Дышите, сенсей

Какаши рассеянно наблюдает за Наруто, пока тот носится по палате подобно маленькому оранжевому урагану. В воздухе то и дело мелькает что-то жёлтое, оранжевое, красное, зелёное, образуя кучу невероятного хаоса на полу. Кажется, словно неугомонный блондин стащил в больницу все вещи из своего дома: яркие носки, трусы со всевозможными рисунками лягушек, смешные футболки и даже большой красный шарф, который особенно удивил мужчину. Растёт так же стопка книг, свитков и брошюр. Какаши хочется спросить Наруто об этом, но тот слишком занят сборами и совсем не смотрит в его сторону, так что мужчина решает сделать это в другой раз. Присмотревшись, он успевает заметить несколько названий на корешках, прежде чем Лис кое-как сгребает все книжки в большой внушительный рюкзак. «Анатомия человека», «Строение мышечной системы», «Базовые медицинские техники» — брови мужчины ползут вверх от удивления. Он высматривает ещё несколько обложек, и все они, так или иначе, связаны с медицинскими ниндзюцу. Подборка выходит довольно неплохая: Какаши непременно восхитился бы такой коллекции, если бы увидел её у кого-то другого, но Наруто… Ладно, пожалуй, он всё-таки попробует спросить. Какаши дважды громко хлопает в ладоши, привлекая к себе внимание, и указывает пальцем на интересующий его портфель, вопросительно выгнув бровь. Узумаки, застывший в не самой удобной позе на полу, краснеет до корней волос, прежде чем признаться: — Так это, — он теряет равновесие и едва не падает на пятую точку, неловко взмахивая руками в воздухе, — бабка Цунаде предложила мне попробовать это освоить. Звучало заманчиво, но, кажется, в мою голову не поместится столько информации. Я думал, что медицина — это немного проще. Похоже, взгляд, которым Какаши одарил Наруто после этих слов, получился достаточно красноречивым. Узумаки покраснел ещё сильнее и глупо захихикал, машинально выставив вперёд руку в защитном жесте. — Не надо так на меня смотреть, сенсей, — взмолился он. — Я всё равно хочу попробовать. Вот увидите, из меня получится крутецкий ниндзя-медик. Если, конечно, — он заметно погрустнел, окинув мрачным взглядом стопку учебников, — мой мозг не взорвётся раньше. Мальчишка одарил Хатаке довольно убийственным взглядом, заметив, что сенсей смеётся над ним. В этот момент он был очень похож на обиженного котёнка, и это тоже было довольно смешно, но на этот раз мужчина сдержался. Только одобрительно кивнул Наруто и подмигнул ему, за что сразу же получил широкую благодарную улыбку. Какаши продолжил наблюдать за сборами парня, всё больше и больше ему поражаясь. Ему и куче вещей на полу, растущей с поразительной скоростью. Рассматривая все эти пожитки, мужчина подумал о том, как удивительно порой в одном человеке уживаются, казалось бы, совершенно разные черты характера. Как, например, в Наруто невероятная безалаберность совмещалась с предусмотрительностью и внимательностью, которыми, пожалуй, могла похвастаться не каждая заботливая мамочка. Подумать только, одних лишь пледов Хатаке насчитал никак не меньше пяти штук: два оранжевых, розовый, жёлтый и парочка клетчатых. Он вдруг понял, что у Наруто была продумана целая система, которую тот ни разу не нарушал: на прогулку Лис брал с собой только оранжевые пледы, причём стелил оба сразу, ориентируясь по крохотному вышитому мишке, чтобы не перепутать верхний плед с нижним; укрывал его исключительно клетчатыми, которые, выглядели самыми пушистыми и мягкими, а в махровый жёлтый укутывал после водных процедур. У Какаши был с собой только небольшой пакет с книгами, которые читал ему Узумаки, и мужчина почувствовал лёгкий укол вины, осознав, что большую половину от всех этих вещей Наруто притащил в больницу именно для него. В конце концов, если бы не Лис, ему даже не было бы во что переодеться, чтобы дойти до дома. От мыслей о разодранной форме за версту веяло грустью и безысходностью. Легендарный Копирующий Ниндзя Конохи не был уверен, сможет ли ещё когда-то надеть подобную форму, сможет ли и дальше называться шиноби. Или это окончательный конец его пути? Кто он теперь, если не ниндзя? Какаши долго отгонял от себя подобные мысли. Это было просто, пока он был в больнице, занятый тем, чтобы выжить и перестать быть беспомощным овощем. Он боролся за свои руки, ноги, за возможность двигаться, садиться, самостоятельно вставать, за неловкие крохотные шаги — и это неплохо отвлекало. Теперь ему предстояло столкнуться с этим лоб в лоб, столкнуться с новым собой, и он был не то чтобы к этому готов. Новый Какаши слишком многое потерял, чтобы не волноваться о последствиях. Этот незнакомый «новый он» не представлял пока, как именно изменится его жизнь в дальнейшем и чем это будет грозить. Этот Хатаке боялся оставаться наедине с самим собой и ужасно стыдился таких недостойных страхов. Грохот, от которого, казалось, задрожали все окна в больнице, отвлёк Какаши. Мужчина удивлённо моргнул, прежде чем беззвучно засмеяться над увиденным. Прямо посреди палаты стоял крайне озадаченный Узумаки. Парень всё ещё держал в руке лямку рюкзака, перекинутую через плечо, вот только сам рюкзак бесформенной тряпкой валялся на полу рядом с ним, окружённый разбросанными книжками и вырванными листами. Некоторые из них всё ещё парили в воздухе, подобно странным диковинным птицам. — Ксо! — воскликнул парень. На его лице была настоящая паника, когда он оглядел масштабы разрушения. Сжалившись, Какаши поднялся с места и присел рядом с нерадивым учеником, помогая складывать разбросанные книги в аккуратные стопки. *** — Вот список рекомендаций по реабилитации и диете, — отрапортовала Сакура, передавая мужчине несколько листов, исписанных аккуратным мелким почерком Хокаге. Девушка избегала смотреть ему в глаза, и это было довольно сложно не замечать, как и хмурое выражение лица Наруто и короткие недобрые взгляды, которые он время от времени бросал на подругу. Да и напряжение, возникшее между ними, трудно было не заметить. К сожалению, он был слишком вымотан и взволнован, чтобы начать разбираться. К тому же это было бы довольно непросто, учитывая его ограниченный запас возможностей во всём, что касалось каких-либо видов общения. Пауза начала затягиваться, и Какаши поспешил благодарно кивнуть, даже не стараясь на этот раз выдавить хоть какое-то подобие улыбки. — Вам следует хорошо питаться и есть много белковой пищи, — продолжила Харуно, и её тон мог бы быть хоть немного менее официальным. — Так же пока избегайте излишних нагрузок, не забывайте про здоровый сон, правильный режим и… — она вздохнула, и это, пожалуй, было самое явное проявление чувств, которое мужчина видел у неё за всё время беседы, — …пока руки полностью не восстановятся, используйте повязки. Снимайте их только на ночь. Какаши снова кивнул, протягивая руку, чтобы пожать ладонь Сакуры, но та увернулась от прикосновения, прикрывшись фальшивой вежливой улыбкой. Было довольно неприятно, учитывая то, сколько сил и времени мужчина всегда вкладывал в свою команду. Грустно думать, что кто-то из её участников может быть обижен на него настолько, что избегает даже к нему прикасаться. Мужчина вопросительно склонил голову, указывая взглядом на сцепленные руки девушки, но та только покачала головой: — Я не понимаю вас, сенсей, — в её голосе чувствовались нотки вины, и Какаши поспешно покачал головой, отворачиваясь, чтобы уйти. — Я провожу вас, сенсей! — воскликнул Наруто, за которым по пятам следовали два клона, увешанных сумками. — А, — Сакура смутилась, когда Узумаки повернулся к ней, но быстро взяла себя в руки. — Тебя хотела видеть Цунаде-сама. Она просила, чтобы ты зашёл перед уходом. Кажется, это касается программы твоих занятий. — Неужели это не может подождать, — возмутился парень, посмотрев на Хатаке взглядом, смысл которого мужчина так и не смог уловить. К его удивлению, Харуно даже не пнула Наруто за дерзость. Только одарила тем самым взглядом, которым обычно пытаются убить, и покачала головой. Чтобы предотвратить очередную баталию, Какаши тронул Узумаки за плечо, привлекая к себе его внимание, и кивнул в сторону входа в больницу, сделав очень строгое лицо. Он знал — мальчишка сразу же послушается, хоть его вид при этом и сделался до смешного несчастным. *** Дом Какаши встретил своего владельца пустотой и неприветливой серостью. А ещё запахом пыли, спертого воздуха и одиночества, пропитавшими каждую комнату и каждый уголок его квартиры. Похоже, за время его отсутствия никто не наведывался сюда, оставив это место на произвол судьбы. Мужчина печально улыбнулся, оценив ироничность ситуации — единственный человек, которому могло бы быть до этого дело, был занят тем, что ухаживал за ним самим. Хатаке поспешно открыл все окна в квартире, морщась от того, насколько четкие отпечатки ног оставались на полу, сплошь покрытому толстым слоем пыли. Он почти сразу же пожалел, что по привычке снял обувь, едва переступив порог. Его босые ступни ощущали легкую щекотку при соприкосновении с пылевым ковром, и это ощущение было предельно мерзким. Хоть он и никогда не мог назвать это место полноценным домом, чистоту всё же старался поддерживать, не позволяя себе утонуть в грязи. График уборок — это, пожалуй, единственный график, который он никогда в жизни не нарушал. Так что вид его квартиры, заброшенной почти на три месяца, вверг мужчину в унынье. Какаши быстро выгрузил из кладовой все швабры, веники и тряпки, что там хранились, наполнил все свободные ведра водой. Лишь в последний момент, прямо перед тем, как он начал выкручивать брошенную в ведро половую тряпку, шиноби вспомнил про кимоно, подаренное Наруто, в которое всё ещё был одет. Пачкать его совсем не хотелось, так что он поспешил в спальню, чтобы переодеться во что-то более подходящее. Избегая смотреться в зеркала, Хатаке вытащил из шкафа свободные синие хлопковые штаны и серую футболку, недовольно морщась. За месяцы в плотно закрытом шкафу одежда приобрела неприятный запах затхлости, резанувший по чувствительному носу мужчины. После больничной стерильности, к которой он уже успел порядком привыкнуть, это было слишком. Благо, вещей у него было немного, да и цветовой спектр не отличался особым разнообразием. Можно было с чистой совестью загрузить всю одежду в стиральную машинку, что Какаши и сделал, насыпав, пожалуй, немного больше стирального порошка, чем было нужно. Ладно, намного больше. Повезет, если после стирки на темной ткани не останется белых разводов. Зато его за версту можно будет узнать по стойкому цветочному аромату. В любом случае, это куда лучше, чем то, что есть сейчас. В домашнее Хатаке всё же переоделся, пусть это и было чертовски неприятно — после нежной ткани кимоно, сохранившего ещё на себе запах ветра, молодой травы и беззаботности, натянуть на себя панцирь из вони. Если думать символично, это было очень похоже на возвращение к реальности после хорошего сна. *** Какаши устало вздохнул, слегка откинувшись назад так, чтобы упереться в кровать лопатками. Не хотелось это признавать, но в этот раз работа по дому отняла у него гораздо больше времени и сил, чем когда-либо раньше, а ведь он не успел сделать и половины из того, что планировал. Запала хватило только на коридор, спальню и очень поверхностную уборку в гостиной, после которой собственное тело окончательно объявило мужчине бойкот. Конечно, находиться в квартире стало намного легче, когда она перестала напоминать музей запустения, но было бы неплохо хотя бы подняться с пола, чтобы насладиться этим в полной мере. Увы, ноющие мышцы, отвыкшие от подобной работы за время лечения, теперь протестовали даже против самого маленького движения. «Как же сильно ослабло это тело», — подумал Какаши, медленно и неловко подтягивая к себе колени. Конечно, это совсем не было новостью, но одно дело знать что-то, а другое — действительно испытать на себе. Раньше он точно не чувствовал себя такой бесполезной развалиной после нескольких часов работы, и это вгоняло в уныние. Мужчина немного привстал, чтобы вытащить из кармана брюк сложенный вдвое клочок бумаги, который нашёл несколько минут назад на столе в гостиной. Он принюхался, стараясь уловить запах автора записки, но, похоже, уже прошло достаточно времени с того момента, как её написали, чтобы запах успел полностью выветриться. Опасностью от него не веяло, но Какаши всё равно повертел листок в руках, зачем-то выискивая скрытые печати или ловушки. Каким бы безопасным он ни казался, шиноби не был уверен до конца, может ли доверять своим чувствам так же, как и раньше. Однажды чутье уже подвело его, и он только начал разгребать последствия этой ошибки. Записка тем не менее оказалась вполне безопасной. Не было даже печати для защиты от случайного прочтения, так что мужчина развернул её, вчитываясь в текст: «Какаши-сенсей, я точно знаю, что вы почувствуете моё присутствие в вашей квартире, так что даже не буду пытаться это скрывать. Я взял несколько ваших книг и запасную маску. Если что, это была просьба Наруто. Шикамару». «Вот как», — Какаши отстранённо посмотрел на свои руки, отметив, что бинты за время уборки превратились в грязные потрёпанные тряпки. Он снял их, разгрызая узелки зубами, и отбросил прочь. «…знаю, что вы почувствуете…», — прочитал он снова, кривя губы в подобии ироничной ухмылки. Какая злая получилась шутка. Конечно, со стороны Шикамару решение оставить известие о своём визите было верным. Это было вежливо и правильно, так и положено делать, если без ведома хозяина врываешься к нему в дом. Какаши сам сделал бы точно так же, окажись он в такой ситуации, но сейчас все было совсем не так просто. «Лучше бы этой записки не было», — подумал он, с горечью комкая ни в чём не повинный листок. Лучше бы Нара ничего не писал — так было бы куда проще. Он предпочёл бы этого не знать, ведь теперь его просто ткнули носом в то, что он должен бы почувствовать, как опытный ниндзя, как бывший член АНБУ, получивший свою славу отнюдь не за красивые глаза. Должен бы, да. Но не почувствовал. Как ни странно, его куда больше озаботил беспорядок, чем возможная засада или чужое присутствие. Мужчина снова посмотрел на свои руки, подрагивающие от волнения и расстройства. Ужасные, безумно уродливые руки, испещрённые шрамами и не сошедшими до конца гематомами. Руки человека, потерявшего всё. Теперь он это видел особенно ясно. Кто он теперь? Кто он, если не шиноби? Ему больше не светит стать Хокаге, ведь после произошедшего на его прежней репутации можно поставить огромный крест. Особенно после того, как он сорвал собственную инаугурацию. Он больше не сможет быть учителем — какой учитель из человека, не способного говорить. Ему больше не быть даже ниндзя, ведь пройдёт немало времени, прежде чем он сумеет восстановить форму, и едва ли правительство Конохи станет этого ждать. А если и подождут, то каким теперь будет его путь? Нетрудно догадаться. Он даже легко может представить, какую кличку ему дадут. «Молчаливый убийца» — чем не идеальное прозвище для кого-то вроде него. Вот только ему не хочется снова к этому возвращаться. Он достаточно уже видел крови, достаточно её пролил. «Если что, это была просьба Наруто», — выглянуло из неаккуратного комка, в который превратилась записка. Конечно же, а чья ещё? До этого мог додуматься только один Наруто. Какаши представил своего самого непредсказуемого ученика сидящим на стуле рядом с лежащим на кровати бездушным телом. В этой фантазии Наруто улыбался, глядя на почти труп с нежностью. Улыбался, чуть хрипловатым мальчишеским голосом читая самые откровенные сцены из книги Джираи. Добрый заботливый Наруто, не жалеющий сил на кого-то, кого все бросили, махнув на него рукой. Хатаке прекрасно осознавал, где бы он был, если бы не Узумаки. Или, если совсем точно, каким бы он был — мёртвым, пустой бессмысленной оболочкой с неживыми глазами, трупом, не разучившимся ещё дышать. Пожалуй, смерть была бы предпочтительнее. Ему в жизни не отплатить Наруто за всё, что тот для него сделал. Теперь точно не отплатить. Он смог бы отблагодарить за уход и заботу. Это было бы нетрудно — Лис никогда не отказывается от рамэна или домашней стряпни. Всего-то пришлось бы стать его личным поваром на какое-то там вечно. Но за добрые улыбки, поддержку в особо трудные минуты, шутки, без которых он, пожалуй, искал бы способ повеситься — никогда. Была ещё одна мысль, которую Какаши упорно гнал от себя, избегая даже её тени. Он не хотел думать о мотивах Наруто, предпочитая просто принимать то, без чего не сумел бы выжить. Зачем Лис делал то, что делал? Конечно, зная его бесхитростную натуру, мужчина даже не думал предполагать, что у парня могут быть какие-то скрытые мотивы, но тогда напрашивался только один возможный вариант. Неужели причина всему — банальная жалость? Мог ли человек, не гнушающийся вызвать на разговор даже самого матёрого преступника, пойти на такое просто из жалости? Этот ответ казался гораздо вероятнее, хоть и ужасно не хотелось в это верить. Какаши не хотел, чтобы его жалел Наруто. Только не Наруто. Он мог принять это от кого-угодно другого, но только не от него. Потому что, если это так, то чувства, которые всё это время теплились в его душе, согревая изнутри, можно было смело закопать и забыть. Не то чтобы он планировал хоть как-то их выдать, но теперь, если причина всему и правда банальная жалость, у него точно не было никакой надежды. Жалость — это рычаг, надавив на который можно многого добиться. Иногда это становится причиной ошибок, которые потом уже поздно как-то исправлять. Если Хатаке прав, и у него в руках действительно находится подобный рычаг давления на Наруто, нет смысла даже думать о какой-то взаимности. Да, скажи он о своих чувствах Лису, тот примет их. Возможно, он даже согласиться на какие-то отношения, но строиться они будут явно не на взаимной любви. Мужчина тряхнул головой, отгоняя подобные мысли прочь. Всё-таки он был прав, когда решил избегать их. Не нужно ворошить то, на что не способен никак влиять, ведь какими бы искренними и сильными не были его чувства, ему не стоит ни на секунду забывать, кем он теперь является. Слабый, беспомощный, немой старик с уродливым телом, сплошь покрытым жуткими шрамами и абсолютно неопределённой судьбой — таким, как он, не светит и капли счастья. *** Боец АНБУ в красной маске совы осмотрелся по сторонам, прочёсывая место, в котором он очутился, на предмет посторонних. Благо он был совершенно один: ни преследователей, ни поисковых отрядов, ни даже случайных прохожих. Всё прошло даже чуть более гладко, чем он себе представлял. Мужчина отодвинул маску набок, чтобы вытереть капли пота, стекающие по лицу. Хоть его замысел и удался в лучшем виде, ему пришлось здорово поволноваться. Ведь если бы не навыки владения гендзюцу, этот день закончился бы для него не на дереве в лесу, а за решёткой. Попробуй тогда объясни — что же могло ему понадобиться в кабинете Хокаге в такое время. — Посмотрим, что у нас тут, — он вытащил из потайного кармана жилета несколько листов, сложенных вдвое, и развернул их, вчитываясь в текст. Прошло не более минуты, прежде чем он удивлённо поднял брови и присвистнул: — Ну надо же, как всё удачно складывается. Пробираясь в личный кабинет Цунаде, он ещё не знал, чего именно хочет добиться и на что рассчитывает, но теперь, когда у него в руках оказался такой удачный козырь, «сова» был просто обязан это разыграть. Когда награда сама идёт тебе в руки, глупо от неё отказываться. А ещё говорят, что вся эта писанина и отчётность — никому не нужная глупость. Ещё раз тщательно осмотревшись, мужчина принялся снимать с себя облачение АНБУ. Теперь, когда Хатаке вышел из больницы, к нему наверняка приставят больше охраны. Глупо даже предполагать, что новые охранники будут не в курсе волнений в АНБУ и их отстранения от миссии. Форма с этого момента будет только мешаться. Блаженно жмурясь, мужчина, которому, впрочем, на вид было едва ли многим больше двадцати, распустил по плечам чёрные, как смоль волосы, расчёсывая их руками, чтобы придать хоть видимость порядка. Маска слегка врезалась ему в виски и теперь там были вмятины, которые парень потёр руками, чтобы поскорее их убрать. — Посмотрим, как вы запоёте, когда я пущу это в ход, — почти пропел он, глядя на своё отражение в отполированной до блеска поверхности короткого ножа чакры. Парень, выглядывающий оттуда, был безусловно красив. Хоть черты его лица и уступали в изяществе чертам чистокровных представителей клана Учиха, присмотревшись, в нём всё же можно было узнать отличия, характерные учиховские особенности, вроде чёрных глаз миндалевидной формы. Впрочем, заметить это мог лишь кто-то, кто знал о его связи с легендарным кланом. — Миссия ранга «А», — процитировал «сова», пряча листок поглубже в нагрудный карман простой непримечательной накидки. — Цель: защита и оказание всяческой поддержки для восстановления и скорейшего выздоровления будущего Каге Конохогакуре, — он усмехнулся, смакуя момент, прежде чем перейти к самой любимой части: — Исполнитель: Наруто Узумаки.