***
— Ну, что там Вескер сказал? — она нелепо разминала руку, забавно сморщив лицо. Думаю, бесприданница слишком «преданна» делу Альберта. — Мы должны попасть в комплекс, забрать образцы и оставить фальшивку, муляж, как угодно. — Я прохожу мимо неё, на край крыши, задирая голову, хороший воздух — свежий. Однако, достаточно прохладно: проливной ливень не согревает, представляете? И тут она снова вставляет свои шутовские комментарии, отвлекая меня от детального прогона первой фазы нашего плана: — Эй, Ада, ты бы так голову не задирала, тушь-то неводостойкая, двойное веко превратится в тройное. — она любила тихо усмехаться, в целом-то можно сказать, что ее слова более доброжелательные, чем кажутся. Я же раздраженно вздохнула и повернула в ее сторону голову: — Смотри, чтобы твоё не растеклось, у тебя оно тоже двойное. Она с улыбкой отрицательно помотала головой и вприпрыжку приблизилась ко мне. Жду не дождусь, чтобы быстрей закончить все дела и отправиться прочь от этого. Девочка садится у края и как-то по-детски свешивает ноги. Ее и вправду не волнует дождь, холод, задержки. Иногда, когда смотрю на неё, вижу себя в либо самые лучшие года, либо в самые худшие — ещё не решила, что именно. Я сотни раз себе повторяла, чтобы эмпатия не смела на меня воздействовать, я не отрицаю: мне всегда это удавалось. И даже сейчас этот ребёнок вообще не ведал, что именно он творил, и на чьей стороне он на самом деле был. Я знала, но ей говорить не собиралась. Она верила, что Вескер борется за добро, за мир во всем мире, естественно, девочка не знала, кто на самом деле он. Помимо подмены вируса, моей целью была проверка этого несносного недоразумения: справится — Альберт сдаст ее властям, как козла отпущения, если будет создавать проблему — я ее пристреливаю. Такой был уговор. Честно, мне все равно на ее исход: лишь бы получить то, зачем я на это подписалась, а остальное меня не касается. — О, Ада-Ада, слушай, а мы же отпразднуем? — Она смело стукнула меня кулаком по плечу, подняв палец другой руки вверх. Другой бы лишился конечности. — Типо, мир спасаем, плохишей наказываем, м? Я не стану скрывать, я помрачнела. Мне стало непривычно не по себе. Девочка в любом случае не выживет, но ей это неизвестно, поэтому ее искренняя улыбка вызывает дискомфорт. Все же решаю слегка ее поддержать, пока могу, какая я щедрая, да? — Быть может. — она поднимает левую бровь вверх, состроив грустную физиономию, хах, забавная. — Лучший ресторан в городе. Она меняется в миг, оставляя печать облегчённой радости на своём лице, я же стараюсь скрыть свою улыбку, пусть будет сдержанно. — Оки, тогда час на разгром говнюков, два на празднование победы и три на отходняк. — Эпично, по-другому назвать не могу, она поправляет кепку и достаёт дрона-паука. Набирает замысловатую комбинацию на дисплее и робот «оживает», военные разработки, хм.***
— Вижу ваши лица. — Она напряжённо вытягивается в тугую струну. — Я пожалуй перейду к самой сути, к этой…развязке. — с огромным разочарование ее чёрные глаза уставились под ноги, а куда же ещё, выше — не достойна.***
Мы проникли в красную зону и нашли нужный нам кабинет, однако, скажу так: Вескер не ее одну обманул. По наводке Альберта в это время в кабинете не должно было быть ни одного человека, но у нас был один: высокий чернокожий мужчина с светлыми, как сталь, глазами. Машинально я потянула назад, впереди стоящую занозу. Не знаю почему, надеюсь не материнское. Усмехаюсь этой мысли, мужчина же уверенно встаёт, развязно шагая к нам ближе. Я бы пристрелила, но грязь категорически нельзя было оставлять. — Дамы, определенно сегодня счастливый день. — он сделал фальшивый и безвкусный поклон. — ваша красота украшает эту лабораторию. — после этого его губы растянулись в улыбке, обнажая острые зубы. Черт. Кидаю молниеносно взгляд на напарницу, она дрожит, но пытается изо всех сил скрыть это. Дергаются глаза, руки сжимаются в кулаки — типичный нервоз. — Дамы, мне прискорбно это сообщать, но вы огромная помеха, безумно обширная для нас всех, поэтому… — Живая сталь дергается и останавливается на дверь, что позади нас. Я же настораживаюсь и крепче сжимаю пистолет. Свожу брови к переносице, пытаясь просчитать его следующий шаг, но… Хлопок, вся комната наполняется зелёным густым газом. Разжигая лёгкие изнутри. Хлопок, дверь отрывается с петель и к нам влетают два солдата. Полные оружия и экипировки. Толкаю малютку в сторону, чтобы они не выстрелили в неё, как в самую ближайшую по дистанции угрозу, но не успеваю отпрыгнуть к укрытию, как вижу, что ученый с пробиркой собирается убежать прочь. Приоритеты Я побежала за ним, минуя все препятствия и открывшиеся створки автоматизированной бронированной двери, которые открылись благодаря ему — я успеваю забежать. Удача, не иначе. Но тут меня уже не хватает: я слишком много вдохнула ядовитого газа, меня шатает и я припадаю к прозрачной дверце, имея лишь сил, поднять взгляд на неё Девочка, с ватными ногами, пытается удержаться, но завидя, одного из солдат, приближающегося к ней на достаточное расстояние, чтобы выстрелить на поражения. И он это сделал. Она упала с тонкой струйкой крови, стекающей по лбу. И тут мне впервые стало жаль, настолько, что испытала то, что никогда не испытывала. Я шипела, лишь прижав ладонь к проклятой двери. Но ненадолго, тупая боль в затылке вырубила меня.***
— Господа, полагаю, эта история занятна. Лишь за этим я вас сюда позвала, это нужно было высказать в лицо. Все же координаты и имена причастных у Леона в телефоне: я позаботилась об этом. — она отвернулась к окну, скрыв своё лицо от нас. Я инстинктивно посмотрел на Леона с желанием убраться отсюда, но опешил ещё сильней: весь белый, с синими губами, Кеннеди с полными и блестящими глазами уставился в стену. Он будто не дышит. Пусть, я же собираюсь уйти, как он кидает эти слова: — Тогда был я… Выстрел мой.