Дышите, сенсей

— Останешься на ночь? — Ирука, одетый в простые хлопковые штаны и свободную футбоку, появился в дверном проёме со сложенным одеялом в руках. Его хвостик за день слегка растрепался и съехал набок, придавая ему странно уютный и почти домашний вид. Словно настоящий старший брат в настоящем доме, с настоящей семьей — эта мысль заставила Наруто мечтательно улыбнуться. — Нет, сенсей, — он потряс в воздухе последней непроверенной тетрадью из стопки. — Сейчас закончу и пойду домой. — Да ты что? — строго спросил Ирука, сдвинув к переносице брови. Мужчина ткнул пальцем в окно, за которым, и правда, была непроглядная ночь. Даже уличные фонари, горящие обычно до часу ночи, уже были выключены, и темнота разбавлялась только скудным светом от редких освещённых окошек. — Надо же, как время-то бежит за этой тягомотиной, — присвистнул Узумаки. — А я делаю это постоянно, — заметил Умино, ехидно прищурившись. — И не жалуюсь. — Можете жаловаться, даттебаё, — Наруто красной пастой зачеркнул очередную ошибку в тесте. — За этими бумагами и сдуреть недолго. — Хорошо, что у меня есть любимый ученик, который часто заходит в гости и помогает мне это проверять, — фыркнул мужчина, и иронию в его голосе не заметил бы только глухой. Впрочем, развивать тему он не стал, только бросил в Наруто одеялом и сказал тоном, не терпящим пререканий: — Я постелю тебе футон на полу. Заканчивай и приходи — время-то уже позднее. — Да, аники, — Лис сверкнул довольной улыбкой, прежде чем снова закопаться в тетради и листы с правильными ответами. Он быстро закончил проверку и выставил оценку, от себя пририсовав рожицу со смешными усами и пожеланием удачи. Этому шалопаю она точно не помешает. Закончив, Наруто поднялся, разминая затёкшие от долгого сидения спину и ноги. Всё-таки работа учителем точно не для него: он бы сошёл с ума уже от этого бумажного ада. Впрочем, он мог бы стать учителем с совершенно новым подходом к обучению: никаких тебе бумаг, никаких проверочных, никаких тестов. Завалил врага — и красавчик, садись, пять. А то придумают… Парень подошёл к окну, полной грудью вдыхая свежесть и спокойствие ночной Конохи. Помнится, раньше в такое время он обычно сидел на своей кровати у окна, глядя на этот же вид с обидой и ненавистью. Тогда всё было совсем иначе: он был словно и не частью деревни. Изгой, никому не нужный ребёнок, мечтающий сделать так, чтобы в него поверили. И вот — он снова здесь. Тот самый, хоть и немного подросший. Мечтающий теперь совершенно о другом. — А? — Наруто вздрогнул, почувствовав знакомую чакру. Он наклонился, едва не вываливаясь наружу, чтобы получше рассмотреть улицы, укрытые ночью. Пришлось здорово постараться, чтобы отследить слабый сигнал чакры, который явно пытались скрыть, и увидеть его источник. Это могло бы сработать с кем-то другим, но не с Наруто, навыки сенсора которого значительно возросли после войны и тщательно тренировались. — Вот как, — усмехнулся парень, когда сумел-таки высмотреть среди мрака одинокую фигуру, завёрнутую в чёрный плащ. Он с улыбкой наблюдал за тем, как человек в плаще совсем не подозрительно оглядывается по сторонам, нарочито аккуратно пробираясь по ночным улицам деревни. Держится в тени домов, передвигается короткими перебежками, время от времени натягивает плотный капюшон до самого носа — с таким успехом ему не хватает только большой таблички «шпион» прямо на лбу. Был довольно сильный соблазн выказать свое присутствие. Наруто мог бы крикнуть что-то человеку в плаще, чтобы привлечь его внимание, или, скажем, отправить к нему своего клона, чтобы поздороваться и немного напугать. Мог бы, но не стал. Вместо этого он ещё несколько минут понаблюдал за неуклюжими попытками человека в плаще казаться незаметным, а потом подобрал с пола мягкое одеяло с пандами, которым в него бросил Ирука, и направился в спальню, насвистывая себе под нос весёлый мотивчик. *** «Как же удивительно мало изменилась наша деревня, — подумал Какаши, медленно переставляя ноги. — Всё как прежде. Абсолютно всё». Он шёл по главной дороге деревни, и это, пожалуй, был первый раз, когда он решился подойти так близко к сборищам людей. Странно было видеть деревню такой привычной, такой знакомой, странно было осознавать, что здесь всё осталось настолько прежним, когда он сам изменился в корне. Ещё страннее было думать о том, что, пока его где-то там, в самодельной пещере с неровным сводом, резали на части, деревня жила своей жизнью: местные жители смеялись, веселились, готовясь к празднику в честь инаугурации, украшали улицы цветными флажками, обрывки которых ещё висели на некоторых столбах, готовили угощения для фестиваля, костюмы, маски, предвкушали большой фейерверк. Возможно, его даже запустили в воздух, чтобы повеселить народ. Какаши понимал, что это нормально. Никто не знал о том, что с ним случилось. Никто из местных жителей не был в этом виноват. Он не мог на них злиться, не имел на это ни прав, ни оснований. Но злился. Очень. На людей, снующих мимо, на детвору, так беззаботно играющую и умеющую так свободно смеяться, даже на птиц, разбавляющих шум деревни своим пением — на всех. Коноха всегда была огромным организмом, где каждый являлся важной частью, отвечающей за что-то своё, будь то мирный житель, генин, только закончивший академию, или джонин, прошедший через море крови. Эта система была отлажена годами и Какаши с горечью понимал, что больше не может называться её частью. Ему тут теперь места нет. Хотелось бы попробовать обмануть эту истину. Он бы непременно попробовал, не будь он таким уставшим и выжатым. Возможно, он смог бы придумать что-то, чтобы перешагнуть барьер, который теперь отделял его от остальных. Барьер, о котором раньше он никогда даже не задумывался. Покинув площадь, Какаши прошёл ещё немного по центральной дороге и, миновав вычурные кованые ворота, оказался на рынке. Вот уж где собирается основная масса местных. Если хочется быть среди людей, затеряться между ними и не привлекать внимание — тебе сюда. Тем более — Какаши горестно вздохнул, осознавая масштабы своей задачи, — пустые полки холодильника не сваришь себе на обед. В первую очередь мужчина подошёл к палатке со свежими овощами. Он хорошо знал продавца — у этого старика, держащего свою ферму немного за чертой деревни, всегда были самые крупные и вкусные баклажаны. Стараясь напустить на себя скучающий вид, Какаши взял несколько помидоров, головку капусты и парочку баклажанов, положил их в отдельные пакеты. Приветственно кивнув продавцу, он протянул ему товар, чтобы тот взвесил и оценил его. — Добрый день, Какаши-сан, — старик приветливо улыбнулся, потянувшись за пакетами. — Вы, как обычно, выбираете самое свежее, — Какаши кивнул и слегка улыбнулся, невпопад задумавшись о том, видно ли вообще его улыбку за маской. — Давно не видел вас здесь, — мужчина по очереди принялся взвешивать продукты, делая заметки ручкой в крохотном блокнотике. — Надеюсь, у вас всё хорошо, — Какаши снова кивнул, стараясь как можно незаметнее осмотреться по сторонам. Он чувствовал угрозу, хоть и не понимал, откуда она могла исходить. — Ваша покупка, — продавец протянул Какаши пакеты с овощами, демонстрируя блокнотик с подсчётами. Шиноби быстро отсчитал нужную сумму и расплатился. В очередной раз кивнув торговцу, он развернулся на пятках и направился прочь, очень надеясь, что его уход не слишком похож на позорный побег. Более-менее успокоиться мужчина смог лишь после того, как зашёл в подворотню прямо за углом небольшой кофейни. Выглядывая из своего укрытия, он оценил обстановку, тщательно изучая все лица, мелькающие мимо него, но так и не смог заметить ничего подозрительного. Никто не пытался его преследовать, не следил за ним, даже не выказывал к нему особого интереса. «Я схожу с ума», — решил мужчина, встряхивая головой, словно в попытке вытряхнуть из нее дурные мысли. *** Поход на рынок оказался не таким уж и страшным испытанием, как опасался Какаши. Без происшествий, правда, не обошлось, но на это было бы глупо даже надеяться. К примеру, бабушка-соседка, которой очень хотелось поболтать о погоде и неурожае огурцов, наверняка обиделась на него и больше не будет баловать свежей выпечкой, а мальчишки-генины, что после войны выбрали Какаши своим кумиром, точно подумали, что он слишком уж сильно зазнался после того, как стал главным претендентом на должность Каге. Возможно, он не поздоровался с несколькими знакомыми или был с ними недостаточно учтив, но всё это было просто глупыми досадными мелочами, которым и близко не светило тягаться с теми ужасами, что постоянно мелькали в его воображении, а за время лечения и особенно вынужденного постельного режима он успел надумать немало всякого. Приятно, когда худшие опасения не оправдываются. И нет, барьер, отделяющий его от остальных, всё ещё никуда не делся, хоть и стал немного тоньше да уже не казался таким уж непроходимым. Ему предстоит долгий и тяжёлый путь, но первые шаги уже сделаны, а это ведь достаточно много, чтобы можно было начать на что-то надеяться. В конце концов, у него уже есть довольно обширный опыт общения с Наруто, с которым они сумели неплохо наладить контакт. Да, у бывшего ученика в кармане был неплохой козырь в виде новоприобретённых сенсорных способностей, но это ведь не самое главное. Гораздо важнее было то, как старался парень, сколько усилий он тратил ради того, чтобы научиться понимать безмолвные сигналы. Не доказывает ли это, что самое главное — это вера в успех и чуточку стараний? Окрылённый этой мыслью, Какаши снова огляделся, рассматривая прохожих. Да, деревня действительно совершенно не изменилась и была точно такой, какой он её помнил и какой любил: не изменились жители, знакомые места, не изменилась тёплая атмосфера уюта и спокойствия, которая воцарилась в деревне после того, как наступило долгожданное мирное время. Эта деревня была так близка и знакома, и, немного привыкнув к этому, ниндзя и сам почувствовал, как расслабляется, на время отодвинув на второй план все навязчивые мысли. Хатаке остановился у лавки со сладостями, в которой часто покупал разные лакомства для себя и своей команды. Не то чтобы он был большим любителем сладкого, но это место навевало воспоминания, от которых даже сейчас, спустя столько времени, веяло теплотой. Это были воспоминания о тёплых улыбках на детских лицах его учеников, об их неподдельной радости и громких возгласах благодарности, о непосредственности и невинности тех детей, которые впоследствии стали сильнейшими в деревне. «Дети, в которых никто не верил», — мысленно хмыкнул Какаши, становясь в очередь. Он подумал о том, что стоит взять большую коробку данго и позвать на чай Сая, Сакуру и Наруто. Наверняка они не откажутся от предложения, пусть это и будет довольно непросто, с учётом новых рамок, в которых ему теперь доводилось жить. Если двое других участников его бывшей команды проявят хоть половину того понимания, что неожиданно смог проявить Наруто, всё получится в лучшем виде. За Какаши в очередь встала молодая девушка с чёрными волосами и чертами лица, чем-то напоминающими лицо ещё одного члена команды, которого уже привычно стало не упоминать. А ведь теперь всё, и правда, может измениться. Да, пройдут годы, прежде чем осадок от его проступков хоть немного уляжется, но ведь, в конце концов, Саске всё-таки сможет вернуться в деревню, сможет снова жить здесь. Возможно, он даже заведёт семью, построит большой дом с гербом Учих на крыше и сумеет наконец-то успокоить свою душу. Поймав пристальный взгляд, обращённый на неё, девушка улыбнулась Какаши, заставив его покраснеть и быстро отвернуться. Чувствуя себя до ужаса неловко, он снова повернулся через плечо, чтобы подарить незнакомке робкую извиняющуюся улыбку. Она ведь не виновата в том, что Хатаке Какаши погрузился в свои мысли так глубоко, что перестал воспринимать реальность. — Что желаете? — чуть грубовато спросили его, окончательно вырывая их мира грёз. Мужчина развернулся к продавцу и открыл было рот, чтобы заказать коробку данго и несколько леденцов, от которых раньше фанател Наруто, но так и замер, неожиданно осознав свою оплошность. Конечно же, лавка со сладостями — не обычная палатка, где можно просто взять то, что тебе интересно. Это заведение — наполовину лавка, наполовину кафе, и здесь нужно делать заказ, чтобы получить желаемое. — Ну, — поторопил продавец, нетерпеливо вертя в руке ручку и блокнот. Его аура так и сияла раздражением — не нужно было иметь особые способности, чтобы это видеть. Какаши попятился назад, выставив вперёд руки в защитном жесте, но только наткнулся на ту самую незнакомку, которую приметил ранее. Он попытался-было уйти в сторону и быстро смешаться с толпой, но справа и слева от него тоже были люди, отрезая все пути к отступлению. Какаши почувствовал, как в душе зарождаются первые, пока ещё слабые волны наступающей паники. Зажатый здесь, между человеческих тел, словно зверь, попавший в ловушку, он заметался, не в силах выбраться. Пакеты с покупками выпали из его рук и мужчина отстранённо наблюдал за тем, как баклажаны и помидоры раскатываются в разные стороны. — Вы же Какаши Хатаке, — воскликнул вдруг продавец, видимо, не заметив, в каком состоянии находится его собеседник. Стараясь глубоко и ровно дышать, чтобы окончательно не свалиться в оковы паники, Какаши успел ещё заметить, как пропали с лица громилы нетерпение и злость, сменяясь радушием, которое, впрочем, совсем не радовало. Владелец лавки тем временем расплылся в улыбке и зачастил: — Конечно же, я сразу вас узнал. Рад, что вы выбрали именно наши сладости, — он сделал паузу, очевидно ожидая ответную реакцию. Не получив её, мужчина продолжил: — Мы все так ждали вашей инаугурации — в городе планировали большой праздник. Жалко, что всё сорвалось. Надеюсь, ничего серьёзного не произошло? Какаши нервно мотнул головой, делая ещё один осторожный шаг назад. Инстинкты ниндзя в нём взорвались, когда продавец подался вперед, чтобы получше рассмотреть его и мужчина лишь усилием воли удержал себя от того, чтобы не напасть на него. Он был шиноби и легко мог убежать, защититься, разметав всех зевак в стороны, но это были не враги, а мирные люди. — Ох, я слышала, что затевался настоящий переворот, — заговорила девушка за его спиной, и её голос прозвучал необычно низко для такой миловидной внешности. Какаши отшатнулся, впрочем, больше поразившись своей способности удивляться таким мелочам и в такой момент, чем самим несоответствием. — Я тоже слышал что-то такое, — кивнул мужчина. Его взгляд снова вернулся к Какаши, и он спросил, привлекая внимание ещё большего количества зевак: — Нам ведь ничего не грозит, Какаши-сама? От мирных жителей вечно всё скрывают до последнего момента, пока не нагрянет война. Не хотелось бы снова погрязнуть в бойне. Теперь глаза всех людей, стоящих в очереди, были обращены на него, полностью перекрывая возможные пути побега. Дыхание сорвалось, становясь всё чаще и прерывистей, а Хатаке с ужасом осознал, что больше не может держать себя в руках, не может удерживать панику, накатывающую на него подобно цунами и ждущую своего момента. За мгновение до того, как он окончательно начал задыхаться, на плечи Какаши всем весом навалилось тяжелое горячее тело, едва не сбив его с ног.