Лондон Примерно три с половиной года назад
Не смотря на то, что собственная беременность оказалась для меня шоком и ужасом, за 39 недель я смогла принять этот факт и построить более менее нормальный и стабильный план на будущее с малышом. Я и понятия не имела о том, кто является отцом моего ребенка, но, мне было абсолютно все равно каким образом я забеременела. Малыш не был бы для меня напоминаем о том ужасном изнасиловании, о той боли, о той грязи внутри и снаружи, о том страхе и ужасе. Он уже являлся для меня чем-то светлым и уникальным в своем роде. Я не знала кого ношу под сердцем практически до самых родов. Если бы это был мальчик, то имя ему было бы Грей. Почему именно это имя? В детстве, мы частенько звали Разумовского — серым. А Волкова — волком. Очевидно, да? Поэтому, Грей, ну, как бы серый волк. А если девочка, то назову ее Кимберли. Почему? Просто нравится. Интересно, как бы отреагировали Серёжа и Олег узнав о моём положении? Мысли о парнях заставляли мое сердце замирать и вновь разбиваться на миллиарды крошечных частиц. Роды были тяжёлые и сложные. Адская боль. Находясь в палате и немного отходя от самого процесса, я задалась вопросом: где мой малыш? Этот вопрос поднял бурю эмоций внутри меня, начиная от истерики и злобы, а заканчивая страхом и слезами. Когда в мою палату вошла акушер-гинеколог, которая принимала роды, и села на край кровати взяв меня за руку, я уже сразу все поняла: ничего хорошего явно не случилось. — Слушай и не перебивай, — строго сказала она, — такое бывает, но крайне редко. Да что случилось? — В начале родовой деятельности, ребенок начал крутиться вокруг своей оси, что привело к тому, что, — замялась, — из пуповины образовалась удавка. — И я родила мертвого ребёнка, — шепотом продолжила, еле сдерживая слёзы, — так вот почему не было слышно плача детского, — голос дрогнул, — ребёнок мёртвый. — Да, — отвела взгляд, — твоей вины нет. Ты молодец. Очень хорошо справилась для первородящей. Мне очень жаль, Адель. Очень. — Скажите, — слёзы сами льются, — а это мальчик или девочка? — Мальчик, — ответила она, вытирая слёзы платком, — симпатичный такой. — Можно я, — замялась, — посмотрю? Прошу вас. — Адель… — Умоляю, — чуть тверже, — я хочу посмотреть на малыша. Доктор тяжело вздохнула. — Ладно, — подает руку, — давай помогу. Миллиметровыми шагами мы оказались в отделении реанимации. Где врачи боролись за жизни малышей. — Только через окно дам посмотреть, — произнесла она, положив свои руки на мои плечи, — такой порядок. — Хорошо, — киваю, — хорошо. Мы подошли к окну, в котором были видны различные приборы и оборудование, медицинские принадлежности, но самое главное, он. На крохотном бледном малыше налеплено множество каких-то датчиков, подключена кислородная маска. Он такой маленький, ручки и ножки как у лилипутика. Светлые волосики. — Господи, — прошептала, а после закрыла рот рукой. — Адель, — она обняла меня, — пойдём. Но, ноги меня явно не хотели слушаться, так как я рухнула на пол. От бессилия и горя я уже не хотела вставать, а лишь рыдала навзрыд в одном из коридоров реанимации роддома. — Я один остался, — прошипел парниша. Лёшин голос вывел меня из не самых приятных воспоминаний. — У тебя есть ты, — продолжила я, — неужели, ты в тюрьму вместо Гречкина захотел? Молчит. Вздохнув, Леша взъерошил мне волосы и удрал в глубину леса, оставив меня в дураках. — Класс, блять, — ругаюсь и поправляю волосы, — взрослую тётку-киллершу наебал какой-то сопляк! Пока я шла и ругалась сама на себя, то уже оказалась у дороги. Хорошо, что долго сигналить мне не пришлось, так как ко мне подъехала красная Kia Rio, водителем которой являлась довольно-таки симпатичная девушка, с такими же яркими как и машина волосами. — Утренняя пробежка? — спросила она, оглядев меня с ног до головы. Точно. Рассвет уже. — Ну типа, — улыбаюсь. — Тебе куда, Даша-путешественница? — Желательно в район Петроградки, а дальше дойду, — неловко ответила я. — Садись, — подмигнула.***
Мою спасительницу зовут Юля. Очень радостная и до жути смешная девушка. Всю дорогу мы проболтали, обсудив все темы на свете: начали за политику, закончили разговором про маникюр. Хорошая и душевная барышня, однако. Она подвезла меня до самого подъезда, обменявшись номерами, мы попрощались. Зайдя домой, меня распирало от мысли, что я сейчас наконец-то схожу в теплый душ и смою с себя весь ужас ночи. Заваривая зеленый чай с мелиссой и лаймом, прикурив очередную сигарету, я включила канал новостей и ждала репортажа о смерти Гречкина. — Сегодня ночью в собственной машине заживо сгорел сын Егора Гречкина — Кирилл, — произнесла ведущая, — ранее сбивший насмерть воспитанницу детского дома «Радуга» Лизу Макарову. Вместе с жизнью Кирилла, дорогостоящим автомобилем марки Lamborghini, огонь унёс за собой и огромный загородный дом принадлежавший молодому человеку. Далее были показаны фотографии того, что осталось от дома, Кирилла и машины, точнее, фотографии угольков. Дом сгорел дотла. — На месте происшествия работают специалисты.Урод Входящий звонок
— А день так хорошо начинался, — недовольно простонала в трубку.
— Я тоже рад тебя слышать. Что у вас там происходит?— Какой-то тип зажарил Гречкина в собственной машине, — отпиваю чай.
— Чего?! — прикрикнул, — твою мать, блять. На том конце провода явно упало что-то тяжело. Меня всегда смешило как Кристофер материться на английском с каким-то странным акцентом.— Ты расстроен? Вы были любовниками?
— Тупые шутки, Адель, — прорычал он, — слишком.— Спасибо, не знала.
— Ладно, — выдохнул, — что с Разумовским?— Ничего, — спокойно ответила я, зная, что сейчас начнется скандал, — ты же знаешь, почему я этого не сделаю.
— Так нужно.— Кому? Мне — нет. Я вообще не понимаю, почему именно меня ты отправил! — закипаю, — есть же Оливер, Райан, Хлоя!
— Потому что только ты сможешь максимально близко к нему подобраться, — прошипел он.— А я не буду. Хоть убей.
— Убью. Срок до декабря, дорогуша!— Отлично! Только сунься, я тебе лично череп прострелю! И зная меня, — голос сорвался на крик, — ты знаешь, что я серьёзно!
— Знай своё место!— Те файлы все еще у меня, мой милый Кристофер. Не забывай, — усмехнулась.
— Вы не виделись столько лет, брак у вас фиктивный! Почему ты так его защищаешь и оберегаешь?— Не твоё дело, — прорычала в ответ, — не забывайся.
— Хорошо, — вздохнул, — тогда, я сделаю это сам.— Хорошо, — передразниваю его, — тогда, я вопьюсь зубами в твою шею и выгрызу кусочек.
— Какая же ты сука, Адель. Сбросил трубку. — Это ты меня еще плохо знаешь, — прошептала, положив телефон на стол.***
Немного успокоившись, я собралась и отправилась в полицию, чтобы нарыть что-то интересненькое. В отделе был настоящий переполох: сотрудники носились как дикие и что-то кричали. Один майор Гром спокойно сидел на своем рабочем месте. — Утро доброе, — улыбаюсь и ставлю напротив мужчины стаканчик кофе. — Утро добрым не бывает, — хмуро ответил он, взяв кофе в руки, — спасибо. — Что узнали на счет Гречкина? — Ничего интересного, — поправил куртку, — сгорел заживо. Толком каких-то следов нет. Дом сгорел, как и все камеры наблюдения. Ну, — задумался, — кроме одной. Твою мать, блять. Меня моментально бросило в пот. — На ней видно, что в момент возгорания в кустах был наш подозреваемый. Кстати, — резко посмотрел на меня, — можно на «ты»? — Конечно. — Пойдем, — усмехнулся, — покажу тебе этого убийцу. Пройдя за Игорем к камерам допроса, я была удивлена тому, кого допрашивали. — Лёша Макаров? — Ага, — отпивает кофе, — представляешь? — Полный бред. Парень этого не делал. Очевидно же, — закатила глаза. — Вот. Перед нами появился очень милый блондинчик в очках, худощавого телосложения и небольшого роста. В руках майора оказался набросок: черный плащ и маска чумного доктора. Передёрнуло немного. — Это, — Гром замялся. — Я — Дима Дубин, — продолжил парниша, — стажер. — Адель Беллер, — улыбаюсь, — ФСБ. Стажер напрягся. К Игорю подошел типичный полицейский: большое пузико и форма, которая еле как держится, чтобы не треснуть. — Ну чо, — вытер рот от сахарной пудры, — преступник найден. Закрываем дело? — Рот лучше свой закрой, — рыкнул Гром, — умнее будешь. Оу. А Гром хорош. Настолько сексуально злится, что в штанах начинается пожар. Просмотрев ещё пару документов и не найдя что-то нужное для себя, я хотела уже попрощаться с Димой и Громом, как вдруг: — Пошли, — прошипел майор, хватая меня за локоть. Ну всё. Пиздец. Он отвёл меня в коридор и оглядевшись, прижал к стене, нависнув надо мной. — А я тебя узнал, — прошептал он, пожирая меня взглядом. Ебаный в рот. От страха и такого взгляда Грома, да и тем более от того, что между нами слишком сильно сокращено расстояние, мне стало нехорошо. Я девушка живущая эмоциями. — А можно дистанцию соблюдать? — томным голосом спросила я, — а то и влюбиться могу. — Нельзя, — усмехнулся. — Эх. — Прекрати строить из себя дуру, — огляделся еще раз, — не знаю кто ты и что тебе надо, но, — осёкся, — ты мне немного, повторю, немного нравишься и я не вижу в твоих действиях чего-то странного. — Спасибо. — Пожалуйста, — улыбаюсь, — как ты оказался у дома Гречкина? — Думал Лёша там, — ответил он, — мне его воспитательница позвонила и сказала, что его уже несколько дней нет в приюте. Решил проверить. А ты? — Это часть моей работы. — Проститутка что ли? — улыбнулся. — Охуел что ли? — рыкнула я, ударив его в грудь. — Извини, — стало стыдно, — я же просто спросил. Чего начала то? — Ничего, — фыркнула, — ты видел когда-нибудь что-то подобное? Такой силы огонь. Прямо из рук. Как человек-паук. Только, — задумалась, — человек-огонь. Ещё и в маске этой. — Нет, — отодвинулся, — таких чертей я еще не видел. Но, — усмехнулся, — мы с тобой это узнаем. — Я работаю в одиночку. — Или я сдам тебя, — подмигнул. — Я работаю в команде, — ехидно улыбнулась. — Вот и отлично. Ага. Очень славненько.