***
Одним вечером я довольно сильно задержался из-за дежурства и поисков собственной сменки. Покончив с делами, я по обычному собрался идти домой через осточертевший лес. Холода этой зимой были особенно суровы, ветер так и норовил сбить с ног, а летящий крупными хлопьями снег не позволял видеть дорогу. Тяжело вздохнув, я вышел за порог школы, но не успел покинуть двор, как меня окликнул знакомый голос. — Здорова, Тоха. Не боишься через лес один идти, а? Нагловатый, насмешливый тон, который ни с кем нельзя перепутать. — Рома? - удивился я. — Почему ты до сих пор здесь? На улице так холодно. — Захотел. Я не следую чужим указаниям и делаю чё хочу, сечешь? В ответ я просто кивнул. Он вновь заговорил. — Пошли. Матери позвонишь, скажешь что останешься у меня. — Чего? - обомлев только и смог выдавить я из себя. — Ты не только слепой, но еще и глухой? Пошли, бля. Не выводи меня. Я больше не решился с ним спорить, это всегда было бесполезно, да и проблем совершенно не хотелось. Поразмыслив я понял, что его предложение не такая плохая идея, хотя бы потому, что сейчас вьюга разбушевалась, до дома идти далеко, можно легко потеряться в лесу. А Ромкин дом находится недалеко. Думаю, мама поймет. Держа эти мысли в голове мы молча брели по хрустящему снегу к дому Пятифана. На удивление он выглядел хмурым и задумчивым, хотя обычно рассказывал различные байки. Я подумал, что возможно это из-за отсутствия здесь Бяши. Он заболел и вынужден был оставаться дома. Решив не трогать Рому я просто продолжал идти за ним. Снег летел прямо на мои очки, закрывая и без того плохой обзор. В один момент я споткнулся, запутавшись в собственных ногах и повалился в снег. Каким же беспомощным слабаком я себя чувствовал. Заметив меня в таком положении, Рома подошел. Я ожидал привычных колкостей в свою сторону, но тот с неким беспокойством в голосе протянул мне руку. — Как был неуклюжим зайцем, так и остался. Вставай быстрее. Крепко взяв его за руку я поднялся на ноги и отряхнулся от налипшего снега. Рома не спешил отпускать меня, прямо как в ту зиму взял под локоть и повел рядом с собой. Он не переставал удивлять меня, а я не понимал, что с ним сегодня. Всегда ли он был таким наедине, или это просто от лютого мороза мысли путаются, я не знал, расслабляться и доверять было сложно, старые обиды плохо забываются. Но сейчас идти таким образом было вполне логично и удобно, потому я не возражая продолжал путь. Остаток дороги мы все так же пребывали в гнетущем молчании. Неловкость между нами развеял порог дома Ромы. Он отпустил меня только когда открыл дверь и пригласил войти. Старый, хлипкий домишко несмотря на всё казался островком хоть какого-то тепла в сравнение с улицей. Как планировалось, я позвонил маме и предупредил, что останусь до завтра у товарища. Не то, чтобы маму это сильно обрадовало, но все же она понимала, что лучше так, чем потеряться в лесу, потому повесила трубку со словами что будет ждать моего возвращения. Мы оставили куртки в прихожей и прошли на кухню. Она была такой маленькой, даже меньше, чем наша. На небольшом столике стояла пепельница, забитая бычками от сигарет и пара пустых бутылок. Вдруг Рома все же подал голос. — Садись. Замерз, наверно, пока в снегу валялся. Будешь чай? — Да.. Спасибо. Без вопросов Пятифан поставил ржавый чайник с водой на газовую плиту, зажег конфорку и сел на соседний стул, ожидая вместе со мной. Его строгое лицо выглядело таким напряженным, что вопрос возникший в голове вырвался сам собой. — Все в порядке? Ромка по-привычному хищно улыбнулся, уставившись прямо на меня. — А что, тебе чёт не нравится в моем лице? — Нет, просто выглядишь так, будто чем-то обеспокоен. Немного подумав в тишине, которую нарушал лишь звук кипения воды в чайнике, он все же серьезно ответил. — Ты первый, кто пришел ко мне в дом с тех пор, как отец отъехал. Старый мудак, выбросил меня как щенка. Ему хотелось по привычке сплюнуть, да некуда было. Я понял что затронул тему которую, возможно, было бы лучше не поднимать. Мне хотелось как-то поддержать его, и как я делал в случае с Олей, положил свою ладонь поверх чужой руки. Не ожидая этого Ромка дернулся, будто обжёгся, но руку не убрал. На костяшках были заметные свежие шрамы после драк с разбиванием кулаков в кровь. Его лицо сейчас выражало подозрение, а мое было спокойным. В надежде поделиться своим спокойствием я легко улыбнулся и зачем-то сказал то, о чем буквально секунду назад подумал: — Ты не один. Осознав как это прозвучало, я уже думал, что стоит убрать руку, чтобы не вызвать еще большую неловкость, но Рома усмехнулся, отвернувшись от меня. — Как-то по-пидорски, Тоха. Но мне похер, это звучало не так уж плохо, хах. Красава. Кончики его ушей покраснели, или мне только показалось? Я не успел обдумать, поскольку товарищ поднялся чтобы снять с плиты чайник и сделать горячий чай. Не хватало, пожалуй, только булки со сгущенкой. Вот бы Оля обрадовалась такому. Интересно, в порядке ли она без меня дома? Пока я размышлял, Ромка уже поставил передо мной такую же старую как все вещи в доме кружку с чаем. Неторопливо мы пили в тишине, пока я снова не выдержал и нарушил покой. — Где я могу спать? Парень посмотрел на меня сначала с недоумением, а после расхохотался. — На коврике в прихожей, чудак. На кровати моей, а я на диване. Не устраивает? На самом деле, меня и правда слегка не устраивала мысль, что я завалился в чужой дом, да еще и займу хозяйскую кровать, пока непосредственно сам хозяин будет спать на неудобном маленьком диване. Я решил предложить иной вариант. — Может, лучше я на диване? А то мне как-то.. — Чё? Нет. Он твердо отказался, но я осмелился произнести: — Тогда.. Вместе? Ответом последовала неловкая пауза. Ромка явно обдумывал, не послышалось ли ему. Поняв глупость сказанного я поторопился исправиться. — А, извини, я.. — Хорошо. И тут уже настал мой черед удивляться. — Что? — Вместе, так вместе. Один хер дома холод собачий, а одеяло у меня только одно. Ну-ка, давай по-чесноку, храпишь? — Нет, вроде. — Ну вот и порешали. Лакай резче, я пойду стелить. Небрежно бросив в раковину кружку, он удалился в свою комнату и начал возиться с одеялом. Я же все еще сидел пытаясь понять, во что вляпался. Злить Пятифана в его же доме не решался, поэтому, допив свой чай несколькими большими глотками, я вымыл посуду и стал ждать. Долго ожидать не пришлось, из комнаты послышалось: — Иди сюда. Неспешно я вошел в комнату Ромки. Маленькая кровать явно не рассчитанная на нескольких людей выглядела так тепло. Хотелось побыстрее укутаться в одеяло и провалиться в сон под шум вьюги за окном. Ромка скинул с себя мастерку и оставшись в майке и спортивках лег к стене, легким движением похлопав по кровати, отчего та скрипнула. — Ложись давай, чего встал? Я снял свитер и отложив его на ближайший стул лег рядом с парнем. Я оказался спиной к нему и четко ощущал его дыхание на шее. Оно было теплым и размеренным. Поправив одеяло я тихо произнес: — Доброй ночи. — Доброй, - кратко ответил Ромка.***
Ночная тишина нарушалась воем ветра. Я остался без таблеток, потому вновь ощущал как зловещий лес пристально наблюдает за мной, будто выжидает, когда потеряю бдительность. Очертания мороза на окне складывались в узоры и картинки. На них я видел все тех же животных, как раньше. Это словно преследующая меня кошмарная иллюзия, что никак не оставит в покое. Хотелось спрятаться с головой в одеяло, как в детстве. Но если Ромка заметит - засмеет потом. Мое тело предательски дрожало, как только я вспоминал сову, девочку-лису и.. Его. Дышать стало тяжелее. Мне показалось, что за окном кто-то стоял и в упор смотрел на меня. Страшный силуэт приковал к себе мой взгляд. Хотелось забиться в любой безопасный угол, только бы все поскорее закончилось. Я попятился назад и уперся в лежащее позади тело. Рома проснулся, ощутив мою дрожь и в полудрёме спросил: — Чего трясешься? Замёрз? Я не мог и звука из себя выдавить, с ужасом в глазах повернулся к нему. Неподдельное волнение отразилось в его глазах и он приподнялся на локте. — Чё случилось-то? Я показал ему на окно, не желая вновь поворачиваться туда. Рома повернулся и посмотрел. Его бровь изогнулась в непонимании, а сонный взгляд устремился обратно на меня. — Там же нет нихрена. Кошмар приснился, что-ли? Я тоже повернулся и, действительно, в окне снова ничего не было. Не выдерживая бешеного сердцебиения от страха я обнял Ромку, как большую плюшевую игрушку, и уткнулся в его грудь, по-прежнему дрожа. Парень хотел отстраниться, но понимающе все же позволил остаться в объятиях. Он заботливо погладил меня по спине, в его жестах было необычайно много нежности. На него совсем не похоже. — Не боись, никто тебя не тронет, пока я здесь. А если сунется кто - прибью. Доверившись его словам я наконец поднял глаза и встретился взглядом с ним. Такой взгляд я видел впервые: ласковый, полный доверия, но в то же время привычно строгий. Губы Ромы были приоткрыты, как и мои. Я погружался в глубину его глаз, после опускаясь глазами снова на губы. Между нами была располагающая атмосфера. Чувства, что я сейчас ощущал, были неподдельно приятными и, поддавшись моменту, я закрыл глаза, пока чужие губы неспешно накрыли собой мои. Руками я цеплялся за его майку на спине, позволяя себе забыться. Некоторое время он не обнимал меня в ответ, пока не сдался и не сгреб в грубоватые объятия. Его губы были слегка сухими и горячими, ощущения непривычные. Я чувствовал себя так, словно приручил дикого зверя, сделав его послушным и податливым. Мы смаковали друг друга, пытаясь распробовать. Как же приятно было ощущать себя в надежных, сильных руках. Еще мгновение и наши языки встретились, даря ласки друг другу. Опасно, если сейчас не остановиться, то... Но думать об этом уже было поздно. Я и не заметил, как Рома уже оказался сверху и снимал свою майку, оголяя торс. Оторвавшись от губ, как зачарованный я провел кончиками пальцев по его груди, прессу, шее, как будто касаниями исследуя чужое тело. Несмотря на холод дома стало так жарко, что дыхание участилось, а сердце беспорядочно билось в груди. Властный взгляд Ромы в этот момент заставил меня сжаться. Он наклонился к моему уху и тихо прошептал своим привычно издевательским тоном. — Боишься меня, Тоша? Я помотал головой. — Нет.. Не боюсь. — А если я страшный серый волк, который вот-вот поймает несчастного зайчишку в свои когти? С этими словами он прикусил мою шею своими клыками, оставляя быстро исчезающий след зубов. Этого действия хватило, чтобы с моих губ сорвался внезапный тихий полустон. Судя по всему, Ромке доставила удовольствие моя реакция, и он сделал так снова, и снова. Задрав мою рубашку, без намека на стеснение оставлял на груди багровые небрежные засосы, будто помечая своей собственностью. Его мозолистые руки гуляли по моим бокам, слегка щекоча. Я чувствовал, что стал твердым там, внизу. Это так смущало. Пятифан нетерпеливо стянул с меня штаны, оставив лишь белье и приподняв мой таз пахом ткнулся между ног, показывая, что тоже разгорячен. — Этой ночью я съем тебя.. Зайчик.