…Нужно ли ждать после дождя неба чистого? Хочешь обнять, но чувства — лишь выстрелы. Кто виноват, я себя спросила много раз искренне. Тебя я не враг, любовь иногда молчит, и мыслей нет…
На следующую ночь, желая извиниться перед наёмником за своё поведение, Селена вываливает из своего шкафа всё своё самое эротичное бельё, она примеряет его одно за одним, раскидывая по полу то, что ей не подходит. Долго думает, снять ли короткую прозрачную ночнушку или надеть, теребит в руках пряди волос, то закалывая их, то распуская вновь. Продумывает и проигрывает самые заманчивые позы, в которых она встретит Алдоса, когда тот прилетит в её открытое окно, словно пылающая комета. Перебирает слова, жесты и собственные мысли, которые уже не умещаются в голове. И вот, когда луна озаряет бесплодные земли своим таким манящим холодным светом, она присаживается на окно, в ожидании того, кто заполнил собой все эти мысли, вытесняя всё остальное. Селена дико хочет перед его уходом закрыть окно, привязать этого наглого наёмника к кровати, лишь бы он был только с ней. Но сейчас, она сидит, прислонившись затылком к оконной раме и смотрит на такую тёплую, родную, но неизмеримо далёкую Луну. Так она сидит до самого рассвета, пока первые лучи солнца не начинают уже резать сетчатку глаза, а эльфийка, не моргая, смотрит на небесное светило. По щекам тонкими струйками стекают слёзы, а Селена не поймёт, плачет она или же всё это от яркого света, озарившего собой земли Бездны. Одно она знает точно: что Алдос уже не придёт. На утро, которое наступило для эльфийки после полудня, она чувствует себя какой-то разбитой и подавленной. Селена то радуется, что наконец-то один из них разорвал череду этих ночей, то злится, что Алдос так поступил с ней. Что-то гложет её изнутри, словно запирая сердце в капкан, заставляя метаться по всей комнате. А это, ранее незнакомое чувство, всё сильнее, как будто запустив когти под кожу, уже разрывало Селену изнутри. Но факт оставался фактом, он не пришёл. Просто забыл, оставил её наедине со своими мыслями. Хотя, Алдос всегда оставлял после себя лишь мятую постель, иногда синяки на коже от бурных ласк и воспоминания о такой горячей ночи, а теперь ещё и разбитое сердце. «Ты знаешь, сколько таких, как ты тут побывало?», — проносится у неё в голове. А, действительно, сколько? И что он делал с ними? А они были женщинами? Последний вопрос волновал Селену куда больше всех остальных, потому что ей было страшно услышать на него положительный ответ. Ревность острыми льдинками заполняла душу эльфийки, они кололи её изнутри, превращаясь в огромную глыбу злобы и ненависти. И тогда, в порыве своего гнева, она разбила хрустальный светильник, тот, что ей безумно нравился, ведь в нем так красиво отражался лунный свет ночью. Звук бьющегося об пол хрусталя вернул Селену в реальность, где осколками рассыпалась вся её жизнь. В каком-то безумстве, она почти выбегает из комнаты, идя по коридору быстрыми и уверенными шагами, пока не доходит до нужного места. Яростно толкнув дверь в комнату Дариуса, она всё той же походкой идёт ему навстречу. Эльфийка даже не удосужилась закрыть дверь на замок, когда вошла. Она подходит ближе и буквально набрасывается на него, вызывая его недоуменный взгляд. — Что случилось? — Мне скучно, — с раздражением отвечает Селена. — Сейчас мы это исправим, — лукаво шепчет ей на ухо принц Бездны. Он эротично покусывает ухо эльфийки, похотливо просовывая руки ей под короткое платье. Всё, что сейчас Селене хочется — это отомстить, сделать больно, вот только непонятно кому. Почему-то она уверена, что Алдосу абсолютно наплевать с кем она спит в его отсутствие. Наверняка и к нему заглядывают одинокие путницы или охотницы за сокровищами. В это время, Дариус оставляет эльфийку в одном белье, исследуя руками всё тело, а она ловит себя на мысли, что его прикосновения ей противны. Он всё делает не так, даже на миллиметр не вызывая её возбуждения. Все движения принца Бездны вызывают в ней лишь отвращение, но только не к нему. А к самой себе. Все эти эмоции странным коктейлем бурлят у неё внутри, пока не переливаются через край. — Ты мог бы это делать как-то по-другому? — Как? — удивляется Дариус. — Я не знаю, но по-другому. Он отстраняется, оставляя Селену стоять в нижнем белье. И тогда уже взрывается сам принц Бездны. — А он трахает тебя лучше? На несколько секунд он замолкает, в ожидании ответа, который эльфийка не в силах произнести. Дариус сам знает, что его не получит и, расплываясь в ехидной улыбке, озвучивает свои мысли. — О, или ты бесишься от того, что не одна у него такая и хочешь ему отомстить? Ведь он вчера, наверняка, к тебе не пришёл, потому что трахал кого-то ещё прямо на грязном полу этого вонючего лабиринта. Слова принца Бездны били, словно отбойным молотом по оголенным нервам, они резали ей сердце без ножа, вызывая бурю в душе. Селена уже готова выпустить её наружу, всё сметая на своём пути, но, сделав стремительный рывок сторону Дариуса, она смотрит ему прямо в глаза. Не отводя своего ледяного взгляда, эльфийка, со сталью в голосе, наконец, отвечает. — Мне на него наплевать, ясно? В глубине души, она прекрасно понимает, что единственный, кого она здесь может обмануть своим заявлением — это резные стены в готическом стиле, но те слышали так много лжи, что уже буквально сотканы из обмана. Развернувшись на ватных ногах, Селена с такой же стальной уверенностью идёт обратно к себе, даже не подняв с пола своё платье. — Оно и видно, — с усмешкой в голосе бросает ей на прощание принц Бездны. Странное удушающее чувство растёт в груди у эльфийки, оно, как будто, захватило сердце в капкан и та никак не может от него избавиться, стереть себе память, в которой буквально поселился Алдос. Селене хотелось стать воздухом, бушующим ветром, чтобы, просочившись в его дыхание, навсегда раствориться в нем. И этот странный бурлящий внутри пунш эмоций толкает эльфийку на отчаянный шаг. Она снова хочет воспользоваться порталом, теперь ей уже наплевать на запреты Бездны и то, что сейчас день. Однако, Селену вовремя останавливает Алиса, которая без стука вошла в комнату. — Куда собралась? — Прогуляться. — Только не сейчас, — покачала головой кровавая королева и резко сменила тему, — Слышала про твоё утреннее дефиле в нижнем белье от комнаты Дариуса. Не в силах всё держать в себе, эльфийка выливает все свои эмоции, что душат её с ночи. Она рассказывает Алисе обо всём, что с ней происходит, о том, как ненавидит Алдоса и безумно хочет увидеть, о том, как на него злится и сразу же оправдывает его, говоря, что он ей ничем не обязан. — И я не знаю, что со мной, — объясняет Селена, — Мне, как будто, хочется смеяться, радоваться, мне хорошо и одновременно больно, так больно, что хочется уничтожить всё вокруг. Я не могу избавиться от этого чувства, которое внизу живота и в груди. Мне хочется вырвать его из себя. — Ты не голодная? — Нет. Демоница кладёт ей руку на голову, проверяя температуру. — Не заболела? — Нет. — Тогда всё ясно. — Что ясно? Вот мне ничего не ясно! Алиса посмотрела в глаза эльфийки так, словно заглядывала в душу, а потом начала объяснять. — Если ты будешь бороться с этим чувством, пытаться убить в себе, то будет только хуже, потому что каждый раз оно будет становиться всё сильнее. — А что мне делать-то тогда? — Нужно поддаться, проиграть ему и открыть своё сердце. Но, для этого, не обязательно куда-то бежать, сломя голову. Нужно, просто, научиться ждать. Ложись спать сегодня пораньше, выспись и не драматизируй. Поняла? — Поняла.***
…Только не беги, только не беги от меня, Только не молчи, не молчи больше так Тысяча причин, но чувства были правдой. И как же я могла так обидеть тебя?..
Эта ночь тяжело даётся и Алдосу, который долго блуждает в перепутье бесконечных стен. Он подавлен и не может понять, чего хочет сам: то он готов сорваться и, бросив вызов самому Демону Бездны, вырвать Селену из его коварных лап; то злится на неё за обман и манипуляции. Но, по какой-то странной иронии, эльфийка первая, кто была искренняя с ним в своих эмоциях. Она не строила из себя безумно влюблённую, не клялась ему ни в чём, а просто, дарила ему эти ночи, которые, в последнее время, стали пронизаны её душевным теплом. Может, ей, действительно, нужна помощь? А может, уже слишком поздно и её уже спасти? Этого он не знает, но в одном наёмник точно уверен на следующий день — он хочет снова увидеть Селену. И, как только ночь спускается на бескрайнюю пустыню, Алдос летит в сторону знакомого окна, встречаясь с эльфийкой у кровати с мятой простыней. Она по-привычке оставила открытым окно и собиралась лечь спать сразу, после того, как Алиса ушла. Но, когда собственные мысли и воспоминания разрывают на части, первые — порождая вопросы без ответов, а вторые — причиняя жуткую боль, уснуть невозможно. Селена мяла простынь, она её комкала и кое-где рвала когтями, вымещая на ней свою злобу и боль. И, когда лежание на кровати стало просто невыносимым для неё, она решила подойти к окну, но Алдос влетел в него чуть раньше. Не говоря ни слова, он заключил эльфийку в свои объятия, а та, в каком-то порыве отчаяния, сорвала с него маску. Видя его лицо, она злится, но замечает, что наёмник оценивающим взглядом осматривает сбившуюся постель. — Пока тебя не было, я прекрасно проводила время с Дариусом, — с раздражением говорит Селена, — Пока я свободна, я имею право делать то, что захочу. Мы не обязаны хранить друг другу верность! Сейчас она играла, преимущественно на нервах Алдоса, желая вызвать в нем тот же гнев и ревность, которую испытывала сама. Но наёмник своим ответом ещё больше бьет ей по нервам. — Ты права. Он подходит ближе, целуя Селену в шею, гладит талию, скользит пальцами по позвоночнику, вызывая волны возбуждения и ещё большей ярости у неё. — Мне было хорошо с ним, — продолжает свою истерику эльфийка, — А тебя я ненавижу. Ненавижу! Она отчаянно колотит своими маленькими кулачками Алдоса по груди, давя в себе комок слез боли от его безразличия, и срывается уже на крик. — А тебе наплевать на меня! Тогда наёмник, заключая Селену в крепкие объятия, запечатывает её губы своим страстным поцелуем. И в этих объятиях то чувство, что раздирало её весь день, внезапно отпускает. Срывая с неё ночную рубашку, Алдос покрывает её плечи и грудь яростными поцелуями, оставляя после них свои следы. Наёмник, как будто, отмечает свои границы и то, что принадлежит ему, давая понять, что ему не наплевать. Он наклоняет Селену лицом к мятой простыни, и неистово врываясь в неё, грубо наращивает темп. Эльфийка тяжело дышит, иногда нарушая тишину своими стонами и, когда она запрокидывает голову, готовая к разрядке, Алдос разворачивает её к себе лицом и, переплетая их пальцы в замок, впивается в её губы нежным и тёплым поцелуем. А Селена вновь парит в своей невесомости, но сейчас ей кажется, что в ледяной антигравитации, появился луч света, который, окутывая своим сиянием, согревает её душу изнутри. Чуть позже, наёмник молча одевается, собираясь уйти. — Алдос, — шепчет эльфийка, подходя к нему. Она кладёт голову ему на спину, прижимаясь щекой, и Алдос чувствует кожей её слёзы. — Я… соврала… у меня ничего не было с ним. Я… не смогла. Наёмник разворачивается, заключая её в свои объятия. Он гладит Селену по волосам, целует лоб, щеки, снова крепко обнимая. — Ты не должна оправдываться. — Но я хочу, чтобы ты знал это. — Все хорошо. Алдос говорит это так спокойно и умиротворённо, что она не просто верит в это, а ей кажется, что и будет всё хорошо. — Ты только, пожалуйста, приходи. Не оставляй меня одну. — Я могу остаться до утра. И тут, Селена поднимает на него полный надежды взгляд. — Правда? Он кивает в ответ, понимая, что сейчас не может разрушить её надежды. И наёмник остаётся, он ложится рядом, согревая её своим теплом, когда Селена кладёт голову ему на плечо, закидывая на него ногу. Алдос обнимает её и, прижимая к себе, целует в макушку, перед тем, как она засыпает. Нет, эльфийка не похожа ни одну из тех, кто хоть как-то пытался вести с ним свою игру, особенно на ту, что он когда-то любил. Ту, что навлекла гибель на их государство, вызывая гнев богов.