое пережили, но я каждую секунду думал о тебе, и лишь мысли о тебе спасли меня. И я хочу, чтобы это было и впредь, — он опустился на одно колено, не переставая держать её руки. — Давай поженимся. Тем более, что тогда в июне мы же почти поженились. Если кого-то из нас убьют, то другому что-то достанется поди. Да и как-то не прилично это всё получится, встречаться у всех на глазах без штампа… — Артюша, я с тобой полностью согласна. Так будет лучше. — Надо было расписаться ещё тогда, в июне. Говорят, жён наших танкистов вроде даже попытались эвакуировать. Не знаю, правда, получилось у них или нет… — Да, мне тоже очень жаль, что тогда у нас не получилось. Ну что, Артюша, пошли в ЗАГС? — она подняла его с колена. — Давай дядю с Софьей Марковной хотя бы пригласим. Они помчались обратно к Олегу Вадимовичу. Артур был несказанно рад, что Вера поняла его и согласилась. Хоть, что-то хорошее в его жизни всё же есть. Когда они рассказали о своём решении Олегу Вадимовичу и Софье Марковне, Софья Марковна тут же зашелестела, что не гоже девушке выходить замуж в форме и стала бегать по соседям в поисках подходящего платья. — У Нестеровых точно должно быть, у них год назад дочь вышла замуж. Я сейчас, подожди, Верочка. Олег Вадимович тут же отвёл Артура на разговор один-на-один на кухню. Налил в рюмки водку и сказал: — Выходит мальчишник. — А у девочек девишник, — пошутил Артур в ответ. — Артур, я рад, что ты пошёл на такой ответственный шаг, но ты всё обдумал? Родители знают? — Мы с Верочкой ещё со школьной скамьи вместе, Олег Вадимович. Родители мои и её прекрасно всё знают и одобрили нашу свадьбу в июне, которая, к сожалению, не состоялась. Нацисты помешали. — Хорошо. Парень ты, я вижу, решительный. А девушка хорошая. За это и выпьем. За вас. В таком же коленкоре они выпили всю бутылку. — Сходите с нами в ЗАГС, дядя Олег, с Софьей Марковной. Мы будем только рады. — Конечно, мы сходим. Вон Софья Марковна даже платье Верочке подобрала. Верочка стояла в белом платье, которое ей было слегка велико. Но Артуру она нравилась в любой одежде. И даже в форме. — Ты прекрасно выглядишь, Вер, — сказал он и чмокнул её в щёчку. В ЗАГСе не было много народу, и невеста с женихом быстро попали к регистраторше. Она скептически оценила взглядом эту парочку и без вопросов начала церемонию. На празднование свадьбы Олег Вадимович и Софья Марковна позвали всех соседей. Свадьба была скромной, малое количество закуски, маленькое горячее, да и разошлись все около девяти. Для молодожёнов оставили свободную комнатушку. — Без первой брачной ночи не обойтись, — сказали они. У Артура и Веры этого ещё никогда не было, они всё церемонно тянули до свадьбы. И вот этот день наступил. Да, они оба не так себе это представляли, немцы нарушили все их планы. В этой обстановке «долгой семейной жизнью», какой желали им все гости, как-то не пахло. Их обоих могло убить каждую секунду с тех пор, как танковая бригада закончит формирование и отправиться на фронт. Но они всё же верили, что беда обойдёт их стороной и они доживут до мирного неба над головой. Артур действовал очень нежно и осторожно, постоянно спрашивая «всё ли хорошо». Их тела сошлись в едином порыве любви и веры в лучшее будущее для них обоих.***
Утром они встали рано. Олег Вадимович ещё пораспрашивал у Артура как дела у его брата, Глеба Вадимовича, и у Динки с Сашкой, а Софья Марковна всё пыталась разузнать у Веры как ей ночь. — У отца всё хорошо, он на довольно высокой должности в авиационном управлении, Динка летает, вышла из окружения в Белорусии, а Сашка в Подольском артиллерийском училище учится. — Ой, какой молодец, Глеб. Всю семью свою военными сделал. Как он и хотел. — Да, отец любит достигать свои цели. Сашка совсем не в него пошёл, больше в матушку, но всё равно пошёл в армию. Хотел за Динку отомстить. Мы же одно время думали, что она погибла, пока она не явилась на порог нашей квартиры. — Хорошо, что с Динкой всё хорошо. Глеб её так любит, скажу по секрету, может быть, даже больше, чем вас с Сашкой. — Ладно, прощайте, дядя Олег и тётя Соня, надеюсь, ещё свидимся. — Бывайте. Толстой брони вашим танкам. В часть они успели вовремя, чем порадовали комбата, который встретил их у штаба. Отведя Артура в сторонку от Веры, он спросил: — У вас всё получилось? Вы поженились? — Так точно, товарищ капитан. — Тогда проходите в штаб, у нас для вас сюрприз. Когда они вошли в избёнку Велехова, то обнаружили там накрытый чем придётся стол и экипажи Артура и Веры. — Поздравляем! — закричали они, когда Артур с Верой вошли. — Мы тут решили отпраздновать вашу свадьбу. Вы же не против? — Нет, конечно, — Вера была очень обрадована неожиданным сюрпризом комбата. — Ну тогда, горько молодым! Гости во всю закричали «Горько!», и Артуру с Верой пришлось поцеловаться. — Раз, два, три, четыре! — стали считать собравшиеся. Празднество не осталось без разливающегося во все кружки спирта. Кутили они недолго, пока в батальон не пожаловал комполка Остров, который был человеком строгих правил и не любил подобные посиделки. Их семейная жизнь только началась, а танковая карьера Веры началась вскоре, когда бригада закончила своё формирование, и на поездах они отправились на фронт, в бой, под Москву.