Найди меня

Я постаралась сдержать вздох испуга. Илья ошарашил меня этой новостью. Что это значит, кольцо пропало? Я постаралась не кидаться с обвинениями, а притихшим, чуть свистящим голосом осведомилась: — Я думала, вы всегда носите его с собой, — Илья вытащил с корнем ящик и вытряхнул всё содержимое на диван. Кроме шелеста листов ничего не послышалось. Никакие мелкие предметы не вылетели из хранилища. — И как ты себе это представляешь? Мой отец рано или поздно распознал бы его, — я старалась не глядеть на парня, ведь сейчас он был расстроен как никогда раньше. Его грудь вздымалась от беспокойного дыхания, руки опустили ящик обратно на место. Больше он ничего не сказал, не ответив даже на мой тихий вопрос «а что же теперь делать?». Он лишь просто ушёл в ванную и закрылся там. Пока Илья находился один на один с собой и своими мыслями, я вернулась на кухню, закусив костяшку пальца. Мысль о том, что мы застряли здесь навсегда, заставила меня упасть в бездну отчаяния. Но рано унывать. Думаю, мы что-нибудь придумаем. Я опустила глаза на стол, где лежала газета, выуженная мной несколько минут ранее. Кто же приезжал сюда, положив в гору макулатуры свеженапечатанную газету? Бабушка Ильи? Зачем? Неужели спустя столько месяцев отсутствия она нагрянула сюда за чем-то? А если это был Селезнёв-старший? К чему ему было сюда приезжать? Стоп. Сейчас мысли заплясали в быстром танце, а я постаралась словить одну за хвост и рассмотреть потщательнее. Во-первых, чьи вещи лежат в шкафу? Вещи женские. Будь это одежда бабушки Ильи, она бы их, естественно, забрала бы с собой. Или нет? Оставила часть здесь? А если предположить, что это вещи мамы Ильи? Она бы их, конечно же, узнала при встрече со мной. Тогда кого? Только сейчас у меня возник данный вопрос… А Илья задавался этим вопросом? Наверняка. Во-вторых, что это за тайники, которыми утыкана вся квартира? Селезнёву-старшему понадобилось хранить какие-то документы не у себя под боком, а где-то в другом месте? От кого? Что в них было такого, что стоило прятать подальше от посторонних глаз? Ладно. Вопросы действительно хорошие, и они требовали, чтобы на них ответили в ближайшее время. Я пролистала страницы газеты, стараясь найти хоть здесь что-нибудь интересное. Вдруг, она здесь не просто так осталась? Может, это не просто дополнение ко всему хламу в коридоре. Может, здесь есть интересные зацепки? Страница за страницей, и я наткнулась на обведенное кружком объявления. С интересом поднесла газету ближе к лицу и прочитала, что же написано. «Продается участок. Один га. Находится в пятидесяти километрах от Звенигорода. Бывшее фермерское хозяйство. О стоимости договоримся. Владимир» Далее следовал телефон владельца земельного участка. А это было интересно. Зачем такой большой участок понадобился Борису? Я вырвала листок из газеты и быстро сложила его вчетверо и спрятала в зажатой ладони, так как Илья распахнул с грохотом дверь и вывалился из ванной комнаты, натужно дыша. Он на ходу вытирал мокрые, уже тёмно-русые от воды волосы и шарил глазами по столу, где лежала сложенная наскоро газета. — Что ты здесь нашла? — поинтересовался он, а я заметила, что его кожа буквально источала пар. Я наблюдала за тем, как белые клубы пара вились над его спиной, из-за чего мне вздумалось, что парень стоял под струями кипятка. — Куда ты смотришь? — помахал мне перед лицом своей ладонью, привлекая моё внимание. — Я ничего здесь не нашла, — повела плечом, сделав более незаинтересованное лицо насколько мне позволили мои актерские способности. Илья повертел газету в руках и кинул её к куче газет в коридоре со всей пренебрежительностью, которую имел в себе. — Славно. Я думаю, мне стоит сейчас уйти, — он хотел уже развернуться и уйти на сборы, а я остановила его, уцепившись своей рукой за его, как пастушьим посохом за шею непослушного барана. Да, неплохое сравнение. — Погодите. Вы же обещали остаться, — парень фыркнул и глянул мне в глаза, а потом на мою руку, которая держала его на месте. — Поверь. Я не обещал, — выкрутил кое-как свою конечность и прошел в комнату, не глянув на меня больше не на секунду. — Тогда и я здесь не останусь, — противоречие никак не зацепило Илью. Для него это была определенная игра, в которой он считал одержать победу. А мне не нравилось то, что он меня не считает за хорошего противника. — Куда же ты пойдешь? — послышалось из другой комнаты. Проскрежетав зубами и выдохнув злость, я подошла к комнате и с злорадным удовольствием спросила: — У меня вопрос. Чьи это вещи? — обвела себя свободной рукой и с любопытством поглядела на парня. — Возможно, моей матери. Отец мог привести её старые вещи сюда. Сама понимаешь, старые — не значит плохие. Хорошую одежду никто не будет выкидывать. Не в это время, — он с такой легкостью говорил это. Он верил в это или пытался меня в этом убедить? А может не считал интересным мой вопрос. Конечно. Она бы признала свои вещи, будь они её. Есть кто-то третий? — И что же делать мне? — страшно было представить то, что могло произойти сегодня после захода солнца. Эта квартира была не так проста, как казалась на первый взгляд. Я чувствовала себя героем, попавшим в проклятую квартиру на Садовой улице… — Лучше не приближайся к крану, плите, окнам, — стал он то ли на полном серьёзе говорить это, то ли стараясь меня подколоть острым словцом, в любом случае я с напускным безразличием пилила его спину глазами, пока молодой парень стоял и застегивал рубашку. — Так точно, — проскрипела я, а Илья развернулся на мой раздраженный скрежет, добродушно улыбаясь. Он ещё и смеется. Но поверь, Илья, я сбегу отсюда сразу, как только ты уйдёшь. Весь ужас ночи я не собираюсь проживать ещё раз за разом. — Лера, я вернусь через час. Ты не поверишь, но я умираю от голода, — сказал он это, сократив расстояния до неприличия, смотря на меня таким взглядом, где умещался и упрёк и весёлость одновременно. Так смотрят на нерадивого человека, который совершил до глупости смешной поступок. — А то твой пирог оказался не слишком питательным, — обошёл он меня стороной и скрылся за дверью. Я осталась стоять на одном месте, анализируя его сказанные слова. Гад. Усмехнулась и прошла в другую комнату, вспомнив слова: «И не забудь ещё раз заглянуть в тайник. Там есть кое-что интересное» Опустилась на колени и открыла тайник, на который я уже покушалась несколько раз. Я выудила письма, которые были адресованы Селезнёву-старшему, от некого или некой СК. Кто это? Почему письма до сих пор лежали запечатаны? Даже намёка на то, чтобы их пытались вскрыть, не было. Удивительно. Что за выдержка у Бориса? Или простое нежелание читать? Тогда почему бы просто не выкинуть письма в мусорное ведро, и дело с концом? Было слишком много вопросов, на которые я хотела узнать ответы. По крайней мере сейчас мне не терпелось узнать, что скрывают эти конверты, которые были подписаны аккуратными строчными буквами. Открывать я вновь не решилась, хотя пальцы жгло о бумагу, желая вскрыть конверт и тайны, хранившиеся в них. Больше ничего нового я не нашла… Взяв на вооружение то, что я вскоре смогу попробовать удовлетворить своё желание узнать, что же внутри конвертов, я сложила всё обратно и побежала к ночному месту преступления. Беспорядок из выкинутых из ящика вещей продолжал воцаряться на диване. Илья ничего не убрал, не посчитав нужным, видимо. Я взглянула на всё, сначала не дотрагиваясь до вещей, а потом приподняла пальцами одну из бумажек. Что-то было странное…

«Луна взойдет, завоют волки,

Холодный ветер пропоёт.

Надолго страх в тебе умолкнет:

Хороший Друг тебя спасёт.

Ты не жалей того, что было.

Забудь всё то, что было ране.

Судьба тебе благоволила.

Ты с нами будешь впредь веками.

Ты Свет забудь. Он чужд теперь уж.

А Тьма, поверь, твой лучший друг.

Прими свою златую долю,

Вступая в наш заклятый круг.»

После прочтения еле ощутимый холодок пробежался от края шеи по всему позвонку. Меня даже встряхнуло от этого стихотворения, а я, чтобы прийти быстро в чувства, встряхнула головой, как будто избавлялась от наваждения. Что это? Слова были написаны размашисто, словно наскоро. Местами виднелись маленькие кляксы. Внизу была печать, поставленная красными чернилами. Печать представляла из себя круг с деревом посередине. Крона дерева была богата листьями, а вокруг, словно аркой, возносились слова. Кажется, латынь. Хотя я могла ошибаться. Никаких строк со словами на печати больше не было. Лишь это дерево и надпись на иностранном языке. Мне так хотелось спрятать данный листок себе, чтобы потом разобраться, но Илья мог заметить пропажу, и тогда мне несдобровать. Однако я не преминула срисовать в точности печать на клочок бумаги и потом спрятала его под подушку, подальше от посторонних глаз. В мой «тайник» я также положила и клочок из газеты. Через меньше получаса дверь открылась, а на пороге стоял не кто иной, как Илья. В руках у него было много чего, и я сразу помогла ему перенести все его продуктовые изыски на кухню. — Готовить тоже вы будете? — заинтересовано обвела глазами еду, а парень, намывая руки, с легкой усмешкой заметил, что доверять продукты мне — непрактично. — Пока чисть картошку, — он вручил мне сетку с грязным картофелем, от чего я сразу нахмурила брови, но спорить не стала. — А я буду готовить очень вкусное блюдо, — ну конечно! Посмотрим, что у тебя получится. Искоса поглядела на то, как парень вытащил огромный мясной нож и ловко, словно он всю жизнь только и делал, что работал в мясном прилавке, стал нарезать этот баснословный на сегодняшний день кусок мяса. Я тоже захотела проявить себя и показать, на что могу быть способна. Как хорошо я могу чистить овощи. Однако парень не смотрел, да и вообще вообразил из себя незнамо кого, кто очень хочет козырнуть своими навыками эффектной готовки. — Запомни, чтобы вкусно приготовить говядину, — и тут зашла речь про какие-то невероятные приёмы, которые позволят не только не пересушить мясо, но и оставить его сочным, мягким, не напоминавшим кусок подошвы. Сколько познаний у этого парня в голове! Удивительно. — Вы увлекаетесь готовкой? Только честно, — поставила картофель на плиту. — Я люблю изучать то, где я полный профан. Готовка была именно в таком списке. Соль не забудь добавить, — он крутился по кухне, словно исполнял долго заученный танец, пока я искала солонку, шлепая дверцами. — Как думаете, куда подевалось кольцо? — осторожно после паузы спросила я, избегая зрительного контакта. Парень молчал, видимо, думая над ответом. — Если бы я знал, обязательно уже нашёл его, — после этого он заученным движением сложил все нужные ингредиенты в сковороду и стал что-то ещё посыпать сверху. Кажется, он решил сразить меня наповал своей готовкой. — Прошу садись, — он, как самый настоящий джентельмен, пододвинул меня на стуле к столу. Запах стоял отличный. Может, некоторые приёмы я возьму себе на вооружение, ведь я в принципе не умею готовить. — Вы просто ас! — заметила я, без лишней скромности хваля Илью. Заслужено! Всё же не каждый может так приготовить. — Пробуй, — кивнул мне, а сам надкусил картофелину. Мы оба издали звук похожий на букву «М». Только обозначала она у нас разные эмоции. Вот у меня это был звук блаженства. Это мясо было просто вкусовой бомбой, которая взрывала рецепторы и заставляла навсегда запомнить этот вкус, как один из лучших. Я не шучу! А вот у Ильи вряд ли звук был от неистового счастья от этой картошки. — Ты что-то переборщила с солью, — он положил на место кусочек и больше за трапезой не притрагивался к нему. Досадно. Но все мы учимся на таких вот ошибках. Даже если учимся в меру солить еду в девятнадцать лет. — Так что тебя там пугало? — на трезвую голову поинтересовался парень. Меня опять пробрал страх. Силуэт из воспоминаний стал слишком ощущаем, что мне показалось, он стоит позади и слушает нас. Я вновь изложила сегодняшнее видение, ощущая вновь тот страх… Он пробежал по всему телу молниеносным выстрелом и закрался в самый потаённый уголок сознания. — Иногда я слышу чей-то голос, — показала на свой висок пальцем, спокойно глядя на парня. Он с недоверием оглядел мою голову, как некую сферу, где хранилась неведомая информация для него, а потом с таким же недоверием глянул мне в глаза. — И меня это пугает. — Что ж, весьма впечатляет. Давно у тебя это началось? — С самого первого дня, — на самом деле, я не запоминала точной даты. Это было, и всё. — И он подсказывает тебе, что делать и как поступать? — Всё правильно, — подтвердила я кивком головы, почувствовав себя не в своей тарелке. Я не сумасшедшая, я знаю это. И чего бы сейчас Илья не сказал, я приму это с долей скепсиса. — Возможно, это голос твоего подсознания. Ты являешься моим проводником, сопровождающим, — перечисляет он, двигая по воображаемому кругу рукой, — поэтому тебе и приходят какие-то подсказки. — Ладно, допустим, — сказала я, отодвигая поодаль пустую тарелку. — А что вы будете делать, если не найдете кольцо? — ух, зря я это ляпнула, не подумав. Селезнёв поднял на меня тяжелый взгляд и прострелил в моей голове дырку своими глазами. — Я бы не хотел об этом думать и говорить. Надеюсь, ты поняла. Спасибо, — пробормотал он монотонным голосом и больше не произнёс за вечер ни слова больше. Вот так просто разорвать тонкую ниточку дружбы, которую я постоянно пытаюсь протянуть Илье. А он, как самый настоящий сухарь, рвёт её каждый раз. Поздним вечером, когда летнее солнце распрощалось с городом и укатилось за горизонт, парень лежал в полумраке, распластавшись на диване. Лицо его в этом неярком свете казалось ещё более недовольным, чем обычно. Ему не нравилось то, что я заставила его остаться дома, перечеркнув все построенные им планы. Даже когда на город опустилась беспросветная тьма, ничего особенного не происходило. Я не сильно переживала на этот счёт, ведь точно знала, что до утра явно что-нибудь произойдёт, но Илья, кажется, слабо в это верил. — Где же ты, о призрак? — драматично спросил пустоту Селезнёв, пока я сидела в углу, в кресле, и нервно притопывала по полу ногой. Меня не цепляло его недоверие, отнюдь. Я понимала Илью. Я бы тоже не поверила, хотя после того, как я очутилась в девяносто третьем году, даже Несси казался просто ручной зверюшкой. Прошло ещё пятнадцать минут, и Илья стал более нервозен. Он стал ворочаться с боку на бок, а после вообще встал и попытался меня сопроводить из комнаты. — Я пас. Мне хочется поспать. Добрых снов, — он стал закрывать двери в гостиную, а я краем глаза увидела некое шевеление в коридоре. Меня ущипнул страх, вновь заставляя содрогнуться всем телом. — Стойте, — заскочила я в щель между закрывающимися дверьми и самостоятельно закрыла их, прижимая крепко ладони к деревянным панелям. — Да что вообще происходит? — сердито прошептал Илья, но я не дала ему возможность отворить вход в гостиную. — Лера? Я продолжала напряженно смотреть на двери, придерживая их крепко руками. Ночник, который недавно горел нормально, теперь начал мелькать, а после и вовсе выключаться на секунду-две. Мурашки закололи затылок, впиваясь мне болезненно в кожу. Мои руки стали знатно дрожать от страха, а ноги подкашиваться. Хотелось спрятаться, убежать, но я продолжала стоять и давить на двери. Свет погас. Ледяной сквозняк пробежал по ногам, неприятно холодя кожу, и низкий гул, похожий на далекое завывание страшного зверя, послышался с той стороны дверей. Я отшатнулась. — Илья? — спросила я, пытаясь нащупать его фигуру руками, но ничего не ощутила. — Илья? Где вы? — громко зашептала я. В ответ лишь последовала тишина, а гул, доносившийся до этого, стал усиливаться. К его соло присоединился ещё шум. Шепот, тихий-тихий шепот, слова которого я не могла разобрать, хоть из-за страха слух резко обострился. — Илья? — стала кидаться по комнате туда-сюда, стараясь найти парня. Почему он молчит? Почему ничего не говорит? — Эй! Скажите хоть что-нибудь! Никого не было в комнате. Да и вообще, комната потеряла свои истинные очертания. Теперь это было некое пространство, наполненное тьмой. — Уходи, уходи… — сухой голос, как осенние листья, зашуршал мне на ухо. Неприятные нотки проскочили в этих словах. — Прочь. Немедля. Уйди. Другой подхватил первый, и теперь они оба тихо, но настойчиво стояли на своём, призывая меня уйти. — Куда мне уйти? — вопросила я с удивлением, чувствуя сердцебиение в горле и ушах. Однако это не мешало мне четко слышать слова, кружащиеся вокруг меня. Не было определенного места откуда доносились эти голоса. Они словно были повсюду. — Тебя ждёт опасность. Уходи, иначе быть плохому. — Я не могу уйти. Кольцо исчезло и, — стала с запинками оправдываться и кружиться на месте, вглядываясь в эту пугающую пучину тьмы, пытаясь найти обладателя голоса. Хоть одного. Но как бы я не пыталась добиться ответа, меня не хотели слушать. Перебивали и всё настойчивее твердили своё. Это была словно заезженная пластинка, которая повторяла, повторяла и вновь повторяла своё. — Хватит, прекратите, — заткнула уши руками и побежала прочь. Ни что не мешало мне бежать. Однако голоса продолжали говорить своё, преследуя меня. Голоса настигали меня, говорили твёрже, словно нападая на меня. Их слова резали, как бритвы. Казалось, эти голоса были осязаемы, и я чувствовала, как наваливается их неподъёмный вес, как каждый слог впивается мне в затылок болезненным ударом. — Лера, — донесся издалека тихий, эхообразный крик. — Лера! Я побежала на голос, который звал меня. Ноги не чувствовали землю. Моё тело перестало касаться чего-либо, зато через мгновение я ощутила крепкую хватку на своих плечах. Я забилась, словно зверь, попавший в лапы охотника, и посмотрела назад. — Уходи, — что-то страшное, похожее на чёрную лёгкую ткань, плавно качающую в водах мутного озера, кружилось рядом. Черный сгусток дыма кинулся мне на лицо, а я задёргалась как только могла, вырываясь из этих цепких рук и крича во всю мочь, надрывая связки до предела. — Да что с тобой?! Успокойся наконец, — рыкнул на меня недовольный голос. Он был как плеск в лицо ледяной водой. — Отпустите! — открыла глаза, в которые резко ударил свет ночника. Я вновь была в комнате. В той самой, где и была. Всё резко прекратилось. Голоса исчезли, была тишина, и лишь обрывистое дыхание меня самой. Заметив рядом Селезнёва, я постаралась успокоиться, хотя сердце моё билось в бешеном темпе, выбивая ребра изнутри, как разъяренный пленник, сидевший в темнице. Руки парня плотно держали меня за плечи, прижимая к полу, глаза смотрели испуганно и настороженно. Я почувствовала в уголках глаз капельки слёз, а ещё резко прожигающую боль в правом плече. — Что случилось? — Я бы и сам рад ответить на этот вопрос. Лучше не двигайся сейчас, — он внимательно смотрел мне в глаза, видимо, пытаясь подгадать момент, после которого он сможет отпустить меня. Я поняла это и попыталась расслабиться. Выдохнула и сглотнула горечь страха. Илья поднял руки, выпуская мою испуганную тушку из тисков, и куда-то ушёл, а я, как замороженная, лежала и не смела пошевелиться. Затылок саднило и щипало. — Я обработаю рану, а ты не дергайся, — скомандовал он, а я даже не успела очухаться, как боль в плече усилилась от того, что мне парень полил на него какой-то жидкостью из пузырька. Вонь стала страшная. Пахло настоянными травами с отчетливым горьким едким запахом. — Больно, — зашипела я и закусила губу. Неприятная боль отступила сразу, как только молодой человек приподнял мою ладонь с пола и мягко сжал в своей руке. Иначе я бы не выдержала и рассыпалась, как карточный домик от ещё какого-нибудь грубого прикосновения. — Вы тоже слышали эти голоса? — Я не слышал ничего. Погас свет, а через секунду, когда он вновь включился, ты лежала на полу с окровавленным плечом. Я никогда такого не видел. Тебя, как будто кто-то укусил, — с сомнением пробормотал Илья, разглядывая пристально рану, изнывающую не так сильно, как вначале. — Потом ты стала кричать, махать руками, волочить ногами, словно ты убегаешь, а я просто стоял и не знал, что мне с тобой делать. Вот и пригвоздил тебя руками, иначе бы и правда убежала бы куда ни попадя, — он замолчал, видимо, думая, куда меня умостить. — Ваши предположения, — тихо-претихо спросила я, надеясь, что он даст мне какую-то ещё зацепочку. — Мне пришло кое-что на ум, однако, я не хочу, чтобы ты пугалась. Это всего лишь моё предположение, — заметил он, аккуратно приподнимая меня с пола. Он был осторожен, словно я антикварный, хрупкий предмет, на который нельзя было даже дышать. — Время. Мы попали в другой отрезок времени, где все действия, слова и поступки решены и установлены. А теперь мы, находясь здесь, пытаемся повлиять на давно продуманный порядок вещей, внося свои коррективы. А время не хочет меняться, ведь многое может измениться в будущем, — он говорил это монотонно и холодно, словно давным-давно это понял. Я лежала на его руках, слушала слова и пыталась вникнуть в каждое слово. Под конец мои веки отяжелели, слова полились, как густой мед, медленно и тягуче, Илья Селезнёв опустил меня на мягкую перину, и его силуэт растворился в пришедшем сне, как мираж…

POV Илья.

Я ушёл обратно в гостиную, стараясь вернуть свою прежнюю холодность и осознанность. Что-то данный инцидент вывел меня из равновесия. А ведь Лера не врала, говоря, что творится нечто странное. Сон у меня сняло как рукой. Я открыл выдвижной ящик с уцелевшими бумагами и достал то, что заинтересовало меня больше всего. Это странное стихотворение пока не наводило меня ни на одну мысль. А вот печать завлекла меня. Это дерево и надпись повторялись на внутренней стороне шкатулки. Знак был продавлен на поверхности, напоминавшей бархат, который, кстати говоря, был тоже красного цвета. Меня интересовало значение этого символа, и я даже пытался разузнать значение и его истоки. Кое-что я узнал. Благо у меня имелся друг, который любил геральдику, сфрагистику и другие исторические дисциплины. Мы дружили с ним давно, так как были оба увлечены учёбой и наукой, а не личной жизнью. — Сведений много, но я постараюсь собрать всю информацию в единое целое и предоставить тебе, — заговорил Паша, копаясь в своих компьютерных файлах, в то время как я сидела поодаль и гладил его кошку, которая не упустила возможности забраться мне на колени. Шерсти от кошки осталось достаточно после того, как она приподнялась на короткие лапы и стала ластиться и впивать свои когти мне в ноги. — Во-первых, дерево традиционный символ. Чаще всего символизирует определенный род, но здесь я не вижу ничего связанного с генеалогией. Скорее всего, это символ вечности, — по-моему хмурому взгляду Паша понял, что я не совсем улавливаю связь, встал с кресла и прошелся к окну. — Ну, смотри. По сути дерево — это некий процесс. Его процессы зарождения, дальнейшего роста, развития. Также можно истолковать дерево по-другому. Дерево – как символ вечности, вечность – бессмертна. Значит это некий символ бессмертия и вечной жизни. — Хорошо, — пробормотал я, соглашаясь. — Тогда что ты скажешь про надпись? Её перевод? — Здесь всё очень просто, — поправил парень челку назад, а сам вновь уставился в компьютерный монитор. — Смерти неподвластны. Латынь. Видишь. Здесь всё взаимосвязано, — парень поглядел на фото шкатулки и почесал подбородок. — Прелестная шкатулка, откуда у тебя она? — Фамильная ценность, — медленно вымолвил я, рисуя в воображении символ. «Смерти неподвластны» почему? Можно каждый раз находиться в прошлом, путешествуя в разные отрезки времени. Но почему всё написано во множественном числе? Кто-то ещё знал о этой интересной вещи? Была целая группа людей, хранившая тайну шкатулки? А стихотворение. Бессмертие души сравнивают с Тьмой? Может, это что-то вечное, непоколебимое, чем свет, который может погаснуть? Но странное ощущение возникает у меня после прочтения. Еле уловимый голос шепчет, что это что-то большее, чем я думаю. Я бы с радостью узнал всё то, что так тщательно пытался скрыть от всех мой родной отец.