…Расстаться легко. Забыть очень сложно, И кое-когда, и кое-кого почти невозможно…
В Разлом Бездны длинной вереницей прибывали полчища демонов, они собирались со всех уголков бесплодных земель, чтобы лично лицезреть обряд посвящения Селены. Ночи стали более беспокойными и каждый раз эльфийка переживала, что их с Алдосом засекут вместе, а это означало лишь верную смерть наёмника. Демоны не щадят тех, кто не на их стороне, уничтожая всех неугодных Бездне. Она уже не боится того, что с ней произойдёт, покорно отдаваясь воле рока, но каждый раз, Селена всё сильнее переживает за Алдоса, который продолжает прилетать к ней по ночам и уходить с рассветом. И тогда, в один из дней, к ней снова заходит Дариус с победной улыбкой на лице. После случая у него в комнате, Принц Бездны почти не общался с эльфийкой, занимаясь лишь планом покорения Монийской Империи. Тем не менее, она прекрасно знала, что Дариус не умеет долго держать зла, тем более, за подобные выходки. — Я знаю, как захватить Монию без войска демонов, — поделился своей радостью он, — Нужно лишь заявить о своих законных правах на трон. Он присел на диван перед небольшим резным столиком, казалось, что Принц Бездны пришёл не только для того, чтобы рассказать о своих планах по поводу Империи, но продолжал говорить именно об этом. — Нужно только помириться с Сильваной, встретиться, пообщаться. Селена не сводила с него восхищенного взгляда, понимая, что не появись Алдос в её жизни, то она была бы безумно влюблена в этого демона, что родился человеком. Но судьба распорядилась иначе. Ей всегда нравились эти дружеские отношения с Дариусом: не по кому не страдал, всё было ровно и без учащённого сердцебиения. Никто ни в ком не тонул. Другим был лишь Алдос. Однажды нырнув в его пучину, она уже не могла остановиться. И, если Дариус был игривой речкой, у которой всегда видишь берега и знаешь, что сможешь выплыть, то Алдос, напротив, казался ей бездонным океаном, в пучине которого можно либо пойти ко дню, либо, поддавшись его течению, выплыть. А она, самоуверенная и горячая, надеялась, что сможет переплыть океан, не утонув его бурных волнах. Очередной самообман. — И ещё, — добавил к своему рассказу Принц, — Чем больше демонов прибывают в Бездну, тем опаснее находиться твоему другу тут. Ты сама знаешь, что я демон только наполовину и мне не чуждо сострадание и переживания. Я знаю, что, если они убьют его — тебе будет очень больно. — С чего ты взял? — пытаясь оставаться безразличной ко всему сказанному, спросила эльфийка. — Потому что видел, как ты себя вела, когда он не пришёл. Но если он тебе действительно дорог, то ты должна его отпустить. Она сама прекрасно понимает, что так поступить гораздо разумнее, чем постоянно подвергать Алдоса опасности, тем более, что времени у неё осталось совсем мало.И в пору решить, И всё завершить, И больше не думать, И в пору забыть.
И, как только только его силуэт появился ночью в комнате, эльфийка накрывает его губы поцелуем и, гладя по щеке, разрывает их привычную тишину неожиданным вопросом. — Алдос, я могу тебя кое о чем попросить? Клянусь, это никак не связано с нефритом. — Раз так, — отвечает наёмник, касаясь губами её щеки, — проси о чём угодно. — Я могу тебя попросить больше не приходить сюда? Не вспоминать обо мне и не искать встречи? Он отстраняется, с удивлением смотря Селене в глаза. Она чувствует, что Алдос не уйдёт, не получив объяснений на её странную просьбу. — Осталось чуть больше недели до обряда посвящения, я тебе говорила о нём. Он состоится в грядущую ночь полнолуния, в тот час, когда луна окрасится в кровавый цвет, являя собой тьму. — Я помню. Но, неужели ты пойдёшь на это? — У меня нет выбора, я уже принадлежу Бездне и обязана выполнить своё предназначение. Сюда уже стекаются все силы тьмы, поэтому тебе становится опасно здесь находиться. Если они узнают, то не пощадят тебя. — Ты думаешь, что меня способна испугать кучка демонов? — Именно это меня и пугает. Твоё бесстрашие. Но, ты не знаешь, на что способны демоны. Мысли эльфийки путались, порождая неконтролируемый поток слёз, но в его объятиях они больше не казались ей проявлением слабости. Алдос видел, что эти слёзы — самое искреннее, что у неё было, потому что сейчас она не могла их отредактировать, спрятать или изменить. Это было отчаяние и страх, но впервые кто-то боялся за него, и боялся так, как он сам не боялся никогда. Наёмник слушал Селену, не перебивая, и лишь мягко гладя её по волосам. — Я не знаю, как это объяснить. Наверное, для тебя я — одна из многих, просто песчинка среди огромной пустыни, но ты для меня стал кем-то особенным. И мне не хотелось бы, что ты пострадал, тем более из-за меня. Поэтому, я прошу тебя, не приходи больше. Гладя по щеке, Алдос вытер ей слёзы и крепче прижал к себе, целуя в макушку. Селене в этих объятиях тепло и уютно, также, как и у неё на душе. Эльфийке хотелось растворится в его поцелуях и объятиях, от которых по всему телу разливалось такое непривычное для неё тепло. Оно зарождалось где-то в районе солнечного сплетения и, уходя вниз к животу, поднималось на уровне сердца, что сейчас так яростно билось. На секунду, ей показалось, что оно сейчас пробьёт рёбра и выскочит, прыгая, на деревянный пол, испачкав кровью всё вокруг. Но, когда его губы скользили по груди, даря чувство успокоения и блаженства, все страхи уходили на второй план. Сейчас они оба жили чувствами, отключая привычный для них разум и лишь луна была безмолвным свидетелем всех этих ночей, которые они проводили вместе. Но сегодня всё было иначе, все движения и касания были до краев наполнены нежностью и трепетом. Таких чувств Алдос давно не испытывал, а возможно и вовсе никогда. Как будто спала многолетняя броня с сердца и всё, на миг, стало таким простым и понятным, а душевная боль растворилась в тепле этих прикосновений. Когда прошлое уже не имеет значения, а будущее предопределено заранее, то всегда есть сейчас, и то самое «сейчас» для них обоих было важнее всего остального. Селене, впервые за долгое время, стало так спокойно, словно наёмник больше никуда не уйдёт, не будет этого ритуала, а они оба растворятся в этом мягком лунном свете, который шёл с ними бок о бок, скрывая тайну их встреч.— Ты для меня ничего не значишь! — Но почему тогда ты плачешь? Почему тогда ты плачешь?
А после, эльфийка щекотя волосами грудь Алдоса, ложится ему на плечо, привычно сворачиваясь калачиком и закидывая на него ногу. Наёмник не пытается отстраниться, а только крепче обнимает её и, впервые за сотню лет, проведённых в лабиринте, спокойно засыпает рядом с ней. Где-то внизу, словно сотни муравьёв, в разломе Бездны копошатся демоны, готовясь к обряду. Но даже они сейчас не могут потревожить их спокойный сон.— Я для тебя ничего не значу! — Но почему тогда я плачу? Почему тогда я плачу?
Утром Селена проснулась чуть раньше обычного, удивляясь, что Алдос до сих пор не ушёл. Подперев рукой подбородок она тихо наблюдала, как он спит, улыбаясь ему и новому дню. Эльфийка тихо приказала принести завтрак и оставить у двери, а потом, подождав, пока слуга уйдёт, забрала поднос с едой, поставив на небольшой столик. Услышав шорохи, Алдос проснулся и, натягивая брюки, подошёл к ней, присаживаясь на диван. На резном подносе было несколько блюд на выбор, а ещё чай и кофе. Селена первая нарушила тишину. — Я не знаю, что ты ешь, поэтому попросила принести всё, что было. — Я привык довольствоваться малым. А что ешь ты? — с сарказмом спросил наёмник. Эльфийка усмехнулась, откусывая хрустящий тост с жареным яйцом. — Ты думал, что, если я живу среди демонов, то пью кровь по утрам и ем сырое мясо? Нет, все демоны питаются обычной пищей. Только демоны крови пьют кровь, а остальным она нужна для проведения ритуалов, — она пододвинула ему чашку, — Чай или кофе? — Там, где я раньше жил, пили кофе. — А я люблю чай, — поделилась своими предпочтениями в напитках Селена, — Не знаю почему. Иногда мне кажется, что я вижу во сне зеленые плантации чая и гуляю среди этих кустов. А ещё, он согревает изнутри. Она вытянула ноги, перекидывая их через Алдоса и, отпив чая, уткнулась ему в шею, когда тот резко поднялся, взяв её на руки и, ничего не отвечая, с бешеной скоростью вылетел вместе с ней из окна, устремившись куда-то на восток бесплодных земель. Всё произошло настолько быстро, что эльфийка не успела опомниться, как уже стояла на берегу залива. Вдали виднелась чужая земля с темными деревьями, казалось, она была такой же выжженной, как и земли Бездны. Она с укором взглянула на наёмника, который не отводил взгляда от той странной земли. В нескольких шагах бурлила морская пена и брызги волн заглушали её голос. — Что всё это значит? — Там земли эльфов, леса Азрии. Когда-то это был зелёный лес с заливными лугами, где выращивали чай, пока влияние Бездны не поразило часть этих земель. Леса простираются далеко на север. Там твоя родина, это не сны, а твоё прошлое. — Для меня оно не имеет значения. Сняв свою мантию, Алдос укрыл её от ветра, что доносился с моря. — Сколько тебе было, когда ты оказалась здесь? — Лет десять, наверное. Я сама не знаю, не помню и не хочу помнить. Единственное, что я помню — это тепло, когда пью чай и всё. Для меня прошлое не имеет значения, особенно, когда оно покрыто мраком. Есть только настоящее и будущее. Приносимые течением откуда-то из глубин моря, волны с брызгами разбивались о берег, для того, чтобы вновь вернуться в эти пучины. И лишь многочисленные брызги оставались где-то за гранью этих бесконечных приливов и отливов. — Ты не думала, что могла оставить там что-то важное? Свою семью? — Думала. Но, если я оказалась здесь — значит они меня предали. В таком случае, для меня их, просто, нет. Если они, до сих пор, живут там и никто не пытался за эти годы хоть как-то найти меня, то не особо я и нужна им. Хорошо, что я ничего не помню и потом уже не вспомню. Никого. Даже тебя. А теперь верни меня обратно. Последнюю фразу Селена произнесла громко и с надрывом, потому что крики чаек пытались заглушить её голос. Несмотря на то, что пучины залива казались чёрными и безжизненными, даже при свете яркого солнца, редкие птицы пролетали тут, в поисках своей добычи. Взяв её на руки, наёмник незамедлительно выполнил её просьбу, через несколько минут оказавшись в её комнате. Даже налитый чай и его кофе не успели остыть. — Почему ты не уходишь? Эльфийка положила голову Алдосу на плечи, а он сжал её в своих объятиях. — Демоны же спят по утрам, поэтому мне ничего не угрожает. Услышав заветные слова про сон, Селена зевнула, прикрыв глаза. — Да, и я бы ещё вздремнула пару часов. А когда я проснусь — тебя уже не будет. Ты исчезнешь, как исчезала эта морская пена на песке во время отлива. Наёмник гладил её по волосам, когда она засыпала, а потом, когда эльфийка провалилась в сладкий утренний сон, он покинул её комнату, плавно перекладывая её на небольшую подушку, что была на диване.