На рубеже жизни и смерти

      Вагон был полупустой. Вероятно, большинство мест было забронировано за желторотиками, которых Динка должна была сопровождать. Отчего-то в поезде было довольно жарко, и Динка сняла форму, оставшись в одном нательном белье. Она уже давно, за свой долгий опыт жизни среди мужчин, перестала стесняться показываться в нём. Делать было нечего, и Динка решила освежить свои знания и стала читать учебник по авиации, оставшийся у неё ещё с авиашколы.       Но скучать одной ей пришлось недолго: вскоре вагон наполнился звучным молодняком. Они галдели, прыгали, веселились. И читать стало уже невыносимо. К ней заглянул очень уставший майор и сообщил, что он майор Шточкин, что он посадил весь состав, и отдал ей список желторотиков в 15 человек с письменным поручением доставить их в полк. Откозырял и ушёл. Динка сложила список и назначение в нагрудный карман гимнастёрки и снова попыталась вчитаться в книгу, но ничего не выходило. Тогда Динка решила пересчитать своих подопечных. Прошлась по вагону и, к счастью, всё сошлось. Очень не хотелось возиться с этим, останавливать поезд и искать пропавшего. Динка облегчённо выдохнула. Когда вернулась на своё место, напротив уже сидел один из желторотиков. Это был довольно высокий паренёк со светлыми курчавыми волосами, широкоплечий и с серыми глазами.       — Какая у меня прекрасная компания! — сразу засуетился он, когда Динка вошла и села на койку, достав свою книгу. Увидев название книги, паренёк продолжил. — Юная леди решила научиться летать? Что ж, я могу научить.       Динка наградила его молчанием и снисходительной улыбкой.       — Хочешь, можем сейчас полетать, — он слегка пододвинулся на койке, уступая ей место. — Только в другом смысле этого слова. Ну ты понимаешь.       Динка оторвалась от книги, встала и присела к нему на освободившееся место. Паренёк посмотрел вправо-влево и положил руку на её колено, другой рукой он приобнял её за плечо. Слегка пощекотав её шею своим дыханием, он уже было полез к губам, как Динка спросила:       — А с какой стороны у МиГа высотомер?       — Слева в первом ряду сверху… — сказал ошарашенный паренёк.       — А указатель скорости?       — Сразу под ним, — после некоторой заминки ответил он. — Зачем нам сейчас эта информация, миледи?       — Ну ты же сказал, что хочешь научить меня летать. Вот я и спрашиваю.       — Ну я же сказал, что в другом смысле…       — А ты летал на МиГах?       — Летал. В школе в последние дни мы на них переучивались.       — А какой у них двигатель?       Наступило молчание и время тяжёлых дум паренька.       — Так какой? Не знаешь? Тогда я скажу: V-образный поршневой АМ-35.       Но паренёк не оставлял надежд завладеть соседкой, а Динка всё больше выведывала его знания в лётном деле. Это продолжалось, пока проводница не прошлась и не объявила, что Калинин через 5 минут.       Динка встала с койки паренька и стала надевать форму. Паренёк стал заниматься тем же. Каково же было его удивление, когда он увидел голубые шаровары, голубую пилотку, голубые петлицы и самое главное: два кубаря на них.       — Товарищ командир… — только и успел выпалить он, когда Динка ушла проверять остальных желторотиков.       15 сержантов-летунов и лейтенант вышли на вокзал Калинина. Лейтенант тотчас же включил командный голос:       — Стройся!       Желторотики стали не слишком быстро строиться.       — Медленно! — крикнула она на них. — Быстрее, быстрее ножками перебираем.       Динка стала проводить перекличку. К счастью, всё снова сошлось и обошлось без беготни за поездом. Оказалось, что её светловолосого соседа зовут Василием Зайчиком. Она наградила его многозначительным взглядом, когда он выкрикивал своё «Я!»       Майор обещал, что их на аэродром доставит трёхтонка, но её где-то не было. Динка посмотрела на часы: поезд приехал вовремя, не рано, значит трёхтонка где-то задерживалась. Она решила попробовать через вокзал связаться с аэродромом и уточнить насчёт транспорта. Или они могли вполне дойти пешочком, строевым шагом да с песенкой. Динка уже стала придумывать какую.       Она ещё раз осмотрела улицу. Трёхтонки на горизонте не наблюдалось. Тогда она решила действовать.       — Зайчик! За мной, — сказала она властно.       Незамысловатый сержант пошёл за Динкой, которая уже устремилась к вокзалу. Прорвавшись через охранника и остальных, она быстро добралась до начальника вокзала. Тот любезно согласился дать им связь и уже начал набирать цифры, как Динка услышала знакомый звук мотора трёхтонки.       — Совсем немного не дождались, — сказал начальник вокзала, смотрев в окно на трёхтонку.       — Зайчик, не отставать! — сказала Динка, заметив, что Зайчик увлёкся окном.       Она молниеносно спустилась по лестнице вокзала, даже не поблагодарив начальника вокзала, добежала до трёхтонки и предъявила водителю поручение. Водитель кивнул и виноватым голосом извинился:       — Простите, что заставил вас ждать, там по дороге дерево упало.       — Ничего страшного, сержант, — сказала она и снова принялась строить молодняк. — Налево! Шагом марш! Грузись в машину!       Желторотики стали лениво грузиться в машину. Динке оставалось только качать головой и страшиться за их будущее. Она ещё раз пересчитала молодняк и запрыгнула в кабину грузовика, который завёлся только раза с третьего.       Трёхтонка ехала по широким улицам Калинина и знатно подпрыгивала на каждой ямке, а Динка всё больше раздражалась. Она старалась посмотреть город, полюбоваться на него, а ей приходилось каждую секунду подпрыгивать.       — Давно не ездили на ЗИС-5? — спросил у неё шофёр, назвав свою машину почему-то так официально.       — Давно не была на фронте, — сказала ему Динка и в очередной раз ужаснулась этому факту.       — А, раненый боец возвращается на поле брани. Волнуетесь? Боитесь, что утратили навыки?       Динка нервно кивнула.       — Понимаю вас, сам вот неделю как вернулся и служу тут, при аэродроме. Ох и утюжит же фриц аэродромы, я вам скажу. Только и успевай горючку подвозить. На Москву-матушку тоже летают часто.       — Потери большие?       — Я бы сказал так: чувствительные.       — Ясно. Молодняк видимо придётся очень кстати.       — Это так, товарищ лейтенант.       Вскоре они выехали за черту города, и здания сменились деревьями, а трёхтонка стала ещё больше скакать. Конечно, натренированный вестибулярный аппарат Динки не мог отказать в такой момент: на истребителе нагрузки бывают ещё сильнее, но всё же в истребителе приятнее, чем в машине.       И вот, где-то вдалеке показались огни аэродрома. Слабые, еле заметные, но Динка провела достаточное время в авиации, чтобы сразу отличить дом лётчиков. Она стала готовить документы для КПП. Едва заметив приближающуюся машину, караульный тут же вылез из своей каморки и вышел навстречу. Трёхтонка послушно остановилась, Динка вышла из машины, откозыряла и предъявила документы.       — Лейтенант Зарецкая, везу желторотиков, вот документы.       Караульный, подсвечивая себе фонариком, бегло пробежался по бумагам, и в итоге махнул открывать шлагбаум.       — Проезжайте. Полковник вас уже заждался.       Динка запрыгнула на подножку грузовика, и трёхтонка наконец заехала на территорию аэродрома. Машина остановилась у штаба. Динка спрыгнула с подножки и крикнула желторотикам, которые галдели всю дорогу, а сейчас отчего-то притихли. Полковника испугались?       — К машине!       Молодые летуны, расталкивая заснувших, стали выпрыгивать с грузовика и строиться, зевая.       — Бросьте зевать! Вы теперь на фронте, здесь не поспишь, — сказала Динка и пошла в штаб.       Нерешительно постучалась. Послышался строгий голос «Входите», и Динка вошла в землянку, что именовалось штабом.       — Товарищ полковник, лейтенант Зарецкая на место службы прибыла! Привезла пополнение.       Грузный полковник с побелевшими от возраста волосами, до этого спавший за столом, встал, и, как будто бы не замечая Динку, глубоко вздохнув, сказал:       — Экая радость мне на голову свалилась. Опять новобранцы, — он поправил гимнастёрку. — Интересно, что думает начальство: что быстрее: их собьют или они научатся летать? — он наконец-то обратил внимание на неё. — Ну хоть опытного лётчика прислали. Рассказывай: сколько сбитых, где воевала, как у нас оказалась?       — Два сбитых мессера. Воевала в Белоруссии с первого дня, в конце июня сбили, ранили, прорывалась из окружения, потом госпиталь.       — Ну что ж, хотя бы что-то. Меня зовут Алексей Васильевич Кошкин, добро пожаловать в наш скромный полк, в 1-ю эскадрилью капитана Травкина.       Услышав знакомую фамилию Динка, уже было, обрадовалась, но тут же одёрнула себя: такие совпадения бывают редко, да и мало ли Травкиных? В что-то хорошее на этой войне ей верить почему-то не очень хотелось.       — Дина Глебовна Зарецкая, спасибо, товарищ полковник.       Они пожали друг другу руки, и полковник вместе с Динкой вышли из штаба. Полковник внимательно рассмотрел желторотиков, махнув Динке:       — Свободна, найди Травкина и пом. по тылу, он тебя распределит. Выспись.       — Есть! — сказала она, откозыряла и отправилась исследовать новый для себя аэродром.       Её привлекли огни столовой, там кто-то был из лётчиков. Она направилась туда. Там сидели двое. Один из них, завидев её, почему-то куда-то убежал.       — Чего это он? — спросила Динка у второго.       — Пёс его знает, — равнодушно сказал он.       Подойдя ближе, Динка сумела разглядеть его. Это был младший лейтенант, он был явно старше Динки, лет на 5, у него были тёмные волосы и суровый взгляд, кажется, он прошёл многое.       — Ты желторотик? — спросил он, когда та села рядом, видимо не разглядев два кубаря на её петлицах.       — Нет, лейтенант. Но новенькая в вашем полку.       — А, прости. Глеб Суходымский.       — Дина Зарецкая.       Он пожал ей руку и посмотрел на то, как полковник строит желторотиков.       — Я был в прошлом пополнении. Таким же дуралеем. Пока половину нашего выпуска не сбили…       Динка уловила на его лице скорбь, как будто бы он вспоминает всех своих товарищей, которых успел потерять.       — Надеюсь, из этого потока до командирского звания доживёт больше, — после небольшой паузы сказала она.       — Завтра, говорят, хотят устроить какой-то вечер встречи пополнения, устроить им праздник напоследок. Придёшь?       — Другого занятия здесь найти сложно. Пусть мальчики повеселятся, пока есть такая возможность. А уж мы постараемся передать им свой опыт. Ты из какой эскадрильи?       — Из первой.       — И я. Не знаешь, где комэска можно найти и пом. по тылу?       — Ты давай поешь, а я тебе сам пом. по тылу приведу. Тебе его не найти.       Суходымский попросил на кухне порцию, поставил её перед Динкой и ушёл. Динка удивилась с чего бы ей такая забота, хотела было окликнуть, спросить, но на неё кто-то набросился со всей силой. Она даже успела испугаться, пока не увидела их лиц. Это были те же самые Сысоев и Травкин. Те же самые, что были в июне. Не однофамильцы. В это нисколько не верилось. Динка растеряно смотрела то на одного, то на другого, и не могла в это поверить.       — Диночка! А я вижу ты к кухне подходишь, я бы мог поклясться, что эти рыжие волосы я ни с чем не перепутаю, но так не верится! — первым подал голос Сысоев, обнимая её.       — Товарищ лейтенант, товарищ капитан… — растеряно говорила она.       — Ну какие же мы теперь тебе товарищи лейтенанты да капитаны, сестрёнка?! Просто Лёша и Никита, — сказал Травкин, тоже кутая её в объятия.       Динка не сдержалась и начала плакать. От счастья, от непонятно чего… Травкин и Сысоев стали утирать ей слёзы.       — Мальчики, братцы!.. — только и говорила она. — Вы живы!       — И не мы одни! — воскликнул Сысоев. — Давай сюда, копуша!       К Динке бежал никто иной как Прошка.       — Динка, ты живая! А мы ужо думали, што усё, каюк…       — Прошка! Ты всё такой же!       — А што са мной зробицца?       Сысоев усадил Динку за стол и требовательно сказал:       — Давай ешь и рассказывай.       — Медленно и в подробностях, — Травкин чуть-чуть подсыпал ей соли. — Они всегда недосаливают.       Динка с голодухи быстро проглатывая еду, начала рассказывать свою историю. Когда закончила, все ещё некоторое время молчали.       — Во всяком случае, хорошо, что встретила Хорышева, что с Костей всё хорошо, и, конечно же, что мы все встретились, — сказал наконец Травкин. — Теперь, я надеюсь, мы с вами не расстанемся.       Тут уже и подошёл Суходымский с пом. по тылу.       — Глеб, представляешь, мы с ней в одном полку служили ещё года с 1940-го, — сказал Сысоев.       — Я рад за вас, — сказал он всё также равнодушно.       — Спасибо, Глеб, — сказала Динка.       Пом. по тылу худощавый интендант 3-го ранга лет сорока сказал ей следовать за ней. Её поселили в небольшую палатку в 7 кроватей, на последнюю от входа койку справа.       — Располагайтесь, — только сказал он и ушёл.       Палатка была полностью заполнена, молодые девушки уже спали, и Динка понемногу, стараясь не шуметь, разобрала свои вещи, затем вернулась на кухню, где Травкин и Сысоев стали ей травить различные байки про их службу, пока её не было. Полвторого ночи Травкин властно приказал всем расходиться и идти спать. Динка вернулась в свою палатку, тихо разделась и легла на кровать. Перед сном она вспоминала свои дни в старом полку, довоенные и военные, и снова слегка всплакнула. Затем сон победил эмоции от встречи со старыми друзьями, и она, наконец, заснула.