Колумбияна

У Юнги болит голова. Он просидел на двух лекциях, записывая половину из того, что диктовал профессор, и, открыто говоря, считал мух. Учеба для него не в приоритете, он вообще не хотел поступать, но родители, зависимые от общественного мнения, настояли на своём, а Эн, к неудаче Мина, их поддержал. Устав сидеть на неудобном стуле, омега дожидается звонка и выходит в большой просторный коридор. На него смотрят. Все. Если раньше блондина знали как капризного и избалованного омегу клана Мин, то теперь его имя прочно связано ещё и с Чон Чонгуком, и это его больше всего бесит. Он готов университет подорвать к чертям собачьим, лишь бы затмить популярность, вызванную свадьбой брата и альфы. Только вот в глубине души Юнги знает, что чужие рты эта проделка не заткнет. Парень кивает проходящим мимо знакомым лицам и покупает шоколадное молоко в автомате с напитками. Просунув трубочку в отверстие, Мин выходит во двор, освещенный ярким солнцем, и глубоко вздыхает. Проверяет телефон. Эн до сих не звонил, а ведь со свадьбы прошло больше двух недель. Покинув особняк Минов, омега унёс вместе с собой и покой: родители не лгали, они постоянно капают на мозг Юнги, обещают свести с кем-то и открыто угрожают отобрать машину, банковские карточки, а главное - свободу. Блондин уже забыл, как выглядит его любимый ночной клуб GG, и скучает по запаху мартини с вишней. Кусая мягкие губы до крови, парень хмурится и прячет телефон в задний карман голубых джинс, однако его инициативу перехватывает кто-то другой. Юнги ошарашено разворачивается и вопросительно глядит на ухмыляющегося наглого альфу в джинсовой куртке. Он смотрит на сотовый в своей руке и переводит взгляд на уставшего Юнги, проводя кончиком языка по нёбу щеки. — Трой, - чавкает омега, тяжело вздыхая, — телефон верни. Парень усмехается, подходит ближе и нарочно привлекает всеобщее внимание. Троя знают как богатого наследника главного судьи и конченого раздолбая. Под ним побывали все омеги университета, кроме, понятное дело, Ким Тэхёна и самого Юнги. Это альфу и раздражает. Ему нужен кто-то из них, чтобы в списке наконец-то оказались имена вип персон, однако цель недостижимая. Омеги ломаются, не ставят Троя в счёт и публично насмехаются над ним, но альфа продолжает стоять на своём, и вот сегодня его жертвой стал Мин. — Попробуй отобрать. Я даже поддамся, - вытягивает руку с мобильником вперёд Трой, не стирая хитрую улыбку. Юнги с места не двигается, переводит ленивый взор на ладонь альфы и медленно отпивает шоколадное молоко, вымораживая движениями скул альфу. Он горячий, даже когда пьёт молоко, и ему об этом известно. — Я тебе зубы сломаю, - спокойно говорит блондин, щурится из-за солнца, смеша Троя. Парень хохочет, опустив голову вниз и качая ею, умиляется смелым омегой. — Поэтому ты мне и нравишься. Такой непослушный, - клацает челюстью Трой. Юнги поджимает губы, закатывает глаза и шумно выдыхает: — Заебал. Мин-младший не лгал. Он тотчас набрасывается на альфу и кулаком врезает по подбородку, отчего второй отшатывается, уронив на ступеньки чужой телефон. Учащиеся во дворе всполошились, спешат разнять парней, при этом переживая за Троя, у которого из носа уже течёт кровь. Альфа старается не травмировать Юнги, прекрасно понимая, что потом получит от отца, ведь омега принадлежит Колумбияне, поэтому в основном обороняется, прикрывая локтями лицо. В конце концов покрасневшего от драки Юнги оттаскивают, просят успокоиться, однако блондин занят тем, что поливает матами избитого Троя. Если бы не ладонь, опустившаяся на плечо Мина со знакомым перстнем на безымянном пальце, омега продолжал бы барахтаться и требовать отпустить его. Он прикусывает язык, замолкает и смотрит на недовольного Эна, который стал свидетелем ужасного поведения младшего. Юнги тушуется. — Если об этом узнает отец, тебе несдобровать, - протягивает брату салфетку Эн, когда они спустя время сидят на скамейке вдали ото всех. Блондин глаз на старшего не поднимает, в уме подмечает его красоту, но салфетку всё-таки принимает, вытирая запекшуюся кровь с царапины. Между пальцами парня до сих пор колышутся волосинки с головы альфы. — Не узнает, - бурчит Юнги, тихо добавляя, — если ты, конечно, не проболтаешься. Эн все слышит, но не комментирует реплику. — Что ты здесь вообще делаешь? - опомнился омега. — К тебе пришёл. Я соскучился. — Да неужели? - фыркает Юнги, бросив салфетку под ноги, однако её поднимает Эн и выбрасывает в мусорную урну; Мин и на это фыркает. — С чего бы это ты обо мне вспомнил? Ностальгия в голову ударила? — Не груби мне, Юнги. Это я должен на тебя злиться за твое ужасное поведение. — Ну, конечно. Ты прошлое никогда не забываешь. Злопамятный, прямо как отец, - замечает омега и отворачивает голову в другую сторону, лишь бы не смотреть на брата. Парни некоторое время молчат, дают себе возможность подостыть и обо всем подумать. Эн играется с кольцом на пальце, вертит его, царапает и все думает, почему Юнги стал таким неконтролируемым. — Давай поедим твоих любимых крылышек? - пытается помириться Эн. — Не голоден. — А что насчёт мороженого? Юнги молчит, давая этим молчанием брату надежду. Он кусает нижнюю губу, испепеляет глазами подошвы конверсов и говорит, но совсем не то, что хотел бы услышать старший: — Ты не пахнешь им. Эн на пару секунд замирает, пытается набрать в лёгкие воздуха, увы не получается. — Что? — Ты им не пахнешь, - поворачивается к побледневшему брюнету Мин, в зрачках находит печаль, — почему? У вас что, ничего не было? Гребаный месяц почти прошёл! — Юнги, это касается только меня и Чонгука, - ровным старается держать голос Эн, но нотки на имени альфы срываются. Младший честно не понимает, какого хрена Чон пренебрегает его братом. Любой альфа захочет Эна, потому что тот образованный, воспитанный, красивый, ласковый. Что, черт возьми, с главой Колумбияны не так? Или это месть такая Юнги за неповиновение? Грязно играешь, Чонгук. — У меня есть предложение, - веселеет Эн, разгоняя тревожащие мысли, — я разговаривал с папой, мне известно, что предки тебя достают. Поэтому переезжай ко мне. — Чего? - в изумлении тянет Юнги, на мгновение представляя себя рядом с альфой. Только не это. После свадьбы блондин старательно избегает встреч с Дьяволом, даже забил на семейный ужин в особняке Чона, соврав родителям, что в университете неделя презентаций. Но это... Это катастрофа! — Да на семь дней хотя бы. Скажем так, твой внеплановый отпуск от гнёта родителей. Давай, малыш, соглашайся, - тормошит за плечи брата Эн, широко улыбаясь. — Не знаю. Думаю, это плохая идея, - мрачнеет омега, бросая косые взгляды на личную охрану брюнета неподалёку от кампуса. — Почему? - искренне недоумевает Эн. «Потому что твой муж хочет меня выебать», - думает, но не говорит вслух, лишь пожимает плечами, ссылаясь на плохое предчувствие. — Знаешь что, - уверенно восклицает Эн, поднимаясь со скамейки, — я сейчас же позвоню папе и скажу, что ты поживёшь у меня в особняке недельку-другую. Чонгук, уверен, против не будет, он постоянно на работе, поэтому четырёхэтажный дом с бассейном, бильярдным и своим парком полностью в нашем распоряжении. К тому же, - лукаво улыбается Эн, — мы уже с тобой давно не отрывались в GG. Настрой старшего передаётся Юнги; он загорается идеей, представляет себя плавающим в бассейне и попивающим коктейль подальше от назойливого папы и строгого отца, который словно с цепи сорвался, не дает и шагу ступить, расплывчато улыбается. В конечном счёте, невзирая на странные сигналы рассудка, омега сдаётся и соглашается на предложение брата, растворяясь в его тёплых объятиях. *** — Одолжишь эту блузку потом? - засмотревшись на Джина, строит глазки Тэхён. Кимы, стоя у зеркала, приводят себя в порядок. Альфа хмыкает, хватается за тюбик и выдавливает на ладонь гель для волос, зачесывая угольные пряди назад. Тэхён восхищается братом. Несмотря на злые языки, травлю и косые взгляды, Сокджин продолжает наносить на лицо немного макияжа, ухаживает за кожей и волосами, ходит на маникюр и не стесняется менять образы. Альфы над ним смеются, отказываясь уважать, язвительно бросая «ебаря себе найти пытаешься?». Ким не злится, на подобное даже не реагирует, лишь ухмыляется, а затем на утро тело одного из таких смельчаков находят в реке Хан. Джин не привык пачкать руки, он не любит тратить драгоценное время на всякий сброд. Кем бы они ни были, Сокджин - один из наследников Колумбияны. Ему никто не смеет перечить, вставлять палки в колёса. — Нет, ты её, как всегда, чем-то заляпаешь, - толкает младшенького альфа и занимает все место у зеркала. — Эй, аккуратнее! Вот ты жмот, - обижается Тэхён, отходя к гардеробной брата, засматриваясь на дорогие лоскутки и обувь. Джин это скоро замечает. — Даже не думай, - ледяным тоном отсекает альфа, — у тебя своих вещей полно. Чего ты пристал ко мне сегодня? Омега не отвечает, бросает взгляд на настенные часы. Скоро стрелка пробьёт три - через час встреча с Чон Хосоком. Тэхён уже не первый раз встречается с ним в Таль: они видятся в неделю два раза, если у альфы есть свободная минутка. Киму казалась эта затея сумасшедшей и рискованной, и он прав, потому что ему статус Хосока не подходит, потому что телохранитель дьявола - низкого полёта. Тем не менее видеться с Чоном хочется до чесотки. Он немногословен, но говорит всегда то, что нужно. Альфа холодный, как айсберг, и старомодный, как его родители. У Тэхена подступают конвульсии, когда он представляет себя на альфе, однако тот тормозит и на намеки омеги не реагирует. Сегодняшняя встреча, считает Ким, станет решающей: либо они переспят, либо Чон Хосок канет в лету. Дверь в комнату Джина открыта, и в неё заглядывает мимо проходящий Намджун, который, остановив взор на альфе, хмыкает. — У отца скоро волос на голове не останется от твоих экспериментов с внешностью, - пророчит старший Ким и делает шаги в спальню. Он улыбается Тэхену, говорит о его красоте и прячет руки в карманы. — Вижу, вы в восторге от моей комнаты? Здесь мёдом намазано? - вздыхает Сокджин. — Ненавижу мёд, - вставляет омега, собрав под себя ноги. Намджун подступает к младшему и смотрит на того через зеркало, в уме сравнивая двух братьев: на первом - деловой строгий костюм с галстуком, на втором - чёрная блузка с шарфом, завязанным вокруг шеи, чёрные брюки. Глаза подчёркнуты карандашом, а на щеках румянец. — Наша семейка полный комплект странностей, - усмехается как бы невзначай Намджун, — когда ты вообще стал увлекаться омежьими штуками? — Стесняешься меня, брат? - поднимает одну бровь Джин. — Или боишься, что Чон Демон Чонгук язвить по этому поводу начнёт? Пепельноволосый стискивает челюсть, с альфы взора из-под бровей не убирает. Сокджин в курсе, что тема с Чоном бьет брата по больному, поэтому решает в отместку за сказанное ужалить его. Тэхён замечает напряжение между Кимами, по этой причине выпрямляется и опасливо обводит двух альф оленьими глазами. — Разве это не Чонгук побаивается Намджуна? - пытается улыбнуться омега, но выходит слабо. — Ты же для него угроза, хочешь изменить правила и устои. Тем более теперь, когда все больше людей в Азии соглашаются с тобой... — Не болтай об этом, - сверкает карамельными очами Намджун, предупреждающе взмахнув пальцем. Зверёк Тэхена пугается реакции альфы и ложится на лапы, сам белокурый опускает подбородок вниз и надувает щеки. Намджун понимает, что проебался. Джин цокает. — Молодец, напугал его, - бьет по плечу старшего альфа и подходит к Тэхену, гладя того по макушке, — зачем портить парню настроение перед свиданием? — Это не свидание, а просто встреча, - поправляет омега, глотая обиду, — и вообще, идите оба к черту! — С кем у тебя встреча, как ты выразился? Наконец-то остепенился и нашёл достойного альфу? - ласково спрашивает Намджун, вспомнив внезапно о Чимине. С этой феей Намджун не насыщается, а его зверь уж тем более. Они трахались практически в каждом углу новой квартиры омеги, даже умудрились сломать кухонный стол, однако Чимина хочется больше, глубже, сильнее. Этот мальчик непорочный и даже похоть не портит его, только больше раскрывает. Даже сейчас, просто вспомнив о его блядских пухлых губах, которые по ночам вытворяют нереальные вещи, хочется кончить. — Ни один альфа в этом мире не достоин нашего мальчика, - целует ладонь омеги Сокджин, и Тэхён заливается краской, — он наше главное сокровище. Помнишь, что я тебе говорил? — Помню, - закатывает глаза тот, — меня достойны только двое альф - мои братья. Сокджин омегу валит на кровать щекоткой и, выставив локоть, плюхается им на живот парня, отчего Тэхён хрипло кашляет, обещая убить старшего. Намджун смотрит с доброй грустью на эту картину и про себя говорит, что его семья самая лучшая. *** Тэхён приезжает в кондитерскую в двадцать минут пятого и, оглядев себя с ног до головы, спокойно заходит в заведение, стараясь не выдавать свое тяжелое дыхание. Омега здоровается с персоналом, проходит вперёд и расстраивается, думая, что альфа его не дождался и ушёл, однако уловив мятный запах, успокаивается, берет себя в руки и, улыбаясь, спешит за крайний столик у окна. — Я думал, ты ушёл, - честно признается в своих опасениях Тэхён, садясь за стол. Хосок не отрывает от него глаз. Захотел бы - не смог. Омега несказанно красив в белой шёлковой рубашке, с чокером на лебединой шее, в широких чёрных брюках, которые ему чертовски идут. — Уже собирался, - то ли шутит, то ли серьезно говорит Хосок, вынуждая Тэхена хлопать ресницами. Их столик обслуживает Чимин, у которого из-за ненасытного альфы сонливый вид и по всему телу засосы. Пак отлично знал, кем приходится омега Намджуну, поэтому старался делать свою работу на пять с плюсом, однако Тэхён каким был заносчивым, таким и остался. Он придирался ко всему: начиная от подачи приборов и заканчивая тоном голоса Пака. Брюнет терпел, косился в бок, где сидел хмурый альфа, и сдержанно улыбался. — Зачем ты пристаешь к нему? - спрашивает наконец-то Хосок, глядя на печального официанта. — А что, жалко стало? - не сдерживается Ким и быстро прикусывает язык, пожалев о фразе, ибо прозвучала она, как результат ревности. — Он плохо выполняет свою работу, вот и все. Скоро у меня день рождения, я думаю попросить отца купить мне эту кондитерскую. Хочу здесь обустроить по своему вкусу, вот и придираюсь. — Это твоя мечта? - спрашивает альфа, наслаждаясь мимикой парня, когда он увлечённо о чём-то рассказывает. Хосоку не нравится то, что он за ним может часами наблюдать, то, что считает родинки на лице. Он должен быть привязан лишь к одному человеку - к Чонгуку, для Тэхена в его сердце места нет. Однако контролировать привязанность к принцу Колумбияны все труднее и труднее. Казалось, Хосок способен на все, кроме любви, но, отыскав своего человека, осознает, что это не так. — Мечта? - задумывается белокурый. — Моя мечта - это путешествовать. Я хочу побывать в Париже, в Амстердаме, в Бразилии и в Риме. Хочу взглянуть на семь чудес света. — Что тебя останавливает? Ты же с возможностями своей семьи можешь прямо сейчас исполнить её, - недоумевает альфа, и омега грустно улыбается. Чон прав: у него есть все, только подобные открытия Тэхён хочет совершать не один, а вместе с первой и последней любовью. Да, желание довольно сопливое, однако в груди парня такая мечта до сих пор живет, более того - она созревает, потому что у Тэ появился Хосок. — Времени нет, - врет он и меняет тему разговора, — что насчёт тебя? Каково это дружить с самим Дьяволом? Душу ему ещё не продал? Хосок смеётся, делая глоток кофе. — Душа присуща людям, я же - меч демона, она мне не нужна, - обнажает клыки в оскале альфа, пугая и одновременно вызывая табун мурашек по телу Тэхена. Омега понимает, что возбуждён. Он облизывается, поправляет прическу и томно вздыхает. Пора. — Хосок, я тебе нравлюсь? — Не понял, - сдвигает ровные брови альфа к переносице, меняясь в лице. — Хорошо, поставлю вопрос по-другому: ты меня хочешь? Чона подобный вопрос обескураживает. Он каменеет, подобно горгулье, не двигается и не дышит пару секунд, а затем, ничего не говоря, достаёт наличку, бросив купюры на стол. Ким наблюдает за его действиями, чувствует себя оскорбленным, но сказать ничего не может, потому что невидимая петля душит горло. Альфа встаёт на ноги. — Значит, не хочешь? - не смотрит на того, сдерживает ярость Тэхён. — Я тебя совсем не возбуждаю? Какого хрена мы две недели сюда ходим, кушаем торты и болтаем, если твой член на меня не встаёт?! — Следи за языком, - от такого Хосока у омеги волосы на теле дыбом встают, он осекается, — ты ведёшь себя как дешевка. У Кима в груди лопается сердце, окрашивая кости в красный. Парень рысью подрывается со стула и со всего размаху дает пощечину альфе, скорчив кислое выражение лица. Он ненавидит себя за то, что позволил какому-то охраннику бросить подобное оскорбление в свой адрес, ненавидит мысль, что желал его, считал достойным. Чон Хосок всего-то шестерка Чонгука. В Сеуле, кроме Дьявола и братьев Ким, больше достойных альф не существует. Тэхён это для себя решил железно. — Дешёвки это те, кого ты трахаешь. Я омега семьи Ким, я наследник Колумбияны, во мне течёт голубая кровь. Как ты смеешь меня оскорблять?! - дышит огнём, упирается разъярённым взором на Хосока. — То, что ты носишь фамилию одного из кланов триады, тебя принцем не делает. Ты сам себя пачкаешь, - выговаривает четко альфа, обращает остатки гордости омеги в песок. — Ты скотина! Я никогда не забуду этого и не прощу тебя, - толкает в грудь, фурией хватает свои вещи и вылетает из кондитерской. У омеги в голове мысли летают кинжалами. Такое ощущение, словно его заживо замуровали и бросили под воду. До сих пор трудно поверить в произошедшее. Как же он проебался, поверив Хосоку. Он-то думал, что это тот самый, но оказалось наоборот. Тэхён судорожно набирает номер брата, садится за руль и заводит Мерс, проклиная весь белый свет. Хосоковская «дешёвая блядь» навсегда отпечаталась в сознании омеги. *** Хосок не находит себе места. Он выкуривает разом пачку дорогих сигарет, опустошает бутылку скотча, пытается переключиться на что-нибудь другое, но в голове острыми шипами засел взгляд омеги. Тэхён смотрел на него так, будто Чон собственноручно вырезал всю его семью и скормил их тела собакам прямо перед парнем. Хосок понял, что перешёл границу, сильно ранив омегу. Ведь правда - он принц, красавец голубых кровей, Хосок не имел права выказывать к нему неуважение, пусть и по своим личным причинам. Тэхён не прав, альфа его до смерти хочет: сожрать, облизать, втереть в себя его клубничный запах, попробовать на вкус эти сладкие губы; хочет вытрахивать стоны, довольствоваться грудным тембром, которым омега всех вокруг чарует. Хосоку приходится выпускать свою кровь, чтобы сидеть на месте и не раздевать омегу глазами. И ради чего? Ради Колумбияны. Хосок не тронет парня, наследника триады, он просто не имеет право, иначе своей похотью он испачкает и Тэхена, и себя. Альфа нарочно вёл себя грубо, играл роль, чтобы оттолкнуть Кима, потому что он понимал, что с каждой встречей их желание переспать только увеличивается, а контролировать мысли становится невозможно. Тэхён сейчас не понимает, обижается и даже, возможно, ненавидит Хосока, но Чон поступил так ради его же блага, только вот героем он почему-то себя не чувствует. *** У Юнги наконец за столько недель выдался отличный денёк. Омеги скупили почти все магазины, посетили салоны красоты, пообедали в лучшем ресторане Сеула и успели посплетничать. Юнги заметил, что брат постоянно пытается заговорить о Чонгуке, нахваливает его перед ним, рассказывает о его манерах, словно пытается поднять альфу в глазах Мина. Юнги сдержанно кивает, потом мигом переводит тему. Особняк Чонгука больше особняка Минов в два раза. У Юнги чуть было челюсть не отвалилась от того, какая архитектура богатая. Внутри дизайн особняка отличается: все в тёмных тонах и в стиле модерн. Блондин выбирает себе комнату на третьем этаже с балконом и видом на парк, откуда доносится гоготание гусей, и даже, кажется, заметны хвосты павлинов. Удивляется. Неужели у альфы свой личный домашний зоопарк? Юнги обещает себе завтра устроить экскурсию, а пока спускается в столовую и принимается за поздний ужин. — Уже обустроился? - отламывая ломтик хлеба, спрашивает Эн. — Ага. Не думал, что у твоего мужа такой утончённый вкус, - хмыкает омега и мысленно бьет себя по лбу, осознав, что только что сделал комплимент Дьяволу. Братья ужинают вдвоём. Чонгук задерживается на работе, и Эн, посмотрев на стрелки часов, говорит о своей усталости, укладывается спать. Юнги спать не хотелось. Спросив у прислуги дорогу, омега без спроса достаёт из серванта с дорогим алкоголем двадцатилетний виски и спускается в бильярдную, где у главы Колумбияны свой личный бар с игровыми автоматами. Юнги неосознанно присвистывает, оглядывая помещение и загораясь желанием поиграть. Он расстёгивает одну пуговицу бежевой рубашки, подходит к бару и с шумом опускает на стеклянную поверхность бокал, разливая алкоголь. Его вечеринка только начинается. Чонгук весь день общался с политиками и очень устал. Он более чем уверен, что рукой Намджуна многие начинают рыться в делах Колумбияны, переходят на сторону Кима и делают резкие заявления. Альфу это не злит, он внимательно выслушивает каждого и усмехается. Хосок предлагает действовать через старшего Кима, чтобы тот приструнил своего наследника, но Дьявол не торопится, он считает, что каждый человек способен на ошибку, только расплата за неё порой наступает сама. Чонгук выходит из новенького Maserati Levante Review и прямиком направляется в дом. Он думал поиграть немного со своими ротвейлерами, но ночь уже глубокая, хочется упасть в кресло и отдохнуть. Эн давно спит, прислуги дожидаются хозяина, и не успевает альфа перейти порог гостиной, как его рёбра сгибаются от тяжёлого запаха цитрусов. Чонгук на мгновение теряет ориентир и хмурится, пропуская мимо ушей сказанное прислугой. Демон ощущает каждым сантиметром кожи, как нагревается температура тела, как нервы натягиваются струной, а самое главное - как зверь его, дурея, скребётся когтями. Чон мысленно фыркает на того, обещает накормить, а сам, не стирая хитрой дьявольской улыбки, идёт в душ. Чонгук скучал по нему. С первой их встречи скучал. Когда не видел его, когда он только за порог выходил, скучал. Они не виделись шестнадцать дней - шестнадцать дней для альфы стали адом. В ночь свадьбы Чонгук думал, что навсегда выбросит из головы омежку, напомнил себе, что теперь у него есть супруг, только это голодного зверя лишь злило. Да, под Чоном был омега, только не тот. Чонгук в брачную ночь смотрел на Эна, ласкал пальцами подбородок и щеки, похожие на нежные щечки Юнги; в Эне было все: от красоты до ума, только огонька в глазах, который имел при себе Юнги, у Эна не было. Как бы не старался, Дьявол даже поцеловать супруга не мог, хоть тот и тянулся, подставлял себя, сгорал от нетерпения. Чонгук понимал, что своей нерешимостью оскорбляет Эна, поэтому, как мальчишка, соврал о важных делах и покинул особняк, вызвав в клуб Хосока, с которым они испили почти все запасы алкоголя. Чонгуку и он не помог. Дьявол сидел, на него пялились омеги разного сорта и красоты, однако все мысли его были заняты белокурым бледным парнем с подвешенным языком и непробиваемым стержнем. Чонгук считает себя мёртвым, когда не видит его томных глаз, и сам же смеётся, что, оказывается, у Дьявола тоже есть своя смерть. Смерть Чонгука - Юнги. Отбросив ностальгические воспоминания, альфа натягивает домашний чёрный ханбок и зачесывает влажные волосы. Он просит прислугу больше его не беспокоить и тихонько спускается в подвал, где и находится бильярдная. Остановившись рядом с дверью, Чонгук глубоко вдыхает аромат цитрусов и млеет: автоматически выпускаются клыки, мечтая прокусить шею омеги, запах которого действует похуже афродизиака. Юнги хвалит сам себя, забивая очередные шары и залпом выпивает виски, который почему-то пахнет, как коньяк. Блондин вспоминает, кому принадлежит такой запах, и в испуге оглядывается, только в помещении - никого. Расслабляется, открыто хохоча над собой, думает, что стал параноиком. Встав в стойку, Юнги скользит кием по зелёной доске и закатывает красный шар в лузу. — Какой шикарный вид, - доносится вдруг до его ушей. Чонгук тихонько приоткрыл дверь и сразу оторопел, заметив стоящего прямо перед ним мальчишку. Он буквально облокотился всем телом на бильярдный стол, выпятив круглую аппетитную попку, словно приглашая альфу полакомиться ею, и продолжает играть. Юнги от неожиданности выплевывает мат и роняет кий на стол, круто развернувшись к мужчине всем телом. Его сердце в груди бешено стучит, а запах коньяка вытесняет из организма виски. У Юнги перед глазами двоится. Он округлёнными глазами изучает альфу напротив и заостряет внимание на хищной улыбке и радужке потемневших глаз. Омега знает этот взгляд, не в первый раз его встречает. — Что ты тут делаешь? - шумно сглатывает Юнги. Чонгук ухмыляется, берёт себя в руки и с трудом проходит мимо омеги, широко улыбнувшись, застав на барной стойке открытую бутылку виски из его коллекции. Будь это кто-то другой, Чон ему бы пальцы сломал, но Юнги он готов подарить весь мир - что в таком случае одна сраная бутылка алкоголя? — Я здесь живу, - не поворачиваясь, отвечает альфа и отпивает прямо с горлышка виски, — значит, бильярдом увлекаешься? — Мне просто было интересно, - бурчит тот, убирая кий на законное место, только реплика мужчины его останавливает. — Поиграй со мной тоже. Я вижу, ты в этом хорош, но не так, как я, естественно. Тем не менее, я дам тебе шанс меня победить. Если сделаешь это, я выполню все, что попросишь, - вкрадчиво начинает Чонгук, приближаясь к окаменевшему блондину. Пальцы альфы скользят по линии скул омеги, нежно проводят по нижней губе, слегка надавливая, и вновь проходятся по щекам. У Юнги внутри просыпаются вулканы, он пытается держаться стойко, однако голос, касания и тем более запах альфы не дают нормально функционировать. — А если проиграю? - боялся спросить омега, однако поборол себя, заглянув прямо в угольные глаза. Чонгук его пожирает. Мин стоит в джинсах и рубашке, но для Демона он обнаженный. Альфа проводит языком по губам, наклоняется к фигурке вплотную и дышит жаром прямо в ухо, не стесняясь, внюхивается. — Тогда советую бежать, - шепчет Чонгук, неожиданно языком проводя по скуле омеги, отчего по спине парня проносятся мурашки. Он боится, правда боится, но одновременно заводится, хочет вступить на опасную дорожку, нащупать почву, поиграться со зверем Дьявола, ведь чувствует, как тот реагирует на него. Юнги на перепутье. Он здесь, в одной комнате с альфой, с законным мужем родного брата. Он позволяет ему облизывать себя, зажимать в уголке, флиртовать, трахать взглядом. Почему? Мин не понимает, что между ними происходит, но то, что эта невидимая связь нарушает все правила, видит отчётливо. Чонгук возвращает в маленькую ладошку омеги кий и усмехается, заметив их разницу в росте. Юнги такой крошечный, сладкий и милый. Чонгук бы его на руки взял, сел в кресло и щекотал, только боится, что омега выпустит коготки и оставит его без глаза. Игра идёт минут десять. Сперва Демон поддаётся, нарочно бьет криво, но, когда Юнги это замечает и уже грозится бросить играть, Чонгуку приходится начать честную игру. В глубине души альфа жаждал проигрыша Мина, потому что развратные картинки перед его глазами дурманили разум. Юнги в самой глубине души, в самой ее потайной части, тоже этого хотел. Это неправильно, это плохо, но флиртовать с этим харизматичным и опасным альфой омеге нравится. То ли виски в голову ударил, то ли присутствие демона в жизни влияет так - Юнги решил своей сущности дать волю. — Ты проиграл, - спокойно замечает Чонгук, упираясь одной рукой на кий. — И теперь мне лучше бежать? - поднимает бровь омега. — От меня не убежишь. Чонгук с небывалой скоростью подлетает к фигурке и поднимает за задницу на руки, сажая Юнги на бильярдный стол. Он не позволяет омеге опомниться и впивается в требовательном поцелуе в его сахарные губы, языком собирая бусинки крови, которую сам клыками и пустил. Юнги прижимается ближе, зарывается пальцами в угольные влажные после душа волосы и тянет за них, отвечая на мокрый поцелуй. У обоих взрываются фейерверки от нереальных ощущений. Чонгук нашёл свой огонёк, а Юнги нашёл свою тьму. Горячая рука альфы опускается по позвоночнику прямо к ягодицам Юнги, раздвигает их. Сам Дьявол рычит в поцелуй из-за того, что парень умудряется укусить чужой язык. Ещё немного, и сердце Юнги остановится, потому что он чувствует возбуждение Чонгука сквозь тонкую ткань ханбока. Дьявол трется об омегу, не стесняется, показывает своё желание, достигшее небывалого пика. Юнги опрокидывает голову назад, приглашая Чона покрыть смачными поцелуями свою шею, и томно выдыхает, возбуждаясь ещё больше. Чонгук собирает языком пот, смакует тонкую кожу и оставляет засос на молочной шее, за что и получает очередной укус. Юнги боится следов, боится, что кто-то узнает о сегодняшней ночи, но альфа тут же зализывает больное место и просит прощения, хотя еле держится, чтобы не оставить метку. Метку. Не супругу. — Какой ты вкусный. Почему ты такой? - раздвигает ноги омеги Чонгук и поглаживает чужие бедра, жадно облизываясь. Бежевая рубашка спускается вниз, обнажает тонкие плечи и желанные ключицы, отчего Чонгук окончательно теряет власть над собой. Он тянется за повторным грубым поцелуем и терзает губы Юнги до онемения. Мин кайфует. У него был только один половой партнёр, но сравнивать его с Демоном он не может, потому что чересчур прекрасно. До звёздочек в глазах жарко и дико. — Я хочу тебя, - лижет с головы до шеи альфа, хозяйничая руками в чужих штанах. — Хочу себя в тебе, хочу везде и всегда. От слов мужчины Мин обмякает, не понимает, что творит, даже то, что его руки обхватывают чужой член, понимает только сейчас. И лишь первый палец Чонгука проскальзывает в промежность блондина, омега просыпается от длительного сна, сразу отрезвев, словно получив пощечину. Это все неправильно. Он не может так поступить с Эном, он не плохой брат. Юнги резко отстраняется от перенявшего настроение омеги Дьявола и высовывает ладони со штанов, извиняясь, отползает назад и хочет спрыгнуть на ноги, однако стальная хватка Чонгука его останавливает. — Что случилось? - не понимает тот. Юнги прикусывает щеку изнутри, боится расплакаться перед альфой, но берет над собой контроль и переводит дыхание, холодно произнося: — Наверху, в вашей общей спальне, спит твой муж, мой брат. Вот, что случилось. Я не могу так поступить с Эном. В отличие от тебя, я его люблю, - грубо обрывает Юнги и спрыгивает со стола, застегивая пуговицы рубашки. Чонгук обдумывает слова младшего, восхищается его привязанностью к брату и, опирается бёдрами о край бильярдного стола, внимательно наблюдает за попытками нервничающего омеги застегнуть одежду. — Я не хочу лгать тебе. Твой брат как омега мне неинтересен. Я даже целовать его не в силах. — Знаю, - бросает тоскливо блондин, — я не учуял на нем твоего запаха, зато на мне его теперь сполна. — Маленький, - хватает Юнги за руку Чонгук и обнимает со спины, играясь с влажными от пота волосами, — лгать себе нехорошо. Мы же оба понимаем, что тебе это нравится. Между нами связь, я твой альфа, поэтому не строй из себя ангела. Тебе не идёт. — Я никого из себя не строю! - рявкает омега, пытаясь вырваться из объятий, однако Дьявол его приковал к себе намертво, своё уже не отпустит. — Ты муж моего брата. Между нами ничего не может быть! — Поздно об этом думать, между нами уже есть все. Я хочу тебя. — Это похоть. — Я хочу тебя не только трахнуть, но и просто хочу. Хочу каждый день видеть твое сахарное лицо, хочу целовать тебя, хочу обнимать и вжимать в постель, хочу кормить, хочу ухаживать. Ты моя слабость, маленький, только это секрет. Никому не говори об этом, иначе окажешься в беде. — Ты моя единственная беда, - поворачивается всем телом покрасневший от столь пылкой речи Юнги и обвивает шею альфы крохотными руками. До рассвета они лежат на кожаном диване в бильярдной, обнимаются, целуются и говорят обо всем. Чонгук рассказывает о своей семье, о бизнесе, посвящает Юнги в политику, рассказывает о своих татуировках, а блондин забавно морщит носик, улыбается и пальцами водит по рисункам, один за другим покрывая поцелуями. — Что для тебя Колумбияна? - спрашивает омега, сидя на бёдрах альфы. Чонгук любуется длинной шеей Мина, щекочет того, умирая в которой раз за ночь от звонкого грудного смеха. — Это закон и порядок. — И ты никогда не думал, что законы братства приносят только несчастья? Если бы не Колумбияна, Эну не пришлось бы проходить через брак без любви, - грустно проговаривает Юнги и уклоняется от попытки альфы чмокнуть его в носик. — Ответь мне. Ты не хочешь ничего менять? — Нет, - безапелляционно заявляет Чонгук, сверкая чёрными глазами, — это труд моих предков, моего отца. Я уважаю законы и традиции Колумбияны. Кто-то считает их дикими, устаревшими, но без них кланы бы давно разорвали бы друг другу глотки. Я держу порядок в Азии, это мое предназначение и никто, кроме меня, нарушать правила Колумбияны не смеет. — А ты бы смог нарушить их ради кого-то? - неуверенно спрашивает Юнги, встречаясь с глазами альфы. Чонгук нежно поглаживает тыльной стороной ладони щёчку омеги, мягко ухмыляясь, задерживая взгляд на хмурых бровях. — Ты имеешь в виду себя? Мин молчит, прячет глазки и изображает заинтересованность в ханбоке Чона. Казалось, с вопроса омеги прошло много столетий, однако альфа всё-таки отвечает: — Ради тебя, маленький, я заморожу Ад, - целует ладонь Юнги Чонгук, а Мин ему верит. Омега ложится на грудь альфы и скоро засыпает, зарываясь носиком в ямку ключиц.