Zero Gravity

…Лицом к лицу Лица не увидать. Большое видится на расстоянье…*

Эслоре была нужна отнюдь не смерть мужа, а скорее то, что находилось в лабиринте, который Алдос, вместе с другими наёмниками, охранял. Тогда каждый нес свою вахту всего несколько ночей в месяц, чтобы не обезуметь от могущественной силы артефакта. Деньги платили за это большие и в срок, поэтому и Алдос честно выполнял свой контракт. А в остальное время он занимался тем же, чем и остальные наемники: убивал по заказу, ошивался в тавернах, пропивая заработанное или тратя его на девушек. И так было, пока он не стал всё больше времени проводить с Эслорой, все также продолжая сторожить лабиринт. В один из дней она показала покои Хуфры, когда тот ушёл в поход на соседнее королевство. Всё осмотрев, Алдос вносил очередные штрихи в свой план убийства тирана у огромного дубового стола, на котором Хуфра свою выстраивал военную стратегию, когда девушка подошла ближе, увлекая в мягкий глубокий поцелуй. Он сразу ответил на эту нежность, положив руки ей талию. Наёмник очень надеялся, что они ограничатся лишь поцелуем, но, если Эслора что-то хотела, то она непременно получала это. И руки Алдоса уже скользили по её бедру, задирая легкое платье из полупрозрачного льна, замечая, что под ним нет белья. А Эслора, хитро улыбаясь, игриво встаёт к нему спиной, нагибаясь к столу. Короткое платье задирается, вызывая у наёмника бурное желание, которому он уже не в силах противостоять. Она пальцами вцепилась в широкий дубовый стол, и тот покачиваясь на каменном полу, отстукивал неведомые ритмы танцев древних аборигенов, под бой барабана. Это была никому незримая месть Эслоры. Она мстила Хуфре за его жесткость и беспощадность, за грубость и дерзость. Но больше всего она мстила ему за безразличие и холод по отношению к ней. Он пронизывался её до костей, вызывая душу с мясом, в то время, как она, все ещё надеясь и верила, что однажды Хуфра согреет её теплом, тем теплом, что было раньше, ещё до его безумного помешательства завоевать весь этот мир. Эслора вышла замуж в пятнадцать с небольшим, хотя, мечтающая обучаться магии девушка совсем не планировала замужество. Однако, когда Хуфра собрал молодых девушек из знатных семей, чтобы выбрать из них себе невесту, правила приличия она соблюсти была обязана. Эслора была уверена, что он выберет кого угодно, но только не её. Тогда она была слишком самоуверенной, много говорила о магии и астрологии, пугая своими речами мужчин. Но дерзость девушки чем-то заинтересовала тогда правителя. После её речи, Хуфра перевёл взгляд на её отца, а тот, видимо, уже попрощавшись со своим титулом из-за несдержанной на язык дочери, прикидывал где будет доживать остаток своих дней. Император снова посмотрел на Эслору и рассмеялся. — А ты забавная. Будешь моей женой. Преисполненная мечтой стать астрологом, девушка сначала расстроилась. Но, проводя время со своим будущим мужем, она всё больше очаровывалась им и влюблялась. Тогда он ещё не бредил о завоевании мира, а их государство, благодаря волшебному нефриту, процветало. Хуфра никогда не запрещал ей заниматься магией, а она не особо лезла в государственные дела, лишь изредка направляла и давала советы тогда, когда он сам просил. Они были идеальной парой и многие им завидовали, втихаря желая им зла. Эслора была хорошей женой, она честно ждала своего мужа из дипломатических походов, всегда была его незримой опорой, а Хуфра был тем, кого она любила всю жизнь. Он был тем, кому можно было уткнуться в шею, рассказать о самом сокровенном, а Хуфра гладил её по волосам, целуя в макушку, когда они засыпали вместе. Но вечное счастье — это лишь иллюзия в океане боли, в котором тонет весь мир. Опьяненный богатством своего народа Хуфра начал грезить о завоеваниях и бесконечных войнах, из которых он всегда выходил победителем. Он стал чёрствым и бесчувственным, даже по отношению к той, что его безумно любила. Хуфра всё чаще выстраивал свою военную стратегию по ночам, боясь, что кто-то увидит и расскажет врагам. Он даже выделил отдельную спальню своей жене, чтобы та не мешала. Эслора же продолжала верить, что всё наладится и любить его, как раньше. Она возложила все свои чувства к его ногам, а он, уже тогда холодный и скупой на эмоции, медленно уничтожал их, давя ногами, словно надоедливых паразитов. Эслора хотела лишь одного — чтобы её муж смотрел на неё с той же любовью, как и раньше. Когда Хуфра расставлял на своём дубовом столе камни в виде воинов и выстраивал свой план захвата очередной империи, с вожделением смотря на воссозданное им поле боя, ей хотелось резким движением руки смахнуть всё это со стола, завоевать весь этот мир, лишь бы он посмотрел на неё также, как на свои воссозданные планы. Она ненавидела этот стол, ненавидела больше, чем холод и сухость своего мужа, уже ставшими для неё такими привычными. И тогда Эслора решила заполучить нефрит, который Алдос, вместе с остальными наемниками, охранял в лабиринте. Она верила, что заполучив силу артефакта, Хуфра снова будет смотреть на неё с обожанием, станет любить, как прежде. Почему императрица выбрала именно Алдоса? Потому что он не лез куда не просят, много не болтал, всегда выполнял свою работу в срок, ну и был самым симпатичным из всех. По её сценарию, наёмник должен был очароваться ею, влюбиться и поверить, что это взаимно. Эслора сработала в этом идеально, а потом начала потихоньку подводить к своей цели. Первый раз девушка плакала у него на груди, умоляя хоть как-то помочь спасти народ, который живет, хоть и в достатке, но в постоянном страхе. Конечно, бродяг и нищих хватало везде, но это были те, кто, оставшись без крова, приходили из разоренных Хуфрой земель, либо откуда-то с Севера. Эслоре, действительно, было не наплевать на свой народ, но больше её волновал священный артефакт древних. Тогда Алдос жалел её, обещая выполнить заказ как можно быстрее. Однажды, императрица тайком пришла к стенам лабиринта, который наёмник охранял, даже раздобыла где-то одно из платьев своих многочисленных служанок, чтобы оставаться незамеченной и слиться с толпой, идущей на вечерний променад. — Что ты тут делаешь? — Пришла увидеть тебя. Эслора подошла ближе, мягко увлекая его своими тёплыми губами в поцелуй. Она проводила кончиками пальцев по его рукам, а наёмник гладил копну её непослушных волос, слегка развевающихся на ветру. Девушка уткнулась ему в грудь, говоря о том, как она соскучилась, Алдос же плавно направил её внутрь лабиринта, скрываясь во мраке вековых стен. — Тебе нельзя тут находиться, нас могут заметить. — Я не могу больше сидеть во дворце, мне кажется, что я там, как в клетке. Пожалуйста, можно я побуду с тобой? Глядя в её влажные от слёз глаза, наёмник таял, не в силах отказать ей. Он повёл Эслору вглубь лабиринта, который уже успел изучить за всё время, что охранял его. Оказавшись рядом с реликвией, которую охранял Алдос, она никак не могла отвести от неё своих восхищенных глаз. — Это и есть нефрит? — Да. Только никому не говори, что видела его. Девушка кивнула, переводя своё внимание на наемника, снова притягивая его к себе и целуя. Он же со страстью отвечал на поцелуй, скользя руками по её телу, а Эслора нежно гладила его по голове, перебирая каждый волосок. В какой-то момент, чувства Алдоса затмили разум, отключая его, и он уже поддавался только своим эмоциям. Усаживая девушку на стол, рядом с которым в защитной сфере сиял нефрит, наемник, в порыве страсти сорвал с неё платье, к нему полетело на пол и бельё. В довершении этой картины, упали и его брюки, со звоном ударяясь пряжкой ремня об этот вымощенный камнем пол. Со всей своей кошачьей грацией Эслора выгибалась навстречу ему, когда он яростно ворвался в неё, выбивая из её груди первый стон удовольствия. Прикрыв глаза, она ни на секунду не отрывалась от губ наёмника и, повторяя его резкие ритмичные движения, незаметно для него, запустила руку в сферу нефрита, вытягивая часть его силы с помощью магии. Эслора знала, что за один раз она не сможет поглотить всю силу священной реликвии, поэтому успела вовремя остановиться, оставаясь, при этом, незамеченной. Ту ночь, до самого утра она провела с Алдосом, о чём-то разговаривая и улыбаясь ему, когда он держал её за руку. И только ближе к утру императрица вернулась во дворец, стараясь оставаться незамеченной. Наёмник не строил иллюзий относительно Эслоры, он прекрасно знал, что даже после того, как он убьёт её мужа они не будут вместе. Между ними была слишком глубокая пропасть в виде сословий, что разделяла, не давая быть вместе так, как это обычно бывает. Конечно, наемников часто призывали в качестве солдат и особо отличившимся, давали землю и, даже, возможно, небольшой титул. Но ни один из них не мог и мечтать о том, чтобы жениться даже на ком-то из приближенных к императору, а уж тем более, на его вдове. Поэтому Алдос просто проводил время с той, что горячо любил, пытаясь уберечь её от всех бед, укрывая в своих своих объятиях. Заполучив часть силы нефрита, о которой наёмник не знал, Эслора начала просить его снова о встрече у лабиринта. В этот раз Алдос, понимая насколько это опасно для них обоих, впервые ответил отказом, вызывая её недоумение. И тогда она пустила в ход всё своё обаяние, говоря, что безумно скучает и не может прожить без него и дня, но даже это не помогло. Когда аргументы заканчивались и больше было нечего сказать, Эслора всегда пускала в ход свой козырь — слёзы. Она умоляла взять её с собой, клялась, что спрячет лицо и оденется как можно скромнее, плача у него на груди. Зарывшись в её волосы, наёмник успокаивал девушку и, гладя по волосам, пытался объяснить, что им обоим не место в лабиринте. — Тогда уходи! — обиженно проговорила она, указывая на окно. Алдос пытался обнять её, ещё раз объяснить, что не имеет права никому показывать охраняемую им реликвию, что им, просто повезло в тот раз быть незамеченными минотаврами, но она, вдруг, стала такой холодной и отрешённой, что наемнику ничего не оставалось, как уйти по парапету. Несколько дней он пытался понять, как так вышло и почему любимая выгнала его. Тогда-то Алдосу и показалось, что она лишь искусно играет свою роль, преимущественно на его нервах, манипулируя чувствами, ради достижения своей цели. Но, вот, какова была её конечная цель, наёмник не знал. Однако, одержимость Эслоры увидеться в стенах лабиринта подводила его к верным умозаключениям и ответу на самый главный для него вопрос: «А любила ли она?» Но, скованный контрактом убить Хуфру, наёмник не мог просто так уйти. В это время, осознавшая, что сильно прокололась, Эслора, решила не просто вернуть Алдоса, но ещё и привязать его к себе. И это ей почти ничего не стоило, потому что она обратилась к своему мужу. Пытаясь вызвать жалость к себе, она придумала, что на неё было совершено покушение его недоброжелателями. Она говорила о том, что очень боится за свою жизнь и просила найти бы того, кто охранял бы её, плавно переходя к тому, что уже знает одного, кто бы справился с этой миссией, называя имя Алдоса. Наёмники часто в то время не только отнимали, но и охраняли жизни тех, кто готов был достойно заплатить за эту самую жизнь, поэтому подозрительный ко всем, кроме собственной жены, Хуфра приказал привести того во дворец. Сначала Алдос готовился к собственной смерти, подозревая о том, что тиран узнал об их тайной связи с его женой. Но, Хуфра был настроен весьма доброжелательно и даже предложил выпить хорошего вина, вызывая недоумение наёмника. — У меня всё больше врагов кругом, предатели сейчас везде, — начал свою речь тиран, — И плевать бы на этих завистников, но они покушались на самое дорогое, что у меня есть. Поэтому, я вынужден призвать тебя охранять. — Охранять что? Я итак охраняю лабиринт. — Да, при чём тут нефрит? — отмахнулся Хуфра, — Он надежно спрятан и под хорошей охраной. Я говорю о моей жене. Эслоре грозит опасность, кто-то уже пытался убить её, а она — самое дорогое, что у меня есть. Эх, если бы ты, наёмник, любил кого-то, то понимал, что это дороже всех богатств и завоёванных земель. Поэтому, я прошу тебя, защити её, я готов заплатить любые деньги, лишь бы моя Эслора была в безопасности. Тогда деньги для Алдоса не имели никакого значения, он был готов защищать её и бесплатно, в тот момент наёмник был солидарен с Хуфрой и прекрасно понимал его чувства. Поэтому двое мужчин, что любили одну женщину, быстро пришли к согласию. Не задумываясь об оплате, Алдос сразу подписал этот контракт, сейчас они с тираном хотели одного и того же — защитить ту, что любили. Правда, последний, даже не догадывался об этом. Таким образом, наёмник взял себе уже два контракта, которые относились к Эслоре, ещё не до конца понимая, что будет теперь связан по рукам и ногам мёртвыми путами. Она же сама была весьма довольна собой, но прощения за своё поведение попросила в тот же день, как только Алдос заступил на службу. Тогда Эслора и рассказала, что специально придумала это покушение. — Зачем? Ответ девушки поразил его до глубины души, куда она смотрела своими бездонными карими глазами. — Потому что люблю тебя. Потому что хочу, чтобы ты был со мной. Ты не представляешь, какие муки я испытывала, когда ты ушёл. Наёмник прекрасно представлял, какие муки Эслора испытывала, потому что каждую минуту, каждую секунду думал о ней и каждое счастливое воспоминание, что было связано с ней, отрадалось бесконечной болью в его сердце. Только Алдос, действительно, страдал по ней и любил, а она лишь играла свою роль ради достижения своей цели. После рассказа о покушении и Хуфра, вдруг, стал более внимательным к своей жене, что грело ей сердце. Тиран часто спрашивал о том, как она, иногда даже прижимал к груди, гладя её по волосам. И в эти недолгие и немногочисленные мгновения Эслора была безгранично счастлива, надеясь, что так и будет дальше. Хуфра тогда грезил о завоевании соседней Монийской Империи, собирая своё войско в поход. А это означало, что она вновь скоро окунётся в своё привычное одиночество. Поначалу, Хуфра часто брал свою жену на дипломатические встречи с лидерами других государств, вызывая недоумение своих соратников. Тогда мужское общество не терпело женщин рядом, если, конечно, они не выполняли обязанности покойного или больного мужа. И ему пришлось измениться в угоду этому обществу, чтобы не выглядеть глупо. Эслора всё понимала и честно ждала его из этих походов, а когда он возвращался, то крепко обнимал свою любимую, говоря о том, как соскучился. Но Хуфра видел завистливые взгляды королей и императоров соседних государств, прекрасно понимая, что этот мыльный пузырь когда-нибудь лопнет и будет война. Ведь люди не терпят более удачливых и успешных соседей, даже если речь идёт о целом государстве. И тогда, решив воспользоваться поговоркой: «лучшая зашита — это наращение», он сам развязал войну. Первыми пали к его ногам соседние королевства Западной Пустыни, менее развитые и богатые, а идея о завоевании новых земель, словно снежный ком, уже разрасталась в сознании Хуфры. Но война никогда не щадит чужие души, с каждым убитым врагом, она, словно ледяной ветер, врывается в сердце, заставляя его черстветь. Его это тоже не обошло стороной. Боясь завистников и мести, он стал подозрительным ко всему своему окружению, кроме жены, не замечая, как превращается в тирана. Тогда Хуфра переместил столицу своего государства на Запад от лабиринта, почти к самому океану. Он выстроил огромный дворец в новой столице, где появлялся, от силы раз в месяц, а сам вместе с Эслорой, продолжал жить в своей старой резиденции, рядом с лабиринтом. Так Хуфра надеялся запутать врага. Несмотря на свою обретенную чёрствость и жёсткость, он продолжал безумно любить свою жену, но ещё больше он боялся за неё. Боялся, что Эслору похитят, будут пытать, в надежде узнать его планы. Именно поэтому Хуфра выделил ей отдельную спальню, где она проводила большую часть своего времени, и запрещал выходить из дворца без тысячной охраны. Однако, желание завоевать все Земли Рассвета превратились у него в одержимость и тиран уже не мог остановиться. И тогда, боги разгневались на него за жесткие пытки, казни всех несогласных и недовольных, они обрушили на него свою кару, не давая ему возможности иметь наследника. Хуфра же надеялся, что однажды, когда он завоюет весь материк, то, наконец-то выйдет на балкон за руку со своей любимой, показывая ей бескрайние границы их государства. И когда в его душе воцарится мир и спокойствие, которое всегда приносила ему Эслора, тогда у них обязательно будут дети. Хуфра думал, что лишь завоевав мир и поставив его на колени, он будет в безопасности, но самое главное, что в безопасности будет его жена, ведь за неё он боялся больше, чем за себя самого. Эслора же всегда находила лазейки, чтобы тихо сбежать из дворца, когда её муж был в столице или в очередном походе. Она видела бесчисленное количество беженцев, которые особо не задерживались в их городе, а пешком шли к столице, в надежде на то, что император смилостивится и даст им, хотя бы кров над головой. Ей было жаль всех этих людей, которые, в один миг потеряли всё, из-за жажды завоеваний её мужа. Но там, где царит отчаяние, зарождается злоба и ненависть. Эслора всё чаще чувствовала её на себе и других жителях города, которые ни в чем не нуждались, поэтому всё реже стала покидать покои своей спальни. Пока, наконец, не решилась обратиться за помощью к Алдосу. Когда Хуфра ушёл в поход на Монийскую Империю, она снова начала проводить время вместе с наёмником, теперь уже абсолютно официально. Эслора старалась быть более нежной, внимательной и ласковой, что стало бальзамом для чёрствой души Алдоса. С ней он и сам стал более мягким и снова был готов ради неё на всё, выполнить любую её просьбу, кроме одной — именно той, что девушка давно вынашивала у себя в голове, но не озвучивала. Дни сменяли друг друга, а наёмник всё больше погружался в эти отношения, не понимая, что уже заплыл настолько глубоко, что будет сложно выплыть. Но однажды, Хуфра вернулся разбитым из своего похода на Монию, он был зол и подавлен. Тиран вымещал свою злобу от полученного поражения на всех приближенных к нему, собирал большее войско и с головой ушёл в построение новой военной стратегии. Именно тогда он впервые обратился к Эслоре, спрашивая о магии, в поисках большей силы для себя. Заполучив уже небольшую, но могущественную магию, девушка сказала, что такая сила есть, но, пока, её недостаточно для того, чтобы наделить ей императора. В те дни, что Хуфра был в своём замке, пока не уехал в столицу собирать новое войско, Эслора была счастлива, как раньше. В надежде, что жена наделит его огромной силой, он начал проводить с ней больше времени, почти также, как в самом начале их совместной жизни. Только вот, ночевала девушка одна, в надежде, что муж позовёт её к себе, она даже просила Алдоса не приходить в эти дни. Но Хуфра продолжал по ночам продумывать и выстраивать всё новые стратегии для захвата Монийской Империи. Ему очень давно не попадался столь сильный, закаленный в боях, соперник. Да и, наверное, Мония была первым его серьёзным противником, от того и вызывала ещё больший азарт захватить её. Спустя несколько недель, тиран уехал, так и оставив надежды Эслоры лишь бесплодными мечтаниями о том, что у них будет всё, как раньше. Какое-то время, она проводила ночи в одиночестве после его отъезда, пока узнавший о том, что её муж уехал, Алдос, не пришёл к ней привычным путём по парапету. Тогда наёмник вновь столкнулся с её отрешенностью, она словно изменилась и это было действительно так. Он не сразу заметил, что Эслора стала одержимой нефритом, всё чаще говоря о нём и намекая о том, что сила этого артефакта очень бы пригодилась. Полученная сила от реликвии древних, действительно, сильно затуманила её сознание, но каждый раз Алдос стоял на своём и в этом был непреклонен. — Как ты не понимаешь? Мы можем с тобой сами завоевать этот мир, с помощью силы нефрита, и будем вместе до конца своих дней. — Нет, это не выход. Не просто так этот артефакт скрыт от большинства глаз и охраняется не только нами, но и минотаврами. — Но, я же люблю тебя. А это — единственный способ нам быть вместе. Не так, как сейчас. В этот момент, возможно чаша терпения наемника уже была переполнена ложью Эслоры настолько, что он её увидел. Незримо почувствовал, что давно стал послушной марионеткой и ни капли ей был не нужен. И тогда, когда тонкое стекло её грамотно выстроенной лжи лопнуло под натиском, словно наплывшего цунами, правды, Алдос прозрел. Он уже видел, что каждое сказанное слово, каждый жест Эслоры был наполнен театральной наигранностью, которою в розовых очках влюбленности было невозможно отличить от правды. — Нет, Эслора. Не любишь. — Как ты можешь говорить мне такое после всего, что между нами было? — Разбирайся со всем сама. А я ухожу. Единственное, чего сейчас хотел наёмник — это уйти и больше не возвращаться в эту сладкую ложь. Она же прекрасно понимала это и последним аргументом потребовала вернуть назад те деньги, которые заплатила ему авансом за убийство Хуфры. Алдос никогда не тратил те деньги, что получал за невыполненные заказы, для него они были, скорее гарантией, того, что заказчик заплатит и остальное. А до этого времени, он всегда держал заветный мешочек с золотом при себе, поэтому вернул эти деньги он сразу, не выходя из комнаты поражённой Эслоры. Когда наёмник уходил, она кричала, плакала, умоляла вернуться, но больше её клятвы не грели ему сердце, потому что он знал, что все они, до единого, пронизаны ложью и лицемерием. И когда Алдос уже шёл по парапету к стене соседнего здания, Эслора высыпала мешочек золотых монет из окна, привлекая всех местных бродяг, которые иногда побирались у стен дворца. Она хотела отомстить, надеялась, что эти люди заметят наемника, идущего по парапету и начнут пускать сплетни, что это именно он пытался убить императрицу, но люди лишь видели дождь из золотых монет, падающих с неба. Спустя несколько дней Хуфра вернулся из столицы, собирая своё войско, он вновь просил жену наделить его большей силой, он очень надеялся, что именно это поможет ему победить врага и окончательно утвердиться в своих владениях. В одну из этих ночей, Эслора пришла к нему в спальню и, обнимая, легла рядом. От её тёплых прикосновений Хуфра проснулся. — Ты решила наделить меня силой? — с вожделением спросил он. И тогда её розовые очки, сквозь которые она всегда смотрела на мужа, раскололись стёклами внутрь, обнажая уродливую реальность. Пытки врагов и публичные казни, его ненависть и подозрительность ко всем, а главное безразличие к ней, той, что всегда его безумно любила и принимала любым — всё это было в обнаженной реальности. Он не изменится, уже не изменится. Крепко обняв его в последний раз, она начала накладывать заклятие вечного сна. Эта магия поглощала тирана, а он смотрел ей в глаза с надеждой, веря, что так Эслора наделяет его безграничной силой. Когда Хуфра понял, что это не так, было уже слишком поздно. Не в силах поверить, что единственная, кому он доверял и любил, предала его, тиран продолжал смотреть на неё так, как смотрел раньше, с той же любовью и теплом. Роняя слёзы, Эслора продолжала погружать его в вечный сон, понимая, что только так можно прекратить эти бесконечные войны. Когда всё было кончено, она так и не смогла сомкнуть глаз. На следующий день Алдос видел её на центральной площади, она держалась отрешённо и гордо, немного склонив голову, произнося речь о том, что Хуфра подвергся воздействию тёмных чар. Эслора стояла с гордо поднятой головой, когда одни в неё кидали камни, говоря о том, что женщине на троне не место, а другие ликовали, узнав о том, что война, наконец, окончена и теперь каждый получит свой кров и хлеб, сможет вернуться домой и обнять своих близких. С походами на соседние королевства было, действительно, покончено, как и обещала Эслора, но в самом Минойском государстве начался хаос, когда она потребовала принести ей нефрит во что бы то ни стало. Тому, кто это сделает, императрица обещала бесконечные богатства и вечную славу. И тогда люди, желая стать ещё богаче, начали резать друг другу глотки, пытаясь штурмовать лабиринт. Вскоре предали свою клятву охранять священную реликвию и наемники, оставив лишь Алдоса наедине с минотаврами, что также охраняли лабиринт, и своими убеждениями. Хуфра был тираном, кровавым убийцей, самым жестоким правителем, что помнило на своём веку Минойское государство, но он всегда чтил законы и традиции древних, никогда не посягая на их священную реликвию. А Эслора, однажды прикоснувшись к силе, не смогла остановиться, она хотела уподобиться богам и, поглотив всю силу артефакта, воскресить своего мужа, которого же и погрузила в сон. Так, она надеялась, что Хуфра изменит свои убеждения и вновь полюбит её, простит. Императрица не понимала, что своими поступками и стремлениями лишь ещё больше вызывает гнев богов. И те не заставили себя ждать. Сметая всё в своём яростном гневе, боги напомнили о своей настоящей силе. Тогда они не пощадили никого — особенно Эслору, что навлекла их гнев не только на себя, но и на всё Минойское государство. Иногда, для того, чтобы свершился апокалипсис, не нужны пытки, бесконечные войны и оружие массового поражения, достаточно одной обиженной женщины. Даже Алдос испытал смертельные муки, прежде, чем стал вечным хранителем лабиринта. Правда, чем он заслужил от тех богов такую силу, наёмник так и не понял.