Дышите, сенсей

— Из этой рыбки получился бы отличный ужин, — одобрительно хмыкнул Наруто, с интересом рассматривая приготовленные для проведения теста атрибуты. Особенно его заинтересовал огромный речной карп, гордо возвышающийся над свитком с печатями и слабо дёргающий плавниками. Потыкав в него пальцем и осмотрев со всех сторон, Лис поинтересовался, повернувшись к Хокаге: — А мне можно будет забрать его потом? — Наруто, — простонала Цунаде, закатив глаза, что, впрочем, никак не подействовало на парня, как и её недовольный взгляд. Несмотря на недобрую ауру Хокаге, которую женщина щедро распространяла вокруг себя с самого утра, Наруто смотрел на неё абсолютно беззаботно, более того — он всё ещё выглядел так, словно ждёт ответ. — Давай для начала тест, — глаза жгло от недосыпа, и женщина помассировала пальцами переносицу в надежде хоть немного ослабить неприятные ощущения. Пожалуй, по-хорошему, ей следовало бы перенести урок с Наруто. Она бы непременно так бы и поступила, если бы вспомнила об этом заранее, а не после того, как увидела полного энтузиазма блондина в полной боевой готовности на пороге своего кабинета. — Так что делать-то? — спросили её. — Ты же не объяснила. — А сам не понимаешь? — вспылила женщина. — Попробуй исцелить эту рыбину с помощью своей чакры. Сначала просканируй её, чтобы найти повреждения и исправь их. — Как с колокольчиками Какаши-сенсея? — просиял Наруто, не обращая совсем никакого внимания на дурное расположение духа Цунаде. Впрочем, в последнее время у него всегда поднималось настроение, стоило хоть как-то упомянуть в разговоре Какаши. Несмотря на усталость и ужасную головную боль, нарастающую словно снежный ком, Пятая нашла в себе силы на поддевку: — Ага. Помнится, ты нарушил с десяток моих приказов и убил парочку злобных существ, чтобы отдать их Какаши, — Лис, впрочем, на шутку не отреагировал — только улыбнулся ещё шире. Его искренняя радость даже начала немного раздражать, так что женщина поспешила вернуть его на землю, жестом указав на рыбину, уже переставшую шевелиться. — Ладно, — вздохнул Наруто, занося над карпом руки. Хокаге с интересом наблюдала, как зажглись его кисти, охваченные зеленоватым сиянием медицинской чакры. Хмурясь и кусая губы от усердия, Лис направил чакру внутрь тела рыбы, и это выглядело именно так, как и должно было выглядеть — без чудес. Поток чакры, правда, был слегка нестабилен и свечение время от времени подёргивалось рябью, но концентрацию он не терял. — Так, — похвалила Цунаде, отметив, что небольшие продольные разрезы, нанесённые вдоль брюха рыбы, начали понемногу стягиваться. Руки Наруто немного подрагивали от напряжения, но поток чакры оставался на прежнем уровне — даже светлее не стал. Хокаге мысленно похвалила себя. Всё-таки идея обучать Наруто медицинским техникам могла принести очень неплохие плоды. Ниндзя-медик с его уровнем чакры, да ещё и с чакрой биджу в рукаве, был бы очень полезен в деревне. Женщина с сожалением подумала о том, что, научись он подобному до войны, можно было бы избежать доброй половины смертей. Она открыла было рот, собираясь сказать что-то ободрительное, чтобы отметить успех парня и пожелать ему успехов в обучении, но так и замерла с открытым ртом, когда её нос уловил отчётливый запах жареного. Цунаде удивлённо уставилась на рыбину, теперь действительно больше похожую на ужин, чем на пациента ниндзя-медика. — Ой, — Лис отскочил от стола, морщась от боли. Он потряс в воздухе обожжёнными руками, словно пытаясь таким образом их охладить. Видимо, это не очень помогло, и парень принялся дуть на повреждённую кожу, слегка пританцовывая на месте. Вдруг Наруто замер, наверное, вспомнив о рыбе. И правда — мальчишка бросился к столу, от нетерпения забыв даже о боли. Хокаге с язвительной улыбкой наблюдала за тем, как округлились в удивлении его глаза, когда юный недомедик увидел дело своих рук. Осмотрев несчастного пациента с разных сторон, повертев его и даже попробовав потрясти, он посмотрел на женщину почти обиженно, прежде чем спросить: — А что это с ней? — А что с ней? — переспросила Цунаде, бесцеремонно запрыгнув на подоконник, чтобы сесть. — Она идеально прожарена и вполне пригодна для употребления в пищу. Недосолено правда, но это ещё можно исправить. — Как так получилось? — голос Наруто звучал увлечённо, но он слишком заметно принюхивался к готовому карпу, с головой выдавая объект своего внезапного интереса. — Ты использовал слишком много чакры, — нехотя пояснила Пятая. И добавила, ехидно щуря глаза: — Именно это могло произойти с Какаши, ослабь ты контроль хоть на секунду. — Не, — Лис всё-таки не удержался и оторвал один из плавников, сразу же засунув его в рот. Видимо, получилось не так уж и плохо. Во всяком случае, мальчишка только одобрительно хмыкнул, обгрызая мясо. — Я просто был голоден, — пояснил он, как само-собой разумеющееся. — Я уверен, что сделаю всё правильно, если ты дашь мне ещё одну рыбину. — Ещё чего, — буркнула женщина, по старой привычке скрещивая на груди руки. — Между прочим, мы не выращиваем тут карпов. — Значит, я не прошёл, — парень погрустнел, вмиг потеряв интерес к остывающему ужину. Хокаге не стала спорить, рассматривая его огорчённое лицо. Она подумала, что, пожалуй, немного разочарования не помешает Наруто, чтобы сбить его спесь. Может быть, он когда-то даже перестанет фамильярничать с ней, по-свойски называя разными глупыми кличками. В деревне больше не было ни одного человека, называющего Хокаге на «ты» — и это как-то обескураживало. Стоп. Цунаде моргнула, впервые взглянув на Узумаки под совсем другим углом. Самый непредсказуемый или, если быть точнее, самый непосредственный во всей деревне, он никого и никогда не возвышал над собой, со всеми общаясь на равных, будь то ровесник, либо человек гораздо старше его. Помнится, даже старейшину Песка — Чиё-сама — Наруто звал просто бабулей, а это уже дерзость несусветная. Тем не менее… — Как дела у Какаши? — поинтересовалась женщина. Резкая смена темы застала мальчишку врасплох, и он слегка растерялся, не сразу сообразив, что от него требуется. — Я собирался к нему после тренировки, — Наруто снова вернул своё внимание рыбе, стараясь незаметно отколупать ещё один кусочек мякоти. — Но, думаю, Какаши-сенсей будет в порядке. — Вот как, — «Какаши-сенсей», значит. Без смешных приставок, перекручиваний и дурацких кличек. Цунаде только сейчас осознала, что никогда не слышала, чтобы Узумаки обращался к Какаши как-то по-другому, не используя уважительные приставки. Даже просто упоминая его в разговоре — прямо как сейчас — Лис предпочитал использовать официальную форму. И это, пожалуй, был один из немногих людей, к которым Наруто обращался на «вы». — Слушай, бабуль, — протянул джинчурики, не обращая внимания на задумчивость Хокаге, — а это ничего, что Какаши-сенсей остался без охраны? Мы ведь так и не знаем, кто именно на него напал и зачем. — Совсем дурак, что ли? Конечно же, я приставила к нему охрану. — Да? А кого? — выражение Лица Наруто ясно говорило о том, что он настроен на битву в случае, если ему не ответят, или кандидатура телохранителя ему не понравится, что ещё больше подтвердило догадку Цунаде, которую, впрочем, она решила пока не озвучивать. Особенно теперь, когда желание стукнуть Узумаки за дерзость почти превысило желание узнать его грязный секретик. — Ямато, — процедила она сквозь зубы, на всякий случай сильнее сжимая свои предплечья, а то мало ли. Наруто открыл рот, чтобы сказать что-то не слишком уважительное — это легко можно было понять по его недовольной мордашке и насупленным бровям, — но не успел. Его перебил грохот, раздавшийся, когда кто-то открыл дверь настолько сильно, что она врезалась в стену. Хокаге вздрогнула, готовясь вступить в бой в случае необходимости, но сразу же расслабилась, узнав в пришедшем Шикамару. Крайне взволнованного и очень бледного Шикамару, сжимающего в руке несколько скомканных листов. — У меня срочный доклад, — воскликнул Нара, поспешно закрывая за собой дверь. — Цунаде-сама, в рядах АНБУ… ой, — заметив Наруто, парень стушевался; его лицо приобрело растерянный и очень виноватый вид, а во взгляде, который он бросил на Хокаге, читалось искреннее раскаяние. Ловить кошку, сбежавшую из мешка, было уже поздно, так что, издав почти мученический стон, женщина кивнула: — Продолжай, — разрешила она, скосив взгляд, чтобы иметь возможность видеть реакцию Наруто. — В рядах АНБУ дезертир, — отрапортовал Нара, тоже наблюдая за реакцией друга. — Известно, кто он? — Шикамару качнул головой, отводя взгляд в сторону. — Мы попытались это выяснить, но все данные об этом человеке пропали, — Хокаге нахмурилась, но не стала ничего говорить, жестом призывая своего помощника продолжать. — Он покинул пост во время дежурства. Боец, пришедший чтобы его сменить, нашёл только брошенную форму и маску. Следов борьбы не было обнаружено. — Маску «совы»? — Цунаде сплела пальцы в замок, сжимая их так сильно, что побелели костяшки. Не дожидаясь ответа, она кивнула сама себе и продолжила: — Почему-то я ждала от него чего-то подобного, хоть и не думала, что он опуститься до кражи данных. — Кто он? — голос Наруто звучал достаточно напряжённо, когда он задавал вопрос. Пятая повернулась к парню, наградив его самым мрачным из своим взглядов, который, впрочем, не произвёл должного эффекта. — Его зовут Наоки Сайто, — нехотя начала она, воскрешая в памяти недавно просмотренные листы с докладами. — Я взяла его в АНБУ несколько месяцев назад. До этого он служил в Корне, куда попал в возрасте семи лет, после смерти обоих родителей во время выполнения миссии. — Он опасен? — Лис нервно сглотнул, сжимая и разжимая кулаки. Он выглядел так, словно готов идти в бой в любую секунду, и Цунаде нервно поджала губы, размышляя, стоит ли говорить всю правду сейчас, когда это просто домыслы и догадки. — Наоки обладает неплохими навыками использования гендзюцу. Его умения были очень полезны, когда речь шла о допросе или вербовании шпионов, но у его техник довольно много слабых мест и они очень хрупкие. — Я видел его в деле, — Лис поморщился, видимо, вспоминая что-то не слишком приятное. — Его технику было просто развеять. — Он пытался применить к тебе гендзюцу? — брови Хокаге удивлённо поползли вверх, когда она получила короткий согласный кивок в ответ. — А ещё он следил за Какаши-сенсеем, пока тот был в больнице. — Следил? — Цунаде протянула руку за документами, которые всё ещё держал в руках Шикамару, но это оказались только протоколы допроса свидетелей. — Между прочим, я тебе это говорил, — заметил Лис. — Ты просто не обратила внимание. Когда мы с Какаши-сенсеем впервые вышли на прогулку, я видел его на обратном пути. Тогда я ещё не знал, что ты отозвала АНБУ, но вспомнил о нём сразу же, как только ты мне об этом сказала. Думаю, он тогда нарочно показался мне на глаза, хоть пока не понимаю — зачем. — Возможно, он надеялся таким образом подобраться к Какаши-сенсею, — задумчиво протянул Шикамару. — Он мог нарочно показаться тебе, чтобы ты думал, что сенсей под защитой АНБУ и расслабился. — Но зачем ему пробираться к Какаши-сенсею? — Прадед Сайто принадлежал к клану Учиха, — решилась Хокаге. Выпалив своё признание, она сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы перевести дух и дать парням немного времени переварить услышанное. После этого она продолжила: — Думаю, Данзо потому и взял его под своё крыло — надеялся, что мальчишка в будущем сможет пробудить шаринган. — Он пробудил шаринган? — голос Наруто сел так сильно, что его едва можно было расслышать. Парень прочистил горло, прежде чем осторожно уточнить: — Только не говорите, что он… — Лис затих, сделав рукой причудливый жест в воздухе. Он попробовал снова, но так и не смог сказать этого вслух, словно что-то ему мешало. Сжалившись, Цунаде прервала его мучения: — Это ещё неизвестно, — сказала она, в очередной раз пролистывая бумаги. Не то, чтобы она рассчитывала найти там что-то полезное. Скорее, это была хорошая возможность избежать взгляда Наруто, но она всё равно отчётливо ощущала его нетерпение и растущую злость. Хокаге прикрыла глаза, с лёгкой грустью вспоминая ещё одного такого вспыльчивого придурка, которого она знала раньше. Он ведь был точно таким же в этом возрасте — один в один. Злился точно так же, когда не мог ничего сделать в сложной ситуации, точно так же подпрыгивал от нетерпения, когда приходилось ждать. А ещё он так же любил — самозабвенно и трепетно, отдаваясь этому чувству без остатка. — Какаши будет в безопасности, — пообещала Цунаде, на этот раз не отказывая себе в удовольствии полюбоваться легким румянцем, тронувшим щеки парня. Хоть его лицо и осталось спокойным, эта мягкая краснота с головой выдавала его смущение. — Тебе не стоит сейчас бежать к нему сломя голову. — Да я и не собирался, — буркнул Наруто, всеми силами делая вид, что это не он только что вздрогнул, как от удара. Краснота растеклась по его шее, тронула мочки ушей и медленно поползла вниз. — Дай ему время. В конце концов, его жизнь здорово изменится теперь. Ему нужно обдумать всё и прийти в себя, — Лис сделал шаг вперёд, упрямо выпятив грудь, но Пятая жестом прервала его. — Ты уже сделал всё, что мог. Теперь просто дай своему сенсею привыкнуть. Он не сможет адаптироваться в деревне, если ты постоянно будешь вертеться рядом. — Но он… — Наруто, — Хокаге вздохнула, — займись чем-то полезным: сходи к Ируке, поиграй в сёги с Шикамару, поешь рамена. В конце концов, почитай книжек — тебе предстоит много чего нового узнать о строении твоего тела. — Так я же не прошёл, — взгрустнул Узумаки, подцепляя пальцами край своей оранжевой куртки, ставшей уже немного ему коротковатой. — Кто тебе сказал? — поинтересовалась Пятая. На ошарашенный взгляд мальчишки она победно улыбнулась и скомандовала, не жалея приказного тона: — Марш отдыхать. Завтра жду тебя в девять утра, и только попробуй опоздать. И забери эту рыбину, она всё равно уже ни на что не годится. *** — А у тебя неплохие способности к кулинарии, — ловко орудуя ножом, Ирука вспорол брюхо карпа, вытаскивая потроха. Среди внутренностей оказались два довольно внушительных мешочка с икрой, которую мужчина выгреб в небольшую тарелочку, посолил и протянул ученику, сидящему за его маленьким столом с непозволительно унылым выражением лица. — Эй, прекращай киснуть. Ты наконец-то вспомнил обо мне и сидишь тут с таким лицом, словно это я силой заставил тебя прийти. — Да я и не забывал о вас, — Наруто потянулся за угощением, хоть и без особого интереса. Покрутив тарелочку в руках, он отломил небольшой кусочек икры и отправил его в рот. — Просто дел было много. — Ага, знаю, — мужчина обвинительно ткнул в сторону ученика ножом. — Ты был слишком занят другим своим сенсеем. — Я был ему нужен, — парень отставил тарелку в сторону и сел, неловко облокотившись на стол, а после и вовсе навалился на него всем весом, уткнувшись подбородком в скрещённые руки. Некоторое время Лис просто молча наблюдал за тем, как его учитель разбирает и разделывает несчастную рыбу. Пытливый взгляд выхватывал каждое движение, словно хозяин этих глаз вознамерился запомнить всё до самой маленькой детали. Это было немного неловко, но Ирука предпочёл помолчать, больше концентрируясь на том, чтобы не отрезать себе палец, отвлекшись. Готовить для кого-то другого было непривычно для мужчины, но было в этом что-то такое уютное. Возможно, даже немного семейное. Раньше они часто ужинали вот так, хоть это и первый раз, когда Умино сам готовит еду для ученика — в основном они ели вместе в Ичираку. От этой мысли стало даже немного волнительно. Молчание затягивалось, и это было так непохоже на Наруто, что мужчина решил проверить, всё ли с ним порядке. И правда — парень умудрился сделать такое скорбное и печальное выражение лица, словно несчастный карп при жизни был как минимум его другом детства. Захотелось даже спросить, не Саске ли зовут бедную зверушку. — Ты чего такой смурной? — не выдержал Ирука. Лис, явно не ожидавший вопроса, вздрогнул и вопросительно уставился на учителя. Видимо, он достаточно крепко задумался о чём-то, раз даже не услышал вопрос. Пришлось повторить. — Да нет, я в порядке, — Наруто попытался сделать беспечное выражение лица, но получилось больше похоже на то, словно он только что съел очень кислый лимон. — Тебе совсем не обязательно делать вид, будто всё хорошо, если это не так, — заметил мужчина. Он дал парню несколько минут, чтобы собраться с мыслями, и принялся резать филе на тонкие полоски, прежде чем отправить их на сковородку, предварительно посолив. Накрыв будущий ужин крышкой и убавив огонь, мужчина тоже сел за стол. — Я запутался, Ирука-сенсей, — признался Наруто, глядя куда-то на свои колени. Его вид был так непривычен, что это начало немного пугать. Чтобы развеять это ощущение, Ирука щёлкнул ученика по носу, вынуждая его поднять голову и ободряюще кивнул, улыбаясь ему. — Ты можешь мне рассказать всё, помнишь? — Узумаки кивнул, и уголки его губ слегка дернулись вверх. Это было уже куда лучше, и Ирука облегченно выдохнул. Уже вполне можно было попробовать пошутить, так что мужчина взъерошил парню отросшие волосы и попросил: — Не пугай меня этим угрюмым лицом, отото. А то я плохого надумаю. — Мне тоже можно назвать вас «аники»? — Наруто охотно подставился под ласку. Запах рыбы становился всё более отчётливым, и парень встал, чтобы снять её с плиты. — Только пока мы одни, — усмехнулся Ирука, доставая тарелки и раскладывая ужин на двоих. Он вынул из холодильника бутылочку сливочного соуса и поболтал ею перед носом Лиса, вопросительно выгнув бровь. Наруто кивнул и, забрав бутылку, вылил её содержимое в специальную глубокую пиалу, которую легко нашёл в одном из многочисленных ящиков. При виде палочек, которые мужчина положил на столе, парень слегка сморщился, но ничего не сказал. — Дать тебе вилку? — неуверенно предложил Ирука, но Наруто покачал головой. — Да я могу, — отмахнулся он. — Просто непривычно ещё. Пальцы моментами словно ватные, — он поднял руку, демонстрируя её, несколько раз сжал и разжал пальцы. Это выглядело вполне нормально, но, если присмотреться, можно было увидеть странную неестественную неловкость. Подобное бы не заметил человек, не знающий, что эта рука — всего лишь протез из клеток Первого. — Удивительно, — признал Умино, обхватив ладонью чужое запястье. Он потрогал пальцы, по очереди пробуя их сгибать, повернул кисть, разглядывая её со всех сторон. Наруто никак не возражал, позволяя утолить любопытство. — Она выглядит вполне настоящей. — Чувствуется тоже, — усмехнулся Лис, слегка поиграв бровями, за что получил несильный тычок локтем в бок. Посмеиваясь и перекидываясь шуточными пинками, парни приступили к ужину, доставшемуся Наруто как трофей. Некоторое время они просто ели в тишине, наслаждаясь вкусной пищей. Хоть и не без труда, Наруто довольно неплохо управлялся с палочками. Иногда у него не получалось взять кусочек с первого раза, но он не выказывал и капли раздражения по этому поводу — просто пробовал снова. Ирука тоже не стал это никак комментировать, так что приятной атмосфере семейного ужина это никак не мешало. — Слушайте, сенсей, — подал голос Наруто, когда его тарелка опустела на добрую половину. Ирука вопросительно хмыкнул, поспешно прожевывая очередной кусочек. — Вы станете относиться ко мне иначе, если я, скажем, — парень помялся, пожевав губы, прежде чем выпалить: — Если я увлекусь мужчиной. От неожиданности Ирука подавился, закашлявшись так сильно, что Наруто даже немного испугался. Впрочем, реакция и тут его не подвела — стакан с водой оказался перед Умино даже раньше, чем тот успел об этом подумать. — Не говори такие вещи так внезапно, — прохрипел мужчина, когда приступ слегка поутих. Наруто налил ему ещё воды, и в этот раз Ирука пил медленно, делая маленькие осторожные глоточки, чтобы не сильно тревожить саднящее горло. — Мне было непросто в этом признаться, знаете ли, — возмутился Узумаки, катая по тарелке последний кусочек. Наконец, он взял его палочками, странно выгнув пальцы и окунул в соус, прежде чем отправить в рот и проглотить почти не жуя. — Шиноби любят не как обычные люди, — задумчиво протянул Ирука. — Мы — совсем другое дело. Да, общепринятые правила морали касаются и нас тоже, но многое становится неважным, когда тебе регулярно угрожает опасность. — Хотите сказать: между нами ничего не изменится? — с надеждой в голосе спросил Лис, за что Ирука снова щёлкнул его по носу. — Я хочу сказать: думай только о себе и о своих чувствах. Но да, между нами точно ничего не изменится. Только, — Ирука очень постарался не включать голос взрослого авторитетного преподавателя: — Ты уверен? — Нет, — честно признал Узумаки после недолгой паузы. — Ни в чём не уверен, даттебаё. Но мне точно не всё равно. Настолько, что это даже немного напрягает. — Ты взрослеешь, бестолочь, — засмеялся мужчина, потрепав парня по голове. — Даже не верится. Я буду скучать по тому шебутному шалопаю, если честно. *** Стены собственного дома давили на Какаши. Мужчине казалось, словно они хотят сомкнуться и похоронить его под грудой древесины и камня. Каждый уголок, каждая стена, каждая плитка в ванной и даже его любимая каменная кладка в гостиной, казалось, были пропитаны этим удушающим ядом, мешающим нормально мыслить. Он открыл все окна в доме, но это мало помогло. И отвлечься не получалось, как бы мужчина не старался. Он пробовал убираться, но в доме совсем не осталось пыли; пробовал читать, но теперь, после всех этих месяцев бок о бок с Наруто и его тёплой аурой, перебивающей всё остальное, все его книги звучали в голове голосом Лиса. И от этого чуть хрипловатого мальчишеского почти баритона никак не выходило избавиться: он продолжал звенеть в ушах, даже после того, как Какаши откладывал книгу прочь. Мужчина попытался создать для себя шпаргалки-помощницы, которые могли бы здорово облегчить его общение с окружающими. Идея была до смешного простая — записать самые используемые фразы и ответы на особенно заезженные вопросы и приветствия. Всего-то расписать блокнот привычными словами и фразами вроде таких, как «хорошо», «нормально», «доброго денёчка», «спасибо», «дайте, пожалуйста, две порции рамэна со свининой». На деле же это оказалось далеко не так просто, как звучало в его голове. Наруто не зря тогда говорил о совместной реабилитации. Наверное, он в полной мере испытал это на собственной шкуре. Откуда бы ещё взялась эта уверенность в его голосе? Это так трудно, оказывается — не суметь сделать что-то настолько привычное, как короткая запись в блокнот. Кажется, ты пользуешься своей рукой, как делал это много раз раньше, привычно держишь свою же любимую ручку, от которой на пальце все ещё осталась небольшая ямка, но на этот раз всё совсем иначе. Пальцы не слушаются. Совсем. Каждое движение воспроизводится как в замедленной съёмке и даётся так тяжело, что, пока мужчине удалось правильно взять ручку, ему уже совсем расхотелось даже пробовать писать. Нет, он, конечно, всё-таки попробовал вывести на бумаге несколько едва узнаваемых закорючек, и близко не похожих на буквы. Как бы ни старался, он не мог написать совсем ничего чёткого, оформленного осмысленно. Неразборчивые слова летали по бумаге, прямо как его непослушные мысли, и, окончательно отчаявшись, Какаши с силой бросил ручку об стену, забрызгав безвкусные обои в крупный цветок чернилами. Тишина давила. Одиночество, которое раньше казалось таким привычным и правильным, теперь доставляло почти физический дискомфорт. Хотелось, чтобы рядом был кто-то ещё. Хотелось общаться, обмениваться ничего не значащими взглядами и знаками, хотелось вместе смеяться над чем-то не очень-то и смешным, хотелось прикасаться, наслаждаясь чужим теплом. Какаши помотал головой, вскакивая с места. Не надо. Не надо. Он не должен позволять себе подобные мысли. Он не имеет на них никакого права. Он не должен даже надеяться. Потом, когда все эти глупые мечты разобьются вдребезги, ему снова будет невыносимо больно, и в этот раз он не уверен, сможет ли легко с этим справиться. В этот раз ему особенно сильно не хочется в конце остаться одному. Он упорно запрещал себе думать, но вездесущие мысли не менее упорно лезли в его голову, ломая защиту, выворачивая его наизнанку. Дразня, искушая, причиняя почти физическую боль. Так легко оказалось представить, как он просыпается в кровати не один, как ему готовят завтрак, как улыбаются той самой сияющей улыбкой, в этот раз предназначенной только ему одному. Стоило закрыть глаза, и предательский разум услужливо напоминал, как ощущаются такие желанные прикосновения, как тепло и приятно становится коже в тех местах, где к ней касаются горячие пальцы. «Нет!», — мысленно взвыл мужчина, заметавшись по комнате, как загнанный зверь. «Не думай», — приказал он себе, обхватывая голову пальцами, словно так можно было вытрясти оттуда лишнее, избавиться от этих злых предательских мыслей. Он один. Он должен быть один — этого не изменить. Такие, как он, не имеют права даже думать о чём-то хорошем, о чём-то для себя. Тем более он не имеет права мечтать о ком-то, у кого впереди ещё целая жизнь: длинная и счастливая. Эгоистично и неправильно было уже просто позволить себе хотеть стать частью этой прекрасной жизни. Как за спасательный круг, мужчина ухватился за ручку двери, распахивая её гораздо сильнее, чем нужно. Забывшись, он едва не ударил себя по лбу, но смог сгруппироваться в последний момент — хоть где-то пригодились навыки ниндзя. Это было глупо и страшно смахивало на побег, если бы, конечно, можно было сбежать от себя и своей головы, лопающейся от мыслей. В этом не было смысла, но Какаши не мог больше находится в своей пустой давящей квартире, в которой даже стены, казалось, хотели его смерти. Хоть он и чувствовал мандраж, впервые выбираясь в город, он всё же решился. Засунув руки глубоко в карманы и напустив на себя самый беззаботный вид, который только мог, с учётом его эмоционального состояния, Хатаке сделал первый шаг в сторону площади. Поближе к людям, поближе к жизни — подальше от себя самого.