Колумбияна

Чонгук без Юнги не может. Его не было рядом с альфой одну ночь, а у Чонгука уже кости крошатся, превращаясь в песок. Он сам не понимает, каким чудесным образом не свернул в тот вечер с дороги, не повернул обратно к особняку Минов и не перекинул через плечо то, что принадлежит ему; а то, что Юнги его, он не сомневается. Пусть омега отрицает их тягу друг к друг, пусть кусается, строит из себя ледяную глыбу, но глубоко в сознании блондин сам тянется к мускулистым рукам Чона. Обычно главе Колумбияны ничего не снится, зачастую потому, что спит он мало, в основном опустошает в кабинете коллекцию рома, но в эту ночь ему снился ангел, и у ангела этого лицо Юнги. Он маленький, хрупкий, с кожей цвета лунных камней. Омега улыбался самой тёплой улыбкой, сжимая сердце альфы в крошечном кулаке, а Чонгук терпел, позволял ему играться, лишь бы он продолжал пытать его этой сахарной улыбкой. И сейчас, сидя на собрании кланов, волк туманным взглядом изучает свою ладонь, которой ещё недавно гладил самую идеальную задницу в мире, и тоскливо улыбается. Он скучает, и если ранее этого признавать не хотелось, крепость его гордости рушится - ее осадил белокурый воин. Ким Намджун что-то говорит о китайской мафии Цзянь, рассказывает о их вмешательствах в торговую организацию порошка и при этом смотрит косым взором на главу Колумбияны, совершенно не понимая, почему тот сидит столбом и не перебивает. Мин Гухан, внимательно слушая доклад, тушит сигару и закрепляет руки в замок, кивает, однако Чон внимания не обращает. — ...И раз уж они вмешались, я подумал, было бы неплохо договориться с ними о сотрудничестве, - пользуясь глубокой задумчивостью Чонгука, на свой страх и риск дополняет Ким. Хоть Дьявол и вправду был занят раздумьями о своём маленьком чертёнке, краем уха он ловит каждое слово Намджуна, и, услышав последнюю реплику, резко поднимает острый подбородок, глазами высасывая душу из неприятного ему человека. — Что я слышу? - усмехается Чонгук. — Сотрудничество? С китайцами? Гухан чует запах крови в воздухе. Он взволнованно хмурится и прячет взгляд вниз, позволяя двум семьям разбираться в споре самим, оставаясь на нейтральной территории. Впрочем, его зять - сам Демон, у него нет иного пути, как подчиниться. — Мы выйдем в плюс. Перед нами откроются новые дороги. К тому же... — Знаешь, почему мы никогда не связывались с китайцами? - перебивает Кима Чонгук, ни один мускул на его лице не дрогнул. — Ещё в эпоху Чосон династия Цзянь третировала наших предков. Они убивали отцов, насиловали омег и забирали награбленное. Два столетия назад нашим кланам удалось взять реванш, мы отомстили. И ты хочешь перечеркнуть эту многовековую войну? Забыть все злодеяния, сотворённые их предками? Это неуважение к нашим праотцам - раз, и два - это противоречит законам Колумбияны. Намджун чувствует себя зелёным пацаном, которого отчитывает учитель за плохое поведение. Больше всего на свете альфа ненавидит именно это - надменный взгляд Чонгука из-под бровей и его тон, подчёркивающий превосходство главы братства над остальными семьями. Он четко слышит недовольный рык волка, слышит клацанье клыков, однако приклоняться отныне не собирается. Ему надоело считаться вторым по рангу после клана Чон, надоело получать лишь усмешки за свою отлично проделанную работу. У Намджуна больше не осталось сил держать себя в руках. Слишком долго он молчал. — Я все помню, - сквозь стиснутую челюсть твердит альфа, — но благодаря китайцам мы выйдем на новый уровень, расширим своё влияние, а когда это случится, уничтожим их. — Это противоречит Колумбияне, - ледяным тоном чеканит Чонгук, находясь на грани взрыва. — Ты снова за своё? Ким опускает брови к переносице, играясь со скулами на оливковом лице. — Ты постоянно выказываешь неуважение традициям братства. Если поначалу это казалось задорным, то теперь мне скучно. Я не повторяю дважды. Своё первое и последнее предупреждение ты получил. - Чонгук огромной тенью возвышается над длинным столом, не убирая чёрных глаз с Намджуна. — Не смей нарушать традиции Колумбияны. Больше дерзости я не потерплю, и у семьи Ким останется один альфа, наследник власти. Чонгук выходит в коридор взбешённой фурией. Он не обращает внимания на занятого чем-то в телефоне Хосока и лишь жестом велит тому следовать вперёд. Сейчас ему необходим Юнги. Его хрипловатый грудной голос, бесящий, но такой родной запах цитрусов, его морщинки на лбу, вызванные недовольством. Он хочет - он получит. Опускаясь на заднее сидение автомобиля, Дьявол набирает номер своего человека и узнает, что Мин уже как три часа находится в университете. Значит, грызёт гранит науки... Чонгук усмехается, представляет выражение лица омеги, когда он заявится прямо к учебному заведению. Предвкушает. — Поехали, - прячет мобильник в карман костюма Чон, и Хосок кивает. *** Юнги игнорирует вибрирующий телефон и старательно слушает лекцию. По крайней мере пытается. Какие бы усилия он ни прилагал, как бы ни пытался сконцентрироваться, мобильник не умолкает, зазывает взглянуть. А омега будто чувствует опасность, чувствует альфу, которому принадлежит и в то же время не принадлежит. В конце концов, вручая себя в руки слабости, блондин глухо выдыхает и незаметно для профессора хватается за телефон. Жалеет мгновенно. J: На первый раз я прощаю тебе твою необдуманную выходку, но отныне ты спишь только под моей крышей, желательно в моей кровати, но это подождёт. Сейчас я хочу тебя увидеть. Юнги дуется, мотает головой, словно глазам своим не верит. Зная Чонгука, Юнги понимает, что альфа может горы свернуть и наполнить весь город трупами. Вот этого он и боится. J: Я жду тебя во дворе. Спускайся. Не отвечает. Таранит взглядом экран, задумчиво кусая нижнюю губу. Если спустится, если послушается и сам пойдёт в руки главы Колумбияны, сломается. Юнги гордится своим воспитанием, мировоззрением и принципами; он знает себе цену, и роль мрази, крадущей у брата мужа ему не подходит. Пусть у него и зарождаются чувства, пусть к Чонгуку тянет, как котов на кошачью мяту, пусть сердце надувается от тоски и боли. Дьявола хочется так, что умереть ради одного взгляда не страшно. От Чонгука не убежать, он и не позволит: сам прокладывает дорогу к омеге и сносит все стены. Лишь одну ему не снести - любовь Юнги к Эну, она всему виной. Предать брата? Стать настоящей шлюхой? Что может быть отвратительней этого?.. У Мина надуваются вены на лбу от нервов. Он потирает переносицу, сжимает телефон в руке и проклинает первую встречу с Демоном - в тот вечер, по случаю помолвки, Юнги, сам того не зная, продал душу. За ней Чонгук и явился. J: Маленький, я не железный. Не спустишься, я сам к тебе приду, потом не хнычь. Испугавшись предупреждений альфы, Юнги осекается, ловит ртом воздух и быстро печатает, что сейчас придёт. Он поднимает руку, просит разрешения выйти и, пропустив мимо ушей недовольство профессора, пулей мчится прочь из аудитории. Тэхён, сидящий в верхнем ряду, заламывает вопросительно брови и хмыкает, в уме спрашивая себя, куда это младшенький Мин собрался. Больно странно он себя ведёт... Омега не помнит, как спустился к выходу, не помнит проделанный путь от третьего этажа, но, когда он замечает выходящего из чёрного автомобиля Чонгука, вмиг обо всем забывает. Резко в ноздри бьет запах коньяка, опьяняя Юнги, обволакивая и без того слабое тело, поскольку помимо аромата альфы, его рычащего зверя, омега вынужден вести борьбу со стальным взором глаз цвета мрака. Мрак будто подчиняется Чонгуку, будто он - верный пёс альфы. Несмотря на скверное настроение, увидев выбегающего из здания омежку, Дьявол мигом сменяет гнев на милость и уголком рта улыбается приближающемуся хмурому парню. — Ты с ума сошёл сюда приезжать?! - шипит на альфу Юнги, остановившись в шаге от того. — Нас могут увидеть! — Я соскучился, - спокойно отвечает Чонгук, пальцы чуть было не кусает от желания коснуться белоснежной щеки. — Психопат. — Довольно бурчать, - цокает Демон и всё-таки проводит большим пальцем по скуле омеги, касаясь алой искусанной губы; Юнги в испуге резко отталкивает от себя чужую ладонь и оглядывается. — Собирайся. Поедем в мой любимый ресторан. Я хочу с тобой пообедать. — Зато я не хочу, - фыркает смело Юнги, хочет отстраниться, но Чонгук его ловит за кисть и тянет на себя, носом зарываясь в белокурые пряди, втягивает цитрусовый аромат, понимает, что теперь не может жить без него. То, что ненавидел, полюбил до беспамятства. — Как же я скучал по тебе, маленький. — Меня одну ночь всего-то не было, - бубнит в чужую грудь Юнги, сражается сам с собой, чтобы не ответить на ласку. — А как будто вечность, - Чонгук находит лисьи глазки, пальцами цепляет подбородок и нагибается вниз, заставляя омегу затаить дыхание, — я говорю в последний раз, ты запоминаешь. Ты мой омега. Нравится тебе это или нет, это наша судьба. Никакие оправдания, никакие препятствия не остановят меня. Я буду идти вслед за тобой. Убегай, если хочешь. Переезжай в другую страну. Вперёд. Моя тень будет накрывать твою. — Да ты болен, - качает головой Юнги, устало улыбаясь. — И у моей болезни твой аромат. Чонгук помогает Юнги опуститься на заднее сидение ламборгини, довольно улыбается, украв короткий поцелуй, и захлопывает за собой дверь. Машина через секунду отъезжает, оставляя после себя лишь пыль. Тэхён, глядевший все это время в окно, широко растягивает губы в улыбке и стучит пальцами по парте, поражаясь сцене, которую повезло лицезреть. Значит, сам Чон Демон Чонгук сохнет по брату своего супруга? По Юнги? Это сенсация. Омега криво улыбается, щурит подкрашенные глаза и откидывается на спинку стула, радуясь выпавшей удаче. *** Намджун врывается в квартиру фурией. Он судорожно стягивает с себя пиджак, бросает его на пол и набрасывается на остолбеневшего на месте Чимина. Омега в фартуке, держит в руке тарелку с панкейками, но они успешно уходят на второй план, когда Ким хватает парня за талию и до хруста костей обнимает любимого, дерзко проникая языком в чужой рот. Чимин от такого напора теряется, моргает много раз и не успевает набрать воздуха, задыхается. Намджун валит омегу на кровать, нависает сверху и руками зарывается под футболку, подушечками пальцев проводя по идеальному телу. От прикосновений альфы Пак томно постанывает, льнет к нему, обвивает чужую шею и расслабляется. Намджун трахает Чимина жестко и глубоко, рукой надавливая на поясницу, вынуждая брюнета выгнуться дугой, чтобы было не так больно. Пак не был хорошо растянут, а Намджун вошёл резко, не давая омеге возможности привыкнуть к размеру члена. Чимин царапает ногтями подушку, зарывается носом и вопит, теряется в ощущениях: не знает, хочет ли чувствовать альфу глубже или желает поскорее прекратить все это. Но Ким шлёпает паренька по упругой заднице, размашисто втрахивает его в кровать и рычит, когда Пак пытается перевернуться на спину. Первым кончает Чимин, спустя пару минут кончает и Намджун, прямо на живот выдохшегося омеги. Альфа целует парня в губы, ловит язык и кусает его, следом зализывая, словно извиняясь. Они лежат в обнимку - голова омеги на груди Кима - и наслаждаются тишиной. — Что это с тобой? - скрывает печаль в голосе Чимин. Метка. Он снова не поставил ему метку. — Заебал Чонгук, - скручивает сигарету Ким, — я устал. Брюнет некоторое время молчит, подбирает слова, но не находит. Он знает, как влияет Дьявол на Намджуна, это больная для того тема, поэтому предпочитает не лезть на рожон и просто позволить любимому отдохнуть. Но слова Тэхена ядом проникают в сознание омеги. То, что Чимин временная игрушка, начинает пугать. Вдруг это правда? Может, Намджун просто использует омегу, пока тот ему интересен в постели. Иначе почему он не ставит метку? Почему не выходит с ним в свет? Почему не доводит секс до сцепки? Разве искренне любящий альфа стеснялся бы своего омегу? Чимин боится. Боится остаться один, потерять Кима: если это произойдёт, омега умрет. Пак обещал не влюбляться, он желал сперва встать на ноги, устроить свою жизнь, а уже потом искать своего альфу, но жизнь несправедливая сука - она размешала все карты. И Чимин вынужден играть по ее правилам. Дабы хоть как-то разогнать скверные мысли, брюнет решает проверить Кима, поэтому, поднявшись на локтях, кокетливо улыбается и водит пальчиком вокруг соска альфы. — Может, развеемся? Отвлечемся от твоих проблем на работе, - они смачно целуются, кусают друг друга за подбородок и улыбаются. — Что моя крошка предлагает? - подчиняется чарам омеги Намджун. — Мы уже долго встречаемся, и я подумал, что было бы неплохо познакомиться с твоими братьями. С Тэхеном, например? Он знает меня как официанта в пекарне, а не как твоего омегу. Намджун помогает парню сесть на его бёдра, хрипит, когда нежные пальчики обхватывают вмиг окаменевший член и любуется красотой феи. Тянет с ответом, взвешивает все «за» и «против». А Чимин тем моментом уже надрачивает альфе, думает добиться своего интимными ласками. Он довольно лыбится, когда Намджун подрагивает в приятных конвульсиях, тушит сигарету и притягивает омегу к себе, выдохнув тому прямо в рот колечко дыма. — Ты грязно играешь, - облизывает шею, насаживает парня на свой член. Чимин шипит, хмурится, проглатывая боль, но начинает плавно двигаться на бёдрах альфы. — Ответь. — Пока рано, - переходит на быстрый темп Намджун, ртом ловит чужие стоны и сам рычит, чувствуя, как ногти омеги полосуют его кожу. — Ты стесняешься меня. — Не неси чепухи, крошка. Я тебе уже все объяснял. — А я все равно тебе не верю, - Чимин хочет соскочить, привстает, однако ловкие руки альфы валят его назад. — Я не давал разрешения уходить. — Я не хочу тебя. Отстань, - брюнет мотает головой, уходит от поцелуев, капризничает, Намджун же на это лишь улыбается, облизывается плотоядно, выпрямляясь на постели. Чимин обхватывает талию старшего ногами, надувает губы в обиде, но отвечает на ласки. Пусть Намджун трахает его, пусть довольствуется телом, плевать. Чимин устал жить его обещаниями, он хочет доказательств. *** Хосок сидит в машине и внимательно следит за светом в комнате на втором этаже особняка. Шторы раздвинуты, заметна люстра и шкаф. Не спит ещё. Чон сам не понимает почему приезжает сюда каждую ночь, ждёт пока свет в комнате омеги погаснет, после чего он сможет сам спокойно отправиться домой. Дракон стережёт свою принцессу? Так и есть. Хосок обещал себе его забыть. Проебался. Обещал выкинуть из жизни. Проебался. Обещал выебать всех омег столицы. Проебался. Хочется только его. Только этот запретный плод способен утолить голод альфы. Тэхён ведь необычный человек: у него дохуя тараканов в голове, он у себя на уме, капризный и высокомерный. Тэхёна нужно перевоспитывать, и роль учителя досталась бы Хосоку, если бы не одно «но» - Колумбияна. Дракон принцу не пара. Дракон чудовище, он отбирает жизни, тем не менее лишь Тэхёну удалось приручить того, кто жил свободой. Вдруг свет в комнате гаснет. Хосок задерживает дыхание, мысленно желает омеге спокойной ночи и уже думает отъезжать от ворот особняка, как в окне появляется силуэт. И не просто бы силуэт, а обнаженный. С головы до пят. У Хосока натягиваются нервы в струны, успешно рвутся. Обычный Тэхён - произведение искусства, обнаженный - вся его суть. Под Лунным светом омега кажется ещё прекрасней. Эти выпирающие ключицы, красивая грудь, шея, впалый живот, стройные ноги. Альфа собирает руки в замок на руле, орет на зверя, говорит, что не его эта куколка. А член болезненно ноет, мечтает погрузиться в омегу. Тэхён распахивает окно, дышит ночным воздухом и прикрывает веки. Он не чувствует пронзительный взгляд, не думает ни о чем и просто следит за облаками на небе. Звёзд не видит. «Не смотри на меня. Не смей», - молится Хосок. Думает наплевать на все и подняться к своей принцессе в комнату, трахнуть, надышаться ароматом клубники. Нет, сейчас это не любовь. Это желание. Это похоть. Ким кусает губу, отворачивается от окна и уходит в глубь спальни, и Чон Хосок мигом выдыхает. Опасно находиться с этим непредсказуемым парнем в радиусе нескольких километров. Ему нужно держаться за тысячу миль, иначе альфа сорвётся, и Чонгук его убьёт. Потому что законы Колумбияны превыше всего. *** Месяц Юнги не знает забот. Он вернулся в особняк Чона, он потихоньку перестал противиться чувствам, позволил себе стать к Чонгуку ближе и, кажется, по-настоящему счастлив. Альфа его балует, возит гулять по возможности, дарит подарки и главное - своими объятиями воскрешает Юнги из мертвых. Наедине они страстно целуются, принимают ванную, просто лежат, смотря омежьи фильмы. Чонгук не убирает свою ладонь с задницы Мина, говорит, что созданное для него, всегда должно быть в его руках. Блондин на это улыбается. У них даже были настоящие свидания. Первое Чонгук устроил на его личной яхте. В ту ночь Юнги понял, что такое свобода. Второе они провели в закрытой оранжерее, где в кругу пионов возлюбленные устроили пикник. В тот вечер Юнги осознал, каково это быть зависимым от кого-то. И понял, что жажда - это не всегда хотеть пить. Пошлые сны с участием Дьявола проникают в сознание все чаще и чаще. Юнги просыпается в мокрых простынях с рукой в трусах. В этих снах Чонгук потрошит омегу, натягивая на себя, обжигает дыханием и касаниями. Юнги хочет Чонгука. Он хочет его в себе и над собой. И чем ближе Демон к омеге, тем острее желание отдаться, позволить себе лишнее. Сегодня пятница, а значит они с Гуком обязательно куда-то отправятся отдохнуть. Омега вытирает мокрые пряди после душа полотенцем, не сушит их, накидывает на себя домашние вещи. В коридоре здоровается с прислугой, которая полюбила пусть и взбалмошного, но вежливого мальчика, и на аппетитный запах бекона идёт в сторону лестницы. Перед завтраком Юнги вспоминает про Эна, решая зайти к нему и, не постучавшись, легонько отворяет дверь, тут же замерев на месте, услышав реплику брата. — Сколько это может продолжаться? У тебя ведь кто-то есть, верно? - Эн смотрит бесцветным взглядом в одну точку, пока Чонгук поправляет чёрный галстук. Юнги напрягается, глядит в щёлочку и боится выдать себя. Его могут почуять... — Почему ты молчишь, Чонгук? - сглатывает старший Мин. — Я же все вижу. Кто он? Кто этот омега? С кем ты спишь? Я не чувствую его запаха на тебе, ты мастерски скрываешь своего любовника, но скажи... кто он? Чонгук медленно поворачивается к мужу, глядит устало и сочувствующе. Альфа опускает ладони на плечи бледного, исхудавшего омеги и говорит: — Ты не можешь мне диктовать, что делать. Запомни. — Я твой супруг! Имей ко мне хоть каплю уважения! Ты изменяешь мне с кем-то, а я тут место себе не нахожу! С нашей свадьбы прошло два месяца, Чонгук! Я до сих пор девственник. Почему ты меня так ненавидишь?.. — Я тебя не ненавижу, - чуть мягче заверяет Демон, целуя омегу в лоб, — но и любви не испытываю. Юнги сглатывает горький комок, уловив скатывающуюся по щеке брата слезу . Он стискивает челюсть, просит себя не падать и продолжает подглядывать. Значит, Эн обо всем догадывается, только не знает, что предатель прямо у него под носом. — Ты сегодня снова уедешь, да? Будешь трахаться с тем омегой? А я должен ждать тебя в этих четырёх стенах, как послушная шавка? Скажи честно, - впивается острым взглядом в мужа Эн, — я тебя не возбуждаю? Зачем же ты на мне женился, если любишь другого? В чем смысл? — Эн, я тебя уважаю, - обрывает тираду обиженного омеги Чон, натягивая на себя чёрный пиджак. — Ты мой супруг, верно, и я ни за что не опорочу твою честь. Но давай не будем устраивать драму. Тебя не касается ничего, что связано со мной. Это не я тебе должен, а ты мне. Твой клан зависит от меня. Я ни разу не причинял тебе боль, не пересекал черту с твоими родителями, но все может измениться. — Это чудовищно. Я так не могу. Я хочу тебя, - Эн не контролирует себя, обвивает шею альфы ладонью и тянет его голову на себя, пытаясь коснуться заветных губ. Чонгук стоит столбом, не двигается, рот собирает в полосу и хмуро глядит на отчаявшегося брюнета. Тот тянется на цыпочках, виснет на груди альфы, плачет, спрашивает, к чему такая жестокость, а Дьявол молча слушает. Жалеет и понимает, что пора заканчивать с этим фарсом. Юнги в последний раз смотрит на плачущего брата и круто возвращается прочь в комнату, сжимая рот рукой, чтобы не было слышно всхлипов. Он опускается на колени, часто дышит и кусает до крови щеку. Эн страдает. Парень похудел, побледнел и вообще похож на ходячий труп. Юнги переживает за брата, винит себя во всех грехах и казнится. Во всем виноваты чувства к Чонгуку. Это запретная любовь отравляет жизнь другим. Юнги уезжает в универ не позавтракав. Настроение ужасное: хочется запереться наедине со своими мыслями и сдохнуть. Омега достойно сидит на первых двух лекциях, даже что-то записывает, на звонки и смс альфы не отвечает. Даже его фирменное «я приеду и заберу тебя» не действует. Юнги нужно побыть одному. — Какой чудесный день, не правда ведь? Вишни цветут, - театрально вздыхает Тэхён, подсаживаясь к Юнги. Мин одаривает надоедливого парня недобрым взглядом и утыкается в тетрадь, умоляя, чтобы перерыв быстро кончился. Омега клана Ким выглядит отлично: костюм цвета слоновой кости, дорогие камни на ушах, блеск и подводка, золотистые локоны красиво уложены. Тэхён, подперев ладонью щеку, наблюдает за злым Юнги и даже не моргает, чем выводит из себя белобрысого окончательно. — Тебе, блять, заняться нечем? - взрывается Юнги. — Бесить тебя - мое любимое занятие, - хихикает Тэхён, — что, проблемы на личном фронте? Омега ёжится, приподнимает одну бровь и фыркает. — Не понимаю, о чём ты. — О Чон Чонгуке, - поддаётся вперёд, наслаждается животным страхом Юнги и чуть тише добавляет, — он же твой ебарь. — Ты совсем рехнулся?! - толкает Тэхена в грудь, яростно дыша. — Я сломаю тебе нос! — Успокойся. Можешь не притворяться. Я все видел в тот день. Он приезжал за тобой. Вы со стороны смотритесь мило, чего нельзя сказать о мыслях твоего альфы. Одним взглядом тебя ебал. — Твою мать, я реально тебя убью сейчас. Просто закрой рот! - предупреждающе сжимает кулак рассерженный Юнги. Он попал. Тэхён, главная болтушка, любитель сплетен и интриг прознал самый ужасный секрет... Это начало конца. Парень судорожно думает, что сказать, как солгать и отвертеться, но Ким настроен уверенно. Он все видел и глазам своим верен. Как бы сложно ни было, придётся сдаться. — Что ты хочешь? - сдавленно спрашивает Юнги, садясь на место. Златовласый довольно хмыкает. — Не бойся, я сохраню твой секрет. Хотел бы уничтожить тебя, давно бы рассказал все брату, но, как видишь, я молчал. — Так что тебе нужно? Мое падение? Моя популярность, машины, окружение? Что? - с жаром произносит блондин. Через мгновение вылетает из уст ответ: — Чон Хосок. Приведи его ко мне. — Чего? - не врубается Юнги. — Я даже знаю, каким образом ты это сделаешь, - продолжает, — поехали в клуб. Твой любовник обязательно за тобой приедет, а его верный друг следом за ним. Поможешь мне, и я стану твоим верным товарищем. Откажешь, и клан Мин захлебнётся в позоре. — Ну ты и мразь, - усмехается омега, — мало тебе было членов, решил в коллекцию Хосока добавить. — Не твоё дело. — Хорошо, поехали. Я все равно собирался напиться. Будет тебе Хосок. — Ты просто душка, Мин Юнги, - коварно улыбается Тэхён и раскладывает свои принадлежности, не собираясь отсаживаться от омеги. Их план оказался действенным. Для обоих. *** В доме семьи Ким, кроме слуг, никого нет, потому довольный этим фактом Тэхён в прихожей бросает рюкзак на пол и жестом велит новоиспечённому другу шествовать за ним. Омеги договариваются отправиться в клуб вместе, навести красоту и побесить альф: Юнги - своим игнором, Тэхён - своей неземной внешностью, которую он подчеркнёт. — Что будешь пить? - на ходу спрашивает Тэхён, прыгая на диван в гостиной. — Молоко есть? - садится рядом Мин. — Молоко? - усмехается второй. — Ты котёнок, что ли? Ладно, - видя каменный взор омеги, прекращает издеваться Тэ, — сейчас все будет. Им накрывают на стол в спальне младшего Кима. Его комната огромная, Юнги думает, что даже больше его комнаты в особняке. И самое большое пространство занимает гардеробная. Когда белокурый пафосно раскрывает перед однокурсником двери и приглашает в отдельный мир белого и розового, у Мина чуть ли не отвисает челюсть. Казалось, словно он попал в волшебный лабиринт шелка и гипюра. У Тэхена одежда от известных домов мод, яркие и тёплые оттенки, туфли всех сезонов и видов. Если бы у Юнги спросили, как выглядит страна моды, тот бы ответил «как гардеробная Ким Тэхена». Парень проводит пальцами по белым рубашкам, блаженствует от их мягкости и холодка, улыбается, медленно проходит по ковру вглубь лабиринта и ни о чем не думает. Хотя нет. Кое-что его голову всё-таки мучает. Два карих глаза предательски застывают на красной полупрозрачной рубашке с открытой до поясницы спиной с v-образным вырезом. Блондин закусывает губы, представляя себя в этом наряде, кайфует, гордо ухмыляется, думая, как начнёт облизываться Чонгук, застав омегу в столь сексуальной рубашке. Эта мысль ему не даёт покоя. Тэхён замечает туманность в глазах друга, видит, что тот долго рассматривает бордовую рубашку с вышивкой цветов на груди и спешит вперёд. Ничего не говоря, снимает одежду с вешалки и суёт ее в руки хлопающего ресницами Юнги. — Примерь. Если будет велико, мой портной за час все перешьет, - кивает омега. Юнги, не ожидавший столь щедрый жест, теряется и переводит взгляд от рубашки в своих руках на высокого парня, и так по кругу. — Ты серьезно? — Мне не жалко. К тому же, красный - это твой цвет, - подмигивает Тэхён, и Мин тепло улыбается, — а я встречу Хосока в этом. Златовласый демонстрирует однокурснику подчёркивающую талию чёрную блузку с запахoм и длинными рукавами. Вырез на груди доходит почти до солнечного сплетения, но сетка под ней скрывает желаемую плоть, поддразнивает окружающих. Мин одобрительно кивает, после чего парни спешат на примерку. Как и полагал Тэ, красная рубашка оказалась велика, поэтому омега незамедлительно связался со своим портным, и пока однокурсники искали в интернете подходящий макияж на вечер, все было готово. — Шесть пропущенных, - смотря на экран телефона, хвастается Юнги. На часах почти семь, скоро они начнут наряжаться и исполнять план в действие. — Все ещё ноль, - шумно усмехается Тэхён, прожёвывая сырный шарик, — ты победил. Твой альфа настырный, а вот мой Ромео сразу сдулся. Он не хочет меня. — Пиздишь. — Если бы. Он сам мне в лицо это сказал, - грустно складывает брови Ким, — скажи честно, я сдаю позиции? — О чем ты? - хмурится Юнги, не понимая. — У альф на меня не встаёт? — Ты идиот, - закатывает глаза тот, — то, что Чон Хосок тебе не вдул, ещё не значит, что тебя больше не желают. Хочешь раскрою секрет? - недолго думая, Тэхён кивает и подаётся вперёд. — Как-то однажды я зависал в офисе Чонгука, там и твой ненаглядный был. Так вышло, что я нечаянно подслушал их разговор. И знаешь что? Чонгук рычал на Хосока за то, что тот продолжал наведываться к тебе домой. Он реально каждую ночь приезжал сюда, понимаешь? У Тэхена мертвые бабочки в животе спустя столько времени наконец-то пошевелили крыльями. Он судорожно выдыхает, расширяет глаза и не моргает, боится отпустить сказанную Мином новость. Он чувствовал. Значит, это вовсе не паранойя: Хосок приезжал к нему. Значит, в ту ночь, когда омеге казалось, будто в нем просверливают дыры, его глазами пожирал Чон... С ума сойти! — Он не забыл меня, - одними губами шепчет Тэхён, на радостях запустив ногти в свою кожу до белой полоски. — Как можно забыть того, кем ты одержим, - грустно замечает Юнги, вспоминая слова Чонгука, его поцелуи и тёплые руки на спине. Все чаще блондин ловит себя на мыслях, что без Демона ему тяжело дышать. Чонгук стал его смыслом жизни, причиной просыпаться по утрам и выглядеть прекрасно лишь для него одного. Юнги боится своих чувств, он упустил момент, когда альфа без приглашения сам ворвался в его сердце. Запретная любовь горька, но также она манит. Любить Дьявола - значит гореть в его огне. Юнги уверен, что готов к этому, лишь бы тонуть в чёрных глазах и ощущать тепло мускулистого тела. К девяти омеги взялись за подготовку. Нанятые Тэхеном визажисты поспешили на свои места, ловко нанося на ровную кожу крема и тени. Ким решил подчеркнуть свои глаза, потому остановил выбор на чёрных тенях. Его пушистые ресницы заманивали в ловушку, но в неё сегодня должен попасть лишь один альфа. Юнги решил сделать неброский мейкап, так как внимание привлекает по большей части одежда. Он лишь подчеркнул лисьи глазки, нанёс на губы персиковый бальзам и блеск, а светлые волосы уложил в небрежную прическу, челкой прикрывая лоб. — Улыбнись, - застаёт врасплох Мина Тэхён и нажимает пальцем на экран, делая пару снимков, — сейчас все мои подписчики свихнутся. Я тебя отмечу. — Мир к такому точно готов не был, - смеётся Мин, наблюдая за тем, как друг подписывает селфи «встретимся в Black» и публикует. — Ты же специально? Чтобы Хосок спалил? — Я уверен, он следит за моей страничкой. Это ему наводка, чтобы нашёл быстрее, - подмигивает зачарованно улыбающийся парень и выходит в коридор. Джин, только приехавший домой, в ступоре застывает на месте и провожает непонятным взглядом двух омег, которые на его недоумение лишь довольно хихикают. Старший не знает, чему поражаться больше: дружбе между его братом и Мином или их виду. Что вообще происходит? Но никаких ответов Джин не получает. Белый лимузин останавливается на красной ковровой дорожке в 22:00. Тэхён высокомерным взглядом оглядывает столпившийся в очереди народ, и спокойно проходит мимо вышибал, даже не удостоив тех взором. Юнги ведёт себя точно также, смотрит лишь перед собой, жует мятную жвачку и не сразу привыкает к вспышкам светодиодов и громкой музыке. Личная охрана Тэхена провожает омег к вип-столику и расходится по залу, внимательно осматривая помещение. Тэ довольно улыбается, рассказывает другу о комментариях под последней фотографией, что все задницы рвут, подлизываются, а Мин на это отвечает едкими шуточками, поудобнее усаживаясь в кожаное кресло. — Я закажу нам коктейли, - оповещает омега, раскрывая меню. Юнги ему кивает, а сам достаёт из кармана надоедливо вибрирующий мобильник. Как раз в эту секунду он перестаёт звонить, но следом начинают поступать сообщения. Блондин прикусывает губу, стараясь не думать, в какой ярости пребывает из-за его поведения Демон. Котлы в аду кипятком бурлят. J: Почему мой маленький чертёнок весь день трубку не берет? Где ты? J: По порке соскучился? — Чонгук пишет, - обращается к Тэхену Юнги, — начнём? — Но чтобы с Хосоком, - напоминает тому белокурый и сообщает, что идёт танцевать. Y: Я там, где нужно. J: Маленький, не вредничай. Выебу. От чонгуковского «выебу» у парня бегут мурашки по телу, он сглатывает горький комок и обещает себе идти до конца, в самое пекло. Своё слово перед Тэхеном нужно держать, другого пути нет. И пусть сегодня омега живым из клуба не выберется, пусть Демон его душу заберёт - рано или поздно конец приходит всем и всему. Y: Ну, попробуй. Только захвати с собой свою чёрную орду нечисти, потому что меня охраняют люди Тэхена. Отправляет. Отсчитывает три секунды, делает селфи, где показывает неприличный жест, и тоже отправляет в чат. Доставлено. Просмотрено. Печатает. У Юнги от нервов дёргается глаз, он невольно кусает большой палец, дёргает заусенец зубами и залпом выпивает заказанный Кимом напиток. Чонгук перестал печатать, он больше не в сети, а значит, врата ада распахнулись: Дьявол спускается на землю за своим падшим ангелом, таким же, как и он. *** Чонгук вертит в руке свой сотовый, хмыкает и отпивает медленно виски. На его рабочем столе лежит ваза с апельсинами, специально по его требованию. Юнги не отвечает весь день. Альфа скучает, и воет от тоски этой невыносимой во всю глотку зверь, скребется и скулит. Чонгук ни за кем не бегает. Так было до встречи с Юнги. Пусть пальцем поманит, Демон ради него переплывет океан. Но всему, как говорится, есть предел. Прошло больше десяти часов, а Мин так и не выходит на связь. Чонгука это заебывает. Он хочет держать омегу рядом с собой, желательно на привязи, чтобы точно не убежал. Альфа чувствует себя самым счастливым человеком на свете, когда Юнги просто сидит в его кабинете, когда играется с аквариумными рыбками, когда утыкается самым крошечным носиком на свете в его грудь и просит перестать тискать того за щечки. Но как? Это ведь самые сладкие щечки на планете. Чонгук Юнги не насыщается. Его хочется всегда, везде и во всех смыслах данного слова. И даже в эту долбанную минуту. Дьявол повторно набирает номер омеги, но после трёх гудков сбрасывает, решает написать смс и достучаться до несносного мальчика. Бесит. Своими ответами и длинным языком. Однако стоит альфе открыть фотографию, присланную сладким парнем, вся злость и раздражение куда-то улетучиваются. Юнги красивый, желанный, сексуальный и одновременно невинный. Он показывает фак, подмигивает своими глубокими, как Марианский желоб, глазами, ухмыляется блядскими губами, и Чонгук мысленно обращается в уголь. «Поздравляю, Мин Юнги, ты доигрался», - быстро печатает, но также ловко стирает, после чего, подскочив с места, хватается за свои вещи. Хосок, сидящий все это время на диване, поднимает голову и вопросительно глядит на друга. — Знаешь, где сейчас твой принц? - альфа не отвечает, тогда Чон продолжает. — С моим в клубе двигает задницей. Открытый лоб Хосока хмурится, альфа сжимает кулак и судорожно включает сотовый, заходит на страничку Тэхена и стискивает челюсть. Ахуенный. Не для него. Ревность затмевает здравый рассудок, зверь внутри бесчинствует от мысли, что кто-то может касаться его омеги, смотреть на него или дышать рядом с ним. — Если я поеду, - сталью чеканит Хосок, — я не остановлюсь. Чонгук понимает о чем тот говорит. Молчит некоторое время, тяжело вздыхает. — Я знаю. Хосок вытягивается в струну, сконфуженно изучает главу взором из-под бровей и понимает - это зелёный свет. Чонгук сам разрешил ему - получается, Колумбияна его не сдерживает. Альфы резко тормозят у обочины тротуара и одновременно выходят наружу. Ночной ветер колышет локоны на их головах и подолы пиджаков. Первым в клуб заходит Хосок. Чонгук не торопится, дышит свежим воздухом, но даже отсюда ловит тонкий аромат цитрусов. Так пахнет только его мальчик. *** — Я не кусаюсь, - двигается ближе пьяный альфа лет двадцати пяти. Юнги закатывает глаза, отталкивает от себя малознакомого смельчака, который позарился на чужое. Однако тот сильнее сжимает руку на плече омеги и дышит перегаром в лицо. — Лучше тебе валить, пока конечности на месте. Мой альфа скоро приедет, - решает пригрозить Мин, раз уж его методы неэффективны. Пьяный мужчина смеётся, нагло внюхивается в волосы Юнги, чем выбешивает того окончательно, и омега бьет того кулаком прямо в скулу, отчего альфа падает плечом на ручку кресла и от боли кряхтит, бурча нечленораздельные угрозы. — Да я тебя, блять, придушу шлюшку, - потирает челюсть, двигается на оцепеневшего Юнги, — трахну, и забудешь раз и навсегда про своего альфу. Не успевает мужчина коснуться блондина и пальцем, как его хватают за шкирку и бросают прямо на стол с коктейлями, после чего ногой вдавливают на осколки стекла. Юнги в шоке раскрывает рот, поднимает испуганные глазки на хладнокровного Чонгука и не знает, что делать. Демон зол. Его мальчика хотело обидеть какое-то чмо. И это чмо заплатит за свою ничтожную попытку кровью. Чон от своих дум сатанеет, сильнее надавливает ногой на горло хрипящего пьянчуги и улыбается. — Повтори, что сказал, только теперь мне, - сквозь зубы проговаривает тот. — Пошёл нах... - дальше мужчина не продолжает, его волокут из шатра люди клана Чон. Чонгук разъярённо дышит, резко поправляет свой пиджак и переводит уничтожающие глаза на сжавшегося в кресле Юнги, у которого коленки трясутся и в зобу паника нарастает. Радуется, что сидит, иначе бы альфа сразу бы того расколол. Но Дьявол и так все чувствует, слышит напуганного зверька Мина, даже слышит, как стучит сердце под рёбрами раненой птицей. От такого Чонгука хочется держаться подальше: он безумен и опасен, его глаза цвета ночи завораживают, ими же он ломает людей. Чон делает шаги к креслу: Юнги весь ёжится, старается стать одним целым с мебелью, исчезнуть. Уже жалеет, что подписался на игру, откуда живым не выбраться. Альфа становится вплотную, нагибается к остолбеневшему пареньку и дышит горячим воздухом прямо тому в лицо. Бежать некуда. — Ты меня боишься? - с усмешкой шепчет Чонгук, костяшками пальцев лаская нежную кожу, взглядом блуждая по худым, затянутым в узкие брюки ногам. — Меня, значит, боишься, а того ублюдка - нет? Юнги взглядом буравит плохо затянутый галстук альфы и крошится на кусочки от одного лишь тона. — Да, - облизывает пересохшие губы Мин, взора не поднимает, не видит, какие костры загораются на дне зрачков Демона, — я его не боялся, потому что знал, что ты придёшь и спасёшь меня. А от тебя меня некому спасти. Юнги маленький котёночек. Его хочется оберегать, кормить, ласкать и дразнить. Чонгук его слушает, наливается теплотой и даже злость свою побеждает. Уголком рта улыбается и поддаётся вперёд, утыкается лбом в чужой, дышит рвано, облизывается. — Ты хоть знаешь, как я переживал весь день? Что ты тут потерял, тем более в компании Тэхена? Юнги расслабляется, обхватывает руками чужую массивную шею и трется, внюхивается в любимый запах, пьянеет. — Тебя и потерял. Побесить хотел. — Чертёнок, - кусает за носик Чонгук, берет на руки хрупкое тело и улыбается, — в клуб без меня тебе вход воспрещён. — Эй, это нечестно! — Честно. Не успеваю тебя на минуту одного оставить, как всякие собаки набрасываются. — Зачем мне собаки, когда есть волк, - опускает голову на плечо альфы Юнги. Они выходят из клуба, и Чон кивает охране, чтобы оставили их наедине. Мужчина случайно переставляет руку на спине Юнги и чувствует голый участок тела, вопросительно и немного с шоком глядя на хитро улыбающегося омегу. — Ты провоцируешь меня? — Может, да, может, нет, - кривит ртом Юнги. Чётко видит в глазах альфы чёрным по белому «выебу». Но не страшится этого, сам идёт в руки, томно вздыхает от желания. Чонгук привозит Юнги в свою квартиру в центре города, откуда открывается невероятный вид на весь Сеул. Дьявол не дышит, когда блондин поворачивается к нему спиной, демонстрируя открытую молочную кожу вплоть до пояса штанов. Чонгук про себя насчитывает позвонки, проводит пальцами по ним и открыто кайфует от подрагиваний паренька и его выпирающей попки. Он дышит ему в шею, наклоняется прямо к уху, больше не в силах контролировать желание, притягивает Юнги к себе. Тот разворачивается, глядя на открытые губы альфы. — Ты сам подписал себе смертный приговор, надев такую блузку, - оправдывает свои дальнейшие действия Демон и впивается в мокром поцелуе в уста Юнги. Младший не успевает сориентироваться, от жёсткого напора пятится назад, параллельно обнимая Чона руками и отвечает на горячий поцелуй, соединяя языки, кусая губы до привкуса железа. В конце концов, Чонгук приподнимает Юнги за задницу руками и позволяет обхватить свой торс ногами. Они целуются тягуче, жадно и глубоко. Дьявол оттягивает нижнюю губу паренька, посасывает, зализывает ранки и вздыхает, когда омега трется о его стояк. Они добираются до большой кровати, напичканной подушками. Чонгук нависает сверху, не позволяя блондину отползать, от губ не отрывается и трахает языком рот, сквозь поцелуй пошло улыбаясь, когда ловкие пальчики Мина касаются чужого паха, трут бугорок, пытаясь расстегнуть ширинку. Однако Чонгук сладким и желанным телом не наигрался. Он раздевает омегу до гола, несколько секунд любуется идеальным сахарным телом, после чего носом проводит от ключиц к пупку и обратно, моментами выпуская язык и вылизывая парня. Юнги от таких ласк дёргается, сжимает в кулачок простынь и выгибается, бурчит, что альфа до сих пор в одежде. Чонгук посасывает сосок, переворачивает омегу на живот и уже облизывает линию позвоночника, ладонями измеряя молочные половинки, которые словно для него были созданы. Юнги вскрикивает от внезапного шлепка по заднице и хочет подняться, но тяжёлые руки альфа удерживают его на кровати. Демон с удовольствием наблюдает, как расцветает отпечаток его пальцев на ахуенной попке, и целует парня в загривок. — Это за то, что ведёшь себя плохо, - шепчет. — Ты бы в любом случае меня отшлепал, - язвит Юнги, а сам выгибается, — ты без моей задницы жить не можешь. Чонгук на данное заявление хмыкает, шлепает ещё раз и, к счастью омеги, раздевается, раздвигает его ноги, пальцами собирает чужую смазку и подготавливает. Юнги не девственник, однако секса у него не было уже полгода, и он нереально узкий. Настолько, что даже первый палец входит с трудом. Мин морщится от боли, грызёт губы до крови, шипит, альфа целует его плечи, отвлекает, нашептывает слова успокоения. Добавляет второй и медленно трахает. Становится жарко. Тело Юнги прилипает к постели, он опирается на локти и сам насаживается на пальцы - боль сменяется удовольствием. В омеге горячо и узко. Чонгук уже представляет, как крышесносно в нем будет членом, мысленно кончает от этой картинки в голове. У них обоих как будто ломка: первый до упора пальцами двигает, упивается хриплыми стонами, второй выгибается кошкой, просит глубже, умоляет пальцы заменить членом. Чонгук проигрывает битву: себя проверил и понял, что выдержка у него ни к черту. Юнги приближается к альфе, берет пальцы, которыми тот его трахал, и начинает сосать их. От такого грязного, развязного парня у главы Колумбияны глаза покрываются пеленой похоти, он шумно сглатывает и взора не убирает. Юнги, слизывающий свою же смазку с чужих пальцев - кадр на миллион; Юнги облизывающий его член - бесценно. Омега обхватывает рукой член внушительного размера и пошло облизывается, издевается над альфой, оттягивает момент, а Чон уже готов кончить лишь от прикосновений пальцев. Но стоило Юнги взять в рот головку члена, провести языком по кончику, альфа тут же выбросил все мысли из головы. Есть только Мин Юнги и его блядский язык. Хочется надавить на его затылок, попросить взять во всю длину, трахнуть его в рот, во всех позах, везде. У альфы едет крыша от зависимости. Юнги сладкий, он вызывает привыкание: Чонгук сахар не любил, но этого готов есть ложками. Лишь бы просто был. Блондин надрачивает ему, довольно улыбается, видя, как заламываются брови мужчины, как он томно дышит, наклоняется вперёд и сам целует. — Не могу больше, - шипит Чонгук и бросает парня на кровать, Юнги празднует победу. Альфа раздвигает половинки, целует внутреннюю часть бедра и впалый живот, смотрит на ёрзающего парня, ухмыляется. Он входит медленно, балдеет от того, что Юнги горячее с каждой секундой, и переходит на быстрые толчки, втрахивая того в постель. Омега комкает простынь, липнущую к спине, ласкает себя и просит быстрее, постанывает имя альфы, шепчет в бреду что-то непонятное. Чонгука просить дважды не надо. Он, держа блондина за бёдра, входит до конца и трахает рьяно, кусая худые икры на своих плечах. Юнги откидывает голову назад, уже близится к оргазму, а Чон обещает себе кончить вслед за омегой. — Какого хуя ты такой горячий, особенно когда стонешь мое имя? - терзает чужие губы Чонгук. Он ловит каждый вздох, каждую конвульсию и надрачивает пареньку, который уже на пике. Юнги кончает первым, за ним, как и хотел, сам альфа. Обессиленный омега дышит глубоко, приподнимается на локтях и быстро садится на широкие бёдра Чонгука, приводя того в замешательство. Весь потный он сам насаживается на член, входит в себя круговыми движениями и прислоняется лбом к груди Чонгука. — Ещё хочу, - ноет Юнги. — Как мне повезло с тобой. Прыгающий на его стояке младший омега клана Мин - лучшее, что может предложить человечество. Юнги предлагает себя сам, открывает шею, позволяет себя облизывать, собирать бусинки пота. В постели он показывает себя настоящего, свободного, без цензуры и рамок, без смущения. Юнги и секс - это синонимы. Юнги и секс с Чонгуком - это закон. Альфа кончает прямо в блондина и крепко прижимает к себе, не разрешая тому уползать к изголовью кровати. Они так и сидят, целуются, разговаривают и кусаются, а Чонгук все не может наесться. — Почему с тобой я насытиться не могу? Ты как наркотик, - поглаживая спину омеги, шепчет в ухо Дьявол. — Говорил же однажды, это похоть, - дыша тому в шею, облизывает губы Юнги. — Глупый ты парень. Ещё не понял? - глава Колумбияны заглядывает в кофейные глазки того, кто ему покоя не даёт, и чмокает истерзанные губы. — Я люблю тебя. Ты моя жизнь, Мин Юнги. Ты мое все. Может, ему послышалось? Или Чон Демон Чонгук, человек, которого омега всегда ненавидел, оскорблял, кому выказывал неуважение, признался ему в любви, и, что самое горькое, Юнги готов ответить ему взаимностью. Блондин хлопает ресницами, умоляет замкнуться сердце в груди и, глотая слюну, легонько улыбается. — Честно? Ты меня любишь? - боится проснуться от сладкого сна Мин. Чонгук осторожно помогает младшему опуститься на влажную постель, сам же ложится рядом и укрывает обнаженного ангела одеялом. — Люблю. Целует в лоб, обнимает и прикрывает тяжёлые веки, впервые за столько месяцев чувствуя себя дома, рядом с любимым человеком, ради которого и жизнь отдать не жалко. Только вот Юнги закрыть глаза не может: он взглядом очерчивает острый подбородок альфы, пальцами играется с его влажными от пота чёрными волосами и счастливо улыбается. Его любят. По-настоящему и, уверен, как в книжках. К Юнги даже в семье относятся как к проекту, как к партии, которую можно удачно сыграть, с кем-либо поженив. У него никогда не было настоящих друзей, отношений. Лишь с Чонгуком все впервые. Мин утыкается носиком в дурманящую своим запахом коньяка грудь и тоже шепчет, как ему думается, уснувшему альфе: — И я тебя люблю, - а потом уже прикрывает глаза. Чонгук на долгожданные слова поднимает уголки рта в улыбке, сильнее обнимая крохотную фигурку рядом с собой.