***
Брена в очередном своём сне провалилась куда-то в видения. Сперва это был лагерь одного воина. Чем ближе бретонка подходила, тем отчётливее узнавала в нём своего недавнего спасителя, Сната. Какое-то время он был один, пока не вскочил на ноги и не обернулся к дороге. Кто-то приближался, в незнакомке Дезеор узнала беловолосую эльфийку из своего прошлого видения. Чуть позже девушка оказалась стоящей в повозке, где лежали полотна, а под ним ящики и сундуки. На месте возчика сидела недавняя фигура торговки, которая помогла вернуть ей с ключом-кольцом. По бокам шли громилы, но был неожиданный воин, который называл возчика "сестрой". Снат о чём-то рассказывал, но Брена не слышала этих слов, словно кто-то магией мешал ей это сделать. Внутри заурчало, в горле пересохло, а глаза пытались понять, кто следит за ней, пока торговка не обернулась. Дезеор успела запомнить лишь улыбку и глаза: правый зашит, а второй похож на рубин из обруча. Данмерка смотрела прямо на неё.Часть 9
11 января 2022 г. в 10:00
Снат сидел под Златолистом, лицом к храму Кинарет. В руках он держал кукол, его взгляд был переполнен тоской и тем, что ожидания наконец перестали быть ложными, встреча реальна. Берсерк поднял взгляд на опалённое пожаром, он сострадал тем, кто пострадал в те дни от огня. Орк переключил внимание на двух детей, которые разговаривали шёпотом, сидя на скамейке позади берсерка.
Это были две сироты с похожими историями попадания в Вайтран. Обеих с семейных домов выгнали родственники. Снат встал и достал несколько золотых монет, подошёл к детям. Люсия, девочка имперец, и каджитка Моиша, ставшие подругами из-за своего несчастья. Внешность могла отпугивать, но он подошёл осторожно, поздоровавшись с детьми, после протянул золото девочкам.
— Снат хочет, чтобы вы взяли комнату и еду в таверне, чтобы согреться, — когда Люсия взяла золото, берсерк отступил на шаг.
— Благодарю вас за ваше доброе сердце, — проурчала Моиша.
— Малакат есть бог-король и один из Четырех Столпов Дома Забот. Снат должен заботиться о детях, — орк кивнул детям и ушёл на свою скамейку.
Девочки стали перешёптываться, пытались придумать, как помочь берсерку, чтобы отблагодарить его. Заметив стражников, сироты убежали от Златолиста на рынок, чтобы купить себе еды. Снат слабо посмеялся, провожая их взглядом.
От дворца ярла спустилось три фигуры: каджит, аргонианин и некто в маске и плаще. Снат узнал в них тех, кого описывала странная женщина. Орк направился к ним, внимательно смотря на фигуру перевозчика. Берсерк хотел сформулировать мысль, вопрос, но получил опережающую реакцию.
— Нет... Мы не должны были встретиться сейчас...
— Снат ищет своего друга. Снату нужны ответы, — орк часто моргал, стараясь держать внимание на себе.
Перевозчик взял берсерка за плечи, всё тело било мелкой дрожью, которая переходила и Снату. Тот изучил того, кто перед ним. Женская фигура, довольно крепкая, как отметил берсерк.
— Снат... Зачем ты искал меня? — тихий всхлип пробудил воспоминания у Сната.
— Алан? Это правда Алан?
Чтобы не привлекать к себе много чужого внимания, орк взял данмерку за руку и повёл через рынок к стенам города. Каджит и аргонианин не отставали от них, так как знание имени не давало гаранта, что тот не имел враждебности к их нанимательнице.
Берсерк остановился, когда они исчезли с общего внимания. Снат не решался сам снять с женщины маску. Перевозчица стянула перчатку, нырнула пальцами под капюшон и отстегнула ремешки. Она придержала маску пальцами, стыдливо опуская голову.
— Торану? — негромко позвал её Хериус.
Его беспокоила резкая смена и то, что нанимательница потеряла самообладание. Но это были иные эмоции, нежели с Азгиком. Тогда она впала в ярость. При виде орка Торану печалилась и, казалось, испытывала сожаление.
Эльфийка убрала сперва капюшон. Длинные чёрные волосы распутались и упали на спину. Они блестели от лучей солнца, отдавали синевой и цветом вороньего крыла. Маска открыла лицо. Правый глаз зашит, веки срослись, когда на них были швы, но по-прежнему оставались ресницы. Через переносицу шёл кривой шрам от рассечения ножом. Из-под волос торчало сбоку только одно ухо. От уголка губы исчезал старый шрам.
Девушка стянула вторую перчатку. Длинные пальцы с перебитыми костяшками, почти на каждой из фаланг наросли хрящи после того, как их выбили. Она скрывала всё, чтобы остаться защищённой. Синдер косился за спину, чтобы никто не подслушивал и не подходил. Для каджита слух и зрение служило лучшим оружием.
— Снат не смог тебя спасти тогда... Снат тебя не защитил, — запричитал берсерк.
— Снат, прости... Я...
— Думаю, стоит уйти из города, чтобы вы могли всё обсудить, — предложил Синдер, взволнованный таким поворотом событий. — Я приду вечером и позову тебя. Нужно будет забрать кое-кого.
На время троица даже забыла о том, что произошло во дворце ярла Балгруфа и весь разговор. Орк взял ладонь данмерки в свои руки и криво улыбнулся. Его глаза цвета стали были наполнены водой, берсерк был готов разреветься. Он не бросался на шею к Торану, так как его броня могла доставить ей неудобства.
Данмерка сдерживала слёзы, сохраняя гордый вид. Она попросила отпустить её руку. Перевозчица собрала волосы и скрыла их под капюшоном, вновь надела маску и перчатки. Ей было сложно говорить, Торану не могла заговорить и при большом желании. Всё, что эльфийка смогла сказать, так это место для встречи и разговора перед лесом под Ветреным Пиком.
Торану развернулась и покинула Вайтран вместе с наёмниками. Снат остался один, шмыгая носом. Ему было неприятно оставаться одному после долгожданной встречи. Но он старался подбодрить себя тем, что более ему не придётся искать своего друга, тот будет рядом. Что берсерк пойдёт поперёк слова Торану, чтобы не потерять её вновь.
Его внимание привлекли два силуэта, которые тут же убежали. Сироты, которым он дал монет. Он протяжно выдохнул, раздувая ноздри. Повёл плечами и пошёл в "Пьяный охотник", чтобы отвлечься от своих переживаний. Орк сел ближе к входу, чтобы по возможности услышать голос Синдера и выйти.
Наёмники и нанимательница остановились под горой, откуда были видны стены Вайтрана, начали устраивать лагерь там. Данмерка отпустила лошадь с узды, сама эльфийка стала ставить палатки и готовить место для костра. Синдер отправился в караван, который по-прежнему оставался у стен города. Аргонианин заранее собрал дров для костра и лёг спать прямо на траву.
Торану делала записи в дневник, рука предательски дрожала, от чего страдал подчерк. Насыщение эмоциями нужно было выплеснуть на бумагу, описать полный спектр своих чувств. Она иногда смотрела на свою маску, что лежала рядом. Лицо драконьего жреца. Если бы не встреча с одним из даэдра, так бы ей не достался этот предмет. Устрашение своей репутацией играло важную роль в торговле и доставке грузов.
Начинало смеркаться. Зевая, ящер вывел нанимательницу из раздумий. Данмерка захлопнула дневник, убирая его в дорожную сумку, перебираясь к подготовленной ямке для костра. В ладони появился огонёк, от которого вспыхнула трава и щепки в костре. Постепенно пламя перешло на более крупные дровишки, что позволило приготовить рагу и мясо на ужин.
Хериус оглянулся на тропу, где были шесть фигур - три каджита, сироты и орк. Торану сидела на земле, прислонившись спиной к дереву. Лурсаилопс лежала недалеко от хозяйки. Животное пришло после купания в реке, от шерсти пахло влагой. Эльфийка скрыла своё лицо за маской, чтобы не пугать детей шрамами. Моиша и Люсия сразу подбежали к данмерке, которая обняла обеих, знакомясь с каджиткой, игнорируя сверлящие взгляды сестёр Синдера.
Снат обменялся с Хериусом парой неоднозначных взглядом, но орк не мог скрыть своего восхищения физической внешностью ящера, который накрыл себя тремя пледами, закрывающими его спину, руки, открытым был только торс. Орк сел у костра, с какой-то опаской переводя взгляд на каджиток из каравана. После короткого разговора с детьми Торану накормила их рагу. Люсия рассказала, что Снат дал им золото, чтобы они могли покушать и переночевать в тепле.
— Кто из вас старшая? — данмерка обратилась к сёстрам Синдера.
— Ну, я, — прищурившись, ответила Занита.
— Ты можешь просить меня о любой услуге. Взамен прошу взять Моишу в караван и стать для неё семьёй, — ровным голосом проговорила эльфийка.
Все замолчали, обратив взгляды на Торану, желая услышать объяснения. Занита поняла, что эльфийка просто хочет устроить сироту, чтобы девчонка не шаталась по улицам и не побиралась, как бедняки и нищие. Зная, как реагируют расы друг на друга, она просила только за Моишу, чтобы маленькая каджитка обучилась полезному навыку красноречия, может быть, целительству и овладела прочими способностями.
Эмоции на морде Мониты изменились. Она сама встала и подозвала к себе девочку, тепло улыбнулась и взяла Моишу за руки, уводя в сторону, чтобы поговорить с глазу на глаз. Торану опустила взгляд на Люсию, рукой ныряя себе под плащ. Данмерка подала маленькой имперке горсть монет, чтобы девочка заночевала в "Гарцующей кобыле", а потом эльфийка договорится о том, чтобы куда-то устроить Люсию на время.
Девочка выполнила просьбу и побежала в город, пока окончательно не стемнело. Было видно, как Монита остановила её и вместе с двумя девочками возвращалась к Вайтрану. Каджитка оставила Моишу у каравана, отправилась провожать Люсию, чтобы с ней точно ничего не случилось. Когда детей не оказалось рядом, Занита заговорила:
— Цель этих свитков и связана ли ты с даэдра? Не может смертный, не являясь Довакином, привлечь к себе столько внимания в такое время.
— Скажем так, эти свитки созданы не внизу, а там, — эльфийка показала пальцем в небо. — Моя миссия контактирует с Довакином, хотя он не знает о моём существовании. Есть некто, кто знает исход событий. В этой временной петле Довакин не справиться ни на переговорах, ни в бою с Алдуином. Я должна найти достойные души, которые войдут в историю. Сам свиток связывает нас контрактом, — такое пояснение всё равно звучало расплывчато и неясно.
Синдер понял из сказанного то, что эти свитки после принятия их адресата действовали по принципу, что эти получатели добровольно должны были рисковать своей жизнью, чтобы спасти всем жизнь от Пожирателя Миров, завершить историю творения Акатоша. Но все понимали, что это просто нереально. Три героя не смогли победить чёрного дракона, только отправить его за пределы времени. Но всему приходит конец, Алдуин вернулся, чтобы повторить свой захват, убить или сделать всех рабами.
Снат большую часть разговора смотрел на то, как горел огонь в костре, держась руками за голову. Слишком много сложной информации, которую пришлось обдумывать отдельно от диалога. Вся эта муть с Довакином, крылатыми тварями и гражданской войной его мало беспокоила. Он не думал об этом, когда начал искать своего друга, не хотел думать теперь, когда нашёл.
— Может ты ещё один Довакин? Или обучена ту`уму?
— Чтобы получить силу голоса, нужно потратить минимум десять лет. А будь я Довакином, меня бы драконы пытались убить. Про даэдра же я буду говорить не в твоём присутствии, — ответила перевозчица, поправив маску. — Позднее ты найдёшь иную услугу, которой я оплачу место Моиши в вашем караване.
— Это ещё почему?
— Снат мой брат. Хериус со мной уже долго. Синдеру я доверяю. Тебя я не знаю. И такие подробности я рассказать не могу. В будущем нам будет достаточно знать, что мы закроем друг другу спину при гражданской войне.
Белошёрстная посмотрела на Синдера, но каджит не отреагировал на этот взгляд. Он умел расставлять приоритеты, и уходить в караван было не лучшим вариантом для использования своей силы. Синдер отвернулся, чтобы не видеть осуждения. Он следовал тому правилу, что принимает сторону того, кто ему платит за работу. Занита была обижена, для неё это стало предательством в ситуации. Каджитка встала и направилась к лагерю каравана. Делала она это долго, специально шла медленно.
Снат посмотрел на Торану, слегка приоткрыл рот, чтобы начать говорить. Он осторожно спросил, всё ли с ней в порядке в данный момент. В ответ услышал лишь сдавленный смешок то ли от нервов, то ли от жалости к себе. Эмоции орка разделяли и наёмники, которые всё это время сопровождали данмерку, но не знали о каких-то отметинах или шрамах, вернее, их историях. Хериус был посвящён в то, что Торану больна, поэтому всегда был рядом, чтобы дать ей зелье, чтобы останавливать приступы.
Ему приходилось видеть девушку без одежды, он знал о существовании шрамов, но рёбра всегда были бинтованы, скрывая историю происхождения Торану. Она пару раз упоминала, что есть вторая данмерка, которая по крови ей сестра, но у них взаимная ненависть из-за непринятия стороны одного из даэдра.
Торану сняла маску и достала из сумки ленту для волос. Данмерка встала, роняя плащ на землю, после чего подняла рубашку до уровня груди, на её рёбрах была чёрная отметина в виде звезды с восьмью лучами-щупальцами. На самом животе были шрамы, словно кто-то пытался вспороть его.
— Азура, — Торану постучала по рёбрам слева, потом по точке между ключицами, — Малакат. Боэтия, — эльфийка указала на отсутствующий глаз. Её ладони опустились на живот. — Сангвин.
Кулачок вернулся к голове, постукивая по лбу. Она повторила это несколько раз, сдерживая какой-то болезненный смех. Синдер подсел ближе, перехватывая запястье эльфийки, чтобы нанимательница не навредила себе. Мягкие объятия каджита заставили лечь на плечо наёмника. Торану зажмурилась, чувствуя ладонь Сната на своей руке. Мурашки вместе с дрожью прошлись от пальцев до самых лопаток.
— Шео? — прошипел Хериус. — Если он, то это объясняет наше знакомство. И твоё умение играть.
— Как боги выбирают себе Избранных из смертных, так и даэдра балуются временами. Мы родились под покровительством Азуры, нас сразу забрали жрицы. Но мои воспоминания начинаются от момента, как меня нашли орки. Всё моё детство прошло в крепости, под надзором Малаката, — Торану посмотрела на Сната.
Орк переглянулся с каджитом, Синдер выпустил нанимательницу из объятий. Берсерк притянул названную сестру к себе, пальцами зарываясь ей в волосы. Его взгляд был растерянным, стеклянным от ощущения, какой ужас пришлось испытать Торану.
Каджит посмотрел на аргонианина. Хериус скалился, закрыв глаза и опустив голову. После указания на живот и упоминания имени даэдрического Принца ничего хорошего сознание не выдавало, только плохие мысли, в правдивости которых он убедится немного позднее.
— Примерно десять лет назад меня похитили, поклонники Боэтии. Они желали сломать меня, сделать оружием. У них почти вышло, меня даже посетил Принц Безумия. Его основной интерес был вызван шумихой вокруг меня. На вид просто эльф с меткой на рёбрах. Но он не давил на меня, показывая все углы моего сознания. Из плена меня вытащили дреморы, которые притащили меня к другому Принцу, Сангвину. За спасение он желал плату...
Все замолчали. Не нужно быть гением, чтобы понять, чего желал Принц Разврата. Молодая девушка, которая не до конца понимала, где реальность, а где очередная галлюцинация. Она не могла оказать сопротивления от того, что была измучена драками, а тело болело от ран и шрамов. Против своей воли Торану понесла ребёнка в утробе.
— Я хотела пронзить живот, избавиться от этого, но... не смогла... Моя рука всегда замирала... с кинжалом перед животом. Страдания продолжились, когда я родила недоношенного мальчика, — слова проваливались, оставались незаконченными. — Я не могла просить помощи у кого-то, полукровок презирают, его бы убили. Мне был дан лишь год, я выходила его с помощью ворожей. Но моего сына отняли, Сангвин вернулся, — девушка вытирала слёзы, дрожащий голос оборвал речь.
Хериус со временем начинал понимать внимание к сиротам и периоды, когда Торану уходила в отдалённые от цивилизации места. Первое время её выдавали разговоры во сне, когда она пыталась кого-то догнать и умоляла не трогать ребёнка. Тогда ящер начинал складывать все детали вместе, пока не спросил прямо, есть ли у нанимательницы дети. Данмерка ответила невнятно, но подтвердила существование сына и то, что её уходы от аргонианина связаны со встречами с сыном.
Торану закрыла веки, чтобы не видеть эмоции тех, кто был ей ближе всего. Она свыклась с болью и несправедливостью судьбы к ней, мысли об этом не вызывали у неё даже дрожи. Произнести всё это вслух было иным, заставляло переживать те события вновь. Те, кто слышал это, не мог остаться равнодушным.
Снат рос вместе с ней, между ними была родственная привязанность, которая стала причиной слегка больной заботы, из-за этого он ушёл из крепости, когда у него появилась надежда найти друга. Сперва орк набирался силы, доказал в бою, что выживет за пределами стен, после ушёл.
Хериус был предан ей за своё спасение. Ему неоднократно предлагали дело лучше, с большой оплатой и более зрелищной работой, чем просто защита чужой жизни. Он считал это глупым занятием, однако следовал за данмеркой, несмотря на взаимную неприязнь их рас друг к другу.
Синдер прижал уши к голове, опустив взгляд. Каджит не понимал, как и почему стал верить каждому слову нанимательницы. Она просто эльф, занималась торговлей, когда они встретились. Когда Торану показала своё лицо, он не задумывался о шрамах и прошлом данмерки, став её компаньоном, чтобы сбежать из каравана. А она всегда была внимательна к мелочам, превратила обстановку конфликтов в мирную обстановку.
— Столько лет...ты молчала... — Хериус говорил медленно с каким-то сожалением.
— А что я могла? Пуганная девчонка, которая и физически не может защититься. Меня никто не научил жизни, никто не был рядом со мной. Что я могла?
— Думаешь, я тебя обвиняю? — ящер поймал взгляд данмерки. — Я не могу понять, откуда у тебя столько силы. Я много наблюдаю за людьми и эльфами. После такого женщина не просто бы вспорола себе брюхо, чтобы избавиться от плода, из-за позора бы они себе горло перерезали.
— Торану воспитывалась у орков, как и Снат, — вмешался в разговор берсерк. — Малакат защищает отверженных, воспитывает в них силу.
— Малакат, данмеры зовут его Малохом, испытывает силу тёмных эльфов, — добавила эльфийка. — Я должна была не от слепой веры держаться. Я должна быть сильной, чтобы потом называть орков своими братьями.
Чувствуя родной запах и объятия, Торану начинала засыпать. На этом мужчины и решили прекратить разговор. Снат поднял сестру на руки и отнёс в палатку, после вернулся к костру, чтобы услышать то, как прошло знакомство данмерки с наёмниками.
Лошадь, что до этого мирно сопела, неожиданно поднялась и обошла палатку, встала рядом с повозкой. Никто не видел, что животное делает, но вернулась Лурсаилопс со свитком в зубах, осторожно держа свёрток. Кобыла уронила предмет на ногу орку, после чего ушла к повозке.
— Лурса считает тебя достойным, — пояснил Синдер.
— Ты слышал условия этого свитка, — Хериус поднял внимательный взгляд на орка.
— Если ты хочешь сказать Снату, что Снат должен что-то, то можешь не говорить. Снат пойдёт за Ал..., — берсерк осёкся, исправляя свою ошибку, — Снат пойдёт за Торану. Снат слишком долго её искал, чтобы опять отпустить, — орк ударил себя кулаком в грудь.
— Потише, здоровяк, — хрипло засмеялся ящер. — Мы верим. И она верит. Но мы знаем её нынешнюю. И Торану не позволит тебе рисковать собой. Не сейчас уж точно.