Кто ты?

— Всё! — голос режиссёра разнёсся по съёмочной площадке, — закончили! Все молодцы! Послезавтра увидимся. Аплодисменты. — Фух, — выхожу с площадки и направлюсь в гримерку. Пока с меня снимали грим и отмывали волосы от средств для укладки, в гримёрку зашла Люба. — Ура, — прошептала, снимая ярко-красный парик, — похожа ли я так? — смотрит на свои волосы в сетке, — на лорда Волан де Морта? — Не то слово, — снимаю «рабочее» и переодеваюсь в «родное», — может, сходим, пожрём? — Тут вроде вкусно кормят, — отвечает, в процессе снятия грима. — Не спорю, — улыбаюсь, — но, я хочу роллов, — вздыхаю, — запеченных… — Уговорила. — Я буду ждать на парковке. Попрощавшись с девочками-стилистами и гримерами, я вышла из корпуса, направившись к парковке через съёмочную площадку. — Подожди! — дернул меня за руку. — Руки, — вырвала руку. — Софочка, — вздохнул, — ну, накосячил немного. Извини, — поправил волосы, — чего сразу все в штыки воспринимаешь? — Сережа, — закатила глаза, — каждую совместную сцену ты «немного» косячишь. То кинешь на кровать с такой силой, что я голову себе до крови разбиваю. То уронишь, то обольешь, и еще 154 варианта развития «случайных» событий. Надоело. — Ну, — вздохнул, — я неаккуратный. Давай хотя бы попытаемся стать друзьями, — улыбнулся, — в кадре мы с тобой аж супруги, а в жизни собачимся. — Это в кадре, — усмехнулась. — Давай сходим куда-нибудь, а? — обворожительно улыбнулся, — напьемся и переспим. Это ради улучшения наших актёрских навыков. — С женой, — хлопаю его по плечу, — пока, любимый муж, — разворачиваюсь и ухожу. — Соф! — Ты идиот, Горошко, — смеюсь. На парковке уже стояли режиссёры, продюсеры и актеры. — Мальчики, — улыбаюсь, — угостите даму зажигалкой, — достаю сигарету. Тихон, Артём и Рома преподнесли зажигалки. — Спасибо, — забираю все три. Смеются. — Слушайте, — Тихон, — может, завалимся в рестик. — Или караоке, — подходит Люба, — в котором есть роллы, — смотрит на меня. — А идея хорошая, — Дима подошел к нам. — Я тоже согласен, — Сережа улыбается, — только если Софа согласится со мной выпить на брудершафт. — Лучше я уксус выпью, — ехидно улыбнулась. Артём и Рома косо на нас посмотрели. — Давайте рванём туда, — Тиша улыбнулся, — где были в тот раз? — Хорошее местечко, да, — Рома поправил очки. — Чудненько. Мы поедем пока, ладно? — уводит меня к машине. Когда мы отошли на достаточное расстояние, чтобы никто не слышал нашего разговора, он спросил. — Что между тобой и Горошко происходит? — Тиш, — вздохнула, — да достал уже. Я постоянно в синяках: то уронит, то стукнет или обольет чем-нибудь, — показываю синяк на плече, — сегодня вообще платье порвал. — Может, — смеется, — ты ему нравишься и это просто знаки внимания? — Ага, — рыкнула, — огонь. Нравлюсь настолько, что голову разбил и пришлось скорую вызывать. Романтика пиздец. Всю ночь проторчали в больнице. — Софа. — Горошко хороший актёр, не спорю. Но, мы с ним не поладили с самого начала. Согласись. То, что происходит в кадре — актерская игра. Не больше. — Он просто молодой, — приобнял, — это нам с тобой по 30 лет, а ему всего лишь 23. — Плевать, — улыбаюсь, — это тебе 30+, а мне всего лишь 28. — Ой все, — смеется, — если хочешь. Я могу поговорить с ним. — Смысл? Он — упертый рак. Я — благородный стрелец. — Батюшки, — закатил глаза. — Ты вообще дева, — пихнула его, — и да, у него вообще-то жена или кто там есть. — А мне казалось, они друзья. — Казалось, Тиш. Он её таскает за собой везде и всюду. Друзей за жопу не лапают. — Жаль, — подмигнул. Смеемся.

Караоке-бар

      А заведение мне действительно нравилось, очень уютная атмосфера, которая была создана с помощью неоновых ламп. Попивая мохито и наслаждаясь запеченной филадельфией, при этом закусывая все пиццей четыре сыра, я находилась на седьмом небе от счастья. — А потом будешь ныть, что тебе платья не застегиваются, — Горошко подсел ко мне, — и винить меня в том, что я порвал. — Исчезни. — Ну вот за что, — двигается ближе, — ты меня так не любишь? — Не дыши на меня, — отталкиваю его, — я пьянеть начинаю. — Ладно, — отодвинулся, — за что? — За то, что ты постоянно лезешь ко мне, — отпиваю коктейль, — мне неприятно. Особенно, — указываю на его жену или не жену, — учитывая то, что сердце твое занято, это становится вдвойне неприятным. — Мы друзья. — Вся съёмочная группа видела какие вы «друзья», когда обжимались в углу сцены на фесте. — Ты ревнуешь? — улыбнулся. — Мне неприятно, — смотрю ему в глаза, — отстань. — Испепелить меня решила? — надел на глаза свои очки с красными линзами. Он постоянно в очках. — Серёжик, — к нему подлетел Тиша, — пошли глушить вискарик и орать песенки. Тактично уводит Горошко. — Спасибо, — прошептала одними губами. Подмигнув мне, они скрылись в толпе. — Чего злишься? — Люба и Дима вернулись за стол. — Горох выбесил, — смотрю на винную карту заведения. — Вы же партнеры, — Дима улыбнулся мне, — будь немного спокойнее, Соф. — Как? — Ну, — задумался, — каждый раз, как хочешь поругаться с ним, скушай конфетку. — Боюсь, — вздохнула, — такими темпами, я умру от сахарного диабета. — Ох, — закрыл глаза, когда Люба засмеялась. — Давайте выпьем за то, — начала она, — что половина уже отснята и за то, что сегодняшняя тяжелая смена закончилась! — поднимает бокал с вином. Чокнулись. — Я сегодня даже забыла как меня зовут, — смеюсь. — Это точно, — Чеботарев улыбнулся, — Олег, нет, Дима. — Или, — отпиваю Лонг Айленд, — Соф, блять, Адель, встань левее. — Вообще! — Аксенова возмутилась, — весь день то левее, то правее, то туда, то сюда. — Веселится человек. Смотрю на то, как Горошко поет, в это же время играя с каким-то пакетом. — Зачем он на голову его надел? — она посмотрела на него. — Творческая личность. Спустя время, когда градус в напитках повысился, а стеснение пропало напрочь, мы уже вовсю, срывая глотки орали песни. — Пошли потанцуем, — Горошко приобнял меня за талию и увел на танцпол. — Отвали! — Брось ты, — схватил за руку, — я просто хочу подружиться! — Слушай, — подхожу близко к нему и смотрю в глаза, — ты мне неприятен и дружить с тобой я не планирую, это раз. То, что происходит на площадке и в кадре — актерская игра, это два. Мы с тобой — коллеги по цеху. Адель и Сергей Разумовские — вымышленная супружеская пара. А София Артиян и Сергей Горошко — два абсолютно разных человека, которых кроме работы ничего не связывает. У каждого своя жизнь, это три. Понял? — Понял! — усмехнулся. — Повтори. — Переводя твою пламенную речь на язык Конфуция, следует вывод что, — поправил волосы, — построить нормальные отношения с бабами практически невозможно. Переспишь с ними — начинают борзеть, а пошлёшь нахуй, где им самое место, — усмехнулся, — начинают мстить. — Мы с тобой не трахались, - показываю средний палец. — Пока что, — подмигнул мне. Если бы Тиша не увел меня покурить, клянусь, Горошко не вышел бы живым из бара. — Успокойся, — прикурил сигарету, — ты же знаешь, парни не любят, когда вы ссоритесь. — Я с ним не ссорюсь! — фыркаю, — что ему от меня надо, не понимаю. — Серёга хороший, правда, — улыбается, — но, его скорее всего задевает тот факт, что лишь с тобой из всей съёмочной группы, он не может установить контакт вне кадра. Будь терпимее. Потерпи немного, после премьеры можешь послать его. — Ага, — смеюсь, — а потом обратно же на съёмки вернемся.

Утро

      Проснулась я от того, что солнце слепило глаза. Голова раскалывается. Пытаясь дотянуться до пульта, который закрыл бы шторы, я наткнулась на что-то мне неизвестное. — Блять, — прошептала. В моих руках оказались очки с красными линзами. Очки Горошко.

Три с половиной недели спустя

      Я уснула на диване. — Господи, — вытираю слюни, — какой был странный и непонятный сон. Словно, это был не сон, а какая-то альтернативная реальность. Липкое ощущение. Видимо, какая-то часть моего мозга хотела стать актрисой. Но, думаю, это не для меня, хотя, лишь иногда, мне кажется, что я отлично бы смотрелась в этой сфере. Могу расплакаться когда надо, врать так, что аж сама себе верю, улыбаться человеку, но, ненавидеть его. Талантище или типичная женщина. Интересно, почему мне приснилось то, что я — это не я, а лишь актриса, которая играет роль меня. У Игоря, состояние которого улучшалось с каждым днём, было день рождения и праздник он встретил на больничной койке. Мы приехали к нему всем скопом: полиция, мы с Юлей и Сережей. Натянув на него праздничный колпак, мы и не подозревали, что он будет счастлив нас видеть. Мы приехали к нему ровно в полночь. — А я так хорошо спал, — пробурчал он, улыбаясь нам, когда мы закончили поздравлять его. Вся палата была в шарах. — Мы подготовили для тебя сюрприз, — Серёжа улыбнулся, — но, увидишь ты его лишь тогда, когда окажешься дома.

Тогда

      Забирая все необходимые документы по делу Чумного Доктора из квартиры Игоря, я посмотрела на ремонт: ободранные стены, нет двери в туалет, бардак и порванный диван. Типичное жилище холостяка-отшельника. Я хочу сделать здесь ремонт. Узнав у Разумовского, возможно ли за месяц сделать ремонт всей квартиры, он с радостью согласился помочь, найдя людей и оплатив ремонт. — Это будет недешево, — отпиваю латте. — И что? — улыбнулся, — будем считать, что ремонт — благодарность Игорю за мое спасение. Неловко конечно, ну да ладно. Квартира у Игоря большая и просторная. Когда ремонт был окончен, мы с Серёжей любовались проделанной работой. Обсудив все заранее с Юлей, мы остановились на лофтовом стиле квартиры: преимущественно серые, темные и холодные тона с деревянным полом. Добавили освещения и растений. Все заметки, которые были на окне у Игоря, я бережно сохранила. Поменяли все: двери, окна, сантехнику и проводку. Квартиру было не узнать.

День выписки Игоря из больницы

      Как же Гром был счастлив, что наконец-то покидает стены больницы и сможет поесть что-то вкусное, жареное и острое. В этот день у нас было назначено «новоселье» для Игоря. Заранее все приготовив и украсив квартиру, мы встретили Игоря. — Так, — заводим его в квартиру, — аккуратненько. Он был на костылях, а мы с Сережей помогали ему, закрывая глаза ладошками. — Сюрприз! — крикнули все хором, когда мы открыли ему глаза. Первое время, видимо, не узнавая свою квартиру, Гром лишь молча стоял и хлопал глазами. — Я все сберегла, — шепчу ему на ухо. — Знаете, — улыбается, — я настолько сейчас охуеваю, что мне и сказать нечего. — Игорь! — тетя Лена. Хохот заполнил квартиру. — Достаточно было лишь дверь в туалет поставить, — оглядывается, — но, это просто пиздец как охуенно. Спасибо. Гром счастлив. Танцевать на костылях было тяжело, но майор справлялся с этой задачей. — Они так спелись с Разумовским, — Юля подсела ко мне с бокалом вина, — немного странно. — Почему? — улыбнулась. — Ну, Игорь — смелый и дерзкий, а Сережа — скромный и стеснительный. Они как вода и огонь. — Их объединяет одна общая черта — доброта. — Ты какая-то грустная. Что-то случилось? — Недавно, — робко начала я, — мне приснился сон, который был больше похож на альтернативную реальность… Рассказав Юле о том, что мне приснилось, признаюсь, стало легче. — Я думаю, что на фоне стресса у тебя разыгралась фантазия. — А теперь, — Прокопенко, — пора задувать свечи, — прошептал мне на ухо. Быстро отправившись на кухню, мы с Юлей достали из холодильника потрясающе вкусный фисташковый торт и натыкали туда 33 свечки. — Старенький, — усмехнулась тетя Лена, пересчитывая свечки. Когда свет в зале погас, я вышла из кухни. — Мне же не 16! — улыбается. — В два раза больше, Игорек, — Прокопенко пихнул его. — Загадывай желание, — накланяю торт к нему. Юля весь процесс снимает. — А если нечего загадывать? — смеётся. — Загадай хоть что-нибудь, — Серёжа. — Ладно, — задумался. Как только Игорь задул свечи, мы все громко зааплодировали. — Юль, — подхожу к ней, — я до машины спущусь. Телефон сел, а зарядка там. — Ладно, — кивнула. Выйдя из подъезда, по пути к автомобилю, я прикурила сигарету. — Где же ты? — ворчала, ища кабель. — Тут, — раздался голос позади меня. Обернувшись, я сразу же получила чем-то тяжёлым по затылку и отключилась.